Шипы и розы
Холостяк – это мужчина, который одну и ту же ошибку не совершил ни разу. Всю зиму после наступления тревожного 1938 года Остап Бендер посвятил полному «окучиванию» страстной любовницы Полины Божко. В одно из свиданий она неосторожно призналась ему, что во время ночных уборок в здании Президиума Верховного Совета часто видит лежащие без присмотра ордена.
- Захожу как-то в кабинет председателя Верховного Совета товарища Калинина, - рассказала он, бесстыдно оголив пухлую грудь, - а весь ейный стол завален чистыми наградными книжками и орденами в коробочках.
- Да ты что?! - притворно удивился великий комбинатор. - Нигде у нас порядка нет!.. Даже «всесоюзный староста» ордена разбрасывает, словно булыжники.
С этого дня он постоянно намекал наивной любовнице, что неплохо бы безвозмездно позаимствовать один комплект. Полина каждый раз пугалась как в первый. Её голубые глаза, освещённые изнутри мягким живым сиянием, становились серыми.
- Не понимаю, - искренно возмущалась она, - зачем это тебе нужно?!
- Непонимание некоторых вещей ведёт нас к непрерывному анализу всей нашей жизни! - туманно отвечал Остап.
Глаза Божко излучали тепло и искренность даже тогда, когда девушка гневалась. Впрочем, долго сердиться на любимого она не могла и когда Бендер 8 марта на международный женский день, подарил ей цветастый платок, обречённо сказала:
- Так и быть, в следующий раз прихвачу тебе одну коробочку!
- Вот и хорошо!
- Только боязно трошки…
- Никто пропажи даже не заметит, - успокоил её Остап, - одним орденом больше, одним меньше – кому какое дело!
Однако теперь нарисовалась следующая проблема – требовалось аргументировано обосновать получение награды. Бендер через неделю зашёл в кабинет главного редактора и с порога заявил:
- Отправьте меня в командировку в Минск!
- Зачем - удивился Полетаев.
- Столица советской Белоруссии фактически приграничный город, - начал импровизировать Остап. - Рядом находится белогвардейская Польша. Я думаю, что читателям «Комсомольской правды» будет интересно узнать, как защищаются западные рубежи нашей Родины!
На самом деле великий комбинатор кроме аргументирования получения липовой награды решил провентилировать вопрос перехода границы с заманчивой Европой.
- А то скоро брильянт будет моим, - прикидывал он варианты, - а «окна» на границе не будет!.. Не дай бог повторится румынская история…
Полетаев согласился с доводами сотрудника, ведь с самого начала работы в «Комсомолке» Бендер стал создавать вокруг себя ореол таинственности. Эту романтическую завесу он лишь слегка приоткрывал, намекая на тесную связь с «органами».
- Лучше от греха подальше отправить его подальше! - благоразумно решил он.
В апреле Остап сел в поезд, идущий в Минск, имея на руках редакционное командировочное удостоверение, чему сильно радовался:
- С такими документами я легко попаду в любую воинскую или лучше пограничную часть!.. А там и до громкого подвига один шаг…
Когда великий комбинатор сошёл на перрон местного железнодорожного вокзала, точного плана действий у него не было, он всегда предпочитал импровизацию.
- Товарищ, - спросил он первого встречного, - какой завод у вас имеется поблизости?
- Вон там улица Октябрьская, - махнул рукой абориген, - там полно всяких заводов…
Бендер от железнодорожного вокзала прошёл мимо стадиона «Динамо» и повернул направо. Стадион оказался у него за спиной. Удивляло обилие лозунгов на русском языке в белорусском городе:
- «Пионеры, бейте тревогу - наши родители молятся Богу!», «Кто не работает – тот не есть!»
Остапу также бросилось в глаза специфическое объявление:
- «Доводится до сведения домовладений Минска, что контора по очистке дымовых труб с 1 января приступила к перезаключению договоров на 1939 год. Согласно постановлению президиума Мингорсовета цены на очистку и выжигание дымоходов, как по государственному сектору, так и по частным домовладениям значительно снижены».
