С любовью передают из поколения в поколение рассказ о предках из рода Засыпкиных. Это местная фамилия, имеющая множество веток, и сами носители этой фамилии уже затрудняются установить степень родства между ныне живущими потомками. Вот рассказ Маргариты Фёдоровны Викторовой, в девичестве Засыпкиной, 1926 года рождения:
***
Наша семья живёт на местных землях с первой половины ХIХ века. Предки – из Сибири. В 1830 году несколько семей мастеровых решили перебраться поближе к Москве. В их числе был мой прадед Засыпкин (имя мне не известно) с женой и двухлетним сыном Ермолаем. Обоз вышел летом. В дороге прадед заболел и умер. Прибыв на новое место жительства осенью, вдова с ребёнком попросилась к людям перезимовать. А на следующее лето семья выстроила дом в деревне Сафоново (теперь на этом месте магазин «Уют»). Вероятно, у матери Ермолая был для этих целей денежный запас.
Мой отец, Фёдор Ермолаевич Засыпкин, был крестьянином, прекрасным охотником, занимался производством кирпича. Он, как и многие сафоновцы, ходил в чайный трактир Трикиных. Селяне отца очень уважали, часто спрашивали: «А ты, Ермолаич, как считаешь?». К Фёдору Ермолаевичу приезжали богатые люди – любители поохотиться. Я тогда была маленькой девочкой и гостям очень радовалась: они угощали вкусными конфетами, которых крестьянские дети никогда не видели.
Фёдор Ермолаевич был женат дважды. Первая жена, местная жительница Татьяна Степнова, умерла от заражения крови, наступив на гвоздь при постройке дома. Остались четверо малолетних детей: Василий, Александра, Сергей, Иван (умер в младенчестве).
В 1906 году Фёдор Ермолаевич женился на Агриппине Фёдоровне Шурминой, которая родила ещё семерых детей: Герасима, Клавдию, Анну, Таисию, Ивана, Марию и меня, Маргариту.
Все дети в нашей семье были приучены к крестьянскому труду. Мы перекапывали огород, пололи грядки, косили и сушили сено.
С ранней весны мы собирали травы, в основном дягиль и щавель, которые ели сырыми или мама готовила из них щи. Летом и осенью ходили в косковский лес, что был сразу за железной дорогой. Там для любимого нами киселя собирали клюкву и голубику, которую называли «пьяницей». Голубика росла в болотистых местах, всегда рядом с багульником. От его запаха кружилась голова, будто у пьяного. Собранную клюкву мы рассыпали на брезент на чердаке. Зимой ягоды замерзали и долго хранились.
Летними вечерами, услышав звуки духового оркестра, сафоновские дети торопились в Кобрин сад, где молодёжь танцевала на «кругу». Но прежде, чем пойти смотреть на танцующих, ребятишки отмывали ноги и руки в пожарном пруду возле железнодорожной станции.
Я очень любила мороженое, продававшееся в буфете в Кобрином саду. В окнах здания были разноцветные витражи, сказочно горевшие в лучах солнца. Продавщица тётя Аня (в девичестве Забродкина) из Малого Васильева всегда спрашивала маленьких по¬купателей, как их зовут, и накладывала мороженое между вафельками с именами. Чтобы получить деньги на лакомство, я крутилась на танцплощадке рядом со старшими сёстрами. Сёстрам не нравилось, что я подслушивала их разговоры с ухажёрами, и они откупались: давали мне на мороженое. Все оставались довольны…
***
О жизни семьи Грачёвых в ХIХ веке рассказала Анастасия Ивановна Парийская, в девичестве Засыпкина, 1923 года рождения. Вот её рассказ.
***
Мой дед по материнской линии, Иван Иванович Грачёв, был конюхом у помещика Протасова, которому принадлежала часть нынешней деревни Исаково. Барин любил выпить. Напьётся, а чтобы барыня не бранила, велит Ивану лошадь запрягать. И катает его Иван по окрестным полям, пока барин не протрезвеет. Протасов любил своего крепостного и жаловал деньгами – после очередной «прогулки» достанет из кармана целую горсть монет: на, за хорошую службу тебе. Так Иван скопил достаточную сумму и в 1861 году откупился. Он и подумать не мог, что вскоре Александр II подпишет указ об отмене крепостного права. На оставшиеся деньги Иван купил небольшой домик в деревне Горки.
