«Женщины — это капканы, которые повсюду дожидаются мужчин с тем, чтобы затащить их обратно, в Конечное»(Франц Кафка)
На разностном временном промежутке григорианского и юлианского календарного исчисления наступившего года, звезды явно не благоволили к Олегу Павловичу. Вечером кануна Государственного праздника – Рождества Христова, позвонила выделенный на завтрашнее дежурство врач - Джамиля Муратовна, отрешённо поведав, что сломала на катке руку. Собственно, её кандидатура, изначально распределялась, подразумевая конфессиональную индифферентность к общенародному торжеству, но без учёта всплеска спортивной активности.
Сосватать на завтрашнее дежурство кого-нибудь другого было абсолютно нереальным, пришлось реализовать неписаную должностную обязанность заведующего – взять его себе. Настроение и так дрейфовавшее около нуля, стремительно переместилось в отрицательную зону, повлекшее тревожную прерывистость сна и конечное преждевременное пробуждение.
Выйдя утром из дома, Олег Павлович, осторожно ступая в потемках по тротуарной снежно-реагентной слизи, боком протиснулся сквозь нагромождение припаркованных около подъезда машин и пересек проезжую часть улицы на пешеходном переходе, обозначенном желто-мигающим глазом светофора. Внезапно раздавшиеся за спиной сигнальные гудки, вынудили его остановиться. Обернувшись, он «ако призрак Летучего Голландца» узрел серебристый внедорожник Ольги Николаевны, с восьмерочно повязанными бантиками георгиевской ленты на зеркалах заднего вида.
- «Вообще-то мне на дежурство», - недовольно буркнул Олег Павлович в приоткрывшуюся дверь затормозившего рядом автомобиля.
- «Я тоже в больницу, вчера отвезла своего благоверного в реанимацию, еду узнать как дела, так что давай присаживайся», - отозвался изнутри памятный женский голос, завершившейся командной интонацией.
Олег Павлович нехотя забрался в салон, и суетливыми движениями зафиксировал ремень безопасности.
- «Однако зачастили вы, Олег Павлович, с дежурствами, похоже, супружеская постель не особо греет», - съязвила Ольга Николаевна, плавно трогая машину.
- Все гораздо прозаичнее, Джамиля Муратовна вчера на катке руку сломала, пришлось подменять.
- Да, женщин Востока пьянит воздух свободы, на родине предков сидела бы в сакле, детишкам сопли-попки вытирала и мужа с бл***к ждала. Трезвая хоть была, а то эти «понаехавшие» здесь и к выпивке приобщились?
Олег Павлович не ответил, давая молчанием понять о нежелании углубления болезненной миграционной темы. Личных претензий к Джамиле Муратовне он не имел, а ее исполнительность и немногословность ему даже импонировали. Далее, мимо усеянных прыщами коробок кондиционеров уныло-однообразных фасадов зданий спального района, наглухо заслонявших чернеющую полоску горизонта, до финального поворота в больничный переулок они ехали молча. Зависшую могильную тишину первой нарушила Ольга.
- Слушай, а ты наверняка не помнишь, как лет двадцать назад помог мне с экзаменом?
- Если честно – конечно не помню.
- Не допускали до «госов» из-за «хвоста» за курс «Эпидемиологии». Естественно, я в этом предмете была «ни бум-бум», но другие то, блин, не лучше. Просто заведующая кафедрой, «мымра» очкастая, имела против меня личный «зуб», за своего любвеобильного муженька, моего тогдашнего начальника и никому из «преподов» не разрешала принимать у меня пересдачу.
Прозондировала через работавшую на кафедре сокурсницу, насчет «цены вопроса», но в результате, узнав адресата ходатайства «мымра» ни в какую не взяла, хотя в тогдашнее «ранне-ельцинское» время, бывший советский народ, реально почувствовал капиталистическую трансформацию вещевых возможностей «бабок» и любая учебная проблема решалась таким манером «на раз».