С интересом рассматривая новую обстановку он вступил на улицу Октябрьская. Вскоре пошли выложенные из красного кирпича дореволюционные корпуса завода металлообработки, он обрадовался:
- То, что нужно!
Бендер понял, что перед ним здание заводоуправления по кричащему призыву:
- «Организуй машинные товарищества!»
У директора завода шло совещание, но волшебное удостоверение великого комбинатора быстро закончило затянувшееся заседание.
- Рукопожатия отменяются! - предупредил гостя шагнувший навстречу короткий мужчина. - Нам этих буржуазных привычек не надо…
Лоб директор был узкий, голова маленькая, нос пуговкой. Редкие волосы были пострижены по-военному. Выговор у него был белорусский, и чувствовалось, что русский не его родной язык. Остап на всякий случай убрал руки за спину и представился:
- Корреспондент «Комсомольской правды» Бендер! Прибыл в командировку на ваш завод для написания статьи об условиях проживания трудящихся.
- Вот и отлично, - захлопотал директор, - давно пора обратить на данный вопрос пристальное внимание центральных органов! Беда у нас с железными кроватями. В общежитиях в первую очередь кроватями обеспечиваются отличившиеся передовики производства. Обеспечить строителей кроватями нет возможности. Выпуск такой продукции широко не организован.
Из сбивчивой речи директора великий комбинатор также понял, что с организацией колхозов в городе возникли трудности в снабжении продуктами питания. Народ прибывал, а фонды выделяли с запозданием.
- Живём небогато, - признался упитанный директор. - В заводской столовой кормят плохо. В магазине очереди за пайком. В торговой сети и столовых продукты расхищаются людьми, нечестными на руку.
Заскучавший журналист попытался остановить бурный поток жалоб, но директор ещё успел сообщить о том, что хотя с 1933 года постановлением правительства были отменены карточки на хлеб и продовольственные товары, но проблемы остались:
- Объявили о свободной торговле хлебом, но купить его составляет немалого труда. Хлеба явно недостаточно.
- Я слышал об этом крайним ухом! - решительно прервал его Бендер. - Хорошо бы пообщаться с рабочим классом. Окунуться так, сказать в гущу первозданного пролетариата.
- Это можно! - обрадовался директор и повёл гостя по цехам.
В одном из них группа рабочих собралась возле огромного блестящего самовара.
- Вот наглядный пример нашей заботы о человеке труда, - важно пояснил директор. - Один раз в два часа рабочие могут попить чайку.
Остап оживился и громко сказал:
- Чай я люблю!.. Однажды выпил 50 стаканов чая за один присест, не ходя по нужде.
- Брешешь! - возразил бородатый токарь. - Энто ж 10 литров чая, цельное ведро!
- Спорим на 50 рублей!.. По рублику за стакан.
- Деньги немалые, - почесал затылок бородач, - но не выпьешь…
Великий комбинатор всегда помнил дельные советы опытного лагерного повара, многократно выигрывавшего подобные спору у охраны:
- В первую очередь надень ушанку, телогрейку и ватные штаны. Перед началом отожмись – в общем, разогрей тело, до появления пота. Начинай пить немного сахарный, но очень горячий чай. Главное не останавливай процесс.
Бендер всё так и сделал, по причине холодной погоды он был одет в драповое пальто и кроличью шапку. Где-то после 20 стаканов с его штанов полилась тонкая светлая струйка пота. Противная сторона усомнилась, что это пот, но встречное предложение Остапа взять жидкость на анализы сомнения развеяли.
- Сдаюсь! - признался спорщик после последнего стакана.
Правда, победителю пришлось до вечера раз 20 бегать в туалет, но чувствовал он себя почти с крыльями.
- Никогда я не испытывал такой душевный и эмоциональный подъём!
По случаю надвигающегося праздника и приезда столичного гостя весь коллектив завода после работы загнали в холодный актовый зал. Как и положено, директора завода ждали немного позже, чем надлежало остальному персоналу. Но вот появляется директор в «окружении» зама.
