ЮРКА – КОЛЛЕКТОР
Есть в Каширском районе деревня с удивительным названием Свистоплясово. В соответствии с этим веселым наименованием, и люди в деревне живут веселые и авантюрные.
Мы долго искали поворот на Свистоплясово в лабиринте всевозможных дорог, пока не нагнали попутного пожилого и худощавого велосипедиста в военном бушлате и сапогах.
- Свистоплясово?- С каким-то даже удовольствием переспросил он, налегая на педали.- Это, где деды с глазами? Километра через полтора будет поворот направо. Там указатель есть.
Что касается упомянутых дедов, то из слов разговорчивого велосипедиста выяснилось, что живут в том селе два деда: Матвей и Алешка. У одного глаза карие, у другого - синие, такой юной чистоты, что местные бабушки до сих пор меж собой ведут войну за благосклонность глазастых вдовцов. При этом Матвей - работящий и выполняет плотницкие работы на селе. А Алешка ведет жизнь праздную, и все пиликает на аккордеоне.
- А еще Юрка там живет. Ну как же, вы Юрку не знаете? Коллектор! В Москве, в банке работал. Не шуточное дело.
Юрка-коллектор никак не хотел идти с нами на контакт. Затаился в доме и признаков жизни не подавал, хотя мы всячески пытались привлечь к себе внимание, раскачивая его ворота.
-Дома он.- Сдала соседа аккуратная женщина лет 55 в резиновых галошах и каких-то вопиющих солнцезащитных очках.- Сильнее вдарьте, испугается и отдаст, как миленький.
Выяснилось, что Юрка опасается визита сотрудников банка, который некогда обеспечил его бесплатной мобильной связью. С этой связью ему расставаться никак не хочется, вот и игнорирует он всяческие визиты чужаков.
«Мы не из банка,- стали клясться мы и божиться на плотно зашторенные окна.- Журналисты мы. Ищем интересных людей!»
Дом хранил молчание, и нам пришлось вспомнить вслух, что у нас с собой есть бутылка водки.
- Я выйду,- тут же отозвался сиплый голос откуда-то из сеней.- Но предупреждаю, телефона у меня нет. У меня его на станции сперли.
Дверь заскрипела и отошла. В проеме показался мужчина, лет 45, в традиционных спортивных штанах и футболке, похоже, женской: больно уж расцветка ее была яркой, и жизнерадостен усатый Микки-Маус, вышагивающий на груди. Хозяин подворья, впрочем, впечатление алкоголика не производил. Упитанный, розовощекий с белыми крепкими зубами. Тем не менее, свой жадный взгляд он сосредоточил именно на нашей бутылке.
Сдвинул с крышки стола во дворе какую-то рухлядь, освобождая место. Надергал на грядке лука и редиски, сполоснул их в железной бочке. Жестом пригласил нас присесть, сам скрылся в доме, но вскоре вернулся с каким-то совершенно раритетным магнитофоном, который торжественно водрузил на стол.
Нашу попытку начать разговор жестко присек взмахом руки. Запустил кассетник и задумчиво подпер щеку пухлым кулаком.
«Все отболит»,- запел Макаревич знакомым с детства, можно сказать уже родным голосом. И мы молчали до тех пор, пока он не допел свою великую песню до конца. Просто из уважения к ней.
- Это обо мне.- Вздохнул Юрка, когда мелодия смолкла и, приняв на лицо печать вдохновенной грусти, комично дохнул в стакан.
Ну а потом пошла его история, в которой вроде ничего такого и не было, и ,тем не менее, что-то такое в ней все- таки было.
Словом, прослышал как-то Юрка, что появилась такая непыльная работа в Москве, когда только и делаешь, что ездишь по городу, да деньги у должников собираешь. Коллекторство называется. Усилий никаких, а зарплата хорошая.
Именно так и представлялась нашему герою эта великолепная должность: стоят должники у подъездов с деньгами, коллектора ждут не дождутся, а он, проезжая мимо, что называется прямо на ходу, собирает «урожай», будучи специальным уполномоченным банка.
Словом, поехал и устроился!
Сначала были недельные курсы, на которых курсантам доходчиво объяснили, что должники бывают двух видов: те, которые бегают от коллекторов, и те, от которых бегают коллекторы. Ну, а потом и первый Юркин клиент, молодая женщина по имени Ева, задолжавшая банку кругленькую сумму.
Еву новоиспеченный коллектор нашел в пригороде, в симпатичном готическом особнячке с витражами, который она делила со своим сожителем, довольно крупным строительным бизнесменом. Выяснилось, что Евин покровитель был скуповат, по этой причине, привыкши жить на широкую ногу, женщина потихоньку брала кредиты, надеясь погасить их разом в момент очередного приступа щедрости у своего папика, которого, впрочем, она называла « Тузиком».