- Сейчас, в эпоху вертикальной стабильности, она решается «на пол раза», - вставил реплику Олег Павлович, отчужденно вглядываясь в мелькавшие за окном знакомые темные силуэты соседствовавших с больницей домов.
- Короче, присоветовала мне эта сокурсница к тебе попробовать обратиться, сказала, мол, «неровно дышит» заведующая к докторанту кафедры Олегу Павловичу, не знаю откуда она это взяла, может на сторонний «бабий глаз» приметила. В лицо я тебя помнила. Раньше, на установочной сессии ты вел в нашей подгруппе занятия по какому-то профилю сестринского дела, да и в поликлинике изредка встречала, а вот как подкатить, не придумывалось. Вдруг вспомнила, что ты к Анюте, тогдашней моей соседке по больничной малосемейной «общаге» иногда заходишь. Вечером встретила ее на лестнице, разрыдалась, чуть на колени не грохнулась: «Помоги, век помнить буду!». Она сначала отнекивалась, потом согласилась: «Ладно, попрошу, только с чего ты взяла, что получится?»
- Сорока на хвосте принесла.
Отдала ей зачетку с вложенным деканатским направлением, хотя, если честно, особо не верила в положительный результат.
Да, «нет ничего тайного, что не стало бы явным», - мелькнуло в голове Олега Павловича относительно своих изрядно подзабытых сексотерапевтических визитов, а эротическая фантазия россиянок видать била ключом ещё до знакомства с шедеврами мировой культуры типа «Санты-Барбары» или «Секса в большом городе». Впрочем, озвученная сокурсницей интерпретация кафедральных «лямуров», реально имела вероятность костюмированного полёта в компании журавлей-стерхов - Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева. Ничего выходящего за рамки добротно-коллегиальных взаимоотношений между ним и профессоршей - дамы иной этноконфессии и прилично старше, не существовало даже теоретически.
Перед воротами больницы мелькал проблесковый маячок неподвижно стоящей «скорой», и Ольга, посигналив, пристроила за ней свой «Land Rover».
- Удивительно, но дня через три, громко постучав в мою дверь, Анюта с порога вернула зачетные причиндалы с оценкой «удовлетворительно» и подписью «мымры»-заведующей. Я прибалдела от радости, спросила как с тобой рассчитаться, а она в ответ только беззвучно руками замахала. Позже прикинула, не в шашки же играть заходит дяденька к разведенке-Аньке, инстинктивно сопровождавшей поощрительным взглядом каждого мужика репродуктивного возраста. Решила попробовать рассчитаться «натурой». Короче, узнала, когда ты заканчиваешь прием, благо лето на улице, надела двубортный медицинский халат на голое тело, и пошла через больничный двор с букетом роз наперевес, инстинктивно поджимаясь по дороге. Казалось, что все встречавшиеся таращатся вслед, догадываясь о пустоте под белым халатом. Когда, наконец, оказалась с тобой, в кабинете, наедине, окончательно стушевалась, промямлила что-то шаблонно благодарственное, верхние пуговицы расстегнула и неуклюже попыталась грудью прижаться, а ты цветы взял и шарахнулся от меня к двери, как чёрт от ладана.
- Разозлилась я тогда капитально, привыкла, что ухажеры сами липнут, а тут в некотором роде полный сексуальный облом. Вдобавок, когда забежала к Аньке по-соседски спрыснуть успех, вижу на кухне мой букет в вазе стоит. Сразу мысленно промелькнуло: видно баба за мою переэкзаменовку классно доктору дала. Вскоре получила диплом, собрала небольшой сабантуй, позвала Аньку, хорошенько напоила и типа бонуса к букету, подсунула на десерт захмелевшим приглашенным мужикам.
Въехав через поднятый охранником шлагбаум на территорию больницы, Ольга припарковала машину около терапевтического корпуса, но заглушив двигатель, продолжала держаться за руль, манерно отбросив на подголовник театрально подсвечиваемое салонным плафоном, тонировано припудренное лицо.
