Уйка нашла Смиляну, моющей ноги в прохладном ручье. Рваные раны от когтей на теле девочки были отчетливо заметны на белой, молочного цвета коже. Щеки горели румянцем, но загорелые пальцы Уйки все еще хранили холод прикосновения к этой странной лесной девочке.
-И зачем нужно было играть так с медведем. Я до сих пор не верю, что он тебя не задрал. – Девочка сбросила рюкзак и принялась доставать оттуда необходимые предметы для оказания первой помощи, когда он снова взглянула на Лену – раны уже исчезли.
-Тебе просто нужно мне было показать их, да? Они не глубокие? На тебе все заживает как на нашем Шико. Ты русалка? Дед советовал не доверять русалкам, они конечно милые, но в их рацион входят человеческие детеныши.
-У него в детстве был друг. – Шепнула ей на ушко Алиса, проснувшаяся в Смилянке и не желавшая снова засыпать. – Ты знаешь, у медведей тоже бывают друзья. И я прикинулась им, его другом. Стала им, он вспомнил, у животных короткая память так говорят, но на самом деле они ничего и никогда не забывают, как и люди. Просто лишнее затирается как при форматировании винчестера, но не стирается до конца. И... он вернулся, снова стал маленьким медвежонком и мы, шутя подрались. Жаль, что тебя там не было.
Уйка тоже жалела, что не увидела как голая одиннадцатилетняя девочка «шутя» дерется в обнимку с медведем. Потом они сидели и глядели на тихую непривычно для этого времени года умиротворенную гладь Байкала.
-Я надеюсь, ты не вампирша. Сестра сказала тут близ села в заповеднике могут ночами хаживать городские упырицы, которых выгнали из клана и которым в городе лучше не появляться. Просила позвать, если встречу кого-то из них, она хочет стать вампиршей и сбежать отсюда в город, охотиться там и мальчиков кусать, а я нет... Ты не вампир?
Смиляна отрицательно покачала головой.
-Это хорошо. Сколько тебе лет?
-Много. – Ответила Смиляна.
-Много – это сколько?
-Я помню четыре миллиарда лет жизни на этой интересной планете.
Уйка даже смеяться не стала. Слишком серьезно Смиляна это ей сообщила. Подумав, девочка спросила:
-И все эти годы тебя звали Смиляной?
-У меня нет имени. Смиляна красивое имя? Мне дал его один мальчик.
-Давно?
-Не так давно, можно сказать – недавно. Триста или четыреста лет назад.
-Отец рассказывал мне про появление жизни на Земле. Он у меня ученый. – Похвалилась Уйка. – Но сейчас ученых не любят и мать от него ушла. Не смогла жить здесь. Не смогла простить отцу моего имени. Сейчас у мамы другая семья в городе. Меня тоже забрать хотела, а потом махнула рукой. Я однажды гостила у неё в городе, там ванная как больничный кабинет, чистая такая и холодная на ощупь. Я не понимаю, как так можно жить. Зато там много людей, тоже по-своему интересно... Можно я буду называть тебя Леной? Мне всегда хотелось сестрёнку, другую, не ту что у меня есть и чтобы её звали Лена, как самую лучшую реку на планете! Я ведь тоже речка, чтобы мы с сестрой текли как две реки... в обнимку, можно?
Девочка, приютившая на время Странницу Алису, кивнула, не отрываясь от глади озера. Ветер полностью стих и Уйка заметила это.
-Наверное, первые пару миллиардов лет тут было жути скучно...
-Мне было чем заняться.
-Чем?
-Всем этим! – Показала на окружающий их заповедник Смиляна. Алиса снова хотела в ней спать.
-Но ведь всего этого тогда еще не было! – Удивилась Уйка. – Лишь простейшие организмы. Ты тогда выглядела как сейчас?
-Несколько иначе. И тогда были не только простейшие, мы привезли сюда много разных существ, но не все захотели тут остаться. За четыре миллиарда лет поменялось все, даже скорость света и время полураспада. Когда-то у меня были друзья...
-Друзья – это хорошо. – Уйка перестала рассматривать симпатичное ушко Смиляны и вернулась к созерцанию озера, которое видела с самого раннего детства.
-Да, хорошо. – Согласилась с ней Смиляна. Так они и сидели, пока солнце не скрылось и не начало темнеть.