Коллектора Ева приняла весьма гостеприимно. Ей было скучновато одной в мрачноватом поместье, и в незваном госте она видела какое-никакое развлечение. Потчевала его на кухне коньяком и чаем, хихикала, обещала в самое ближайшее время внести деньги. Щупала дряблые мышцы гостя и в шутку величала его «Гераклом».
Юрий, поеживался, поскольку боялся щекотки, тоже хихикал и всячески отнекивался, хотя ему, внимание молодой хозяйки льстило.
И вот в этот драматический момент, когда даже породистая ангорская кошка была вовлечена в интересную игру и передаваема из рук в руки, как мяч, раздался внезапный, как выстрел, щелчок в двери.
- Это Тузик явился! – побледнела должница и, не дав коллектору опомниться, затолкала того в шкаф в спальне, следом кинула туда ботинки и куртку гостя и закрыла двери.
-Только прошу, не признавайся, что ты коллектор!- Умоляла она Юрку.- Он коллекторов на дух не переносит. И меня, и тебя убьет. Прошлый раз двоих держал, пока они ему баню не достроили. Прикинься, что ты – мой любовник. И стой на своем, что бы он ни делал!
- Чье это корыто у наших ворот раскорячилось?- Грозно гремел Тузик из коридора, имея ввиду, очевидно старенький Юркин «Москвич».
- Это мой любовник приехал,- вторила хозяину Ева, тоже уже из коридора.
-Любовник? Точно?!- С подозрением переспросил Тузик и устремился в спальню:
- И где этот мерзавец? Ох, чует мое сердце, не любовник это. Что-то тут не чисто!
-Клянусь, любовник. Тузичек, ну ты же знаешь, что они слетаются на меня, как пчелы на мед. Вот и этот испугался тебя и в шкафу спрятался.
Тузик рывком распахнул дверцы шкафа. Юрка согнулся в три погибели, накрыл голову какой-то юбкой. Новоявленный Отелло в остервенении сорвал эту юбку:
-Но и вкус у тебя, Монмуня! Плюгавый, ушастый и за душой, небось, ни шиша. Да, это в твоем стиле,- уверенно констатировал он.
- Как звать?- Рявкнул хозяин на Юрия.
- Юрий!
- Ты любовник? Докажи!
-Вот, у него с собой было,- крутнула Ева в пальчиках пачку презервативов, водимо, подхваченную незаметно.
- Поклянись!- Замахнулся Тузик на Юрия.
- Клянусь!
-Ну, пошли тогда коньяк пить. – Смягчился Тузик.
На кухне, не дав гостю опомниться, хозяин предложил ему жениться на своей подруге:
- Раз у вас такая любовь, бери ее себе,- проявлял он неслыханное благородство.- Только учти, что она в день тратит на себя, да на различное дурацкое шмотье тысяч по 40-60. Ты –то потянешь такую подругу? Работаешь кем? Ты, случаем, не коллектор?! Уж не набрала ли Монмуня новых кредитов?- Его голос вновь задребезжал.
- Являются тут, слышь, на днях двое несчастных: ваша жена в нашем банке кредит взяла. Спрашиваю, сколько? Двести тысяч, отвечают. Говорю, она взяла, с нее и спрос, ко мне - то чего приперлись? Да своего Стеклодува, пес это мой, на них и спустил. Отец у меня стеклодув потомственный, вот я в честь него собаку и назвал. Задорный кобелек: ростом с теленка и лает, как будто хохочет. До самой речки гнал их. Штанины обдергал по самое не хочу.
Видал напротив «Опель» голубой? Ихний! Бросили, и забирать боятся.
Пришлось нашему Юрию всяко врать и выкручиваться, в том плане, что он не коллектор и состоятелен весьма. И, видимо, врал он неумело, потому, что Тузик неожиданно вздохнул и пообещал на первых порах поддержать молодоженов, в том числе и финансово.
С дьявольской скоростью Юркин «Москвич» «под завязку» был нагружен вещами Евы: чемоданами, коробками, сумками и сумочками. Даже верхний багажник был задействован, к нему прикрутили белый шезлонг. Саму Еву Тузик заботливо подсадил к чемоданам, пристегнул ремнем безопасности к пассажирскому сидению. Благодарно и с энтузиазмом пожал руку выдворяемому « сопернику»:
- Рад, за тебя. Баба-золото! Держи,- протянул он Юрке какой-то увесистый мешок.
- Что это?- Пощупал мешок Юрка.
- Виагра,братишка! Тебе нужнее.
