Акулы пера
Буквы самый хрупкий и недолговечный строительный материал, из которого можно строить на века. После орденоносной командировки Остап Бендер почти на законных основаниях жил в комнате Игоря Грановского в шумной коммунальной квартире. Обычно великий комбинатор просыпался ровно в восемь часов под надоедливый звонок коридорного телефона.
- Позовите, пожалуйста, Мойшу... - громко просил один и тот же мужской голос.
- Нет здесь таких! - всегда отвечал сосед-пенсионер.
Спустя пять минут, снова раздавался противный звонок.
- Позовите, пожалуйста, Мишу.
- Мойша! - кричал пенсионер жильцу с характерным носом из пятой комнаты. - К телефону!
Остап Бендер вальяжно выходил в зону общего пользования и моментально становился центром внимания коммунального мира.
- Полетаев обещал мне отдельную квартиру в высотке на набережной! - небрежно говорил он всем желающим слушать.
Жильцы слушали, верили и уважали. Великий комбинатор стал в квартире, даже во всём дворе непререкаемым авторитете. То и дело в разных частях пятиэтажного дома построенном гигантской буквой П, можно бы услышать:
- Бендер сказал то!.. Бендер посоветовал это!
Каждый московский двор был маленьким суверенным государством. Чтобы попасть в соседний дом, надо было выйти из подворотни на улицу и потом зайти в другую подворотню. Периодические попытки спрямить путь через дыру в заборе не встречали понимания жильцов и пресекались милицией.
- «Бдительность – наше оружие!» - такое висело на каждом заборе.
Ленивые любители ходить напрямик научились отрывать у слабой доски забора только нижний гвоздь. Эта доска поворачивалась на верхнем гвозде, как на шарнире, и жильцы могли не замечать такой лаз очень долго.
- Лучше бы устроили калитки! - недовольно сказал Остап ответственному квартиросъёмщику Грановскому.
- Скажи спасибо, что хоть лазы не забили… - буркнул Игорь. - На километр путь уменьшаем.
На работу они обычно шли пешком. Можно было спокойно поговорить. Грановский рассказывал всевозможные московские истории, коих знал множество.
- А ты не знаешь, куда делись китайские прачечные? - спросил Остап, имеющий проблемы со стиркой белья.
- Дело происходило в 1927 году, - охотно пояснил Игорь. - У Сталина был начальником охраны венгр Паукер. Как-то вечером, сидя с ним за бутылкой чая, Сталин получил от наркома иностранных дел сообщение, что Чан Кай-ши начал массовые аресты китайских коммунистов и произвёл обыск советского посольства в Пекине. Сталин был взбешён «двурушничеством» Чан Кай-ши и приказал Паукеру арестовать всех китайцев, проживающих в Москве. «За исключением посольских, забирай любого китайца!» - уточнил Сталин. - «К утру все московские китайцы должны сидеть!»
Чтобы срезать путь журналисты шли через дворы сонных домов и разговаривали. Немногочисленные жильцы любого двора знали друг друга в лицо и при надобности сообща отстаивали права. Двор был зоной их жизненных интересов: там сохло белье, играли маленькие дети и стояли сараи с дровами и всяким скарбом.
- Паукер пустился исполнять приказ! - отодвинул в сторону очередную доску, продолжил Грановский. - Он мобилизовал сотрудников ОГПУ, и трудился ночь напролёт, хватая любого китайца, начиная с владельцев прачечных и кончая старым профессором, преподававшим китайский язык в Военной академии. Наутро Паукер предстал перед Сталиным с докладом. За завтраком он веселил Сталина, пересказывая смешные эпизоды, которыми сопровождалась операция. Комично изображал испуг захваченных врасплох китайцев, имитируя их забавное произношение.
Они прошли через новый двор, где малыши уже копались в кучах песка, регулярно привозившихся для дворницких нужд. Этим песком посыпали дорожки: зимой от гололёда, в прочее время - к праздникам. Их бабушки степенно спускались туда с совочками за песком для кошачьих туалетов.
- Спустя несколько часов, когда утомившийся Паукер спал в кабинете в ОГПУ, - азартно рассказывал Игорь, - личный секретарь Сталина поднял его с постели телефонным звонком. Как оказалось, один из руководителей Коминтерна Пятницкий, сообщил в сталинский секретариат, что ночью арестованы все китайцы, работающие в Коминтерне, и студенты обучающиеся в Коммунистическом университете трудящихся Востока. «Значит, ты всех китайцев арестовал?» - спросил Сталин, едва Паукер вошёл в кабинет.
За разговором они не заметили, как вышли на улицу Правды, где находилась редакция «Комсомольской правды».
- Паукер ответил, что старался не упустить ни одного, - весело закончил Грановский. - «Ты уверен?» - зловеще допытывался Сталин. «А этих из Коминтерна и китайских студентов? «Ну конечно, Иосиф Виссарионович!» - воскликнул Паукер. Не успел он окончить фразу, как почувствовал сильный удар по лицу. «Дурак!» - выкрикнул Сталин. - «Перестарался!»
- Партия сказала надо – комсомол ответил есть! - плакатно подытожил Бендер. - С тех пор и не стало дешёвых прачечных…
На работе их закрутила газетная круговерть. Ближе к обеду в их кабинет заглянул журналист Шапиро.
