Девичник

Лора Каннингем

ДЕВИЧНИК


Перевод Анны Шульгат


Действующие лица:

Джесси
Нина
Лисбет
Марта
Сью Кэрол
Клер

Возраст героинь: от 33 до 36 лет.
Место действия: квартира в Нохо (район в южной части Манхэттена).

 
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена погружена во мрак. Внезапный луч света на секунду озарил коленопреклоненную молодую женщину [Джесси]. Снова полная темнота. Потом на заднем плане проступает панорама южной части Манхэттена. Вечереет, и четкие фигуры небоскребов вспыхивают тысячами огней. Названия корпораций на крышах зданий излучают слепящий свет. Кажется, что город надвигается, стремится нас себе подчинить. Затем постепенно освещается сама квартира, из окон которой мы видим городской пейзаж. Это бывшее фабричное помещение на чердачном этаже дома в Нохо. Не так-то просто вести борьбу с холодным, индустриальным дизайном – наследием прошлого, - но благодаря усилиям хозяйки здесь постепенно воцаряются тепло и уют. Интерьер не строго бытовой, а скорее стилизованный: кубы вместо диванов, торшер в стиле арт-деко, лампы с розовыми абажурами, другие предметы из прошлых эпох. Слева мы видим кухню, где готовится праздничный  ужин, а рядом – дверь ванной. Справа – дверь грузового лифта. Гостиная обустроена для дружеских посиделок: посередине полукругом расставлены стулья (вариант – на пол брошены подушки). Сегодня здесь будет бэби-шауэр – «осыпание младенца дарами» – вечер в честь беременной женщины, во время которого ее подруги дарят ей все необходимое для будущего малыша. В самом центре комнаты – старинная деревянная колыбель ручной работы. Джесси, хозяйка дома (ей тридцать три года), на коленях стоит перед колыбелью, прикрепляя к ней праздничные гирлянды. Потом Джесси вскакивает и мчится на кухню, чтобы заняться готовкой. Роняет на пол двух цыплят, поднимает и вытирает их. Потом пытается разгрести беспорядок на кухне, убирая кастрюли и задвигая подальше мешок с мусором. Возится с автоответчиком, затем достает из сумки мобильник, кладет его на журнальный столик, но, подумав, убирает назад в сумку. Ставит диск с записью фуги, но потом выбирает более легкую музыку. Обходит гостиную, наводя последний лоск. На мгновение останавливается и задумчиво смотрит на себя в зеркало. Дотрагивается рукой до груди. Тряхнула головой, возвращаясь из мира грез на грешную землю. Замечает на полу игрушечного барашка и кладет его в корзину с игрушками. Барашек блеет. Джесси вздрагивает от неожиданности, потом смеется.

ДЖЕССИ (шутливо). Предупреждать надо.

Она пытается утихомирить блеющего барашка, и тут раздается звонок в дверь.

ДЖЕССИ (подбегая к дверям). Кто там?
НИНА (за сценой). Я.

Входит Нина. Нине тоже тридцать три, но она гораздо крупнее Джесси. Ее вообще «много» - большая грудь, громкий голос, тяжелые украшения. Из-за неудачного эксперимента с краской для волос шевелюра Нины приобрела причудливый ржавый цвет. Нина высокая, но при этом кажется какой-то беззащитной. Она изо всех сил старается сохранять бодрый вид. Нина плотно закутана, но дрожит, как будто ей пришлось крепко померзнуть. Под зимним пальто обнаруживается дизайнерский костюм – правда, он ей маловат и сидит неуклюже. В руках у Нины пакеты с подарками и коробка с тортом. В  шутливом приветствии Нина и Джесси обмениваются ритуальным поцелуем, почти не соприкасаясь щеками.

ДЖЕССИ и НИНА (вместе). Выглядишь потрясающе. (Разглядывают друг друга). Честное слово. Просто потрясающе.
ДЖЕССИ. Ты какая-то другая. Ой, твои волосы! Раньше ты не красилась в рыжий цвет.
НИНА. Имела место реакция окисления.
ДЖЕССИ. Тебе идет. Твой стиль. Ты просто сногсшибательна.
НИНА. А ты? Ой, покраснела… Ты что, с кем-то познакомилась, да?
ДЖЕССИ (сияет). Не скажу.
НИНА. А то я не вижу! (Обняла Джесси и закружила ее в шутливом танце). Слушай, я так за тебя рада, так рада! Но ты все-таки должна мне рассказать. Ну, кто он? Наверное, это что-то особенное, да? В поездке познакомились?
ДЖЕССИ. Не скажу. Но ты, ты просто сногсшибательна!
НИНА. Ой, я не могу, когда ты такая скрытная. Я тебе все выкладываю, как на духу, а ты хоть бы словечко! (Вздох). А ко мне один тип пристал… по дороге сюда…
ДЖЕССИ. Да ты что? Ко мне-то уже никто не пристает… (С подозрением). Погоди, он был в шинели и ушанке? И… с расстегнутой ширинкой?
НИНА. Точно.
ДЖЕССИ. А, этого я знаю. Вечно шляется по нашему кварталу. И как он только может… в такую холодрыгу…
НИНА. Не волнуйся – эта часть тела замерзает последней. Между прочим, Джесси, он помахал этой штукой в мою сторону. Считать это приставанием или как? Правда, он до меня не дотронулся… Но звуки издавал… (Имитирует чмоканье).
ДЖЕССИ. Вот-вот, когда-то он чмокал по моему поводу, а теперь только наркотики предлагает. (Вздыхает). Экстази. Знаешь, раньше он был мне… отвратителен. А теперь мне его жалко – бедолага, трясет своим членом в такой мороз, и все ради чего? Чтобы достичь удовлетворения? А может, его мучает старая рана или душевная боль?
НИНА. Ну, ты даешь… Прибереги свое сочувствие для меня. (Протягивает Джесси коробку с тортом). Вот. Шоколадный торт-суфле с помадной начинкой. Ни грана муки!
ДЖЕССИ. Ого, шоколадный торт!
НИНА. Ради Бога, не давайте мне к нему притронуться. Я испекла его, но сама есть не буду. Это специально для вас. (Пауза). А я посмотрю. (Пауза). Я до четверга на диете. (Трясет пакетиком с диетической смесью). Ограничусь вот этим, пока вы будете пировать. Я ведь не ела нормальной еды с того праздничного кошерного обеда в День независимости.
ДЖЕССИ. И слышать не хочу! Ты должна поесть! Зря я что ли зажарила пять корнуоллских цыплят? (Жест в сторону кухни). Ты только посмотри – там целая цыплячья братская могила.
НИНА. Да все нормально… Посмотрю, как едите вы. Роль наблюдателя на этом празднике жизни меня вполне устраивает.

В этот момент в сумочке у Джесси звонит мобильник. Джесси вне себя от волнения. Хватает сумочку, достает телефон, подносит к уху.

ДЖЕССИ. Алло? Алло? Ничего не слышу… (Кладет мобильник обратно в сумку). Какой-то треск. Как будто марсиане атакуют. Дурацкое изобретение. Не хотела я его заводить, да вот, пришлось… Вечно трезвонит… Черт, мне уж показалось, что это сумка со мной разговаривает. Вроде как голос материализма, решившего о себе напомнить.
НИНА. Ты так бросилась к этому телефону, как будто речь идет о жизни и смерти.

Джесси смотрит невидящим взглядом: возможно, ее жизнь действительно зависит от звонка.

ДЖЕССИ. Не смеши.
НИНА. Ждешь, что он позвонит?
ДЖЕССИ. Ничего я не жду!
НИНА. Ну, конечно! А может, он послал тебе е-мейл? Ну и времена - у мужчин столько способов не  выйти на связь… (Кривится). Мда, посткоитальное отчуждение... Не может набрать твой номер... после всего, что у вас было... Ладно, когда он обещал позвонить? Что говорить - после секса, да еще на другом конце страны - это совсем другая зона. Тут должен быть особый тариф, чтобы заставить его позвонить. Честное слово, я бы за это приплатила... Тариф «Для друзей и родственников» и... «Для бывших любовников»... Ну, и когда же он обещал позвонить?
ДЖЕССИ. Не скажу. (Сдаваясь). Не раньше, чем через час. А поскольку он там, на западе, в Колорадо, то может еще и позже...
НИНА. Колорадо! Вот это да! Так он ковбой?
ДЖЕССИ. Нет. Индеец.
НИНА. Да ты что? Обожаю индейцев! В набедренной повязке и с ожерельем из клыков?
ДЖЕССИ. А еще с ирокезом и томагавком! Ну что ты плетешь? Он адвокат -  специалист по гражданским свободам - и одевается, как все нормальные люди.
НИНА. Ой, прямо «Танцы с волками»! Ну, давай же, выкладывай. Я ведь тебе рассказывала про того, из Майами.
ДЖЕССИ. Я нема, как рыба. Лучше бы помогла мне, чем нести всякую чушь... Они вот-вот будут здесь... Ничегошеньки не успеваю! Я же помчалась в магазин прямо из аэропорта... Перла эти бутылки... Уф, еле дотащилась... а еще уборка...

Нина обходит колыбель, рассматривает гирлянды и прочие приготовления.

НИНА. Да, Джесси, я смотрю, ты основательно подготовилась.
ДЖЕССИ. Хочу, чтобы у Клер было все необходимое.

Нина выкладывает свои подарки на стол. Снова все разглядывает, корча недовольную гримасу.