Теперь Олег Павлович отчетливо вспомнил, как в ту «домобильную» эпоху ему вечером домой неожиданно позвонила Анна, попросив срочно увидеться. Договорившись встретиться у неё рано утром перед работой, он всю ночь прогрезил вожделенным обладанием женским телом.
Входную дверь, выскочившая из постели Анна открыла в наспех накинутом поверх ночнушки халате. Распаленный желанием Олег Павлович, опасаясь разбудить спящего в комнате ребенка, поспешно отвел ее на кухню, уложил грудью на стол и, сдернув на пол халат, запахнул до пояса подол ночной рубашки. Со слов Анны, бывший муж, для «дисциплинарной профилактики», частенько распускал руки, впрочем, это не вызывало у нее активного неприятия, воспринимаясь как фатальный элемент семейной жизни. Более того, неоднократно во время близости она сама провоцировала на жесткость обращения, что выпадало из привычной системы координат Олега Павловича. Все время пока он раздевался, Анушка, зазывно подрагивая полными бедрами, заводилась прижатой к промежности ладонью. Физиологически необъяснимо, но в состоянии эрекции Олега смущал направленный на него взгляд партнерши, поэтому, при достаточной освещенности, даже в супругу, он предпочитал входить сзади. Глубоко, как перед нырком, вздохнув, он жадно припечатался к белесой округлости голых ягодиц.
Придя в себя после бурного выхлопа основного инстинкта, они торопливо завтракали, сидя за тем же столом малогабаритной кухни. Хотя «зачетная» просьба была крайне неудобной, ситуация обращения исключала отказ. Зная щепетильность заведующей, шанс был мизерен, однако, вопреки ожиданию, процесс простановки зачёта затруднений не вызвал, запомнившись только брезгливо-презрительным взглядом профессорши, возвращавшей Олегу подписанное направление. Спустя год после этого эпизода, на первой перестроечной волне, она с мужем эмигрировала, затерявшись на библейских просторах Земли обетованной, как осколки российской межпланетной станции «Фобос-Грунт» на дне мирового океана.
- Да, память избирательна, особенно женская, последнее время в прессе великовозрастные мадамы периодически делятся воспоминаниями сексуальных домогательств прошлых времен, причем, в качестве потенциальных насильников упоминались исключительно кредитоспособные дяди.
- «Олег, не преувеличивай собственную капитализацию, не факт, что даже супруга на тебя клюнула, не будь ей год до тридцатника», - обидно парировала мою реплику Ольга, закрывая дверь припаркованной машины.
Оставшийся пеший отрезок пути до вестибюля корпуса они проделали, не проронив ни слова. Воистину, момент, когда хакеры доберутся до файлов головного мозга, будет информационным концом человеческой эры, правда тогда начальники нашей родины могли бы лицезреть свой реальный электоральный рейтинг.
- «Выходит, позавчера, ты, как бы брала реванш, двадцать лет спустя?», - резюмирующе произнес он вслед вышедшей из лифта Ольге, без альтернативы услышать ответ в начавшей подъем кабине. К сожалению, осознание окружающих нас реалий невозможно без собственного опыта, пятилетнему ребенку не понять, что секс вкуснее эскимо, но, когда этот опыт приходит, временная возможность его реализации оказывается исчерпанной, и все ошибки, сделанные предыдущими поколениями, совершают поколения последующие.
*****
Поднявшись на свой этаж, Олег Павлович первично столкнулся с шедшей по коридору медсестрой Верой – напарницей по последнему дежурству. Будучи «дважды матерью-одиночкой» она, стремясь подзаработать на вдвойне оплачиваемом тарифе, охотно соглашалась подежурить в праздники. Судя по недоумению, отчетливо отразившемуся на лице Веры, сегодняшняя встреча с заведующим была для нее сюрпризом.
