(Глава из "Зеленой книги России. Путь к истинной модернизации": http://www.proza.ru/2012/01/27/1825)
Написано: декабрь 2011 г. - январь 2012 г.
2.8.5. ЛИБЕРАЛИЗМ. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ РАЗБОЙ
2.8.5.1. Один из отцов западного либерализма, Людвиг фон Мизес, утверждал, что либерализм и капитализм - синонимы.
Это не просто неверное или ошибочное утверждение. Это - сознательная догма, призванная вводить в заблуждение.
Мизес не ошибается - он сознательно занимает коварную идеологическую позицию, во-первых, одевает волка - капитализм - в овечью шкуру либеральной философской традиции, во-вторых, подменяет гуманный философский либерализм экономическим либерализмом австрийской школы ("западным либерализмом"), в третьих - выдает внешнюю сторону медали капитализма за его внутреннюю суть. (См. также в конце п. 3.1.1.12)
Либерализм, ассоциируемый непосвященными людьми со свободой, есть лишь блестящая внешняя сторона медали, именуемой капитализмом.
Капитализм – общественный строй, производство которого подчинено цели расширенного воспроизводства стоимости.
Либерализм же – часть идеологии этого строя, формулирующая идеальные условия для его развития.
Этими идеальными условиями является отсутствие натуральных ограничений на перемещения и рост капитала.
Поскольку все натуральные ограничения капиталу, вырывающемуся из недр докапиталистического производства, сводятся к патриархальным отношениям объективной собственности (собственности в смысле п.2.2), постольку либерализм есть идеологическое отрицание патриархального строя.
При капитализме главной целью производства, вместо человека-мужчины, становится отчужденная от человека ценность его жизни, принявшая форму самовозрастающей стоимости, то есть, капитал.
2.8.5.2. Предшествовавший капитализму патриархат, в свое время, радикально перевернул систему человеческих ценностей, - во главу общества, вместо приземленной женщины-матери, поставил оторванного от земли мужчину.
Мужские виды деятельности и необходимая для них парадигма праздности разомкнули воспроизводственные обороты натурального хозяйства и подчинили их прихотям мужчины, который вывернул наизнанку все прежние хозяйственные смыслы. Продукты натурального хозяйства он рассматривает как инструменты своей внешней экспансии, в частности, непосредственно как деньги, - инструменты реализации претензий на продукты чужих хозяйств.
Вопреки традиционным теориям происхождения денег, якобы порожденных потребностями обслуживания обмена, я отдаю предпочтение утверждениям философа Шилова (5.4) о том, что не обмен породил деньги, а, наоборот, деньги породили обмен.
Весь фокус в том, что реальный человек есть реальное активное сознание, непрестанно различающее и отождествляющее окружающие его сущности и соотносящее их со своими потребностями. А последние многогранны, - одна и та же вещь может рассматриваться как инструмент удовлетворения совершенно разных потребностей.
Например, женщина смотрит на «лишнего» народившегося ягненка как на дополнительный залог устойчивости имеющегося хозяйства, гарантию сытости завтрашнего дня. Мужчина на того же ягненка нередко смотрит, как на «деньги, которые жгут ляжку». Да и не только на «лишнего» ягненка, а и на пару необходимых – прикажет жене затянуть пояс и отнесет трех ягнят «налево», чтобы выменять на них то, что желанно его прихоти.
Тождественность вещей самим себе, как натуральным стоимостям, не исключает их различения как потребительных стоимостей.
Наше сознание умеет, по законам математики, из одних и тех же стартовых тождеств, в сочетании с различными дополнительными тезисами, делать разнообразные логические выводы, например, то женские выводы, то мужские выводы.
Традиционные экономические учения, как правило, подходят к изучаемому предмету в парадигме «объективности» истины и стремления выявить истину такой, какой она является «сама по себе», то есть, занимают пассивную позицию «объективного» наблюдателя. И, естественно, обнаруживают, будто раньше был простой обмен, а затем возникли деньги. На это, мол, указывают все факты. И потому склоняются к пассивной теории происхождения денег, соответствующей женской парадигме.
Если бы они были правы, то деньги бы никогда не возникли!
Реальную экономическую историю творили активные мужчины, которые порождали свою истину и несли ее в мир, не считаясь с той «объективной» истиной, которую, как истину фактов, скрупулезные ученые полагают в основы своих теорий.