НИНА. То есть, по-твоему, я должна охать и ахать над каждым подарком?
ДЖЕССИ. Всенепременно.
НИНА. Бог ты мой, я уже разучилась это делать. Я ведь последний раз была на вечеринке в честь будущей мамаши... дай Бог памяти... еще в Бронксе.
ДЖЕССИ. А там они случались часто?
НИНА. Постоянно! Чем там еще заниматься? Окраина, пригороды, Джерси... Это просто репродуктивные зоны. Господи, до чего ж там все плодовитые... Все рожают. Половине моей школы пришлось пережениться. В те времена мы и не думали о контрацепции. Мда, дети природы… (Пауза). Синтия Гринспэн так и не успела закончить школу. Воды отошли у нее прямо на социологии. (Пауза). Бог ты мой, ее ребенку уже... пятнадцать. Я могла бы его охмурить. (Вздрагивает). Но не буду. (Отходит от стола). Итак, кто еще намечается?
ДЖЕССИ. Как всегда. Лисбет. Сью Кэрол. Марта. Надеюсь, Марта опоздает - ей нужно завершить сделку в центре. Ну и Клер, конечно.
НИНА. А без Марты нельзя было обойтись?
ДЖЕССИ. Ты же знаешь, она бы обиделась.
НИНА. Она испортит нам весь праздник...
ДЖЕССИ. Ничего подобного! Я все рассчитала. Марта появится, но тут же…уедет.
НИНА. Марта уедет? Держи карман шире!
ДЖЕССИ (с довольным смехом). Ты не знаешь про мой гениальный план. Сегодня - день рождения Дональда, и Марта ведет его в «Зеленый омар». Представляешь, она забронировала столик одиннадцать месяцев назад! В общем, ей нужно уйти отсюда не позднее восьми сорока пяти, иначе ее бронь полетит в тартарары… (Ликующе) А если Клер опоздает, то есть шанс, что они с Мартой вообще не встретятся!
НИНА (под большим впечатлением). Вот это план! Но погоди, ты точно знаешь, что она… уберется?
ДЖЕССИ. А для чего я, по-твоему, выбрала сегодняшний вечер? Чтобы избежать катастрофы. (Спохватывается). Ой, мне стыдно, что я так говорю о Марте.
НИНА и ДЖЕССИ (Хором, сдерживая смех). В сущности, она хороший человек. (Хохочут).
ДЖЕССИ. Ладно, давай выпьем вина, пока остальные не пришли. Ну что ты стоишь? Садись.
НИНА. Нет уж, стоя я выгляжу стройнее.
ДЖЕССИ. У тебя все нормально?
НИНА. Не хочу портить тебе настроение.
ДЖЕССИ. Нина! (С сочувствием). Как мама?
НИНА. Без изменений. (Уклоняясь от печальной темы). Врачи говорят - состояние стабильное.
ДЖЕССИ. Так в чем дело? Что случилось?
НИНА. Да ничего такого. Просто я приехала к тебе прямо от… Помнишь того мужика – маминого соседа? Ну, того… еврейского дзен-буддиста? Он все время звал меня на травяной чай.
ДЖЕССИ. (Сухо, со знанием дела). И что он пьет - «Утренний гром»?
НИНА. «Рассвет за бугром». Я-то держала его за монаха. Думала, секс его не интересует.  В общем, включила его в категорию «друзей». А тут, в воскресенье, он подходит ко мне в прачечной и ни с того ни с сего заявляет: «У меня было мистическое откровение. О нас с вами». Сказал, что у него пять лет не было женщины, вот я и подумала: а почему бы и нет?
ДЖЕССИ. Пожалуй, это не худший вариант...
НИНА. Ой, ты себе не представляешь! У него все по плану. Сначала надо три дня поститься - ну, для меня это пара пустяков, я с июля ничего не ем. А на свидание я должна идти во всем белом и натуральном - никакой синтетики! - иначе ничего не выйдет... Мда, такого странного предложения мне давно не делали, вот я и согласилась... В общем, прихожу я к нему... 
ДЖЕССИ. И?
НИНА. Ой, лучше не спрашивай. Он...

На этих словах раздается пронзительный звонок в дверь, в секунду разрушающий доверительную атмосферу. Джесси бежит открывать.

ДЖЕССИ. Ты пока налей себе вина...

Нина идет на кухню и наливает себе австралийского красного.

ДЖЕССИ. Кто там?
ГОЛОС ЛИСБЕТ. Это я. (Шелестящим голосом). Лисбет.

Дверь открывается. Джесси впускает Лисбет, болезненно худую красавицу, профессиональную модель. Лисбет вплывает с огромным нарядным подарком и букетом лилий. На ней изысканная блузка, серые кашемировые брюки, лайковые сапожки и шубка из искусственного меха - все подобрано в тон. Лисбет изящным жестом стряхивает с шубки снег. Джесси и Лисбет обнимаются, покачиваясь в ритуальном приветственном танце: чувствуется, что между ними большая близость, чем между Джесси и Ниной.

ДЖЕССИ (красота Лисбет вызывает у нее трепет). Ты такая красивая...
ЛИСБЕТ. Это ты красивая. (Разглядывает Джесси). А у тебя кто-то есть. Ты влюбилась...

Джесси кивает, не в силах скрывать правду.

ДЖЕССИ. Ах, Лисбет.
ЛИСБЕТ. Ах, Джесси.
ДЖЕССИ. Дивная блузка.
ЛИСБЕТ. Из старых запасов.
НИНА (обиженная невниманием подруг). Между прочим, вы тут не одни.   
ЛИСБЕТ. Ой, Нина!
НИНА. Привет, Лисбет!
ЛИСБЕТ (взволнованным шепотом выдает сенсацию). Я его видела. Я только что его видела.
ДЖЕССИ. ...Стива?
ЛИСБЕТ. Мы ехали с ним  в одном вагоне.
НИНА. Вот козел.
ЛИСБЕТ. Ну, зачем ты так? Я же его люблю! (Рассматривает костюм Нины). Отлично выглядишь. Новый костюм?
НИНА. Был.
ЛИСБЕТ. Ой, у тебя рыжие волосы!
НИНА. Имела место реакция окисления... Так что там со Стивом? Я думала, с ним покончено.

Джесси бросает на Нину предупреждающий взгляд.

ЛИСБЕТ. Покончено? Что ты! Просто мы... (Неуверенно) ... просто у нас переходный период. У него сейчас... сложный этап. Когда это кончится, мы снова будем вместе. (Просияв). Но я так рада, что видела его!
ДЖЕССИ. Ну, как он?
ЛИСБЕТ. Он... (Запинается) ...Он был в другом конце вагона. Худой. Выглядит неважно. А глаза... глаза... (Смотрит широко раскрытыми лазами). Боже мой, у него пустые глаза.
НИНА. Кокаин. Или что похуже.
ЛИСБЕТ (более нейтральным тоном). Он отрастил усы и... бородку. Такую смешную жиденькую бородку.
ДЖЕССИ. Не представляю себе Стива с бородой.
НИНА. Может, это был не Стив?
ДЖЕССИ. Не представляю себе Стива с бородой.
ЛИСБЕТ. Но его плащ! Плащ я узнаю всегда. С оторванными наплечниками... (Улыбается). А в карманах дырки. Помню, когда мы с ним гуляли, мне нравилось совать руку ему в карман... (Благоговейно). Гладить его по бедру. (С сомнением). Нет, все-таки это был Стив. Я хотела к нему пробраться, но была такая давка... (Запинается). А потом он вышел из вагона. Приятно было его повидать. (Освобождается от наваждения). Вот, Джесси... это тебе. (Протягивает букет).
ДЖЕССИ. Боже, лилии! Ты с ума сошла…

Пока Джесси ставит цветы в вазу, Лисбет подходит к столу с подарками и выкладывает на него свой подарок.

ЛИСБЕТ. Я купила ребенку крестильную рубашечку. С ручной вышивкой. А еще прелестный чепчик в тон.
НИНА. Так, начинается. Сказала бы еще «славненький» и «прехорошенький». Тошнит меня от этих словечек. (Протягивает Лисбет канапе). Поешь хоть немного, а то совсем исхудала. Сколько ты весишь? Килограммов тридцать? (Берет Лисбет за руку и шутливо вскрикивает, ощупывая ее). Бог ты мой, вы только посмотрите! Что это? Джесси? Это что, рука?
ДЖЕССИ (печально). Я видела.
НИНА. Это рука? Это щепка! (Окидывает Лисбет критическим взглядом). Грудь минус первого размера, задницы вообще нет.
ЛИСБЕТ. У меня есть... задница!
НИНА. Смотря что ею называть. (Предъявляет Лисбет собственный зад).  Вот это задница. Хуже всего, что когда-то мы носили шмотки одного размера... Теперь ты вся уместишься в одной моей штанине.

Джесси наливает вина, протягивает Лисбет бокал  и блюдо с канапе.

ДЖЕССИ (к Лисбет). Хотела бы я знать, когда ты последний раз ела по-человечески... Попробуй этот сыр – такой нежный!
ЛИСБЕТ (мечтательно). Помню, мы со Стивом пошли в мексиканский ресторан. Сначала заказали начос и чалупас, потом комбанасьон... (С тоской). А еще бурритос. (Вздыхает). Ели друг у друга из тарелки.
НИНА. А что, без Стива ты есть не можешь?
ЛИСБЕТ. Но он всегда заказывал для меня...
НИНА. Значит, решила умереть голодной смертью?
ЛИСБЕТ. Я ем!
ДЖЕССИ. Что?
ЛИСБЕТ. Хлебцы.
НИНА. Удивительно, что тебе еще дают работу. Не хотела я говорить, но, по-моему, ты слишком худая для «Вог».
ДЖЕССИ. Нина, для «Вог» нельзя быть слишком худой.
НИНА. Ну, тогда - слишком вялая. Понимаете, в худобе этих моделей есть своя сила. Когда они выезжают на пленэр, то прямо-таки разбрасывают конечности  по валунам… На пляже я люблю пересчитывать у них ребра.
ЛИСБЕТ. Вообще-то в последнее время я не снимаюсь для модных журналов. В «Воге» не была с апрельского номера... Теперь мой основной работодатель – «ЖАМА».
ДЖЕССИ. Пижама?
ЛИСБЕТ. «ЖАМА» - «Журнал американской медицинской ассоциации».
НИНА. Твое фото в статьях про дистрофию?
ЛИСБЕТ (игнорируя). Я рекламирую прозак. (Дурашливо обмякает всем телом, безвольно опустив руки). «Страдаете от одиночества? Жизнь загнала вас в угол, и некому протянуть руку помощи? Когда самые простые проблемы в жизни кажутся  неразрешимыми, попробуйте… прозак».
ДЖЕССИ. Убедительно.
ЛИСБЕТ. Надеюсь, скоро доберусь до торазина. (Оживляясь). Работа несложная, а платят хорошо. (Шутливо). Живу припеваючи - даже депрессию изображаю с трудом. (С напускным весельем переставляет свой подарок, чтобы он был на виду). Надеюсь, Клер это понравится. Я купила ей красивую ночную сорочку – такую же, как рубашка для ребенка. Я прямо вижу Клер с ребенком на руках... в облаке кружев...
НИНА. Клер в кружевах? Мда, богатая у тебя фантазия.
ЛИСБЕТ. Но, может быть, кружева сделают ее женственнее... Как вы думаете? (Озабоченно). Ой, наверно, надо было купить ей что-то другое.
ДЖЕССИ. Не волнуйся, она будет в восторге от твоего подарка! (С теплотой).  Я так рада, что Клер придет. Мы столько не виделись - на нее это непохоже...
НИНА. С ней что-то не так. Пропасть на целых полгода! Я только вчера смогла до нее дозвониться.
ЛИСБЕТ. И как она?
НИНА. Говорит, что нормально, но, по-моему, притворяется. Сказала, что ужасно располнела.
ЛИСБЕТ. Не могла она ужасно располнеть! Я уверена, она прекрасно выглядит.
НИНА. А вот и нет! Постойте, разве Марта вам не сказала?
ЛИСБЕТ И ДЖЕССИ (хором). Нет.
НИНА. В общем, на прошлой неделе она видела Клер на Пятьдесят седьмой улице. Говорит, что та изменилась до неузнаваемости! Одета черт знает как, без грима, растолстела страшно, а голова совершенно седая! 
ДЖЕССИ. Быть такого не может. Так измениться за какие-то пару месяцев? Не верю.
ЛИСБЕТ. Иногда такое случается. Синдром беременности.
НИНА. Говорю вам, Клер в глубокой депрессии. Марта окликнула ее, а та, даже не обернувшись, вскочила в автобус. Но Марта успела ее хорошо разглядеть и говорит, что Клер превратилась... в старуху! Лицо в морщинах, шея в складках и жуткие мешки под глазами.
ДЖЕССИ. Что за бред! Клер не могла так измениться. Наверное, Марта обозналась.
ЛИСБЕТ. Тогда почему она с нами не общается? В балетном кружке уже сто лет не была...
ДЖЕССИ. Господи, Лисбет, она на седьмом месяце, а ты хочешь, чтобы она делала гранд жете?
НИНА. Ну, хотя бы плие.
ЛИСБЕТ. Ужас, половина группы вот-вот родит. Прямо-таки кружок при роддоме... (К Джесси). Но как же ты уговорила ее придти?
ДЖЕССИ. Я не оставила ей выбора. Когда я, наконец, до нее дозвонилась, то сказала, что все уже готово. (Она делает жест в сторону угощения и подарков). Я знаю, она в полном порядке.
НИНА. Нет. Она избегает нас. Вас это не удивляет? В последнюю нашу встречу она сказала, что познакомилась с кем-то, а потом вдруг пропала...
ЛИСБЕТ (Томно). Но так бывает, когда ты по-настоящему влюблена... Можно хоть целый год не вылезать из постели.
НИНА. Ничего подобного. Она даже не захотела говорить о нем по телефону. Думаю, все из рук вон плохо.
ДЖЕССИ. А у меня такое чувство, что все замечательно. Ей просто не хочется рассказывать по телефону - она приберегла это на сегодняшний вечер. Она и мне сказала, что очень располнела. А хоть бы и так? Ничего, войдет в норму после родов.
НИНА. Да? Это только так говорится. Я вот никак в норму не войду, хотя и не рожала. Мне даже после обеда в норму не войти.

