Этот клочок бумажки, который Юля нашла в старой книге, не был запиской изначально - ни признания в любви, ни мольбы о свидании.
Пожелтвшие буквы складывались в сухое извещение о том, что с неё взят штраф за безбилетный проезд в размере трёх рублей.
Почему-то не выбросила сразу, вложила, как закладку в «10 дней, которые потрясли мир» Джона Рида.
Сорок лет назад, книга подвернулась ей под руку не ко времени. Третий курс – политэкономия социализма. Джона Рида не было среди рекомендованных авторов, но она читала с интересом и, рассматривая таблицы, которых – изобилие в приложении, обратила внимание на две, где - статистика тысяча девятьсот четырнадцатого года по среднему заработку рабочих и ценам на продукты. Свою будущую зарплату инженера она знала с точностью до рубля. Оказывается, что питаться так сытно, как питались рабочие шестьдесят лет назад, ей не придётся, может, никогда, или… со временем… может быть.
Как услужливо память восстановила семинар, на котором спросила преподавателя – как же, так. Как – так, он объяснил, как мог, но… на экзамене этот вопрос стоил одного балла. Вместо ожидаемого – отлично, получила – хорошо и то – чудом, пришлось пыхтеть над каверзными вопросами, которыми препод, обиженный за покушение на самое-самое – социалистическую целесообразность, засыпал её.
Сорок лет книга простояла на полке никем невостребованной. Сейчас, протирая пыль в шкафу, решила полистать и нашла пожелтевший листок.
У них осталось немного нерастраченных денег от свадебных, остальные добавили родители – на шубу. Замужняя дама и - без шубы?
Сколько обошли магазинов, пока нашли то, что захотелось надеть сразу, в магазине, оставив там же пальтишко, которое ей купили в десятом классе. Неплохое пальтишко, но… подростковое. Особенно сейчас на фоне роскоши мутона - откровенно подростковое.
Шуба понравилась Антону, она скрывала угловатость фигуры и придавала ей некоторую… дамскую округлость. Понравилась и Светке, без которой они, даже поженившись – никуда. По-прежнему, втроём: в кино, в столовую, в театр, в цирк, на каток.
Ценник показал, что до покупки не хватает трёх рублей. Светка без разговоров вытряхнула из кошелька всё, что в нём было, а было в нём, на счастье, три рубля и даже лишних две копейки. Больше преград между Юлией и шубой не стояло.
Почему ей взбрело в голову, отложив шубу на час, соблазнить всех, поехать в магазин на Набережной? Как заклинило:
-Только посмотрим, если лучше не найдём, вернёмся сюда.
Пешком далековато, на троллейбусе… свободных денег – две копейки. Авось… зайцами.
Один «заяц» стоил три рубля, сумму в её квитанции не стёрло время.
Шубу купили в ближайшее воскресение на барахолке и так удачно, что денег хватило даже на сапоги для Светки.
Стоя на стуле с книгой, в которую заложена штрафная записка из прошлого, Юля, спустя сорок лет, поняла, почему Антон нервничает в магазинах и зеленеет от тоски, если она предлагает, пробежаться по другим магазинчикам.
И где-то, совсем, уж, в глубине сознания – стоило ли миру, трястись десять дней, если простой рабочий мог купить на свой дневной заработок четыре килограмма мяса, а спустя сто лет – только два.