На деле, активные мужчины грузили на корабли тюки стеклянных бус, самовольно давали им толкование: «деньги»! - и отвозили к дикарям, жившим в эпоху матриархата. И получали, в обмен то, что отвечало их прихоти.
Хуже того, нередко мужчины, разрывая воспроизводственные обороты своих натуральных хозяйств, выдергивали из них необходимое, трактовали как «деньги» и бросали в обмен, разваливая натуральное хозяйство.
Стакан наполовину полон или стакан наполовину пуст – это два тождественных утверждения, имеющих противоположные смыслы.
Аналогично, деньги – это не просто платежное средство, признаваемое продавцом. Признание продавца есть лишь пассивный акт согласия с истиной, которую еще до согласия продавца порождает активный покупатель, изначально полагая нечто деньгами и навязывая продавцу роль продавца.
Роль денег, в этом свете, играет вещь, отдаваемая активной стороной сделки.
Получается, что деньги – это первичные персонажи в пьесе хозяйственной деятельности человека. Мужчина – режиссер-продюсер. А золото, серебро, рубли и доллары, и, вообще говоря, любые вещи – лишь артисты, которые могут более-менее удачно претендовать на исполнение роли денег.
Деньги, таким образом, предшествовали обмену, а не наоборот!
Деньги, в этом смысле, возникали как орудие захвата стоимости, инструментом заведомо неэквивалентного обмена, при котором идея эквивалентности была производной, порождаемой деньгами.
Это не отрицает идею эквивалентности обмена. Это указывает на сотворенный, производный характер эквивалентности, на активную синтезирующую роль денег, объединяющих прежде изолированные хозяйства, страны и народы через навязывание им идеи эквивалентности, продуцируемой из денег подобно воинской команде: «равняйся на меня!».
Причиной и движущим мотивом изобретения денег было их использование в качестве инструментов захвата чужого имущества, то есть, деньги изобретались, как форма оружия, заменявшего откровенный грабеж мирной торговлей. И явились не следствием развития обмена, а его началом.
Это не противоречит тому, что деньги использовались как средства накоплений, платежа, образования сокровищ, инвестиций и, наконец, как мировые деньги.
Но дело обстояло не так, будто деньги, по результатам развития сферы обмена, возвысились до уровня мировых денег. Напротив, это мир был связан деньгами и выстроен ими до уровня целостной и экономически взаимозависимой системы экономик разных стран.
Та же логика действует и в современном мире.
США весь внешний мир поставили в положение дикарей, которым, вместо прежних стеклянных бус, предъявляют зеленые бумажки, объявляемые деньгами.
При этом апеллируют к необходимости обслуживания системы обменов мирового рынка. То есть, навязывают «партнерам» пассивную, «женскую» парадигму восприятия истины.
Традиционные теории, согласно которым понятие денег логически выводится из обмена, а не наоборот, являются, следовательно, идеологическим прикрытием колониальной экспансии.
Бреттон-Вудские и последующие мировые форумы и встречи, посвященные развитию мировых денежных стандартов, проводимые в либеральной парадигме, недалеко ушли от исторических встреч европейцев с дикарями, на которых вторые напрягали интеллект, выстраивая теории божественной ценности стеклянных денег, в то время как первые ломали голову над изобретением новых стеклянных бус. Зрители, при этом, боготворили и тех, и других, как участников плодотворного интеллектуального процесса.
2.8.5.3. Как результат воцарения патриархата, стал быстро развиваться обмен продукцией натуральных хозяйств, укрепляться и развиваться их естественная специализация.
Активно изобретаются различные формы денег, как инструментов обменной экспансии мужчины.
Купец, в этом смысле, везет в дальние страны не товар, а деньги. Хотя все окружающие думают иначе, - мол, купец везет товар. Но натуральная форма не должна нас обманывать. Для купца это деньги и только деньги. Так же, как и на обратный путь – он закупит в дальних странах лишь то, что считает возможным считать новыми деньгами.
Обладание деньгами давало непосредственную свободу «праздным» - почетным мужским - видам деятельности, что превратило добычу денег в особо осознаваемую мужскую задачу.