- Товарищ Бендер! - вежливо сказал он. - Прошу сесть в президиум.
После небольшого выяснения причин отсутствия двух-трёх человек, руководитель предприятия приступил к пышной поздравительной речи. Он естественно поздравляет всех на русском языке, полагая, что великим языком владеет безукоризненно:
- Советский народ находится во враждебном окружении, поэтому мы должны сплотить ряды и увеличить выпуск нашей продукции! – директор начал с тяжёлого международного положения.
Нудная речь затянулась на сорок минут, апогеем стала фраза:
- Есть у нас и достижения!.. Товарищи, вы сами видите, что за такой маленький срок до чего наша республика и весь советский народ в честь приближающегося великого праздника солидарности трудящихся 1 мая... до чего мы, товарищи, … до чего…
Понимая, что он сейчас может ляпнуть слово «докатились» весь персонал затаил дыхание, но услышал:
- До чего мы добились!
Следующим пунктом официальной программы праздника было награждение местных «стахановцев». Так как промтоваров в продаже практически не было, особо отличившимся выдали бирки на некоторые дефицитные товары.
- Кузнецу треста «Трубстрой» Дунаеву, - торжественно сообщил директор, - выдать носки одна пара, кальсоны одна штука.
Зал ответил дружными завистливыми аплодисментами.
- За ударный труд девушкам-бетонщицам построечный комитет дарит красные косынки! - пафосно продолжил он. - Их бригада стала коллективом ударниц пятилетки!
- И жизнь хороша и жить хорошо! - сказал Остап и демонстративно записал в блокнот: - Энтузиазм передовиков поддерживается поощрениями.
После торжественной части начался концерт заводской самодеятельности, а руководство и партком уединились за сценой, чтобы пообщаться в неформальной обстановке.
- А у вас нет знакомых в командовании пограничного отряда? - ненароком спросил директора Бендер после третьей стопки водки.
- Так наш завод взял над ними шефство! - с гордостью ответил директор.
- Я бы тоже хотел написать о них.
- Не вопрос, - заверил он, - завтра с утра поедем к ним в штаб.
Поездка предсказуемо завершилась обильной попойкой. Невзрачный политрук пограничного отряда после второй бутылки водки проникся к столичному гостю таким доверием, что рассказал недавний случай:
- Раньше я служил на польской границе. Однажды наши удальцы контрабандисты взялись провести через неё группу черниговских кулаков.
- Неужели в нашей стране есть контрабандисты? - гениально удивился великий комбинатор.
- Есть, но мы с ними боремся! - встрепенулся пограничник. - Нашим ребятушкам, видать, лениво было их далеко везти, да и боязно, поймают - мало не будет! Так они заранее на территории приграничного района вскопали контрольно-следовую полосу, потыкали полосатые столбики. Короче сделали макет государственной границы в натуральную величину. Затем глубокой ночью привели туда группу нелегалов и, артистично заметая следы ветками, переправили их в сторону соседней деревни, куда бедолаги и заявились к утру! Смех и слёзы, следствие кому что, а мошенников с деньгами и след простыл...
Они так наговорились по душам, что опытный водитель директора грузил их в «эмку» навалом. Выползая из кабинета Остап ухитрился незаметно взять с его стола чистые бланки пограничного отряда. Вечером он отправил в редакцию родной газеты заказное письмо от имени пограничников, в котором описывались его вымышленные подвиги.
- Теперь никто не удивится моей награде! - оправдано радовался Бендер.
Там упоминалось о выполненных им особых заданиях, но о которых нельзя рассказывать тридцать лет. Вскоре великий комбинатор появился в редакции в новом френче и с сияющим орденом Красного Знамени на богатырской груди. На постоянные расспросы коллег – за что награждён, смущённо улыбаясь, таинственно отвечал:
- У нас зря не награждают…
продолжение http://www.proza.ru/2015/03/23/8