У Ивана было четверо детей: Александр, Зина, Анна и Катя (моя мама). Жена умерла от крупозного воспаления лёгких – зимой застудила ноги на речке, где полоскала бельё. Ивану было трудно одному с детьми. И он посватал рябую девку из Полтево (больше никто не соглашался на большое хозяйство). Девка оказалась чрезвычайно зловредной, детей била, заставляла непосильно работать, держала впроголодь. При этом сама, продав молоко на Рогожской заставе, наедалась купленными на базаре продуктами, а домой привозила сухари. У мачехи (её имени даже никто не помнит) и Ивана родился сын Николай Грачёв. Коленьку мачеха баловала и хорошо кормила и одевала. Катя была нянькой при нём. Повзрослев и выйдя замуж за Ивана Засыпкина, Екатерина поселилась на Ивановской слободе. А с мачехой остались Анна и Александр.
В Первую мировую войну Александр воевал в Германии, в 1914-м попал в плен и два года был работником у немецкого фермера. Когда война закончилась, и по обмену пленными Александр должен был уезжать в Россию, фермер предложил смышлёному работнику остаться, взять в жёны одну из трёх дочерей и стать совладельцем хозяйства. Саша не согласился, вернулся на родину и через две недели умер от тифа.
***
Семейство Гордеевых поселилось в нашей местности в ХIХ веке. Об истории семьи рассказала жительница Электроуглей Валентина Алексеевна Чебуткина, в девичестве Гордеева, 1929 года рождения.
***
О судьбе моего прадеда я узнала по рассказу поэта и журналиста Владимира Гордеева. В московском архиве Владимир Николаевич искал документы о своих предках и наткнулся на такую историю.
В Орле жил трудолюбивый и добросовестный работник, у которого во время родов умерла жена, погиб ребёнок. Он страшно переживал эту трагедию. Барин пожалел крепостного: «Вот тебе отпускная бумага и деньги – устраивай свою жизнь заново, а я не могу смотреть на твои страдания!». Работником был мой прадед Василий Гордеев. О его дальнейшей жизни я узнала от бабушки и других родных.
Василий поселился в Кудинове, недалеко от станции, в деревне Василёво (более позднее название – Большое Васильево). Женился второй раз, в семье родились трое детей: Илья (1873-1937), Семён и Анастасия.
Как и все васильевские жители, Василий добывал глину, построил горн для обжига кирпича. Кирпич продавал, тем и жили. Когда сыновья выросли и женились, он отделил их с поселением «на слободке», которая затем стала деревней Малое Васильево. Илья и Семён продолжали дело отца – добывали глину, делали кирпич. Сыновья имели свои горны, а кроме того вели крестьянское хозяйство. В преклонном возрасте, оставшись один, прадед доживал свой век у Ильи (моего деда).
По рассказам моей бабушки Марии Степановны Гордеевой, в девичестве Егорычевой, до последнего вздоха прадед работал. Спал по 3-4 часа в сутки на голой скамье, под голову клал полено. Однажды летом в поле прилёг под телегу отдохнуть и умер.
Мой дедушка Илья Васильевич Гордеев построил дом на слободке не на одной линии с домами жителей деревни, а на отшибе, недалеко от Кобрина сада и прудика. У дедушки было шестеро детей: Сергей (погиб в Гражданскую войну), Евдокия, Алексей, Михаил, Елена, Иван.
Мой папа, Алексей Ильич, отличался большим трудолюбием и ловкостью. Будучи восьмилетним мальчиком, он однажды самостоятельно накосил травы и спросил взрослых, пришедших убирать сено: «Почему вы не убираете моё сено?». Оказалось, он накосил осоки целый воз. Отец хорошо учился, окончил семь классов гимназии в Малом Васильево. В 1928 году папа женился на моей маме Клавдии Дмитриевне Шибиной (1908-1958).
Мама выросла в семье, где было семеро детей. Её крёстным отцом был Иван Фёдорович Чумаков (1860(?)–?), родной брат моей прабабушки Марии Фёдоровны Потёмкиной, жительницы села Кудинова. Иван Фёдорович, купец 1-й гильдии, владелец суконной фабрики и ресторана, жил в Москве. Он был женат, но детей не имел. Маленькая Клава частенько гостила у него. Но в богатом уютном доме девочке нравилось далеко не всё. Например, сковородка, на которой жарили картошку, была уж очень маленькой…
Внучатым племянницам, в том числе и моей маме, Иван Фёдорович подарил репродукции картин: «Утро в сосновом бору», «Охотники на привале», «Иисус Христос в пустыне» и большой портрет Пушкина в позолоченной раме.