А потом еще долго махал рукой отъезжающим.
Так, вместо долга, горе-коллектор получил целиком всю должницу, вместе с ее пожитками. И потом еле - еле от нее отделался, поскольку она требовала компенсировать разрыв с миллионером и понесенный при этом моральный и материальный ущерб.
Вторым клиентом Юрия тоже была женщина. И тоже молодая. Мать-одиночка с трехлетним сынишкой Юркой. Эту маленькую семью наш бескомпромиссный коллектор застал врасплох в съемной комнате, почти, что без мебели и без замка в двери. При этом крошечный Юрка тут же назвал его «папой» и кинулся обнимать ноги мужчины. Делал он это с таким отчаянием, что Юрка захотел дать деру и уже повернулся к дверям, но потом передумал, кое-как примостился на расшатанном стуле.
Малыш деловито взобрался на его колено и сидел гордый и важный, как будто был именинником. И так трогательно, тепло и чисто пахли дешевеньким детским мылом его «постиранные» волосенки, что комок подкатил к горлу взыскателя долгов, и он сидел сосредоточенный и молчаливый, боясь сказать слово, чтоб не разрыдаться.
Он окидывал взглядом убогую комнату, понял все и не знал, как выйти из положения.
- Возьмите, тут три тысячи,- протянула коллектору бумажки мама маленького Юрки.- Знаю, что я должна много, но у меня больше нет, ни копейки. Но я уже устроилась на работу и обязательно расплачусь с банком.
-Не надо,- отстранил гость ее тонкую руку. Он почему-то отчетливо вспомним своего пухлого шефа и его новенький, третий по счету, «БМВ». - Я не могу это взять.
- И что же с нами будет?
- Не знаю, но оставлять вас без копейки я не имею права.
- Папа, а ты мне фамокат купифь?- С надеждой обратил свои влюбленные глазенки ребенок на мужчину.
Тот осторожно ссадил малыша с колена. Снял с вешалки кепку и вымелся прочь. Но через миг вернулся:
- Тезка, собирайся!
- Куда?
-За самокатом.
Ну и последняя история, поставившая точку в карьере начинающего коллектора, имела место уже в Воркуте, куда Юрка, как «опытный» и самый «удачливый» специалист, был брошен выбивать долг с какого-то матерого рецидивиста.
Вы читали в прессе историю о том, как раздетый пассажир бежал по тундре за поездом три километра? Так вот это был Юрка. Выкинули его из вагона дружки того должника, вот и наверстывал он состав по морозцу да налегке.
Как говорится, и каждый пошел своею дорогой, а поезд пошел своей. Слава Богу, станция оказалась неподалеку.
Именно тогда, отчаянно отталкиваясь ступнями от промерзших шпал, в полной мере осознал наш герой, что профессия коллектора - не для него. И сам себе поклялся, что коли останется живым, подобно Ивану Васильевичу, сменит к чертовой матери профессию.
- Теперь вот живу натуральным хозяйством,- вздохнул Юрий. Поднял стакан против света, посмотрел сквозь него и вновь утопил кнопку в свой мультяшный магнитофон.
Как бы там ни было, односельчане к Юрке относятся с уважением. Все- таки в банке работал. То ли корректором, то ли директором, важная, словом, птица. То обстоятельство, что его агентство сотрудничало с банком по договору и не имело к структуре и штату финансового учреждения никакого отношения, их не смущает. Работал в банке и все тут! А, значит, образованный и уважаемый человек.
И только уже знакомая нам соседка нашего героя относится земляку с иронией. Она имеет удовольствие наблюдать, как он прячется от всяческих незваных гостей, сама нарочно отслеживает такие моменты, подзуживает гостей, потом жадно подсматривает, подслушивает, мотает на ус, и свысока смотрит на Юрку, как на шантрапу.
Свистоплясово мы покидали под вечер. Юрка надергал луку целую охапку и, не отряхнув, охапкой же загрузил нам его прямо в салон.
Новый знакомый дал нам обещание все - таки покорить столицу, как – никак имеет «настоящую» профессию, электрика, на которую теперь, якобы, и сделает ставку.
- Порода у нас такая, мы отступать не намерены.- Как-то очень неуклюже улыбнулся Юрий и неловко сжал слабый кулак.
Из чего стало понятно, что если «они» отступать и не намерены, то и наступать явно не привыкли.
Вскоре наша машина осторожно выбралась на центральный «шлях» и стала широко загребать его «всеми четырьмя», неся нас прямехонько на закатное солнце. И надо было бы засмеяться, да не смеялось как-то нам, за то звучала в ушах песня «Машины времени» «Костер», о чьей-то вечно чужой, но такой красивой судьбе.