Звонок в дверь. Джесси бросается открывать.

ДЖЕССИ. Кто там?
МАРТА (за сценой). Марта.
НИНА. Как думаешь, в кого она вцепится первым делом?

Смеются, тыча друг в друга пальцами.

Джесси открывает дверь и впускает Марту. Самая деловая и солидная из всех, Марта выглядит хозяйкой жизни: на ней роскошная накидка из тончайшего меха антилопы, занесенной в «Красную книгу» (печально известный шахтуш), дизайнерский костюм, дорогие туфли. Эта холеная, явно процветающая женщина  почему-то впрыгивает на одной ноге, таща за собой гигантскую подарочную коробку. Жестом показывает, что за дверью остались другие подарки.

МАРТА. Какой-то алкаш описал мою туфлю! Прямо там, в подъезде! (Быстро, тоном приказа). Несите сюда подарки.

Подруги заносят в квартиру гору разномастных коробок.

МАРТА. (Между делом). Прекрасно выглядите. (Снова о туфле). Повезло мне, да? Фу, не хочу трогать эту гадость. Дайте бумажное полотенце, да побыстрее.

Джесси отрывает кусок от большого рулона и протягивает Марте.

МАРТА (вытирает туфлю). Кто-нибудь знает, медные пряжки тускнеют от мочи?
НИНА. Угу.
ДЖЕССИ. Наверное, это старина Говард.
МАРТА. Старина Говард? Так ты с ним знакома? Я-то решила, что это какой-то мерзкий старый бомж решил справить нужду в тепле.
ДЖЕССИ. Вообще-то он постоянно справляет здесь нужду. Но мы его терпим, ведь он… отпугивает грабителей и хулиганов.

Нина и Лисбет хохочут.

МАРТА. Очень смешно! Если бы он написал на вас, вы бы не смеялись. (Кривится, продолжая вытирать туфлю). Между прочим, совсем новые.
ДЖЕССИ. Не понимаю, что на него нашло. Обычно он тихо писает в углу вестибюля. Там всегда лужа.
МАРТА. Когда я вошла в вестибюль, он писал, стоя ко мне спиной… Потом, видно, услышал меня, обернулся и (изображает, что держит шланг)… окатил мою туфлю.
ДЖЕССИ. Значит, у него это вышло случайно. Он не хотел.
МАРТА (закончив с туфлей). Нет, вы подумайте – описать мою туфлю! Мало мне забрызганных унитазов в общественных туалетах!
ДЖЕССИ. Я тоже этого не выношу. Казалось бы, что тут сложного – не оставлять после себя брызги? Я никогда не оставляю.
НИНА. Просто многих женщин приучили не садиться в общественном туалете. Они боятся подцепить заразу, приседают «орлом» и…
ЛИСБЕТ. …всегда промахиваются.
НИНА. Вот если бы все садились на сиденья, было бы здорово. Слушай, а ты твердо уверена, что это моча?
МАРТА. Да – и хватит об этом! (К Джесси). Мне просто необходимо выпить. (Нине). Я смотрю, ты вроде бы похудела.
НИНА. Спасибо. А ты как всегда в форме.
МАРТА. Спасибо, золотце. Но у тебя что-то не так с волосами.

Не дав Нине ответить, Марта переключается на Лисбет.

МАРТА (с притворной заботой). А ты такая хорошенькая… такая вся из себя миниатюрная - прямо уменьшенная копия того, что было раньше. Да уж, искусство требует жертв.

Лисбет съеживается еще больше, но прежде чем она успевает что-то сказать, Марта уже оказывается перед Джесси. Та дает ей бокал вина.

МАРТА. Спасибо. Ты ангел. Я смотрю, в поездке ты занималась сексом?

Джесси вздрагивает.

МАРТА. Это видно по твоей коже, обычно она не такая чистая. Но ты немного напряжена. Наверно, ждешь его звонка? (Окидывает квартиру взглядом матерого риэлтера). Ого! Дай-ка я погляжу, что ты тут сделала. Полы, что ли, поменяла?
ДЖЕССИ. Нет, просто отциклевала. Сама. Все лето провозилась.
МАРТА. Отличная работа! Теперь здесь можно жить. (Сменив тон). Но как тебе этот райончик? Неужели привыкла к нему? Не боишься возвращаться домой поздно вечером… одна?
ДЖЕССИ. Нет. Я люблю возвращаться сюда поздно вечером - одна.
МАРТА. Ты такая храбрая. (Заглядывает в ванную). И так ловко пристроила здесь унитаз… (Замечает в ванной кошку). Ой, киска… прости, дорогая. Посиди тут, а то у мамочки на тебя аллергия. (Слышится громкое мяуканье). И ты все делаешь сама?
ДЖЕССИ. Да, Марта, все делаю сама. И я знаю, что унитаз установлен криво. У меня вообще все криво… Но мне нравится.
МАРТА. Ну… можно сказать, что ты работала по заказу Сальвадора Дали.
ДЖЕССИ. Спасибо, Марта.
МАРТА. И у тебя все та же кошка. Она решила поставить рекорд кошачьего долголетия, не так ли?
ДЖЕССИ. Слава Богу, ей уже двадцать три года.
МАРТА. И она все так же отрыгивает клочья шерсти? Помню, она всегда этим славилась…
ДЖЕССИ. Я даю ей рыбий жир.
МАРТА (выглядывая в окно). Что и говорить, вид потрясающий. Умереть – не встать. Расстояние соблюдено по всем законам эстетики. Но неужели ты не скучаешь по центру? По людям, по ресторанам, по магазинам?.. Правда, здесь у тебя отличная парковка… особенно для грузовиков.
ДЖЕССИ. Я люблю этот район. И потом, я целый год провозилась, приводя квартиру в божеский вид.
МАРТА. А теперь самое время ее продать. (Сладким голосом). Я ведь добра тебе желаю. (Показывает глазами на свою туфлю). Видишь, что у вас тут творится? Живешь посреди клоаки! (Спохватываясь). Я говорю про район, а твоя-то квартира, конечно, – загляденье. Ты же у нас волшебница. (Проницательно). У тебя удобная форма кредита, я знаю, как с ней работать. Найдутся люди, которым эта кло… (хочет сказать «клоака», но поправляется) …сюрреалистическая местность по вкусу.
ДЖЕССИ. Между прочим, я узнала об одном потрясающем совпадении. Моя тетя сказала мне, что в этом самом здании работала моя прабабушка… в 1917 году!
МАРТА. Ах да, здесь ведь была шляпная фабрика. Занятное совпадение. (Льстиво). И все-таки, почему бы тебе не переехать в мой район? (Усиливая эффект). Поближе ко мне? (Привычным, по-деловому оживленным тоном). Я тут кондирую один муниципальный дом на Шестьдесят пятой улице между Мэдисон и Парк-авеню…
ДЖЕССИ. Кон… что? Такого глагола нет.
МАРТА. Теперь есть. Я сама его придумала. От слова «кондоминиум». В общем, я только что закондировала башню в тридцать пять этажей с роскошным торговым центром на первом этаже, подземным спортзалом и гаражом. (Благоговейно). «Кондо-мондо». (Самодовольно). Одну только парковку продала за восемьдесят тысяч.
ЛИСБЕТ. Красивая?
МАРТА. Парковка как парковка. (Спохватилась и по привычке продолжает рекламировать товар). Впрочем, да, место приятное. Через пару лет подорожает в два раза.
ЛИСБЕТ. Через пару лет… Через пару лет от Нью-Йорка может ничего не остаться. Читали заметку в последней «Таймс»? Про нейтрино?
ДЖЕССИ. Так, мельком. Так что с ними такое?
ЛИСБЕТ (живо). Долгие годы считалось, то эти частицы не имеют массы.
НИНА (мрачно). А теперь выяснилось, что она у них есть?
ЛИСБЕТ. Почти наверняка! (Грациозно взмахивает руками, словно в танце). Они повсюду. (Круговое движение над головой). Вокруг нас. Как огромный невидимый океан.

Все машинально оглядываются, словно бы ожидая увидеть нейтрино.