- «Джамиля Муратовна вчера руку сломала, пришлось подменить», - лаконично прокомментировал Олег Павлович свое рождественское явление. Похоже, замена не спровоцировала у Веры сожаления. Джамиля Муратовна часто конфликтовала с медсестрами и, среди всех врачей отделения, вызывала у них наибольший антагонизм. Как заведующему, Олегу Павловичу вынужденно приходилось касаться таких разборок, преимущественно обусловленных чрезмерной привередливостью Джамили Муратовны.
- «Замечательно!», - эмоционально отреагировала Вера, толи на слом руки Джамили Муратовны, толи на факт сегодняшнего присутствия Олега Павловича, продолжив прерванное перемещение, косолапо ставя ноги внутрь ступнями, обутыми во всесезонные кроссовки.
В отличие от Веры, у сменяемого врача-ординатора внеплановый приход Олега Павловича никаких эмоций не вызвал. Молодой человек вероятно уже виртуально пребывавший в предвкушении вихря праздничных перспектив, скороговоркой отрапортовал о происшедшем за сутки, и торопливо попрощался. Стремясь рутиной рабочего процесса перезагрузить рефлексивную генерацию взбаламученной памяти, Олег Павлович передислоцировался в свой кабинет, доложил дежурному администратору о замене, переоделся и направился на медсестринский пост для проверки подборки «Листов назначений».
Стоявшая за стойкой поста Вера раскладывала таблетки по индивидуальным пеналам, пританцовывая под музыку, втекавшую в уши из проводов плейера, торчащего в нагрудном кармане куртки. Пользуясь праздничной вольницей, она нарушила недавно принятый больничный «дресс код», одев, вместо белого халата, тёмно-зелёный медицинский брючный костюм. Насколько ему помнилось, брюки были круглогодичным атрибутом Вериного гардероба, даже на внебольничных междусобойчиках или жаре летних дней, когда многие мужчины предпочли бы надеть шотландский килт.
- «Не боишься от "главной" втык за брюки получить, она сегодня на работе», - шутливо поинтересовался Олег Павлович, слегка коснувшись указательным пальцем прикрепленного на склоне её груди бейджика и, для убедительности, добавил: «Главврач на больничной конференции поручил Ольге Николаевне следить за внешним видом медсестер».
- «Лучше пусть она за своими штанами следит, чтобы не спадали перед кем ни попадя», - неожиданно зло огрызнулась на безобидную реплику обычно флегматичная Вера. Несомненно, формулировка фразы подразумевала негативную двусмысленность, хотя ранее враждебности между женщинами не замечалось. Правда, недавно Ольга Николаевна, застукав курившую в туалете Веру, публично наорала на нее, но «репрессивной» докладной, грозившей снятием годовой премии, не подала. После осеннего пожара в подвале хирургического корпуса, приказом департамента, курение на территории больницы запрещалось полностью, нарушители-сотрудники безжалостно карались денежными штрафами, а больные – досрочной выпиской. Скорее всего, спонтанно вырвалась накопленная бабская ревность к более удачливой сослуживице, стартовавшей из равной исходной жизненной позиции. Никак не отреагировав на реплику, Олег Павлович молча проверил обновление файлов «Листов назначения» и вернулся в кабинет.
Перед утренним обходом, бегло просматривая оформление бумаг госпитализированных в праздничные дни, он обратил внимание на желтый кружок, приклеенный к обложке истории болезни пациентки из 3-й палаты. Согласно введенной новым главврачом идентификации, таким символом, внешне напоминавшим знак радиационной опасности, помечались корешки истории болезни VIP-лиц. Кроме того, отчетливо помнившаяся по прошлому дежурству запись в медицинской карте первичного осмотра про явственный запах алкоголя, отсутствовала, по причине перемены самой карты. Формальный повод, из-за предшествующей нерабочей трехдневки, оставался неизвестным, хотя начертанная в графе «место работы» аббревиатура «УФСИН РФ», делала канву метаморфозы примерно понятной. Памятуя навеянный расшифровкой аббревиатуры совет «от сумы да тюрьмы не зарекаться», территориальный обход больных Олег Павлович решил начать именно с 3-й палаты.
