Нелепо натянув серый берет ручной вязки на левое ухо, и заколов его на затылке шпилькой, чтобы ненароком не свалился, ОНА, широко улыбалась, рассказывая взахлеб про проделки своего внучатого племянника.
Особо не вникая в ее рассказы о любимом чаде, я любовалась ее глазами, которые периодически наполнялись слезами умиления и радости.
-А, ты, куда так спешно собираешься? - спросила я, перебив ее очередной, до боли знакомый монолог.
-Как куда? - удивилась ОНА. – К Семушке. Что- то приболел он. Второй день в садик не ходит.
- А мать его где?
-Как где? Дома конечно. Но мне же надо им помочь! Племянница пишет диссертацию.
-Сколько же лет она ее пишет. – грустно подумала я.- А помнишь свою- то? Ты ее так и не дописала. А тема была интересная, многообещающая, перспективная.
-Другие были перспективы. – вздохнула ОНА.
-Да! Другие. После трагической гибели отца, тридцать лет ухаживала ОНА за матерью, разбитой параличом. О карьере не было речи.
И личная жизнь складывалась в пазлы между работой и постелью матери. Так и осталась ОНА без мужа, без детей. Один только Семушка, как свет в окошке, горит ярким огоньком, освещая ее одинокую жизнь.
Суетливо опустошая холодильник, и набивая гостинцами сумку, ОНА рассказывала мне, в очередной раз, как Семушка на празднике в садике читал стихотворение. Как подрался с соседским Дениской. Как он гениально собрал машинку в подаренном ею конструкторе.
И глаза ее излучали нежность бездонной, нерастраченной любви.
Я вспомнила ее молодой и красивой, как тридцать лет назад. Вечно торопливо бегущей на высоких каблучках, и не замечающей провожающих ее вожделенных взглядов молодых парней.
Как ОНА была хороша!
А сейчас? Стоптанные сапоги, немыслимый берет. Серая курточка наспех…
Но, глаза…
Они, как и тогда, в юности, светились озорными огоньками, излучая свет и согревая людей, с которыми ее объединила судьба.
-Не забудь покормить Васеньку. – сказала ОНА, нежно погладив своего старого кота и вручив мне ключи от квартиры.
-Храни тебя Господь!