Жена у Ивана Фёдоровича в свои семейные тайны посвящала прислугу. И когда жена умерла от удара, прислуга выкрала все сбережения, ценные вещи и скрылась. Иван Фёдорович разорился, тяжело заболел. Моя бабушка Александра Матвеевна Шибина взяла его под опеку. Прожил он у неё не очень долго. Похоронен в Кудинове.
Мама рассказывала, что в большой семье Гордеевых все много работали. Когда я родилась, мама укладывала меня в бельевую корзину, ставила около станка-пресса и делала кирпич. Норма для взрослого составляла 400 штук, для ребятишек – 200 шт. Вот каким трудом добывали себе достаток! Когда мне исполнилось 4 месяца, отца призвали в армию, где он проявил себя грамотным военным. Демобилизовавшись в звании младшего лейтенанта, отец продолжил дело всей огромной семьи. Вместе с дедом Ильёй и бабушкой Марией жили их дети: Елена, Иван, Алексей с женой и дочерью и Михаил с женой и двумя детьми…
***
Елена Владимировна Рамусь принесла на выставку фотографию конца XIX века, на которой изображена её прабабушка Глафира Титова (в возрасте шести лет) вместе с братьями Владимиром и Андреем, мамой Александрой и бабушкой. Именно об этом снимке написала в книге отзывов Светлана Борисовна Тисова, о чём я упоминала в материале «Истории малой родины в фотографиях». И именно этот снимок затем привёл к нам на выставку наследников брата Глафиры, Владимира Титова. Приводим фрагмент рассказа Нели Валентиновны Чижовой.
***
Мой прадед, Владимир Михайлович Титов, родился в 1892 году и стал вторым сыном в семье Александры и Михаила Титовых. В Каменке семья поселилась в начале ХХ века. Вблизи Святотроицкой церкви у них был дом по адресу: ул. Прогонная, 9. Ныне улица называется Школьной, а на месте родового дома – пятиэтажка (Школьная, 5).
Титовы жили зажиточно, за детьми ходила няня. Когда Володя был младенцем, няня уронила его. Ребёнок на всю жизнь остался глухонемым. В семье его очень любили и жалели. Мальчика увлекло рисование, за этим занятием он проводил целые дни, и родители решили дать сыну художественное образование.
В 1906 году в Москве Владимир Титов поступил в художественную студию к Илье Ефимовичу Репину, знаменитому русскому живописцу. Но учиться у Репина посчастливилось лишь в течение одного года, затем преподаватель оставил группу и уехал. Но даже за короткое время, проведённое рядом с мастером кисти, Володя научился многому. И если портреты ему не очень удавались, то пейзажи были просто великолепными.
Владимир Титов писал картины всю жизнь. На холсте, оргалите, картоне, дереве. Больше на оргалите, поскольку холст дорого стоил. В ход шли и подручные материалы – даже сиденья от старых стульев превращались в круглые картины.
Владимир Михайлович был очень щедрым человеком, картины никогда не продавал, только дарил. Множество его работ до сих пор украшают квартиры его многочисленных наследников.
Владимир Титов работал в механическом цехе завода «Электроугли». В 1918 году он женился на Федосье Николаевне Смирновой. Федосья работала в семье местных богатых людей по фамилии Сакелари. Девушкой она была очень порядочной и добросовестной. Прекрасно готовила, очень любила детей. Хозяева в ней души не чаяли и очень хотели, чтобы девушке в жизни повезло.
Семьи Титовых и Сакелари жили неподалёку друг от друга и общались. Однажды родители решили познакомить Владимира с Федосьей. Молодые люди друг другу понравились и вскоре им сыграли свадьбу. В приданое хозяйка подарила своей любимице швейную машинку Зингер, что было по тем временам настоящим богатством.
Владимир и Федосья жили очень дружно, любили друг друга, были приветливыми хозяевами. По праздникам у них собирались родственники, которых те радушно встречали и отменно угощали. На столе всегда был мёд, летом и осенью – яблоки. Федосья пекла вкуснейшие пироги, делала настойку из вишни. Её фирменным блюдом были тушёные овощи с соусом.
Владимир и Федосья прожили вместе много лет, воспитали пятерых детей: Александру, названную в честь её бабушки Александры Титовой, Петра, Владимира, Михаила и Валентина. К 2012 году среди наследников Титовых 9 внучек, 2 внука, 6 правнучек, 7 правнуков, а праправнуков и праправнучек мы считали-считали, да и со счёта сбились.