Как обычно, бытие внесло коррективу: в палате санитарка мыла пол, а Ольга Николаевна-2, в удлинённом шелковом халате, сидела в кресле напротив медсестринского поста, перелистывая, лежащий на коленях толстый глянцевый журнал. Поздоровавшись, Олег Павлович формально-деликатно осведомился о самочувствии, предложив выбор: пройти для осмотра в «процедурную» или подождать завершения уборки.
«Если не затруднит, лучше подождать», - ответила пациентка низким грудным голосом. Пообещав скоро вернуться, Олег продолжил обход палат. Сейчас, при дневном свете, отчётливо просматривалась подозрительная желтизна лица больной, незамеченная ранее в ночном цветоискажающем освещении люминесцентных ламп.
Действительно, сделанная на последующем осмотре, затрудненная отложением жировой ткани элементарная пальпация, показала заметное увеличение печени. Повторно заглянув в историю болезни, Олег Павлович не нашел аналогичных отметок предыдущих врачебных дежурств, что можно было списать на сложность прощупывания тучного живота или «пофигистскую» невнимательность коллег. Вдобавок, отсутствовали некоторые назначения, прописанные стандартом лечения. Частично, он чувствовал и свою недоработку, спровоцированную умопомрачительным визитом главной медсестры. Поскольку, статистически, подавляющее число лечебных конфликтов приходилось на долю VIP-персонажей, профессиональный опыт диктовал желательность устремления их истории болезни к формату «Саги о Форсайтах», а диагноза – к медицинскому заключению некрологов на кончину Генеральных секретарей ЦК КПСС.
- «Интересно, когда начнет работать кабинет ультразвуковой диагностики?», - озадачился он. Окончательно запутавшись в праздничном лабиринте распорядка вспомогательных подразделений, Олег Павлович напрямую позвонил заведующей кабинетом, старой знакомой, так подробно поминаемой утром. Стандартно поздравив Анну с праздником, Олег Павлович осведомился о ближайшем графике работы.
- Вообще первый рабочий день послезавтра, но завтра утром я ненадолго приду по заявочным делам, а, ты самолично хочешь меня поприветствовать? Не перепутал, как бывший красногалстучный пионер и активный комсомолец, с Пасхой, в Рождество не христосоваются.
- Ань, выручай, нужно сделать УЗИ печени VIP-даме, тут мы коллективно слегка «дали маху», а в случае обострения, хлопот не оберешься.
- Ладно, готовьте барышню часикам к 9-ти, как буду на месте, перезвоню, если помнишь, я по жизни «жаворонок». Олегу, взбудораженному утренним потоком нахлынувших воспоминаний, хотелось, перейдя на пустячную болтовню, продлить телефонный диалог, но опасаясь углубления ностальгического рытья прошлого, он сдержался, завершив разговор стандартной фразой: «Спасибо, с меня причитается».
На медсестринском посту Олег Павлович, задним числом пометил в «Листе назначений» изменение диеты и вбил в графу выписанных лекарственных средств, тривиальную «Но-шпа», заодно, в плане подстраховки, назначив консультации у всех доступных в больнице специалистов.
«Перед сном и рано утром поставьте больной из 3-й палаты клизму, насчёт завтрашнего УЗИ я договорился, до кабинета провожу сам», - лаконично распорядился Олег Павлович подошедшей на пост медсестре Вере, вернувшейся, судя по исходившему запаху и накинутому ватнику, с уличного перекура.
- «Может утром не надо, темно, присыпаться трудно», - попробовала возразить она, очевидно, руководствуясь не только интересами пациентки.
- «Статусность и комплекция больной диктует консервативность подхода, а VIP-палата оборудована персональным унитазом», - игриво подытожил Олег Павлович сделанное распоряжение.