-Когда я нашла тебя в лесу, вокруг было много зверей и птиц. Я сразу подумала, что ты не простая девочка, ведь простые девочки не лечат зверей и птиц так вот просто. Как жаль, что они испугались меня.
-Я их отозвала. Позвать их снова?
Уйка кивнула. Впрочем, наигралась она тоже довольно быстро и собралась домой.
-Отец будет переживать, я никогда еще не возвращалась так поздно.
Смиляна кивнула, рассеян осмотр в сторону глади озера. Ветер вернулся, еле слышно он шевелил волосы двух девочек. Алиса уснула окончательно. В руках у Смиляны появилась пачка сигарет, это было бы волшебство, если бы не одно «Но»...
-Ты куришь? – Разочарованно спросила её Уйка, у которой курили и мать и отец, но которая простила сигарету лишь отцу, да и то, потому что ему по положению положено. Смиляна смущенно улыбнулась, еле-еле, уголками губ и посмотрела на зажатую между пальцев сигарету.
-С каких-то пор – да. Это из-за людей, - скромно прошептала она без тени упрека в голосе, - они постоянно строят новые заводы и фабрики. Им это интересно...
Смиляна сунула в рот сигарету, но Уйка выхватила её обиженно не дав зажечь. Смиляна спокойно проводила улетевшую в темноту сигарету. Туда же отправилась вся пачка. Смиляна посмотрела на Уйку и заметила слезы в уголках глаз. Уйка была благодарна за то что Смиляна вернулась к созерцанию природы даже не пытаясь искать в траве пачку сигарет, словно забыв о ней, и новую создавать не стала. Уйка хотела её как-то за это отблагодарить, как бы сказать, что это верный поступок, отец всегда благодарил её когда она совершала правильные вещи. Чем-то вкусненьким, но Уйка не знала чем отблагодарить такую как Она. Было какое-то желание в груди, во рту, внизу живота, которого она не осознавала.
-У тебя красиво имя. – Сказала ей Смиляна, не отрывая философского взора от озера.
-Да? А мама сказала, что с таким дурацким именем в школе лучше не появляться. Поэтому я учусь сама, тут, с отцом и его коллегами. Уйка и Лена ведь реки, мне нравится это имя...
Девочка замолчала, потом собравшись с духом, взяла лицо Смиляны в свои ладошки и приникла к её губам. Вкусно. Быстро-быстро поцеловал, и тут же посмотрела на озеро, стараясь не смотреть Смиляне в её ярко-голубые с крапинками зеленого глаза.
-Я найду тебя завтра?
Смиляна кивнула неуверенно и снова посмотрела на девочку как-то странно, зачарованно, с тихой грустью в светлых и чистых глазах, с добротой и каким-то странным приятным интересом.
Алиса встрепенулась. Расправила плечи и поняла, что ей нужно подняться чуть выше. Она и поднялась, проснувшись вновь в девочке, читавшей в сети странный рассказ про Смиляну, которая помнила четыре миллиарда лет жизни на этой планете и которую встречавшие изредка люди считали Гаей, душой планеты по имени Земля. Алиса обычно либо поднималась вверх, либо падала вниз. Падать было легко, подниматься гораздо сложнее. Живя в каком-то из миров она могла найти любую историю и погрузиться в неё – найти среди бесчисленного числа миров мультиверсума мир, в котором эта история действительно произошла. Подняться выше для Алисы означало искать мир, в котором сейчас существует наблюдатель, воспринимающий именно ту вселенную, в которой живет, дышит и чувствует в настоящий момент Алиса – воспринимающий этот живой и полный красок бескрайний мир как прочитанную или услышанную историю, книгу, игру или фильм либо любое другое произведение искусства.
Так Алиса и путешествовала. Что она искала? Это слишком сложно, наверное, найти это намного легче, чем ответить на вопрос что же оно такое есть. А Алиса давно это искала, сколько помнила себя – бежала, иногда шла, временами летела сломя голову вперед. Принимая правила игры, она погружалась глубже в хитросплетения миров, отказываясь от них и не признавая их – поднималась выше, чтобы взглянуть на всю это возню со стороны.
Мир этой истории Алиса нашла, прогулявшись по старой фотографии в одном домике в китайской провинции начала двадцать второго века, на ней была девочка со странными наростами на голове похожими на эльфийские ушки. Что-то в её облике показалось Алисе знакомым, это было странное чувство, то самое странное чувство, которое не давало ей успокоиться и продолжало вести вперед.