ЛИСБЕТ. …Их присутствие в атмосфере означает, что когда-нибудь Вселенная перестанет увеличиваться в размерах и просто лопнет.
МАРТА. Да брось, Манхэттен никуда не денется. Я бы такие варианты вам подыскала – умереть - не встать! О, девочки, если бы вы только знали, что можно себе позволить в этом городе, имея деньги. Я-то вижу это каждый день. Представляете, одна мадам на углу Семьдесят второй и Мэдисон-авеню держит у себя в саду породистую лошадь? И это еще не предел! А сегодня утром – вам это понравится! – я завершила сделку сделок: продала квартиру в тридцать комнат! Вы можете себе это вообразить? Я чуть не умерла от восторга, такая красота, три этажа, вид прямо на парк, умереть – не встать… Вы знаете, как я люблю мой славный пентхаус, но он вдруг показался мне таким тесным… Впрочем, потом я подумала, что ванная у меня лучше. Вы даже не представляете, какие ужасные ванные попадаются в этих квартирах за семь миллионов. Розовый кафель – привет из пятидесятых годов! А унитазы – в жизни бы на такой не села!
НИНА. Да уж, твоя ванная вне конкуренции.
МАРТА. Спасибо.
ЛИСБЕТ. Прямо Версаль.
МАРТА. А ты не далека от истины… Люстра принадлежала ей… Марии-Антуанетте… Но это секрет! Французское законодательство запрещает вывозить вещи времен революции… Ох, уж эти французы со своим антиквариатом! Вы уж меня не выдавайте, ладно?
ДЖЕССИ, ЛИСБЕТ и НИНА. Обещаем и клянемся.
МАРТА. О, у меня идея! Джесси, я пытаюсь взять в оборот один шикарный особняк на Пятой авеню. Его хозяин живет в другом месте, а там держит свору шнауцеров. Если он сдаст дом в аренду и заберет своих шнауцеров, ты бы не хотела снять квартиру с видом на сад? Понимаешь, это очень низкий первый этаж, и шнауцеры там похозяйничали… но зато место – умереть - не встать! Угол Пятой авеню и Шестьдесят пятой улицы! Такого в природе не бывает.
ДЖЕССИ. Извини, но я остаюсь здесь.
МАРТА (поворачивается к Лисбет). А как ты, моя крошка? Тебя все еще пытаются выселить на основании «неконтролируемого роста доходов»?
ЛИСБЕТ. Увы.
МАРТА. Ну, беспокоиться нечего… Для этого они должны доказать, что ты зарабатываешь больше $ 175 000 в год в течение двух лет подряд, а откуда же у тебя такие доходы?

Лисбет съеживается.

ЛИСБЕТ. Домовладелец поселил своего сынка в бывшую кладовку по соседству с моей спальней. Нас разделяет тонкая стенка – я слышу, как он дышит или что похуже… Боюсь, домовладелец скажет, что моя квартира должна отойти его сыну.
МАРТА. Он в своем праве. Согласно уставу, он может использовать любое помещение для нужд семьи.
ЛИСБЕТ. Если я лишусь этой квартиры… (У нее затряслись губы).
ДЖЕССИ. Не волнуйся, такого еще не бывало…
МАРТА. Пока. Твоя квартира стоит в два раза больше, чем ты за нее платишь, плюс старинная архитектура, плюс расположение… Ты все еще так любишь это дерево за окном? Тебе надо бы почаще выходить, а то ты очень бледная… Но не волнуйся – есть у меня на примете пара акул-адвокатов, и в случае чего они тебе помогут… из уважения ко мне. Я тут водила их в ресторан, так что…

Джесси смеется и, стараясь отвлечь Марту, идет к двери, чтобы рассмотреть огромную коробку и другие Мартины дары.

ДЖЕССИ. Марта, ты неподражаема. Признайся, скупила весь магазин?

Марта, просияв, заваливает коробками весь стол, и в этой куче подарки остальных просто теряются.

МАРТА. Уж не знаю, что вы там купили, а вот я предусмотрела все до мелочей. Я обеспечила Клер полным детским приданым.
 
Подруги оскорблены.

МАРТА (по-своему истолковав их реакцию). А что такого? Мне это по карману, так почему бы нет? В скупости меня еще никто не упрекал!
ДЖЕССИ (мягко, дипломатично). Да, конечно. Я уверена, что вместе мы дадим Клер все, что ей нужно…
МАРТА (резко). Все, что ей нужно – это муж.
ЛИСБЕТ. Но Клер говорит, что для мужа у нее просто нет места.

Джесси смеется, Нина прыскает. Марта игнорирует шутку.

МАРТА (к Джесси). Будь так добра, дай мне нож. Я хочу собрать эту кроватку до прихода Клер. Боже мой, как бы я хотела остаться… но сегодня мне просто позарез надо уйти! Джесси, ну как ты могла так со мной поступить? Как можно было устроить этот вечер именно сегодня - в день рождения Дональда? Ты же знаешь, что я забронировала столик одиннадцать месяцев назад! Мне только сегодня пришлось дважды подтверждать заказ! Столик в «Зеленом омаре» на вес золота. Если этот заказ сорвется, я не знаю, что с собой сделаю… К тому же, Дональду подадут его любимое блюдо - морских ежей на кукурузной лепешке...! Не могу же я его подвести? Джесси, ну как ты могла так со мной поступить?
ДЖЕССИ (смущенно). Прости, я не подумала…

Джесси, Лисбет и Нина втайне от Марты обмениваются заговорщическим взглядом.

МАРТА (раскладывая коробки). Ладно, нужно торопиться. Обещайте, что не дадите мне остаться, ладно? Мне уже вот-вот надо уходить. Ровно через пять минут гоните меня в шею. Обещаете?
ДЖЕССИ, ЛИСБЕТ и НИНА. Обещаем и клянемся.

Марта начинает распаковывать большую коробку. Джесси пытается остановить Марту.

ДЖЕССИ. Постой, что ты делаешь?.. Пусть Клер сама распакует  подарки, а мы будем передавать их по кругу и разглядывать…
МАРТА. Но я хочу собрать эту кроватку и положить в нее другие свои подарки. (Тоном, не терпящим возражений). Так будет лучше.

Джесси вздыхает и подает знак остальным: не волнуйтесь, она скоро уйдет, так что пусть делает, что хочет. Марта вскрывает коробку, достает детали и начинает собирать кроватку.

ЛИСБЕТ (к Джесси, шепотом). Да что же это… Она хочет поставить Клер в неловкое положение…
ДЖЕССИ (шепотом). Не волнуйся. Она сейчас уйдет.
НИНА (шепотом). Это еще не факт.
МАРТА (почти угрожающе трясет уже собранной кроваткой). Вы только потрогайте этот каркас – какой прочный, а? Недаром я выложила за это больше трехсот баксов. Но, прошу вас, не говорите Клер… Не хочу, чтобы она чувствовала себя… обязанной. (Озабоченно). Кстати, вы в курсе, что у нее нет покрытия?
ЛИСБЕТ. Какого еще покрытия?
МАРТА. Страхового! У нее нет страховки!
ДЖЕССИ. Марта, прошу тебя, не поднимай эту тему при Клер.
МАРТА (не слушая, продолжает заниматься кроваткой). Ребенок может спать здесь не один год!
НИНА. Ага – всю жизнь!
ДЖЕССИ. Ну, вот что. Давайте договоримся, пока Клер еще не пришла. Мы все ее любим и знаем, какая она… ранимая. Я очень прошу вас - будьте… осторожны, обдумывайте каждое слово. Мы ведь не хотим причинить ей боль…
ЛИСБЕТ. Ой, а, по-моему, Клер справится. Мне кажется, ей это все нипочем…
НИНА. Вот уж не думала, что Клер первой из нас родит…
МАРТА. Это должно было случиться со мной. У меня уже и комната приготовлена – такие нарядные обои с жирафами! Мы с Дональдом без пяти минут женаты. А если не я, то кто-то из вас. Вы можете себе позволить ребенка.
НИНА. Я подумываю над тем, чтобы заморозить свои яйцеклетки.
МАРТА (надвигаясь на Лисбет). А ты?

Лисбет отворачивается, избегая ее взгляда.

ЛИСБЕТ. Не сейчас… (Шепотом) Когда Стив вернется…
МАРТА. Ну, Джесси, а ты что скажешь?
ДЖЕССИ. А куда я положу ребенка?

Оглядев помещение, Марта показывает в дальний угол.

МАРТА. Вон туда.

Джесси тщательно изучает этот угол.

ДЖЕССИ. Там же темно.
МАРТА. Ничего, повесишь лампу.
ДЖЕССИ (поеживаясь). Там такой сквозняк. (Отгоняет неприятное чувство). И потом я еще не готова. Может, это смешно, но мне все кажется: «Я еще так молода… тридцать с небольшим».
МАРТА (резко). Где тридцать, там и сорок. Наши яйцеклетки уже ни на что не годятся.
НИНА. А теперь можно заказать донорскую. Ты разве не знаешь – шестидесятилетние рожают?
ДЖЕССИ (с шутливым вздохом облегчения). У меня прямо камень с души свалился. Куда спешить?
МАРТА. Не путайте гинекологию с геронтологией. Хотите, чтобы вам и вашим детям одновременно меняли памперсы?

Звонит телефон. Джесси отвечает.

ДЖЕССИ. Алло? (Кричит в трубку).  Садись на следующий поезд до центра. Да, до центра. Я говорю – до центра, а не до Бруклина! Бруклин – в другой стороне… Ты точно доберешься? А то мы можем тебя встретить. (Подругам). Это Сью Кэрол.
МАРТА. Бьюсь об заклад, она без подарка.
ДЖЕССИ (в трубку). Да, все будет хорошо. Ты уже близко. И голос у тебя нормальный. (Вешает трубку). Да уж, голос у нее неважнецкий.
НИНА. Наверное, она опять…
ВСЕ ХОРОМ. …разводится с Бобом.
ДЖЕССИ. Она сказала, что теперь это полный, окончательный разрыв.
НИНА. Она всегда так говорит. Последнее китайское предупреждение.
ЛИСБЕТ. Да бросьте вы – она с ним не разведется. Она же его любит безумно!
НИНА. Боб – козел.
ДЖЕССИ. Думаю, если мужчина привлекателен, он заслуживает другого названия.
ЛИСБЕТ. А он и вправду хорош. Видели его Лаэрта?
НИНА (со знанием дела). Да уж, в облегающем трико он просто…
ДЖЕССИ. А ты, конечно, выше трико и не смотришь! Между прочим, он хорошо играет.
ЛИСБЕТ. Сью Кэрол не уйдет от Боба, я бы никогда не ушла от Стива… Я бы с радостью умерла с ним в один день.
НИНА. О да, большая радость.
МАРТА. У тебя еще все впереди.
ЛИСБЕТ. Знаете старую мудрость? «Если ты нашел человека, с которым готов умереть, значит, ты можешь с ним жить».
МАРТА. На твоем месте я искала бы того, с кем можно поесть… А то ведь кожа да кости…
ДЖЕССИ. Лисбет, а кто это сказал?
ЛИСБЕТ. Наверное, кто-то из древних. По-моему, прекрасная мысль.
МАРТА. Потрясающая!
ДЖЕССИ (Марте). А ты зря смеешься. В этом, правда, что-то есть. Когда мы жили с Хэнком, эта мысль меня прямо преследовала. Я все пыталась себе представить такую картину - я умираю, а он держит меня за руку... (Пауза). Я боялась, что он опять скажет ту фразу, которую всегда говорил, когда я сидела в ванной или нежилась в постели: «Ну, ты скоро?»
ЛИСБЕТ. Впервые это слышу.
ДЖЕССИ. По официальной версии я ушла от него, потому что он рыгал и не извинялся... Но, думаю, истинная причина не в этом. (Задумчиво). Впрочем, его привычка меня тоже не радовала. Что если бы рыгал, когда я лежала на смертном одре?
ЛИСБЕТ (приглушенно). Он бы перечеркнул всю твою жизнь.
НИНА. Девочки, да все они рыгают. Считают, что мы и с этим свыкнемся.
МАРТА. Просто в мужском организме скапливается больше газов, а газы требуют выхода.
ЛИСБЕТ (с неожиданной горячностью). Ну, как вы можете! Мужчина с тонкой душевной организацией не станет рыгать у постели умирающего!
НИНА (по крошечке отщипывая сыр). Да брось - если ты умираешь, тебе уже все равно. Какая разница, кто сидит рядом и чем он занимается?
ЛИСБЕТ. Я бы хотела видеть глаза любимого!
ДЖЕССИ. И я!
НИНА. А я - реаниматора со всем оборудованием.
МАРТА. Хитренькая - так ты вообще не умрешь! (Поморщилась). У этого сыра вкус аммиака. Я только испорчу себе аппетит.
ДЖЕССИ. Попробуй другой. Тут еды на целую армию. (Озабоченно). Боюсь, как бы Сью Кэрол не заблудилась. В таком состоянии ей что Ист-Сайд, что Вест-Сайд...
НИНА. Пора ей бросить этого козла.
ЛИСБЕТ. А ведь мы были у них на свадьбе...
МАРТА. Надо же, десять лет прошло.
ЛИСБЕТ. В мае.
НИНА. Мы все тогда жили в общежитии...
МАРТА. Жаль, что я не купила ту свою комнату.
ЛИСБЕТ. Помню, церемония была в церквушке на соседней улице... все утопало в нарциссах.
НИНА. А мне больше всего запомнилось, что Боб опоздал на час сорок две минуты. Ух, я бы его отшила, будь он моим женихом!
ДЖЕССИ. У нас были платья - о ужас! - из бирюзового шифона.
НИНА. И отвратительные чепчики.
ЛИСБЕТ. Мы выглядели, как клоуны.
НИНА. Мда... А вот теперь они наконец-то разводятся. И правильно - хватит людей смешить!
ДЖЕССИ (деликатно увещевает Нину) . Нина! Ты судишь со стороны. Только муж и жена знают настоящую цену своему браку... 
МАРТА. Это из твоего очередного самоучителя?
ДЖЕССИ (смущенно). Между прочим, я получила заказ от издательства «Саймон и Шустер». Книга называется «Как любить самого себя».
НИНА. Ой, держите меня!
МАРТА. Надеюсь, твоя книга станет… лидером продаж. Это уж лучше, чем разоблачать политические махинации, копаться в этом мусоре...
ДЖЕССИ. В мусоре я тоже копаюсь. За квартиру надо платить, так что кручусь, как умею... Кстати, я только что вернулась из Колорадо - готовила материал для «Харперс». Такая интересная история... Индейцы анасази судятся с научной организацией, которая обвинила их предков в каннибализме...
НИНА. А... так вот как ты с ним ознакомилась. (К остальным). Джесси влюбилась в адвоката, борца за права индейцев.
ЛИСБЕТ. Как романтично! Я за тебя рада.
ДЖЕССИ. Я не сказала, что влюбилась.
НИНА. Да и без слов понятно – вон как покраснела!