После небольшого перерыва Олег Павлович отправился на плановую консультацию в соседний хирургический корпус. Первоначально, помня причину сегодняшнего приезда Ольги Николаевны, он зашел в отделение реанимации. Нынешнего супруга Ольги он знал давно, но личные отношения между ними складывались весьма параллельно, хотя они были почти ровесники, имели одинаковую врачебную специальность, а сам Олег Павлович несколько лет «совместительствовал» в поликлинике. Административный аспект тотально перевешивал в натуре бывшего заведующего медицинский, да и, в отличие от курицы, «грёб» он исключительно «к себе», по слухам, умудряясь «наваривать» даже на закупках моющих средств. Сейчас, вид мумияобразно закутанное простынёю, тяжело дышавшего грузного тела, обрамлённого стойками капельницы и прикроватного мочеприёмника, однозначно иллюстрировал тезис - «у савана нет карманов». Какие-либо лечебные манипуляции были уже бесполезны, оставалось только уповать на волю того, чьё рождение праздновалось сегодня. Избежать смерти можно только не родившись, поэтому до собственной кончины гарантированно доживет каждый.
Ради формальности, переговорив с дежурившим малознакомым врачом-реаниматологом, Олег Павлович продолжил путь, жадно вдыхая по дороге воздух оставшихся мгновений жизни.
*****
В незашторенной раме окна послеобеденно угасал свет короткого рождественского дня. Прихлебывая чай, Олег Павлович разгребал на столе бумаги, скопившиеся за суматошные предновогодние дни. Накатывавшая дрема слипала глаза, искушая принять горизонтальное положение. Борьбу со сном прервала без стука открывшаяся дверь, материализовавшая, в тускло освещенном пространстве кабинета, силуэт Ольги Николаевны. Просеменив синусоидальной глиссадой шагов, Ольга плюхнулась на край дивана, попытавшись затем натужно приподняться на упертых в сидение кулаках. После нескольких неудачных попыток восстановить вертикальное положение, она нокаутно откинулась на спинку, вытянула свисавшие на пол слегка разведенные ноги. Хаотичность движений и явственное алкогольное амбре не оставляли сомнений в неадекватном состоянии посетительницы, а обтягивающая грудь ткань кофты – в отсутствии лифчика.
Ошарашенный Олег Павлович, рывком выскочил из-за стола, задернул занавески и, стараясь не смотреть в сторону дивана, подойдя к двери, включил верхний свет. Мысленный расклад вариантов выдворения незваной гостьи прервал вопрос: «Слушай, у тебя выпить найдется?»
- Поищем, только, как же тогда поедет домой твой джип?
- Ничего, денек постоит около корпуса, не барыня пешком дочапаю. Наливай!
Ситуационно Олег Павлович оказался в неуклюжем положении. Неумолимо приближающееся регламентированное время посещения больных, включающее обязательность общения врача с визитерами, требовало срочной изоляции несвоевременно нагрянувшей Ольги Николаевны. Единственно приемлемым представлялось запереть окончательно обездвиженную алкоголем Ольгу в кабинете, а самому переместиться в ординаторскую. Остановившись на этом варианте, Олег Павлович решительно шагнул к холодильнику.
- Что предпочитаешь: водку, виски или коньяк? – осведомился он, намеренно акцентируясь на высокоградусных напитках.
- По твоему выбору.
- Извини, на службе не пью, определяйся самостоятельно.
- «Так ты на службе еще и не еб*сь, будешь паки херувим с крылышками», - томно растягивая слова, огрызнулась Ольга Николаевна, немигающе смотря на него замутнённым взглядом.
К ненормативной лексике Олег Павлович прибегал исключительно в моменты серьезного внутреннего дисбаланса. Сейчас был именно такой случай. Развалившаяся на диване хамка провоцировала едва сдерживаемое желание послать ее матерным эквивалентом одновременно на мужской и в женский половой орган.
Предельно сконцентрировавшись, он поставил на диван поднос, с наполненным доверху фужером коньяка «Martell» и разломанной кусочками плиткой шоколада.
- «Ну, хоть минералки за компанию налей, праздник все-таки», - примирительно заявила Ольга, без остановки продолжив: «Вдовой я, Олежка, стала, представился мой муженёк, помер в светлый день Рождества Христова».