Эта задача овладела верхушкой патриархального общества и решалась, сначала, продажей излишков продуктов собственного натурального хозяйства и излишков сборов натуральных податей. Затем, по мере роста денежных запросов, добыча денег перекладывается, как обязанность, на плечи подданных.
Это стимулировало торговлю и купечество, ростовщичество и меняльное дело, стандартизацию денег, воцарение золота и специализацию его добычи, развитие уклада товарных хозяйств. Патриархальное государство присваивает себе функцию чеканки монет и формирует пирамидальное денежное хозяйство, возглавляемое государевой казной и печатным двором.
Денежные запросы праздного класса и налоговый прессинг государства принуждают натуральные хозяйства превращаться в товарно-денежные.
Встречным процессом возникают новые предприятия, изначально создаваемые как товарные, для производства стоимости.
Легко выигрывая конкуренцию с натуральными хозяйствами на рынках готовой продукции, эти специализированные предприятия развязывают реальную войну за обладание ключевыми ресурсами, позволявшими делать деньги, - против натуральных хозяйств.
Типичными эпизодами этой войны были «огораживания» в Англии в XYI-XYIII веках, породившие выражение «овцы съели людей». Крестьяне сгонялись, их хозяйства уничтожались, их земли огораживались под пастбища, раскулаченных крестьян тысячами казнили за бродяжничество. Вдоль всех английских дорог стояли виселицы, на которых регулярно обновлялись висельники.
Насильственная экспроприация английского крестьянства в период «огораживания» представляет собой социальное преступление, лишающее западный либерализм морального права критиковать СССР за сталинскую коллективизацию.
Этот пример с «овцами вместо людей» иллюстрирует историческую суть экономического либерализма: агрессивное разложение всех натуральных (исторически – патриархальных) хозяйств на экономически независимые атомы, которые, впредь, должны соединяться в производстве не по прихоти патриархального собственника, а через куплю-продажу на рынке, то есть, через договоры между формально независимыми либеральными атомами.
Либерализм, как атакующая идеология, есть синоним агрессивного разложения всех предшествующих общественно-хозяйственных общностей, следовательно, синоним уничтожения всех традиционных пониманий сущности человека, выпестованных при патриархате.
Деньги превратились в оружие либеральной экспансии, уничтожающей патриархат.
Мужчина, отрицатель матриархата, изобретатель денег, в своем отрыве от земли, что называется, заигрался. Породил - в лице либерализма - процесс эпохального уничтожения строя мужской власти.
Но что приходит взамен этому отрицанию отрицания? Восстановление ценностей материнства? Нет. Приходит власть дьявольски бездушной пирамиды, опирающейся на военную империю мирового либерализма – США и военную террористическую организацию стран Запада – блок НАТО.
Угроза тотального либерализма – это общая угроза и мужчине, и женщине, угроза всему человеческому. И настоящие мужчины – такие, как Муаммар Каддафи – принимают этот вызов и не боятся идти, даже в одиночку, против мировой пирамиды западного либерализма, против военной армады НАТО.
2.8.5.4. Английский прецедент - «овцы съели людей» - не единичное явление, а система либерализма в действии, имевшая множество прецедентов массового попрания естественных прав людей.
Один из самых парадоксальных примеров либерализма в действии – формирование рабства в новое время на Юге США.
Товарное производство хлопка в южных штатах предъявляло колоссальный спрос на чернокожих рабов. И этот спрос удовлетворялся либерально-рыночным механизмом. Рабы, как сырой природный материал добывались и скупались предприимчивыми европейцами на африканском континенте, грузились на корабли и массово ввозились в Америку.
Либералы ратуют за полную свободу торговли – вплоть до свободы торговли оружием, наркотиками и рабами.
Употреблять наркотики, оружие и рабов – это внутреннее право покупателей, которое либерализм не только не осуждает, но и защищает, ссылаясь на свой главный идеал – пресловутую «свободу выбора».
Либеральная идея знаменательно воспроизвела и долгое время поддерживала натуральное рабовладение на Юге США.
Это нисколько не противоречит тому, что в другое время и при других обстоятельствах либералы вдруг ополчатся против рабовладельцев, и, эксплуатируя лозунги человеческих прав, пойдут на рабовладельцев войной. Ибо их истинная, объективная цель будет той же самой – высвобождение производственных факторов от патриархально-натуральных связей, превращение их в «либеральные атомы», подлежащие включению, через рынок, в новую капиталистическую пирамиду.