Джесси заливается краской.

ДЖЕССИ. Случай непростой. Против анасази свидетельствует одно открытие. На месте древнего костра индейцев ученые обнаружили остатки кала со следами… человеческого ДНК.
МАРТА. Но это непристойно! Ты хочешь сказать, что эти анасази жарили и ели своих врагов, а потом испражнялись в догорающий костер?
ДЖЕССИ. Это косвенная улика.
НИНА. Да, свирепые ребята.
МАРТА. А твой любовник тоже имеет отношение к ...каннибализму?
ДЖЕССИ. Только в лучшем смысле этого слова.

Смеются.

МАРТА. Вечно ты во что-то впутаешься... Пиши лучше книжку «Как любить самого себя».
ДЖЕССИ (смеясь). Меня и саму поташнивает от этого названия. Но нынешние читатели не понимают юмора, а потому воспринимают это всерьез.
ЛИСБЕТ. Я помню, как ты получила премию Йельского университета за сборник стихов. Ты была блестящей студенткой...
МАРТА. В свое время мы все блистали, но теперь надо зарабатывать на жизнь. Меня тревожит, что у вас нет постоянного места работы. Вам надо срочно начинать собственный бизнес.
ДЖЕССИ (с иронией). А до утра это подождет?
НИНА (гордо). У меня уже есть свой бизнес. «Нина Марковиц Инкорпорейтед».
МАРТА. Разве? А как же «Маникюр от Нины»?
НИНА (защищается). Это просто вывеска!
МАРТА. Я видела, когда проезжала мимо.
НИНА. Но дела идут сами собой - я почти не бываю на месте! У меня работают лучшие маникюрши Америки. Они обслуживают клиентов на дому.
ЛИСБЕТ. Ой, надо бы мне заняться ногтями...
НИНА (повышая голос). Я ни о чем не жалею! Деньги текут рекой! Я купила квартиру!
МАРТА. Я знаю. Ты молодец. (Ласково). Пожалуйста, успокойся. Разве я что-нибудь сказала? Я вовсе не хотела тебя обидеть. У тебя прекрасная лепнина на потолке и приличный паркет. (Вздыхает).  Я просто вспомнила те времена, когда ты хотела стать нейрохирургом.
НИНА. Да, я этим увлекалась. Просто увлекалась! Мне нравилось читать про опухоли мозга. В девятом классе прочла книгу про древних египтян, про то, как они сверлили головы и проникали прямо в мозг. Оттуда и пошла нейрохирургия.

Звонок в дверь. Джесси бежит открывать.

ДЖЕССИ. Кто там?
СЬЮ КЭРОЛ (за сценой). Сью Кэрол.

Джесси впускает Сью Кэрол, очень хорошенькую, но растрепанную женщину тридцати шести лет. Сью Кэрол – актриса. Одета почти в траур: на ней черная водолазка, черные мешковатые брюки, ковбойские ботинки, темные очки, надетые, как обруч. Вся она воплощенное отчаяние. В руках у нее чемодан, несколько больших бумажных сумок и маленький пластиковый пакет.

СЬЮ КЭРОЛ (тараторит, не успев отдышаться). Умоляю, не надо добрых слов, а то я распадусь. Я все могу вынести, кроме доброты. Все самое ценное, что у меня есть, в этой бумажной сумке. Мои фотографии, рецензии... томик Станиславского… старые любовные письма... О Господи, я в полном раздрае!
ДЖЕССИ. Ты такая красивая.
СЬЮ КЭРОЛ. Да вы что?
ВСЕ ХОРОМ. Честное слово! Ты просто великолепна!

СЬЮ КЭРОЛ (на грани слез). Ох... (Возбужденно). Нина! Лисбет! (Более сдержанно). Марта. (К Джесси). Ох, Джесси! Я так хотела тебе что-то купить, но я... ох… (Понизив голос). Ничего, если я у тебя перекантуюсь? Я просто не могу вернуться домой. Хотя, может и надо... а то я, кажется, оставила чайник на огне. Я так и вижу, что он уже приварился к плите... кухня в дыму, огонь перекинулся на занавески... Впрочем, меня это уже не касается. Я там больше не живу.
ДЖЕССИ. Конечно. Давай я уберу твои вещи... (Ставит чемодан в сторону). А где твой подарок? Я положу его к остальным...
МАРТА (приглядываясь к сумкам Сью Кэрол). Надеюсь, это не коляска. Коляску купила я.
СЬЮ КЭРОЛ (чуть не плача). Это не коляска... Просто вещи, которые... я не могла там оставить. (Протягивает Джесси пластиковый пакет). Мне было так плохо, что я... не успела купить подарок. Я ведь собиралась пойти в «Сакс»... или даже съездить в Кентукки за нашей фамильной колыбелью... но у меня не было времени... и вот... (Выпаливает)… я заскочила в корейский магазинчик неподалеку и купила там эти замечательные овощи...

Достает из пакета крошечные пластмассовые овощи. Остальные смотрят на Сью Кэрол, потрясенные ничтожностью подарка.

СЬЮ КЭРОЛ. ...Вот такие малюсенькие овощи – в самый раз для малыша… Как удачно, что я приметила их по дороге сюда. Такие прелестные морковочки, и такой микроскопический баклажанчик, и даже... чудесный мини-арбузик. Правда, хороший подарок для будущей мамы?
НИНА (Лисбет, шепотом). Она свихнулась.
МАРТА (Лисбет и Нине, шепотом). Думаю, она уложилась в три доллара девяносто девять центов.
ДЖЕССИ. Главное, ты приехала сама. Клер будет счастлива. (Тревожно).  Только вот где она? (Марте). Марта, мы обещали о тебе позаботиться. Тебе пора - ты же не хочешь, чтобы Дональд сидел в «Зеленом омаре» один, ждал тебя, беспокоился… Мы скажем Клер, что ты была здесь, она обрадуется твоим подаркам...
МАРТА. Но я не могу уйти, не увидев Клер. Вот она приедет, и я помчусь к Дональду. Я должна ее увидеть...
ДЖЕССИ (про себя). Проклятье.
СЬЮ КЭРОЛ. Если я теперь начну плакать, скажите мне, чтобы я молчала в тряпочку. Ведь если я испорчу всем настроение, я себя просто возненавижу. Мы же собрались, чтобы как следует повеселиться.
НИНА. Да неужели?
ДЖЕССИ (оттаскивая чемодан Сью Кэрол в дальний угол). Не понимаю, куда подевалась Клер... Марта, тебе и вправду пора. Ты ведь ее знаешь, она всегда здорово запаздывает.
МАРТА (возится с подарками, показывая, что хочет еще задержаться). Она будет с минуты на минуту.
СЬЮ КЭРОЛ. Клер такая хорошая, такая хорошая... (Дрогнувшим голосом). Она такая сильная - ой, я сейчас разревусь...
ДЖЕССИ. Прикуси нижнюю губу, причем сильно.

Сью Кэрол следует ее совету. Ей удается взять себя в руки, и вот она уже заулыбалась.

СЬЮ КЭРОЛ. Спасибо! Мне намного лучше. Все худшее позади. Я выплакала все слезы и могу смело смотреть вперед... (Щурится)... но только правым глазом. Левый совсем не видит. Я так плакала, что у меня высохли контактные линзы... (Копается в кармане и достает линзы). Видите, твердые, как ногти. Не могу же я совать это в глаз. (Прячет линзы в карман). Но главное - принять решение!
ЛИСБЕТ. Ты прекрасно выглядишь.
СЬЮ КЭРОЛ. Правда? Знаете, а мне часто об этом говорят. Во всяком случае я выгляжу моложе своих лет. По крайней мере, произвожу такое впечатление...
НИНА. Интересно, на кого?
СЬЮ КЭРОЛ (напрягается в поисках примера). Ну... Вчера я была в банке, и какой-то мужчина в очереди сказал: «Эта девушка здесь стояла». И все называют меня «мисс». Вот только что в метро на меня налетел один тип и сказал: «Извините, мисс».
ДЖЕССИ. А ко мне на прошлой неделе впервые обратились «мэм».
ЛИСБЕТ. Не может быть! Никакая ты не «мэм».
МАРТА. Подумаешь - я всю жизнь «мэм».

Сью Кэрол щурится, разглядывает подруг одним глазом.