Не дожидаясь ответной реакции собеседника, Ольга Николаевна разом хлобыстнула налитый коньяк, свадебно разбила брошенный фужер о стену, сползла с дивана и, закрыв ладонями лицо, протяжно завыла. Шокированный внезапностью происшедшего, Олег Павлович выбежал в коридор и окрикнул сидевшую на посту Веру.
- «Что-то случилось?», - спросила прибежавшая на зов медсестра.
«Ольги Николаевне стало плохо, у неё муж умер», - сконфуженно промямлим Олег Павлович, боязливо указывая на раскачивающуюся по полу фигуру.
- «Обыкновенная бабская истерика, а мужик, слава Богу, отмучился», - мгновенно отреагировала Вера, опустилась на колени и, разведя ладони, прижала к носу Ольги обильно смоченную нашатырным спиртом салфетку из принесённой аптечки. Прокашлявшись, Ольга Николаевна перестала дергаться и вскоре окончательно затихла. Продолжая поддерживать повернутую набок голову, Вера разорвала ворот блузки и прижалась ухом к груди, одновременно контролируя пульс на запястье.
- «Кажись заснула, помянула, конечно, капитально, свежачком знатно разит», - диагностировала она, поднявшись и подтягивая резинку глубоко спустившихся к бедрам брюк.
- Зачастила, Олег Палыч, к вам эта «дама Треф с разбалансированной личной жизнью», к моему бывшему тоже вот так соседка, пока я на работе, вроде как по делу забегала, а он потом собрал свои пожитки и напоследок, помахал мне с детьми ладошкой.
- «Ладно, что дальше, Док?», - голливудски-сериально осведомилась Вера.
Видя стопорное состояние Олега Павловича, она инструктивно продолжила: «Нужно оттащить молодую вдову в свободную VIP-палату, к утру, глядишь, оклемается. Плохо, если ночью "по скорой" привезут какого-нибудь перепраздновавшего архиерея, в "приёмном" палата числится резервной, но другого варианта "не вытанцовывается", мадам временно не транспортабельна. Ну, я иду за каталкой».
Когда Вера вышла в коридор, Олег Павлович поднялся со стула и для набора тонуса, сделал несколько приседаний. Факт позорной для врача с двадцатипятилетним стажем панической растерянности, мысленно списывался на «убойное» индивидуальное воздействие кармы Ольги Николаевны.
Через несколько минут, громыхая, в кабинет въехала подталкиваемая Верой каталка. Сняв сверху носилки, она разложила их рядом с лежащим телом и скомандовала отстраненно наблюдавшему Олегу Павловичу: «Давайте кантовать!» Руководство полностью перешло к энергичной медсестре. Вдвоём они затащили Ольгу Николаевну на носилки, приподняв, поставили их на каталку и, прикрыв тело вытащенным из ящика дивана одеялом, доставили к месту ночлега, перегрузив на кровать VIP-палаты. Неожиданно в кармане Вериной куртки затрещал мобильник, заставив вздрогнуть перебудораженного Олега Павловича.
- Светик, сейчас не могу отлучиться, слушай, клизма, давай забегай ко мне по-быстрому, нужна помощь, да, захвати парочку памперсов твоего ХXL-размера.
Судя по лексикону общения, наверняка звонила Света - медсестра, расположенного этажом ниже отделения гинекологии, подруга и компаньон Веры по табачным перекурам. Вопреки собственному имени, Светлана - барышня призывного возраста с редким для здешних мест отчеством Арамовна, была жгучей брюнеткой, телосложением идентичная нынешнему виду известного российского актера Жерара Депардьё. Видимо, для профилактики развития соответствующих фигуре комплексов, она всегда носила предельно короткие медицинские халаты, концентрируя пристальные взгляды мужской части больницы на нижней кромке, балансирующей в районе естественного схождения ног. Подобный дресс-код ассоциировался у Олега Павловича с демонстративно расстегнутой ширинкой брюк, хотя он осознавал, что, инспирированное причудами моды, дефилирование «в хлам» порванных джинсах, отнюдь не означает утрату кредитоспособности владельца.