Лозунги прав человека, равенства и демократии продвигаются либерализмом только в одной плоскости – плоскости уравнивания «либеральных атомов» в качестве материала строительства капиталистических пирамид. При этом несущественна судьба этих «атомов» - превратятся ли они, в итоге, в говорящие орудия, или в пастбища для овец, брошенные в основание пирамид, или станут агентами пирамид, карабкающимися, словно Сизиф, к их сияющим вершинам.
2.8.5.5. Рабовладение - реальная фаза развития патриархального менталитета, обусловленная низким техническим уровнем общества, при котором люди оказываются по обе стороны фронта борьбы с природой: и захватчиками, и добычей.
Поэтому патриархальное рабовладение, само по себе, не есть политический институт, - оно глубже, - оно есть реальная историческая фаза возвышения Человека над природой, в том числе над самим собой, когда одни люди присваиваются другими людьми и приручаются ими, словно дикие животные, как часть природы.
При осуждении рабства и крепостничества, в том числе современных, якобы диктаторских, режимов Азии и Африки, важно не впадать в ханжескую крайность, игнорирующую реальность патриархального симбиоза рабов и хозяев, заставляющего освобождаемых от рабства искренне рыдать от горя освобождения.
Тем более важно учитывать эту реальность при нравственной оценке силового навязывания западной демократии традиционным обществам Азии и Африки.
Это навязывание, на деле, есть нравственное преступление, равносильное массовому выбрасыванию домашних питомцев на улицу. Результатом такого навязывания является не прогресс, а понижение уровня местной человеческой цивилизации. Люди, выбрасываемые из патриархального строя, обрекаются заново проходить этапы очеловечивания, в том числе через мерзости самого низкого уровня – уровня одичавшего стада и волчьих стай, что наблюдается в Сомали, в других странах Африки, а теперь и в Ливии.
Навязывание западной демократии странам Азии и Африки уничтожает местную цивилизацию и превращает «освобожденных граждан» в дикое стадо, которое, имитируя «демократические» выборы, тут же устраивает кровавую резню, восстанавливая свои представления о том, кто есть человек, а кто еще нет.
Содействуя подрыву местных цивилизаций в странах Азии и Африки, либерализм вносит хаос в многоукладную жизнь, увеличивает долю деклассированных - выброшенных на улицу - обрекает их на дикость.
Стремительно растет уже миллиардное население Африки, где до сих пор живы уклады более древние, чем рабовладение.
Исламский экстремизм будет казаться сладкой мечтой на фоне тех атак, которые в будущем обрушат из Африки ее первобытные уклады, включая людоедство, если Запад продолжит уничтожение местных цивилизаций и либеральное разложение местных сообществ на стада дичающих людей, промышляющих разбоем.
Уничтожив процветавшую Ливию, путеводную звезду и надежду Африки, Запад, совместно с реакционными арабскими режимами, вскормил тысячи одичавших наемников-людоедов, которых сейчас перебрасывает в Сирию.
Сомали, Ирак, Кот-Де Вуар, Ливия, а теперь уже и Сирия – эти, и многие другие, кровавые эпизоды навязывания «демократических» идеалов все более превращают Африку и Ближний Восток в закипающий океан человеческих страстей, грозящий обрушить кровавое цунами на прилегающую Европу и Азию. Какой вулкан человечьей стихии здесь взорвется завтра - знает лишь Аллах.
2.8.5.6. Родовые отношения, рабство и другие «отсталые» менталитеты, в силу их не политической, а материальной природы, преодолеваются не приказами и не политическими реформами, и, тем более, не вооруженным навязыванием западной демократии.
А надлежащим организационно-техническим перевооружением общества, конкурентным вытеснением другими хозяйственными укладами, в которых все люди равно вооружаются техникой, возвышающей их и диктующей им «более высокий» менталитет.
Именно такую национальную идею, требующую мира и кропотливого технического прогресса, несла Африке Ливийская Арабская Социалистическая Джамахирия, выступавшая инициатором Африканской Федерации, охватывающей цивилизационным строительством миллиардную Африку.
Муаммар Каддафи, сорок лет строивший в Ливии многоплеменной мир, фактически создал новую нацию, и мог транслировать уникальный опыт на Африку.
