В. Чеботарёв "ВОЗВРАЩЕНИЕ" - рассказ С. К. - 1943 год
Когда началась война, мне было 4 года, довольно много, но ни одного довоенного события в памяти не сохранилось, ни малейшего проблеска. Первое пробуждение сознания связано с плаванием на пароходе - нас, детей работников Гидрометеослужбы и Главсевморпути, везли в эвакуацию по Волге до г. Горького. Родители оставались в Москве. Сидели мы где-то в трюме. Как я сейчас понимаю, пароход был сильно перегружен, т. к. иллюминаторы были полностью под водой. И вот я не давала покоя взрослым: "Почему вода не заливается в пароход?", - как будто у них других забот не было. В Горьком мы пробыли недолго, немецкие самолёты прорывались к городу и бомбили. Помню, как на случай воздушной тревоги, мы спали ночью одетыми. И верхняя одежда висела тут же у кроватки, чтобы можно было быстро одеться и спасаться в убежище.
Из Горького нас повезли в самый центр Сибири, в посёлок Большая Мурта, километров 100 к северу от Красноярска.
У меня был старший брат, ему было уже 9 лет, школьник. Его память сохранила больше впечатлений. Он рассказывал, как нам навстречу шли знаменитые эшелоны с сибиряками, которые делились с нами, ребятишками, едой. По-моему, мы и ели-то только, когда происходила такая встреча.
А в Москве, 30 ноября 1941 года погибла наша мама, не на войне, но из-за войны: в полной темноте она шла на работу и была насмерть сбита грузовиком. Отец не был на фронте, т. к. ещё в 40-м году получил инвалидность: один негодяй выплеснул ему в лицо стакан серной кислоты. Один глаз был потерян полностью, во втором сохранилось 5% зрения. Только это трагическое событие сохранило ему жизнь.
Отец сразу же после похорон мамы написал сыну письмо, оно сохранилось, его невозможно читать без слёз. В самом трудном месте даже почерк изменился, видимо, рука дрожала. А брат сказал мне об этом примерно через полгода, я помню, что это было уже летом. Но что я тогда понимала в смерти? Я выслушала и побежала играть.
В конце 43 года мы вернулись в Москву. Встречала нас тётя Тоня, мамина сестра. Я кинулась к ней с криком "мама!". Она: "Нет, детка, я не мама"... И тут я не очень встревожилась, подумала, что мама будет дома. А дома собралась нас встречать вся родня. Народу было очень много.Но никто не похож на маму. И вот отлично помню, как стою я в сторонке, молча, смотрю на всех и думаю: "А где же моя мама?" Так и повелось с тех пор, что все свои горести переживаю молча. Не жалуясь, не ища сочувствия. Отец был на работе, он пришёл чуть позже. Так до сих пор и стоит перед глазами его широкая белозубая улыбка. А маму я не помню, как будто её и не было.