У каждого героя в «Мертвых душах» есть своя коробочка, свой заветный ларец. У Манилова это табачница: «Он (табак – Н.А.) был в разных видах: в картузах и в табашнице, и наконец насыпан был просто кучею на столе». В словаре В.И.Даля табачница толкуется как «банка, ларчикъ для табаку».
Манилову, этому пересахарнейшему и сиропливому помещику, все вокруг себя окрашивающему в неопределенный серый цвет табачного дыма, Гоголь вверяет ларчик с исключительно демоническим содержанием, поскольку, согласно народным поверьям, табак неразрывно связан с чертом и даже произошел от него.
Характеризуя Манилова, Н.В.Гоголь сразу же упоминает о черте: «В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: чорт знает, что такое! и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную».
Обмороченные сахарной головой Манилова, его учтивостью и обходительностью, читатели обычно не замечают странной неоднозначности этого героя, который с первого же появления на страницах поэмы сразу оказался около табакерки Чичикова. Н.В.Гоголь уделяет особое внимание этой вещице, выполненной из серебра и украшенной финифтью. На самом дне её находились две фиалки **, положенные Чичиковым для запаха. Дорогая табакерка должна была изобличать в её хозяине состоятельного человека и завоевывать для Чичикова уважение окружающих, а фиалки указывали на некоторую женственность героя и на его привычку пользоваться отдушками.
В целом табакерка указывает на инфернальную природу героя.
** Символика фиалки: смирение, скромность, скрытые достоинства.В античности - символ расцветающей весной жизни и одновременно смерти.
В эмблематике фиалка символ "скромного человека, удалившегося от официальных дел, стремящегося скорее принести окружающим радость, чем завоевать чье-либо восхищение". Фиалка была эмблемой Наполеона, после смерти которого в его медальоне нашли две засушенные фиалки и белокурый локон.
Табачницу Манилова Гоголь подробно не описывает, но известно, что табакерки вовсе не были простыми устройствами, состоявшими только из одного отделения. Часто для различных сортов табака делали разные гнезда, среди которых были и потайные – для любовных записочек. Кроме того, в некоторые табакерки заключали зеркала, а иногда и более сложные секреты: зрительные трубки, механических соловьев.
Манилов, видимо, тоже не так прост, как кажется на первый взгляд. Серый цвет, который будто обволакивает все имение Манилова, соотносится фонетическим, прямым и ассоциативным смысловым содержанием с нечистой силой. Фонетически «серый» созвучно слову «сера», которое неразрывно связано в мифологии с дьяволом. Скука, царящая в доме Манилова, тоже ассоциируется с нечистой силой. День в имении Манилова кажется серым и безотрадным, неуютные избы крестьян неприятно поражают взгляд серым цветом бревен, сосновый лес темнеет "каким-то скучно-синеватым цветом". Стены в кабинете помещика выкрашены краской, которая прямо на наших глазах из голубой превращается в серую, на окнах – аккуратно расставленные бесцветным хозяином серые кучки золы, напоминающие о земном прахе и смерти. Диапазон от голубого до серенького – это цветовые границы образа Манилова – от голубых глаз до серой, ничем не выделяющейся личности.
Обилие серого цвета в описании имения Манилова невольно заставляет вспомнить о чистилище Данте, а аккуратные кучки золы – об адском пламени. Чистилище в «Божественной комедии» окрашено в тот же серый цвет, что и имение Манилова, в бледные, размытые его оттенки: “Дорога здесь резьбою не одета; / стена откоса и уступ под ней - / Сплошного серокаменного цвета” (“Чистилище”, песнь XIII, 7).
Курит Манилов турецкую трубку с чубуком – длинным полым цилиндром, на который надевалась курительная трубка. Мода на такое сооружение пришла из Турции, а турки в литературном восприятии считались нехристям. Так, в знаменитом ответе запорожских казаков турецкому султану они называют Магомета IV чертом: «Ты, султан, чёрт турецкий, и проклятого чёрта брат и товарищ, самого Люцифера ». Да, собственно, и сам процесс курения считался дьявольским занятием.
Однако в начале ХIХ века армейская, а особенно гвардейская мода ввела в обиход курение трубки – это считалось не только признаком молодечества и бесшабашности, но и независимости и даже некоторого фрондерства. К середине ХIХ века чубук становится принадлежностью человека, отказавшегося от волнений походной жизни, облачившегося в халат и превратившегося в обывателя, впрочем не чуждого привычки к философствованию.
Описание Манилова начинается с указания на то, что он курит трубку: "...отвечал он обыкновенно, куря трубку, которую курить сделал привычку, когда ещё служил в армии ..." Однако для Манилова курение сделалось не просто привычкой, обличающей стремление к независимости или к обывательскому покою, но стало образом жизни, он курит беспрестанно: приходит приказчик распорядиться по хозяйству - Манилов курит; заглядывает крестьянин с просьбой - Манилов курит; является Чичиков с немыслимым предложением о покупке мертвых душ - Манилов насасывает свой чубук так сильно, что тот начинает "наконец хрипеть, как фагот". Курение настолько прочно вошло в кровь и плоть Манилова, что даже поцелуй, который "напечатлевали" друг другу супруги, по длительности характеризуется временем, в течение которого можно было "легко выкурить маленькую соломенную сигарку".
В своем кабинете Манилов является перед Чичиковым в клубах дыма, который пускает сначала изо рта, а потом через нос, подобно дракону или змею, которые в символике тоже связаны с дьяволом.
Процесс курения для Манилова неразрывно связан с мышлением, вернее, с затруднениями в мыслительном процессе, которые на языке современной философии называются когнитивным диссонансом: «Манилов совершенно растерялся. Он чувствовал, что ему нужно что-то сделать, предложить вопрос, а какой вопрос — чорт его знает. Кончил он наконец тем, что выпустил опять дым, но только уже не ртом, а через носовые ноздри».
Можно ли считать причудливые мечтания Манилова философствованием? Скорее всего, нет. Однако пустопорожним псевдофилософом и мирным обывателем он кажется только на первый взгляд. Природа этого героя, его сущность соотносится с внутренним содержанием Чичикова, который, по мнению многих исследователей, был чертом, собирающим души людей.
В сцене покупки мертвых душ Чичиков и Манилов зеркально отражают друг друга: «Оба приятеля <…>остались недвижимы, вперя друг в друга глаза, как те портреты, которые вешались в старину один против другого по обеим сторонам зеркала». Герои не только отражают друг друга, но ещё и гипотетически располагаются автором возле зеркала (мистического предмета, который в символике обозначает возможность перехода в потусторонний мир) и превращаются в собственные портреты. Мотив преображения портрета в живого человека, характерный для творчества Н.В.Гоголя (Шинель, Портрет), в «Мертвых душах» трансформируется в свою противоположность: человек застывает (мотив окаменения) и превращается на некоторое время в собственный портрет.
Мистическая общность героев подчеркнута еще раз в день совершения купчей. Манилов приезжает в город N., чтобы удостоверить факт продажи крепостных душ, и встречает Чичикова: «Не успел он (Чичиков – Н.А.) выйти на улицу <…> таща на плечах медведя, крытого коричневым сукном, как на самом повороте в переулок столкнулся с господином тоже в медведях, крытых коричневым сукном <…> это был Манилов». Оба они, как близнецы-братья, облачены в шинели на медведях. Медведь, в славянской мифологии символизирующий связь с иномирием, подчеркивает двойственную и родственную природу героев.
Иллюстрация С.Алимова