Но он не мог в одиночку решить колоссальную проблему цивилизационного обустройства Африки, за которую вынужден был взяться.
2.8.5.7. Ливия, с ее бесспорными экономическими успехами, оказалась подставленной на край пропасти между цивилизованной Европой и миллиардной Африкой, забродившей от насаждения в ней западной демократии, сутью которой является либеральное разложение местных цивилизаций на элементы для строительства пирамиды, питающей Запад.
Сомали, Судан, Нигер, Нигерия, Кот-де-Вуар и другие африканские страны превращены в сплошную зону этнических и религиозных конфликтов, провоцируемых заведомо нелепыми «демократическими выборами», выталкивающих массы беженцев и искателей Эльдорадо, многие из которых, в последнее десятилетие, хлынули с юга в Ливию.
Более двум миллионам иммигрантам, приехавшим в шестимиллионную, по населению, страну, Ливия смогла дать достойную работу, позволявшую им регулярно отправлять денежные переводы, в том числе во все уголки Африки.
Но поток нелегальных иммигрантов с юга усиливался и создавал все возраставшее давление не только на Ливию, - Ливия стала перевалочным этапом в Европу всем, кто не смог обрести работу в Ливии. Ливийские приемные пункты оказались переполненными несчастными искателями Эльдорадо. Стало нарастать давление потока нелегальной иммиграции африканцев и на Европу.
Муаммар Каддафи предпринял неоднократные попытки привлечь лидеров Европы к конструктивному участию в судьбе тысяч нелегальных иммигрантов, устремившихся из Африки, через Ливию, в Европу. Встречался по этому вопросу с Берлускони, призывал других европейских лидеров объединить усилия для решения этой общей проблемы. Апеллировал к тяжелому положению людей-нелегалов, переполнявших ливийские приюты.
Муаммар переоценил европейцев.
Как истинный человек, истинный мужчина, он считал европейских лидеров тоже людьми, тоже мужчинами. Это была его главная стратегическая ошибка.
Николя Саркози, Дэвид Кэмерон и Барак Обамы оказались не людьми, и не мужчинами, а нравственно ущербными существами, неспособными возвыситься над либеральным идиотизмом своих демократических должностей.
Обуреваемые страхом за последствия реального цивилизационного подъема Африки для денежных пирамид Запада, Обама, Саркози и Кэмерон, вместо помощи Муаммару Каддафи, повели себя как подлые и гнусные шакалы, - объединились в одну стаю с Аль-Каедой и направили военную громаду НАТО на уничтожение ливийской цивилизации.
Мир мог бы стать свидетелем рождения новой нации и новой сверх державы, новой земли обетованной, в которую развернулись бы потоки мигрантов, сняв проблему с Европы. Но именно по этой, едва зародившейся державе и нанес превентивный удар Запад, защищающий интересы, диктуемые логикой неоколониалистских денежных пирамид.
2.8.5.8. Современный либерализм и демократия Запада несут в себе объективный социальный заказ на так называемый «международный терроризм».
Корни этого терроризма лежат не на патриархальном Востоке и не в истекающей кровью Африке, а непосредственно в США и в Западной Европе.
Это утверждение имеет более веские основания, чем известные тезисы, широко представленные в Интернете, типа:
1) Бен-Ладен – бывший агент ЦРУ, Аль-Каеда – организация, созданная ЦРУ.
2) НАТО и Аль-Каеда совместно воевали против Каддафи.
3) В самолете, взорванном над Локкерби, летела комплексная бригада следователей трех спецслужб США – ЦРУ, ФБР и военной разведки. Они везли чемоданы компромата на высших должностных лиц ЦРУ, изобличавшего их участие в создании наркотрафика из долины Бекаа в Европу, - отсюда напрашивается вывод, кому выгодно взорвать самолет, а затем переложить вину на Ливию.
4) Нити теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке тянутся к Аль-Каеде, - организации, созданной агентом ЦРУ и на деньги ЦРУ, для операций против СССР.
Норвежский террорист Андерс Брейвик, типичный представитель западного мира, - яркий исполнитель объективного социального заказа Запада на терроризм.
Существует логическая связь между действиями Андерса Брейвика и поступками Николя Саркози, Барака Обамы и Дэвида Кэмерона.