- «Олег Палыч, идите к себе, скоро поднимется Светка, и мы упакуем мадам по высшему разряду. Только носилки заберите и каталку верните на место, а то еще кто-нибудь налетит на неё в коридоре», - сказала Вера, отключив телефон.
Выйдя со сложенными носилками в коридор, Олег Павлович чуть не натолкнулся на стоявшую напротив двери Ольгу Николаевну-2, вероятно привлеченную непонятным шумом в соседней палате.
- «Вам и за санитара приходиться трудиться?», - спросила она, глядя на готовившего к перемещению каталки Олега.
- Нашему сотруднику внезапно стало плохо, пришлось срочно госпитализировать.
Завязавшийся разговор прервало появление вышедшей из лифта Светланы. Собеседница Олега, ранее не знакомая с таким фирменным стилем спецодежды, пристально отслеживала неотрывным взглядом перемещение галифеобразных ляжек медсестры.
- «Такой доктор поднимет полумёртвого!», - шутливо прокомментировала пациентка коридорное шествие Светланы, дезориентировавшись обозначением мужской символики на захлопнувшейся двери палаты.
- «Светлана пока не доктор, а сотрудник – женщина, других свободных коек в отделении нет, а у неё сегодня супруг умер», - сухо уточнил Олег Павлович.
- Понимаю и сочувствую, сама год назад мужа похоронила.
Олег Павлович промежуточно простившись с Ольгой Николаевной-2, откатил каталку на постоянное место стоянки у запасного выхода и заодно взял оттуда швабру, для восстановления интерьера кабинета.
В разгар уборки вернулась Вера, с порога, насмешливо отрапортовав: «Нормалёк, барыня легли и просят не беспокоить». Применительно к ситуации, слово «барыня» звучало диссонансом, хотя антуражно, медсестры и санитарки «за глаза» так часто величали Ольгу Николаевну.
- «Можно немножко плеснуть?», - оглядевшись по сторонам, спросила она, показав на впопыхах забытую на крае стола полупустую бутылку «Martell».
Олег Павлович разрешительно кивнул. Откупорив зубами торчавшую пробку, Вера, предварительно вылив в цветочный горшок остаток чая, отлила в бокал грамм сто коньяка, стоя выпила и зажевала поднятым с диванного сиденья, кусочком шоколада, гуманистически приплюсовав к итогу: «Малёк вдове на опохмелку оставила».
- «Любопытно, кто мадам по знаку зодиака?» – после минутной передышки, как бы самой себе задала вопрос Вера, вытащила из кармана пачку сигарет и медленно направилась к двери.
- «Скорпионша», - моментально ответил Олег Павлович.
Ольга Николаевна несколько раз приглашала его на местные посиделки по случаю дня рождения, а дата запоминалась календарным совпадением с главным государственным праздником бывшей Страны Советов.
- «Символично, по жизни с жалом сподручнее», - отозвалась Вера из распахнутого дверного проёма.
Олег Павлович вышел почти следом, намереваясь в отсутствие Веры, проверить, спровоцированное симбиозом профессиональной мнительности и бессознательной тяги, обустройство Ольги Николаевны. В палате горел ночной свет, и было жарко. Объект инспекции, упираясь ногами в свернутое валиком одеяло, мелодично похрапывал на кровати с поднятой решеткой бокового ограждения. Детали снятой одежды аккуратно лежали на соседнем стуле, а закрепленный между ногами памперс, топорщился в просвете накинутой простыни редутом рубежа обороны. Немного успокоившись умиротворенностью картинки, Олег Павлович переместился в ординаторскую, около которой его уже ожидали несколько посетителей и по-хирургически тщательно вымыл руки. Рождественский рабочий день продолжался...
Март 2014-го
*Примечание: термин «стриптиз» использован как сочетание (англ.) "to strip" - раздевать и "to tease" – надоедать.
Начало: http://www.proza.ru/2013/12/03/154