Трудно было вернуться к Милерам. Вновь переступить порог дома, в котором я согрешил. Меня встретили тепло и радушно, как обычно, только Констанс была ещё более печальна, чем прежде.
"Если бы не связавшая меня клятва, я бы покаялся во всём, получил по заслугам и с позором покинул бы этот дом, потеряв доверие и покровительство Жоржа... Уехал бы в свою семинарию зализывать сердечные раны. Жениться нам всё равно никто не позволит. Как глуп и наивен я был, просто предполагая, что такое возможно! Кто я? Нищий человек, не имеющий за душой даже собственного угла. Женитьба забрала бы и моё образование. В лучшем случае, всё, что мне светило бы после семинарии в миру - это приходская школа, мизерное жалование. Конечно, с моими-то мозгами я мог бы учиться дальше и стать кем угодно, к примеру, врачом. Но кто бы оплачивал это моё обучение? Вновь Жорж?! Кого устроит такая ситуация?" - эти мысли крутились в голове, как осиный рой.
Ужин был роскошен, огромное блюдо из морепродуктов, разные соусы и приправы для креветок, лангустов, омаров и морских пауков, устрицы с эшалотом и рыбный суп. Всё это называлось постным днём.
Мне трудно было есть, я не приучен так ловко управлять столовыми приборами, чтобы с изяществом вкушать подобную пищу.
- Эдуард, я тебя не узнаю, ты вернулся каким-то расстроенным из Гатье, что-то случилось? - Жорж внимательно посмотрел на меня.
- Нет. Всё, как обычно. Просто тяжело возвращаться туда, где тебя не ждут...
- Я понимаю... - Жорж тяжело вздохнул.
Мари уронила вилку. Прислуживающий за столом поднял её и заменил чистым прибором.
- Слава Богу, мы уехали из этого Богом забытого городка! То ли дело Ницца!
- Мне казалось, тебе было неплохо и в Гатьер... - Жорж посмотрел на свою жену поверх одетого на нос пенсне.
Мари явно не хотелось продолжать этот разговор.
- Конечно, рядом с тобой, дорогой супруг, я могу быть счастлива где угодно, но согласись, в Ницце совсем другая жизнь! Разве мы бы смогли найти для Констанс достойную партию в том захолустье?
Конни отодвинула тарелку.
- Благодарю, я сыта по горло! - она встала и ушла, даже не получив на то позволения.
- Кто-нибудь объяснит мне, что происходит сегодня? - Мари, возмущённая поведением дочери, посмотрела сначала на Жоржа, а затем на меня.
Я виновато опустил голову и почувствовал, как к лицу подступила кровь, щёки предательски запылали.
- Наша дочь не в духе, разве это впервые? - кажется, Жорж спас меня, когда отвлёк взгляд мадам на себя.
- Видимо, я была недостаточно строга с детьми, раз они позволяют себе подобные выходки. Теперь и у меня пропал аппетит, - она встала из-за стола, демонстративно придвинула стул, так что он неприятно заскрипел по полу, и, высоко подняв голову, удалилась в свои покои.
Жорж со спокойным выражением лица продолжил трапезу. Я остался с ним. Меня с детства приучили присутствовать, даже когда отказываешься есть.
- Ты был на кладбище?
- Да, конечно, - я понял, что именно его интересует, - на могиле крёстной лежат свежие лилии, кто-то приносит их каждый день.
- Вот и хорошо. Это самое малое, что я мог для неё сделать. А ещё... у меня остаёшься ты.
Я проглотил подступивший к горлу ком.
- Я... так виноват...
- Молчи, Эдуард. Мне всё известно.
Мои брови поползли от изумления вверх.
"Он знает? Как это возможно? И я до сих пор не изгнан из этого дома?!"
- В ту ночь мне не спалось... Разве ты мог поступить иначе? - он вздохнул, продолжая не спеша разделывать вилкой мякоть крабовой клешни. - О, женщины!.. Порой мне кажется, мы созданы лишь для того, чтобы потакать их слабостям! - сделав глоток белого вина, он закатил глаза и, поставив бокал, промокнул губы салфеткой.
- Что теперь будет? - не выдержал я.
- Всё будет, как прежде, мой мальчик. Ты уедешь учиться, Констанс выйдет замуж за этого безмозглого сына банкира, и будет всю жизнь помнить нечаянное счастье настоящей любви. Так устроен этот фальшивый мир. Так устроены люди. Давай выйдем в сад, хочется свежего воздуха. Мы вместе поднялись и вышли из дома.
- Лаванда зацветает... - Жорж глубоко вдохнул воздух и шумно выдохнул, снял пенсне, потёр пальцами переносицу. - Мерлен так любила это время!..
- Да, я помню.
Мы оба ощутили, как нам её не хватает, каждый по-своему.
- Знаешь, Эдуард, чего я хочу? - он взял меня за руку и пристально посмотрел в глаза.
Я, молча, помотал головой.
- Хочу, чтобы Констанс забеременела от тебя и родила мне внука. - Да, да! Ты не ослышался, и я не сошёл с ума, наоборот, ещё никогда не был так убеждён в правильности своего решения. Свадьба через месяц, ранние роды я сумею оправдать. Умоляю тебя, если Конни придёт вновь, не гони её.
- Но, Жорж! Разве такое возможно?!
- Скажи, тебе не хочется оставить свой след на этой земле?! Тебе не хочется однажды посмотреть в лицо своего сына или дочери?
- Но, как я смогу жить, зная, что где-то мой ребёнок воспитывается другим мужчиной?
- Лучше чтобы его вовсе не было? Чтобы не было никого? Ты дашь обет безбрачия, и, зная тебя, будешь верен своим обещаниям. А потом умрёшь, не оставив на земле потомков, унесёшь с собой в могилу то, чем наделил тебя Бог. Скажи мне, это хорошо? Нужна ли такая жертва Господу? А тебе самому? Всё это - человеческие предрассудки! Бог создал нас: мужчину и женщину, Он сказал: "Плодитесь и размножайтесь!"
Я промолчал, не ответив, находясь в полном смятении от услышанных слов.
- Уже поздно отказываться от свадьбы. Слишком многим мы обязаны этому семейству. Но Констанс полюбила тебя. Дай ей хотя бы каплю счастья напоследок - твоё дитя! - он смахнул слезу, пробежавшую по щеке. - Я был лишён этой возможности. Мерлен больше не могла родить. Ты - единственное, что было у неё... - его скорбь и тоска, вырвавшиеся наружу, поразили меня. - Твоё призвание, серьёзный подход к жизни, к вере, религии, обязанностям не дадут тебе другой возможности... Я, как отец, прошу тебя! У меня было время всё обдумать. Просто ненадолго забудь о том, кто ты. Побудь мужчиной, доверься природе. Я же вижу, ты тоже неравнодушен к моей дочери. Если Богу будет угодно осчастливить меня на старости лет, пусть это случится, сынок!
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/04/934