Все они действуют в рамках одной и той же либеральной парадигмы, не имеющей в себе иных механизмов сплочения нации, кроме периодического кровавого жертвоприношения.
Либерализм-капитализм есть строй, в котором человек, как истинная цель общественного производства, подменен отчужденной от человека ценностью – капиталом.
Капитал подчинил все отрасли человеческой деятельности строительству денежных пирамид, венчаемых бюджетно-организованными государственными финансами.
Государственные бюджеты, системой своих затратных статей, имитируют отчужденный от граждан собирательный образ человека, полагаемый в качестве цели общественного производства, - включая предназначенные человеку образовательные, здравоохранительные и репрессивно-полицейские стандарты жизни, финансируемые из казны отчужденного государства.
Отчужденным от человеческих ценностей гражданам дается пространство канализации их эмоций и протестов – система выборов органов представительной власти, призванная придать легитимность системе отчужденного существования нации.
Каждая предвыборная кампания, по сути, есть необходимый ритуал сплочения отчужденных людей в единую нацию.
Этот ритуал тем более необходим, чем реальнее нация рассыпана на «либеральные атомы».
Формальность представительной власти, ее неспособность выражать коренные интересы людей, требует для сплочения нации дополнительных, более сильных ритуалов, чем выборы, отвлекающих подданных от борьбы за истинные ценности.
В качестве этих ритуалов выступают кровавые жертвоприношения.
Демократический Запад, для сплочения наций, использует, в мировом масштабе, те же приемы, которые использовало НКВД для сплочения советского народа в период сталинских репрессий, - культивирование образа врага, информационное клеймление людей в дихотомии «свой-чужой», публичные расстрелы и казни «отъявленных» врагов.
Так, был обвинен Ирак и демонизирован Саддам Хусейн. Американская нация сплачивалась бурной радостью по поводу победных рапортов войск США, уничтожавших иракскую цивилизацию.
Обвинения против Ирака оказались выдуманными, были уничтожены более ста тысяч иракцев, страна оказалась на десятилетия отброшена в экономическом развитии – это цена того сплочения американской нации, какое она получила в экстазе гордости утверждения своей демократической миссии.
Показательное шоу казни Саддама Хусейна – кровавый ритуал, поставивший логическую точку этой акции, стоящей в одном ряду со сталинскими казнями «врагов народа».
Еще более откровенной и вызывающей была ложь обвинений против Муаммара Каддафи. Его массовая травля в СМИ Запада – масштабная информационная диверсия против мирового сообщества, превосходящая по наглости геббельсовские и сталинские пропаганды вместе взятые.
Под прикрытием массированной лжи, НАТО произвело ракетно-бомбовое уничтожение цветущей Ливии, а спецподразделения НАТО, совместно с Аль-Каедой, завершили операцию физическим уничтожением ее активных защитников.
В этом же ряду – демонизация Бен Ладена и тщательная подготовка массового шоу - с участием президента Обамы - убийства человека, похожего на Бен Ладена. Миллионы американцев сплотились в экстазе причастности к кровавой мести человеку, бывшему агенту ЦРУ, обвиненному в организации теракта от 11 сентября 2001 года.
С учетом объективной заинтересованности либерального общества в подобных актах национального единения, закономерна гипотеза, что заказчики и организаторы этих актов находятся в среде истинных властителей этого общества.
20 октября 2011 года парижский канал Евро-ньюс прервал все программы и часами прокручивал на весь мир кровавое шоу расправы озверевшей толпы над очередной жертвой, получившей клеймо врага Запада - Муаммаром Каддафи, лидером Великой Арабской Ливийской Социалистической Джамахирии, уничтоженной объединенными силами НАТО и Аль-Каеды.
Расправа над Каддафи подводит красную черту под эпохой либерализма, такую же, какую подвела расправа над Иисусом Христом под дохристианской эпохой.
Отныне уничтожение западного либерализма и пирамиды западных ценностей становится лишь вопросом времени.
Высадка 12-ти тысячного американского военного корпуса в Ливии – начало конца либеральной Америки, обреченной, вместе с другими странами НАТО, завязнуть в колониальной войне в миллиардной Африке, лишенной, по прихоти западных лидеров – через уничтожение Ливии - перспектив социально-экономического развития.