- Представляете, - громко возмутился он, - буржуазное агентство ЮПИ передаёт, что в здании нашего издательского комплекса произошло возгорание!
- Вот продажные капиталистические журналисты! - возмутился Остап. - Новости высасывают из пальца правой ноги!
- Если тебе не нравятся новости, иди и делай свои! - едко заметил Могилевский.
Работники советской газеты громко возмущались бесстыдством заокеанских коллег до тех пор, пока Остап случайно не выглянул в окно.
- А мы братцы горим! - побледнел он и рванул к выходу.
Оказывается, корреспондент ЮПИ, проезжая на машине, заметил дым из складских помещений, быстро доехал до своей резиденции и «отстучал» обнаруженную информацию.
- Все жанры хороши, кроме скучного, - прокомментировал происшествие Бендер, - но скука не жанр.
Главная хохма выяснилась спустя несколько дней. Буржуазный журналист, который оперативно сообщил про пожар, и работник «Комсомольской правды» который телетайпную ленту с этим сообщением прочитал и товарищей известил, были евреи с фамилией Шапиро. Эту историю озвучила одна жёлтая зарубежная газета под заголовком:
- «Два мира – два Шапиро!»
За пожарной суматохой незаметно подошло обеденное время, и они пошли в столовую спасённого издательского комплекса. За столик присели втроём: Бендер, Могилевский и Грановский. Они только что съели по тарелке солянки. Игорь подзывает официантку и вальяжно говорит:
- Девушка, нам солянку повторите.
Официантка послушно повторила:
- Солянка!
Александр рассмеялся:
- Да вы не поняли. Вы каждому по солянке повторите.
Официантка, глядя на него:
- Солянка!
Потом повернулась к Остапу:
- Солянка!
Чтобы перенести культурный шок пришлось им заказать по сто грамм коньяка, хотя обычно к обеду брали по пятьдесят.
- Алкоголь - это анестезия, - заметил великий комбинатор, - при помощи которой мы переносим такую сложнейшую операцию как жизнь.
- И работу… - поддержали его приятели.
После обеда Бендер отправился с редакционным заданием в один из закрытых «почтовых ящиков». Настолько закрытом, что на дверях сотрудников учреждения не вывешивались таблички с указаниями их должностей - только инициалы и фамилия.
- Быть мрачным и непонятным очень просто… - размышлял он, разыскивая нужного человека. - Трудно быть добрым и ясным.
Идёт по коридору, вертит головой. Соответственно, читает надписи на дверях. Первая табличка, которая ему попалась, читалась просто и без изысков:
- А. Я. Штейн.
Следом за ней шла дверь следующего сотрудника, на которой было выведено:
- И. Я. Штейн.
Совсем добила великого комбинатора третья надпись, следующая за первыми двумя, которая читалась просто великолепно:
- А. Я. Финкельштейн.
Остап собрал нужный материал и вернувшись в редакцию рассказал о этом хмурому Могилевскому.
- Ну и что тут такого... - не понял Саша.
- Если тебе не стало смешно, прочитай три эти фамилии с инициалами вслух, подряд, одну за другой.
Вечером суматошного дня охотники за знаменитым бриллиантом собрались вместе в уличном кафе. Жаркое лето толкало людей к неумеренному потреблению пива. Первоначальный пыл погони слегка погас, и они уже могли спокойно разговаривать о неуловимом атамане.
- А ведь мы ошиблись, - негромко сказал Валера Шмидт.
- В чём?
- В оценке личности Серых... - пояснил он друзьям. - Наш атаман занимает большую должность в НКВД, и там наверняка знают о его прошлом…
- Откуда ты знаешь? - встрепенулся великий комбинатор.
- Отец моей девушки Ани работает на Лубянке, и рассказал мне о необычном сослуживце! - заметно смутился Валера.
- Плохо дело! - опечалился Бендер. - Значит моего ордена и компрометирующих данных уже не хватит для полноценного шантажа… Требуется собрать новые данные, а они должны быть на человека с такой биографией.
- Я готов! - откликнулся Игнат Григорьев. - Тем более что недавно выяснил, где находится его конспиративная квартира.
- А вот это уже интересно!
- Предлагаю на днях забраться туда, - развивал свой план «Цыган», - наверняка там найдётся много нужного нам!.. Может даже брильянт…
Они с Остапом принялись обсуждать детали и не сразу обратили внимание, что Шмидт сидит с равнодушным видом.
- Ты не с нами? - в лоб спросил Бендер.
- Нет, - покраснел Валера, - отец Ани договорился, и меня приняли на первый курс военного училища.
- Неплохо! - оценил новость Игнат.
- Надоело гоняться за мифическими сокровищами! - горячо оправдывался курсант. - Хочется стабильности, а семья Анечки мне это даёт…
- Но ты хотя бы будешь держать нас в курсе того, что говорит будущий тесть о Серых?
- Конечно! - заверил исполнительный немец.
- Стабильность может быть только на кладбище! - мрачно пошутил Остап. - Человек нуждается не в разрядке напряжения любой ценой, а в возбуждении потенциального смысла, который он должен реализовать. Но делать нечего, на одного акционера в нашем предприятии стало меньше. Значит, потенциальные доходы возрастут. Не время печалиться, нас ждут великие дела!
продолжение http://www.proza.ru/2015/03/27/31