(Школьное сочинение)
«Дорогая Зинаида Алексеевна! Мне очень понравился культпоход в театр оперы и балета. А также мне очень понравился балет. А может опера.
Но написать сочинение на тему «Светлый образ лебедей в балете Чайковского “Лебединое озеро“» я не могу. Потому что вы сами, Зинаида Алексеевна, вскоре после того, как в зале погас свет, вытащили нас с Петькой за уши из нашей ложи в первом ярусе в коридор. Я не осуждаю вас за этот непедагогический поступок. Вы правильно оборвали нам уши! Не надо было Петьке кидать мои спички в ложу под нами в бельэтаж. Откуда вы, Зинаида Алексеевна, наблюдали в морской бинокль не за светлыми лебедями, а за нашим пятым «а». Пусть сам стащит у своего папы свои спички, а потом уже освещает вам ложу! А мой коробок пусть вернёт обратно. Потому что скоро нам снова идти с вами в театр.
Я также не могу написать сочинение и на тему «Тёмный образ коршуна в балете Чайковского “Лебединое озеро“». Я считаю, что тема задана неправильно. Потому что когда мы с Петькой удрали от вас из коридора за кулисы, Петька облил в темноте вместо меня белой пеной из огнетушителя какого-то чёрного. С крыльями. Светлые образы лебедей стали кричать, что облили коршуна. Заслуженного артиста. И он у всех на глазах тоже превратился в светлый образ. Чем-то похожий на лебедей. Таково, Зинаида Алексеевна, благотворное влияние искусства, о котором вы нам постоянно твердите.
Поэтому я не могу написать сочинение и на третью, предложенную вами тему – «Трагическое столкновение светлых и тёмных сил в балете Чайковского “Лебединое озеро“».
Возможно, конечно, что в этой теме вы подразумеваете наши с Петькой столкновения. Но я лично ничего трагического в них не вижу. Ни в том, что я вначале столкнул Петькин образ с первого яруса в партер. Ни в том, что он потом в отместку столкнул мой образ с галёрки. И тоже в партер. Потому что посадка у нас у обоих была мягкая – на вас, Зинаида Алексеевна. Потому что вы, в белой кофточке с кружевами и в туфельках на каблуках, словно кто-то светлый с крыльями, спрыгнули со своего бельэтажа и успели поймать нас на руки в партере. За это мы с Петькой уже испортили Кольке его образ и отобрали у него значок третьего юношеского разряда по прыжкам на лыжах с трамплина. И подарим его вам в День учителя.
Я мог бы, конечно, вместо значка написать для вас сочинение на тему «Образ Петьки в балете Чайковского “Лебединое озеро“». Раз уж вы так любите сочинения. Но боюсь, что вы поставите ему двойку. По поведению. Из-за прогулов. Потому что образ Петьки после того, как он в антракте свалился в оркестровую яму вниз головой прямо на контрабас, стал похожим на образину. И не только мама родная после театра его опять не узнала, но даже вы, Зинаида Алексеевна, третий день подряд гоните Петьку с уроков в школу-интернат для детей с Крайнего Севера. Из-за заплывших глаз, расплющенного носа и губ. А его туда не принимают. Он говорит, что из-за оттопыренных не без вашей помощи ушей.
Ещё я мог бы написать для вас сочинение на тему «За что я люблю буфет в балете Чайковского “Лебединое озеро“». Но ещё больше мне понравился буфет в опере Колкера «Смерть Тарелкина». И не потому, что в Колкере мы с Петькой кокнули в буфете сразу десять тарелок салатов. А в Чайковском разлили всего пять стаканов чая. А потому, что за весь пролитый в Чайковском чай мой папа сказал, что «пусть платит Пушкин», а за разбитые в «Смерти Тарелкина» тарелки пришлось рассчитываться Петькиным родителям.
Дорогая Зинаида Алексеевна! Не ставьте мне, пожалуйста, кол. После следующего культпохода я обязательно напишу для вас сочинение на тему «Влияние отсутствия детской комнаты милиции на формирование образов разбойников в балете Минкова “Разбойники“». Если вы, конечно, разрешите мне сидеть на галёрке рядом с Петькой. А не посадите в первом ряду вместе с собой. Как в культпоходе на оперетту. Когда я тоже получил кол. Потому что уснул ещё до того, как поднялся занавес, положив голову вам на колени. А ведь я просился сидеть на балконе рядом с Петькой! Тогда бы мы вдвоём обязательно бы придумали для Вас какое-нибудь сочинение на тему «За что мы полюбили девиц из оперетты Милютина “Девичий переполох“».