Обама, Саркози и Кэмерон являются образцами преступников либерального строя, вдохновляющими либеральные атомы, типа Андерса Брейвика и им подобных, на совершение террористических актов в целях сплочения национальных пирамид, выстраиваемых из отчужденных от человека ценностей.
Обама, Саркози и Кэмерон, а также глава НАТО Расмуссен должны быть посажены на ту же скамью подсудимых, что и Андерс Брейвик. И судимы за преступления против человеческой цивилизации, как преступники, виновные в международном террористическом нападении на Ливию, уничтожении ливийской цивилизации, гибели десятков тысяч ливийцев и в перечеркивании перспектив цивилизационного развития Африки (5.24).
Подобно Нюрнбергскому Трибуналу, осудившему лидеров фашистской Германии за военные преступления, необходимо осудить и виновников ливийской трагедии – в противном случае прецедент безнаказанности поощрит преступников на еще более страшные преступления.
Агрессия Запада против Ливии в очередной раз продемонстрировала античеловеческую направленность западного либерализма и глубину идиотизма западной представительной демократии, отдающей власть таким недостойным людям, как Обама, Саркози, Кэмерон, Расмуссен и им подобным.
Если общество действительно нуждается в ритуальных кровопролитиях для самовоспитания, то искупить кровь Каддафи оно может только ритуальной казнью Барака Обамы, Николя Саркози и Дэвида Кэмерона, - представителей конвейера либерального истребления человеческих цивилизаций.
Мусульмане и христиане всего мира непременно осознают общую угрозу от Антихриста, вселившегося в западную цивилизацию, и сплотятся в борьбе против него. Иначе человечеству не выжить.
2.8.5.9. На рынок, при либерализме, выплескивается все, - не только промежуточная продукция прежде натурально замкнутых хозяйств, но даже патриархально внутрисемейные ценности – от услуг любви до семейного имущества, теперь наперед делимого по брачным контрактам.
Западный либерализм есть высшая фаза отчуждения от человека его сущности, воплощенной во внешних ценностях. Человек и его объективная собственность («естественные права») максимально разлагается на составные части - либеральные атомы - покупаемые-продаваемые по отдельности.
Либеральные атомы призваны быть строительным материалом для множества денежных пирамид, к которым, по сути, сводятся все хозяйства всех отраслей, вплоть до государства.
Каждому предприятию предписывается иметь прибыль – регулярный прирост стоимости над затратами. Прибыль заранее предназначается на цели воспроизводства трех типов денежных пирамид:
1) государства (налоги),
2) праздного класса (дивиденды),
3) предприятия (фонды стимулирования и развития).
Либерализация, как разложение патриархально объединенных производственных факторов на независимые элементы, подлежащие объединению в рыночной логике, означает сплошную монетизацию и капитализацию экономики.
2.8.5.10. Феномен обилия денежных капиталов в «развитых» странах Запада объясняется, прежде всего, глубиной специализации (разложения на «либеральные атомы») общественного производства.
Деньги при развитом капитализме превращаются в технический фактор, в «ликвидность», обслуживающую движение общественного производства. Если натуральный объем предложения товаров не меньше натурального объема нормальной потребности в них, то избыток ликвидности не вызывает инфляции – он уходит на другие рынки или возвращается в банки.
В отличие от Запада, России, в наследство от СССР, достались предприятия с высокой степенью интегрированности ("натуральности") производственных оборотов: предприятия строились по полному технологическому циклу, с натуральными связями до десятков последовательных технологических переделов.
Если бы все промежуточные продукты бывших советских натуральных хозяйств выплескивались бы, как на Западе, на рынок и, соответственно, обеспечивались бы обслуживающей их движение денежной массой, то наши банки были бы обязаны иметь на порядок большую ликвидность, чем имеют сейчас, что чисто технически должно было быть обеспечено Госбанком РФ. Это никак не снизило бы обменного курса рубля.
В этом смысле, Госбанк, учитывая включенность российских предприятий в мировую экономику, должен рассматриваться как один из независимых общемировых эмиссионных институтов, вливающих в экономику ликвидность, по мере внутренней необходимости.
Нет необходимости принудительно привязывать внутреннюю ликвидность к выручке от экспорта, и, тем более, нет необходимости омертвлять колоссальную часть экспортной выручки в долларовых резервах, то есть, участвовать в пирамидальном финансировании американского казначейства.