Ранний вечер. Лето. Центр города. Иду. Красивые веселые девушки демонстрируют свои загорелые прелести. Манящие витрины магазинов, кафе, сверкающие авто. В воздухе как эфир разливается живительная прохлада, свежесть летнего вечера. Праздношатающийся народ постепенно вытесняет тех, кто спешит по каким-то делам. Какие-такие дела? – вопросительно процокали каблучки юной прелестницы с задорно-округлой миниатюрной попкой. Отпускники, студенты, любители развлечений. Им хорошо.
Словно подул из-за угла заставляющий поеживаться ветерок… Или почудилось? Да нет. Идут они. Резким диссонансом беззаботным горожанам. Трое. В мешковатой уродливой униформе непонятно-серого цвета. Словно выращенные в каком-то нелепом инкубаторе. И откуда они берутся такие? Похожие на индюков, всегда невысокого роста, с застывшим на лицах неприятной гримасой вечного недовольства и полупрезрения. Народ их метко называет «гоблинами». Словно какие-то прислужники адских сил, олицетворение серости и безблагодатности. Они словно своим существованием напоминают нам о том, что все это благополучие внешнее, фальшивое, мишура. И теплое лето, и свежий вечер, и красивые девушки – фикция, картонные домики, потемкинская деревня. Они недвусмысленно напоминают о том, что есть переполненные зеками и беспределом тюрьмы, оборотни в погонах, оболванивание масс и свертывание гражданских свобод, грязные вонючие рассадники нового рабства – заводы, зарвавшиеся вконец начальники, покосившиеся деревни и армия вороватых дармоедов-чиновников, опухшая от пьянства обреченная страна. И самое главное: «самое холодное из холодных чудовищ» – государство.