Идёт извечное, великое "противостояние", зима, ни в какую не хочет уступать свои права, весне. То морозцем ударит, скует все её труды в хрустальный лёд, как будто пытается показать, какими богатствами она обладает. А весна наперекор, зная, что трава, деревья, птицы соскучились по другим, более теплым и мягким краскам, поливает зимние богатства дождиком. Двор и дорожка перед храмом, небольшого монастыря покрылись льдом, хоть коньки надевай. Прихожане и монахи с опаской перемещались, каждый по своим делам. Алешка, молоденький инок, старательно посыпает песком, на радость всем, дорожки. Вид у него серьезный, на многочисленные благодарности, лишь кивает головой. Клобук надвинут на глаза, а в них Вселенское страдание. Отец Сергий не мог этого не заметить, плавно передвигаясь по ледяной дорожке, он вдруг заговорил,
- Алёшенька, а может, зря ты дорожки то посыпаешь?
Монашек в недоумении вскинул глаза на старца. А тот, с задорной улыбкой, продолжил,
- неси коньки, мы с тобой, сейчас в хоккей сыграем, вот у меня уже клюшка есть, и показал свой любимый посох.
Инок как представил себе это действо, два монаха один старый другой молодой, в рясах, гоняют по дорожкам шайбу, так и переломился пополам, от смеха…
Сергий уже знал, Алёшкину романтическую историю, понравилась ему одна юная прихожанка, они о чем-то иногда разговаривали, а в основном лишь только переглядывались, улыбаясь друг другу. И вот однажды, она, на все улыбки и взгляды воспылавшего «Ромео», вылила ушат холода и пренебрежения, уж почему, об этом никому не ведомо. А затем и вообще перестала бывать в храме. Вот с тех пор монашек и потерял равновесие, но старец не спешил на помощь, ждал, когда градус его переживаний будет наивысшим.
Тем временем инок, посмеявшись вволю, взялся продолжать своё послушание, ровным слоем прикрывать проказы матушки зимы.
- Алёша, пойдём, поможешь мне ломик отковать, а потом закончишь с посыпанием, обратился с просьбой настоятель.
Тот с удовольствием откликнулся на просьбу, и они бок о бок зашагали в сторону кузницы. Инок с восхищением смотрит, как Сергий закладывает заготовку в пышущий жаром горн. Через пять минут металл приобретает восхитительный вид, вначале ярко белый затем, золотистый и в самом конце насыщенно красный. Старец подмигнув, кладет это чудо на наковальню, Алёшка энергично ударяет кувалдой. Ранее твёрдый металл, как пластилин, начал приобретать новую форму. Работа началась, Сергий ловко поворачивает, будущий ломик, под удары молота. С монашка пот ручьём, у настоятеля едва лоб вспотел, вот и ломик готов, да не совсем. Кузнец вновь кладёт его в самое пекло. Несколько минут, и новенький ломик сияет от нагрева словно золотой. Сергий, как искусный фокусник, ловко погружает его в воду, взрыв, столб пара вырывается из бочки, через минуту всё затихло. В руках у кузнеца появился почерневший лом. У Алёшки в глазах разочарование.
- Сбей-ка сынок с него окалину, попросил настоятель,
Алешка без энтузиазма начал колотить, теперь уже по звенящему, и совсем не поддающемуся ударам кувалды, ломику. Окалина разлеталась в разные стороны, а под ней сиял своим стальным блеском преображённый металл. Работники сели передохнуть.
-Вот так сынок и дух человеческий выковывается. Ведь при большом нагреве меняется его глубинная сущность, затем при резком охлаждении закрепляется. Только познавший тайны этого великого делания, не станет прятаться от этого трудного, но очень нужного воздействия. Умело поворачивая грань за гранью, под удары этого великого кузнеца, под названием жизнь.
Инок от этих слов, сразу как то повзрослел, страдания, словно прогорели в раскалённом горне, в глазах сохранивших тепло и мягкость, появился металлический блеск.