СЬЮ КЭРОЛ. Вы все такие красотки. (К Джесси). А ты изменилась. Что-то произошло?
НИНА. А то сама не видишь. Она влюбилась - вон как порозовела!
ДЖЕССИ. Это освещение такое. Но ты, Сью Кэрол, хороша при любом освещении.
СЬЮ КЭРОЛ. Честно? Наверно, я действительно не так уж плохо выгляжу, раз мне об этом говорят. Кстати, мне довольно часто предлагают роли инженю... Если, конечно, я закрою морщины челкой.
ДЖЕССИ. Но у тебя нет морщин.
СЬЮ КЭРОЛ. Можете посчитать. (Поднимает челку). Целых три! Я ношу челку, чтобы спрятать лоб, водолазку, чтобы прикрыть шею, а темные очки, чтобы скрыть морщинки в уголках глаз. (Надевает очки).
ЛИСБЕТ. Но у тебя, правда, такой юный вид...
СЬЮ КЭРОЛ. ...только потому, что я вся в камуфляже. (Пауза). Но я знаю –
 все будет хорошо. Я же везучая. Главное – принять решение. Я решила, что разведусь, и сделаю это, а иначе... хоть пулю в лоб. Время для развода подходящее - я в отличной форме, и кое-что поднакопила. Мне предлагают сыграть пятнадцатилетнюю… в одной классной постановке. Подруги у меня замечательные. Да я просто везунчик! (Внезапно, к Джесси). Выпить найдется? А, вижу. Не суетись, я сама возьму. (Быстро идет к бару). Кому налить? (Тоном официантки). «Господа, желаете ознакомиться с картой вин?»
ДЖЕССИ. У тебя отлично получается.
СЬЮ КЭРОЛ. Это что! Вы бы посмотрели на меня в «Зеленом омаре».
МАРТА. Я как раз туда сегодня иду.
СЬЮ КЭРОЛ. Сегодня у меня выходной. Я работаю по понедельникам, вторникам и средам.
МАРТА. И как у вас кормят? Действительно так хорошо, как расписывают в рекламе? Сегодня Дональду готовят его любимое блюдо - морских ежей на кукурузной лепешке.
СЬЮ КЭРОЛ. (Тоном официантки). Прекрасный выбор - это одно из лучших блюд. В «Зеленом омаре» вся пища экологически чистая, к тому же, мы во всем следуем принципам гуманности... (Переходит на обычный тон). Ей-богу, они убивают животных без всякой жестокости. Я то и дело слышу, как на кухне спорят, у кого из моллюсков есть душа. А какие салаты - каждый листочек по двадцать долларов!
МАРТА. И как тебе там работается?
СЬЮ КЭРОЛ. Знаешь, мне нравится. Я работаю так, словно играю роль - роль официантки. В этом есть свой кайф. Главное - не слиться с этой ролью окончательно... (Старается прогнать неприятные мысли). Приходи в любое время. Не пожалеешь. (Разглядывает этикетки бутылок). Так, что у нас тут? Кто знает, чем лучше всего запивать валиум?
МАРТА. Ничем! Валиум ничем нельзя запивать. Тебе что, жить надоело?
ДЖЕССИ. По-моему, лучше не смешивать...
СЬЮ КЭРОЛ. Ой, да не будьте вы старыми занудами - я еще не принимала валиум. Мне так хорошо, что, возможно, это и не потребуется... Я просто хотела немного подстраховаться... Я припасла парочку лекарств - на случай, если дойду до ручки... Кстати, не знаете, тому торговцу за углом можно доверять?
ДЖЕССИ. Да ты с ума сошла!
СЬЮ КЭРОЛ. Но я еще никогда не пробовала экстази! Может, сегодня попробую. На десерт. (Хлопает себя по карману брюк).
ДЖЕССИ. То-то Боб повеселится.
СЬЮ КЭРОЛ. А он не узнает.
ДЖЕССИ. Он почувствует.
ЛИСБЕТ. Это верно - такие вещи передаются на расстоянии. Они повсюду.
МАРТА. Как твои нейтрино? 
ЛИСБЕТ. Возможно. Мне кажется, мысли тоже обладают массой. Могу поклясться, я чувствовала мысли Стива. И свои я ему тоже передавала.
СЬЮ КЭРОЛ. У нас с Бобом такое тоже было. Когда он в очередной раз уезжал на съемки. Мои мысли всегда до него доходили. (С неожиданной рассудительностью). Я столько сэкономила на телефонных счетах. Боб говорил... (Голос срывается).
ДЖЕССИ (смирившись с неизбежным). Ладно. Что он учудил на сей раз?
СЬЮ КЭРОЛ. Э, нет. Я не собираюсь об этом распространяться... (К Джесси) Завтра же начну подыскивать жилье. Прямо с утра.
НИНА. Давай выкладывай!
СЬЮ КЭРОЛ. Все кончено. Я порвала с ним. Взяла и ушла.
ДЖЕССИ (мягко). Ты еще передумаешь.
СЬЮ КЭРОЛ. Нет. Сейчас или никогда. Такое даже я не могу вынести!
НИНА. Наконец-то!
ЛИСБЕТ. Но что же все-таки случилось?
МАРТА. Не вздумай отказываться от квартиры со стабильной квартплатой... плюс расположение, плюс метраж!
ЛИСБЕТ. Он, конечно, очень красив.
СЬЮ КЭРОЛ (подавленно). Я знаю. И когда я хочу от него уйти, он становится еще красивее... Он кажется выше ростом и стройнее... А этот его волевой подбородок...
НИНА. Старая песня.

Джесси замечает, что Сью Кэрол, собравшаяся было налить себе вина, погрузилась в глубокую задумчивость. Джесси приходит подруге на помощь и наклоняет над ее бокалом бутылку австралийского красного.

ДЖЕССИ. Скажешь, когда хватит.

Сью Кэрол слишком занята своими мыслями и не реагирует. Бокал наполняется до краев. Тишину нарушает звонок в дверь.

ДЖЕССИ. Это Клер!

Входит Клер - беременная, но не утратившая своей лучезарности. Одежда выдает в ней заядлую велосипедистку: яркие рейтузы, велосипедные шорты. Костюм дополняют просторная кофта - единственная поблажка беременности  - а также шарфы и бусы в фольклорном стиле. Клер миловидная и моложавая женщина тридцати шести лет. Красавицей ее не назовешь, но она очень обаятельна и словно бы озарена каким-то внутренним светом. На голове у нее зеркальце заднего обзора. Подруги тут же обступают ее с радостными приветствиями.

ВСЕ (в едином восторженном порыве). Какая ты красивая…

КЛЕР (тоном извинения). Вы уж простите, я так виновата перед вами... но, поверьте, я о вас думала. Конечно, мне следовало позвонить... Я, правда, собиралась позвонить вам всем... но что-то мне все время мешало, а потом уже было неудобно... Простите!
ВСЕ. Это неважно! Все в порядке! Главное - ты опять с нами!

Подруги обнимают и целуют Клер.

КЛЕР. Джесси! Нина! Лисбет! Сью Кэрол! (Пауза). Марта. (Замечает угощение и подарки). Вот это да! Какая роскошь! (Взвизгивает от восторга). Джесси, и это все мне?
МАРТА. Да, от всех нас. Вот я, например, купила все приданое и даже кроватку...

За спиной Клер Джесси показывает Марте на часы - пора идти. Марта, пойманная врасплох, жестом отвечает: еще минуту.

КЛЕР. Просто не знаю, что сказать! Слов нет. Спасибо вам! Боже мой, это... потрясающе! (Спохватывается). Да, Джесси, пока я опять не забыла… у меня тут кое-что припасено. Давным-давно хотела тебе это отдать… Держи, надеюсь, тебе понравится. (Остальным). У меня есть подарки для всех, просто я забываю вам их отдать.

Джесси разворачивает бумагу и обнаруживает под оберткой небольшой камень, по виду напоминающий песчаник.

ДЖЕССИ. Мне ужасно нравится! А что это?
МАРТА. Похоже на штукатурку.
НИНА. А может, окаменелый кокаин?
КЛЕР. Это обломок камня из Стены плача! Я привезла его из  Израиля в прошлом году. (Пауза).  Да не бойтесь, я его не отбивала! Он просто... лежал возле стены, вот я и взяла.
ДЖЕССИ. Такой приятный… на ощупь, как мыло…
КЛЕР. Немудрено, ведь до него дотрагивались миллионы людей. И вся стена такая. Думаю, что именно от прикосновений стольких рук эти камни стали такими вот… мыльными. (Обращается к остальным). Потрогайте.

Подруги передают камень друг другу.

КЛЕР. Чувствуете, какой намоленный?
ЛИСБЕТ. Да!
КЛЕР. Люди записывают свои мольбы на маленьких кусочках бумаги и втыкают их в щели между камнями. (Задумчиво). Похоже на комочки, которыми в школе плюются из трубочек.
МАРТА. А ты тоже воткнула такую бумажку?
КЛЕР. Еще бы… Ой, совсем забыла! (Обходя Марту, направляется к столу с подарками). Боже, сколько тут всего! Подарки! Еда! Вы меня балуете.
МАРТА. И тебе обязательно ездить на велосипеде?
КЛЕР. Все легче, чем пешком.
МАРТА. По-моему, это неблагоразумно. Из-за беременности у тебя наверняка смещен центр тяжести…
КЛЕР. У меня нет  центра тяжести. Возможно, это (дотрагивается до живота) как раз помогает мне сохранять равновесие. Я накручиваю по тридцать миль в день, и еще никогда с такой легкостью я не мчалась против ветра.
МАРТА. А если у тебя по дороге начнутся схватки?

Все смотрят на Марту. Джесси тщетно пытается привлечь ее внимание, показывая на часы.

КЛЕР. Так это же здорово. Я только что услышала совершенно потрясающую байку про одну велогонщицу то ли из Миссури, то ли еще откуда-то. У нее и вправду начались схватки, да еще и во время урагана. Мужа поблизости не оказалось, и она сама помчалась в больницу. Проехав пятьдесят миль под проливным дождем, она и глазом не успела моргнуть, как родила. На следующий день ее выписали.
ЛИСБЕТ. Она и уехала на велосипеде?
КЛЕР. Ага! Усадила ребенка в детское креслице и – вперед с ветерком! Видите, беспокоиться не о чем.
МАРТА. С этой женщиной у тебя нет ничего общего.

Джесси стискивает Мартин локоть.

МАРТА (невозмутимо). В отличие от тебя эта женщина… замужем.
КЛЕР (игнорируя Марту). Мне еще никогда не было так хорошо. Видите, какая чистая у меня кожа? А вот это? (Оттягивает ворот кофты). Классная ложбинка, да? (Жадно поглощает закуски).
МАРТА. И тебя не тошнит по утрам?
КЛЕР. По утрам я сплю. Первые три месяца вообще не вылезала из постели.
МАРТА. Первый триместр.
КЛЕР. Это так называется, да? Значит, весь первый триместр я проспала.
МАРТА. В первый триместр идет формирование мозга.
КЛЕР. Так вот оно что! (Опустошает тарелку с канапе).  Ммм…вкуснотища… особенно эти, с икрой… Ой, заберите у меня тарелку, а то вам ничего не останется. Я просто какой-то Робин-Бобин. Все время ем и не могу остановиться. Сегодня чуть не сгрызла кусок пенопласта.
МАРТА. Патологически повышенный аппетит.
ДЖЕССИ (Марте). Марта! Твой ужин.
МАРТА. Да иду я, иду… (Клер). Сегодня у Дональда день рождения. Веду его в «Зеленый омар». Я бы так хотела остаться, но…
КЛЕР. Я все понимаю. Конечно, иди.
ДЖЕССИ. Молодец, что хоть ненадолго вырвалась.
НИНА. Да, приятно было тебя повидать.

Все пытаются незаметно оттеснить Марту к выходу. Джесси, заметив, что Клер все съела, думает, чего бы еще положить. Разрывается между двумя обязанностями хозяйки: выпроводить одну гостью и накормить другую. Бежит к Клер.

ДЖЕССИ. Сейчас я тебе еще принесу…
КЛЕР. Ой, спасибо. Так пить хочется – умираю.
ДЖЕССИ. Это австралийское красное…
НИНА и СЬЮ КЭРОЛ (шутливо, подражая рекламе). Оно оказывает волшебное, расслабляющее действие.
МАРТА. Оно оказывает разрушительное действие на ваше ДНК.
ДЖЕССИ. Марта… прошу тебя. Ты опоздаешь… к Дональду.
МАРТА (резко). Он ждет меня в ресторане. (Клер). Ты что, статей не читаешь? Об алкогольном синдроме у младенцев? Мохнатого ребенка захотела?
КЛЕР. Да брось ты, глоток красного вина…
СЬЮ КЭРОЛ (изрядно отхлебнув). Еще никому не повредил. Никому-никому! Моя мама каждый день выпивала во время беременности, и посмотрите на меня.
МАРТА (смерив Сью Кэрол уничижительным взглядом). Да уж… (Снова к Клер). Твои хромосомы…

Джесси хочет подать Марте накидку, надеясь, что так ее легче будет выпроводить.

КЛЕР. … приказали долго жить… (Обращаясь к Джесси). Марта полагает, что я напрасно собралась рожать без мужа.
ДЖЕССИ (предчувствуя катастрофу). Марта, может, вызвать твоего шофера?
МАРТА. Он ждет у подъезда. (Клер). Этого я не говорила. Но ты хотя бы… помолвлена?
КЛЕР. Нет, я беременна. (Прыснув). И потом, у меня слишком маленькая квартира – надо выбирать, либо муж, либо ребенок.
МАРТА. Но вы хоть встречаетесь?
ЛИСБЕТ. Между прочим, ты обещала, что расскажешь о нем, когда мы соберемся.
КЛЕР. Сперва я должна выпить. (Берет бокал). Да я только понюхаю. (Делает комично глубокие вдох и выдох). До свиданья, ручки! До свиданья, ножки!
НИНА. Не волнуйся – они уже есть. По-моему, на этом этапе формируется интеллект. (Силится вспомнить). Черт, или половые признаки?
КЛЕР. Значит, у меня родится маленький гермафродит… (Жует). Ммм… Джесси, я слопала весь сыр. Извини!
ДЖЕССИ. О чем ты говоришь, это все для тебя! Я еще принесу…

Тем временем Клер уже начала разбирать подарки.

КЛЕР. А можно я открою подарки?
ДЖЕССИ. Конечно, они твои.

Клер вскрывает коробку от Лисбет, извлекает детский чепчик и надевает его.

МАРТА. Это для ребенка.
ЛИСБЕТ. Но Клер он тоже идет. (Клер). Посмотри, там есть кое-что и для тебя…

Клер достает второй подарок: кружевную ночную рубашку.

НИНА (неожиданно для себя самой). Ой, прелесть!
ДЖЕССИ (подтрунивая над ней). Славненький чепчик!
НИНА (подсовывает Клер свой подарок). А это от нас с мамой, ты ведь ее помнишь.
КЛЕР (все еще под впечатлением от подарка Лисбет). Спасибо… Сколько кружев… Надеюсь, у меня будет девочка…

Клер открывает коробку Нины и достает оттуда голого пупса.

НИНА. Прямо как настоящий.
КЛЕР (разглядывая куклу). Ой, это мальчик…
НИНА (хихикнув). Я же говорю – как настоящий.

Марта рассматривает куклу из-за плеча Клер.

МАРТА. По мне так даже чересчур. (Пауза). Может, он еще и симулирует мужские функции?
НИНА. Хочешь – сама проверь!
КЛЕР (в полном восторге). Знаете, как ни странно, он похож на отца ребенка.
СЬЮ КЭРОЛ. Неужели он тоже пластмассовый и с белыми акриловыми волосами?
ЛИСБЕТ. Клер, рассказывай. Ты же обещала.

Марта берет в руки пупса, нажимает ему на живот, и он… обдает ее струей.

МАРТА (в ужасе). Боже мой, когда же это кончится!
НИНА. Я налила туда одеколон.
МАРТА. Ну, все, теперь будет пятно.

Посадив куклу на стол, начинает оттирать пятно. Голубые глаза пупса устремлены в пустоту.

ЛИСБЕТ. Итак?
МАРТА. Где он сейчас?
КЛЕР. Вернулся в Афины.
СЬЮ КЭРОЛ. Афины, Джорджия?
КЛЕР. Афины, Греция.
ДЖЕССИ. Так он грек?
КЛЕР. Да нет, он просто там работает. Он архитектор-реставратор.
МАРТА. Правда? Обожаю архитекторов. Это хороший знак. Надо полагать, он умен и образован, а, как известно, ребенок идет в родителя с более высоким уровнем интеллекта.
КЛЕР. Он восстанавливает Акрополь.
ДЖЕССИ. Знаешь, он мне уже нравится.
СЬЮ КЭРОЛ. Отличный парень.
ЛИСБЕТ. Гм, художник… Стив тоже художник.
НИНА. Да все они… художники.
КЛЕР. Он реставрирует античные вещи... Он может работать месяцами, а иногда и годами, чтобы извлечь из-под обломков и возродить к жизни какую-нибудь редкостную вещицу.
МАРТА. И когда он планирует закончить?
КЛЕР. Закончить?
МАРТА. Ну да – закончить с Акрополем?
ДЖЕССИ. Но это же Акрополь - его вряд ли вообще закончат. Реставрация будет идти еще много лет, правда?
ЛИСБЕТ. Да, Акрополь - это навсегда.
МАРТА. Ага, значит, долгострой. Думаю, твой реставратор сознательно тянет резину... (Открыто переходя в наступление). Выходит, к родам его можно не ждать?
КЛЕР. Я не знаю, Марта… (Мечтательно). Не знаю, стоит ли нам встречаться вновь. Возможно, мы уже не те, что тогда... Все это так загадочно. У нас была потрясающая ночь...
МАРТА. Всего одна?
КЛЕР. Зато какая! (Вздыхает, улыбается). Наутро у нас были такие ковровые ожоги...
МАРТА. Ковровые ожоги?
НИНА (переводит). Последствия бурного секса на ковре.
КЛЕР (хихикнув). Эти ковровые ожоги… я не знаю… после такой близости хотелось бежать, куда глаза глядят.
ЛИСБЕТ. Я понимаю... (Мечтательно).  Вы были единым целым, и испугались, что в этом единении потеряете самих себя.
КЛЕР. Он опаздывал на самолет, а я на репетицию. Мы попрощались на Первой авеню, на автобусной остановке.
СЬЮ КЭРОЛ. Эй! А как насчет самого интересного?
НИНА. Игра стоила свеч?
ЛИСБЕТ. Так ты влюбилась в него, правда? Ты бы не оставила ребенка, если бы не влюбилась?
КЛЕР. Ладно, я влюбилась и поэтому решила оставить ребенка. Кто знает, когда я еще влюблюсь? Может, только через много лет…
МАРТА. А к тому моменту уже не сможешь иметь детей. Чтобы завести ребенка, требуется четыре года.
ДЖЕССИ. Я думала, девять месяцев.
МАРТА. Как минимум четыре года. Два года, чтобы найти идеального партнера, год, чтобы выяснить, совместимы вы с ним или нет, и еще год на все попытки и саму беременность.
НИНА. То есть, половину срока ты уже оттрубила?
МАРТА. Я рассчитываю родить через два года. Предохраняться уже перестала.
СЬЮ КЭРОЛ. А чем ты пользовалась? Таблетками?
МАРТА. Диафрагмой и… (Пауза) спиралью. Чтобы уж наверняка. (Поморщившись). Хотя есть опасность, что спираль может продырявить диафрагму. (Пожимает плечами). Ну да ладно, все это уже в прошлом. (К Клер). А ты как предохранялась?
КЛЕР. Только силой воображения. Я просто приказывала себе не беременеть, пока не буду готова.
МАРТА. А теперь ты считаешь, что готова?

Все, кроме Клер, бросают на Марту предупреждающие взгляды.

МАРТА (ко всем, кроме Клер). Слушайте, я заполняла ее налоговую декларацию. Я знаю ее финансовое положение лучше, чем она сама! (Клер). Ну, скажи им… скажи, сколько ты зарабатываешь!
ДЖЕССИ. Марта… это ее личное дело. Ты опоздаешь к Дональду…
МАРТА. Вы хоть знаете, что ее доходы не покрывают даже счета за телефон?
СЬЮ КЭРОЛ. Но против жизненной силы не попрешь!
ДЖЕССИ. А я знаю, что Клер прокормится. (Клер). Ты прекрасный музыкант.
КЛЕР. Дудим помаленьку.
ДЖЕССИ. Ты очень талантлива.
КЛЕР. Перестань…
МАРТА. Ты даже не представляешь, в какую сумму все это выльется! Няньки. Педиатры. Ортодонты.
ЛИСБЕТ. Ортодонт не понадобится.
ДЖЕССИ. У Клер великолепные зубы.
СЬЮ КЭРОЛ. Взгляни на ее улыбку.

Клер улыбается.

МАРТА. Ортодонт еще никому не мешал. Слышали о превентивном лечении? (Подозрительно).  Кстати, мы не видели его зубов.
КЛЕР (подтрунивая над Мартой). Ой, кажется, у него был неправильный прикус!
МАРТА. Ты увидишь, это тебе дорого обойдется. Надо иметь сбережения, дорогую страховку, собственную квартиру, деньги на няньку – только тогда можно задумываться о ребенке!
КЛЕР. По-моему, нужно совсем не это.
НИНА. А что?
ЛИСБЕТ. Влюбиться и захотеть ребенка?
КЛЕР. Нет… Понимаете, надо, чтобы было, что вспомнить… И чтобы ни сожалений, ни раскаяния… А мне есть, что рассказать ребенку. Все, чего мне в жизни хотелось, я попробовала. Проехала весь Китай на жутких гремучих поездах. Работала на теплоходе, который возит туристов по Нилу. Давала концерты на острове Бали. Забиралась на вершину Маттерхорна при нулевой видимости.
МАРТА. При нулевой видимости!
КЛЕР. Но это же здорово! (Пауза). Вот поэтому я и говорю: я готова! И я думала об этом… (Вздрагивает) в момент зачатия…
ЛИСБЕТ. А ты что-нибудь почувствовала? В ту самую секунду?
МАРТА. У некоторых бывает острая боль.
КЛЕР. Нет, никакой боли. Но все было как-то… иначе. Не так, как раньше. (Смущенно). Какой-то холодок пробежал по всему телу. Понимаете, о чем я?

Джесси кивает.

НИНА. Угу.
КЛЕР. Думаете, это все глупости?
ЛИСБЕТ и ДЖЕССИ. Что ты - нет!
МАРТА. Ну и?
КЛЕР. И этот холод пронзил меня до самого нутра… ничто и никогда не проникало в меня так глубоко… Я словно бы почувствовала, как… дрожит моя душа…
НИНА. Оргазм что надо!
КЛЕР (расплываясь в улыбке). Значит, и ребенок будет что надо!
МАРТА. Не вижу связи!
КЛЕР (глядя Марте в глаза). Большинство людей зачаты в унынии, и вы только посмотрите на них!
ДЖЕССИ. Надеюсь, твой возлюбленный думал так же.
НИНА. Скажи лучше, у него большой?
КЛЕР (игнорируя последнюю реплику). Да, мы с ним единомышленники… (Начинает неспешный рассказ). Мы поняли это с первой минуты. Только взглянули друг на друга – и оба расплылись в улыбке. Я даже не знала, что такое бывает. Нам стало так легко. Мы оба сразу же поняли… что это произойдет и что нам будет здорово.
МАРТА. И где вы с ним познакомились?
КЛЕР. Во фруктовой лавке.

Пауза – подруги принимают информацию к размышлению.

МАРТА. Ты хочешь сказать, вы познакомились на улице? Ты зачала ребенка от человека с улицы?
КЛЕР. Мы познакомились не на улице.
ЛИСБЕТ. Она же сказала: во фруктовой лавке.
МАРТА. Если знакомство состоялось не на вечеринке, не на работе и не через друзей, то это знакомство – уличное.
КЛЕР. Но не все ли равно? На улице что, не люди? Они тоже ходят на работу и на вечеринки.
МАРТА. Нет, не все равно! Что бы ни случилось потом, втайне мужчина всегда будет называть тебя «угол Семьдесят восьмой улицы и Третьей авеню». Ему ничего не стоит оскорбить и даже ударить тебя, ты ведь для него женщина… с улицы.
НИНА. Между прочим, на улице можно подцепить отличного мужичка. (Весело). Кстати, ты не забыла, что встретила Дональда на пляже? Клер нашла своего среди фруктов, ты – в песке, вот и вся разница.
МАРТА. Во-первых, не на пляже, а в дегустационном зале. Во-вторых, нас познакомил мой дантист. (Свирепо). Дональд тоже у него наблюдается.
ДЖЕССИ (Смеясь). Значит, вы оба вне всяких подозрений.
МАРТА. Как хотите, но я скажу! Я просто не могу сидеть и спокойно слушать, как…
ДЖЕССИ. Марта, прошу тебя… (Марте, шепотом). Не надо ее осуждать.
МАРТА (Джесси, свистящим шепотом). Но я слышать не хочу о греческом прощелыге, которого она привела с улицы в самый разгар эпидемии венерических заболеваний!
ДЖЕССИ. Тсс… тише…. ты все испортишь.
НИНА (Марте, шепотом). Но он явно не входил в группу риска.
МАРТА. Да они все – сплошная группа риска. Рыщут повсюду со своим смертельным оружием…
ДЖЕССИ. …Но чему ты так радуешься?
МАРТА. А я не радуюсь, я переживаю. Мне жаль, что я в очередной раз оказалась права. Говорила я вам, что это негигиенично? Что нужно требовать у них справку от венеролога? Я еще в 88-м году ходила на свидание с фонариком, чтобы как следует рассмотреть их проклятые гениталии! Тогда я проверяла их всего лишь на герпес…
НИНА. Мечтая его обнаружить.
ЛИСБЕТ. Ну и как, нашла?
МАРТА. Того, что я увидела, мне хватило на всю жизнь.
ДЖЕССИ. Бедная Марта, сексуальная революция обошла тебя стороной…
МАРТА. Зато я не стала ее жертвой – в отличие от некоторых!

Клер смотрит на Марту в упор.

КЛЕР. Я проверялась. Я здорова.
МАРТА. Ты меня утешила. Но ты ведь могла заразиться, правда? Ты же ничего о нем не знала.
ДЖЕССИ. Мне кажется, он отличный парень. (Старается разрядить обстановку. К Клер). И как же вы с ним заговорили?
КЛЕР. В общем, я выбирала бананы – хотела отобрать поспелее…
МАРТА. Ну-ну.
КЛЕР. …но там были только зеленые.
ЛИСБЕТ. Ой, однажды я видела такое во сне!
КЛЕР. Я заметила его боковым зрением. Он стоял справа от меня, возле ящика с мандаринами. Потом он тоже подошел к бананам и сказал: «Спелые там, на лотках снаружи».
МАРТА. Ну да – на улице.
КЛЕР. Точно! Мы вместе вышли на улицу, обсуждая, почему часть фруктов лежит в магазине, а часть снаружи. По виду они почти не отличаются, но те, что на улице, дешевле. Интересно, по какому принципу хозяева лавок сортируют товар?
МАРТА. Спешат избавиться от гнили.
КЛЕР. Потом он взял гроздь бананов с пятнышками и сказал: «Я всегда беру вот такие. Может, на вид они и не очень, зато на вкус – в самый раз». Ну, я и взяла.
НИНА. А заплатил он?
КЛЕР. Нет, я сама. Он купил большой гавайский ананас.
МАРТА. Расщедрился.
КЛЕР. Мы пошли ко мне – это было нечто само собой разумеющееся. Он еще купил большую банку йогурта, чтобы сделать свой знаменитый фруктовый салат. Нам обоим казалось совершенно естественным пойти ко мне, словно мы давным-давно знакомы. А когда мы пришли, он сразу одобрил, что кровать у меня стоит в самом центре комнаты.
СЬЮ КЭРОЛ. Черт подери, еще бы не одобрить!
КЛЕР. Ну, вообще-то некоторые от этого не в восторге. Вот, а потом он смешал салат…
НИНА. До или после?
КЛЕР. До. Он сказал: «Пусть постоит минут пятнадцать, чтобы фрукты дали сок».
ЛИСБЕТ. А он мне нравится!
ДЖЕССИ. И мне.
МАРТА. Хотя бы сделал салат, и на том спасибо.
КЛЕР. Потом он стал обследовать мою квартиру. Странная привычка, да? Мужчины вечно рыщут по твоей квартире, когда попадают туда в первый раз. Может, хотят что-то найти?
СЬЮ КЭРОЛ. Следы пребывания других мужчин.
КЛЕР. А еще он рассматривал мои инструменты. Оказывается, он прекрасно в них разбирается! Первый мужчина в моей жизни, который знает, что такое круммхорн! Мне не пришлось читать ему лекцию про то, что круммхорн – это дальний предок гобоя. А как ему понравился мой фагот!
НИНА. Когда вы разделись?
КЛЕР. О, это было забавно… Он предложил сначала принять ванну. Я согласилась. К счастью, я только что почистила ванну, а еще припасла чудесную пену и ароматические свечи…
МАРТА. Да, редкостное везение.
СЬЮ КЭРОЛ. И кто полез первым?
КЛЕР. Он.
ЛИСБЕТ. Так, пытаюсь себе это представить… А что на нем было?
КЛЕР. Джинсы. Рубашка. Белые трусы. Серые носки. Тело у него оказалось классное. Он вообще красивый.
МАРТА. Мужчины красивыми не бывают.
КЛЕР. А этот красивый. У него такой крупный, чувственный рот…
МАРТА. … которым он Бог знает что вытворял…
КЛЕР. …с такими полными губами. Знали бы вы, как он здорово целуется!
МАРТА. Терпеть не могу эти полные, слюнявые губы.
КЛЕР. Они… не слюнявые.
ДЖЕССИ. Я тоже люблю полные губы.
СЬЮ КЭРОЛ. За этим, пожалуйста, к Бобу.
МАРТА. А у Дональда такие приятные, сухие губы.
НИНА. Скажи лучше, у него большой?
ДЖЕССИ. Нина! Ну, что за вопрос…
МАРТА. Это непристойно.
ЛИСБЕТ. Я скучаю по Стиву.
ДЖЕССИ. Ты всегда скучаешь по Стиву.
ЛИСБЕТ. А от этих разговоров еще сильнее.
НИНА. Ну, так большой или нет?
МАРТА. Неужели в мужчине тебя интересует только длина члена?
НИНА. Я спрашиваю не о длине, а о толщине…
ДЖЕССИ. Члена? Можно подумать, вы говорите о членстве в клубе.
НИНА. А что – пусть в нашем клубе будет побольше таких членов!
ДЖЕССИ. Клер, продолжай… Ты зажгла свечи, он снял джинсы и залез в ванну…
КЛЕР. Я тоже залезла, расплескав воду.
НИНА. А он восхищался твоим телом?
КЛЕР. Нет, он вообще мало говорил. Мы просто поприветствовали друг друга, как старые друзья.
МАРТА. …неожиданно столкнувшиеся в ванне.
КЛЕР. Свечи оплывали… мы покурили травки…

Марта вздрагивает.

КЛЕР. …казалось, все вокруг в радужных переливах, точно пузырьки пены. Мы немного поплескались в ванне, а потом обтерли друг друга полотенцами… У меня такие жесткие, приятные на ощупь махровые полотенца. Я их вешаю на батарею, и они всегда горячие.
ДЖЕССИ. Клер, теперь я по-новому вижу твою жизнь.
ЛИСБЕТ. А мне вообще жить не хочется.
НИНА. Рассказывай дальше.
КЛЕР. Потом мы пошли в комнату… (Клер встает и подходит к окну, заново  переживая тот вечер. Тихо). Я не могу говорить об этом, глядя на вас…
НИНА (с мольбой). Ну, пожалуйста!
КЛЕР. Я попробую. (Еще тише). Ой, я даже не знаю, что было потом… все так расплывчато… Кажется, он включил радио, и я предложила потанцевать. И он ответил очень тихим голосом… совсем не таким, как раньше: «Почему бы и нет?..»

Заговорив о самом сокровенном, Клер опускает глаза. Как завороженные, подруги тянутся к ней.

КЛЕР. Но потанцевать нам так и не удалось. Ну, может, сделали  пару шагов, и все. Мы просто стояли… умирая от нетерпения. Не знаю, кажется, мы оба знали, что происходит нечто важное, но это не мешало нам… смеяться. У меня подогнулись колени, и я опустилась на пол, а он… прошептал мне что-то в волосы, - так тихо, что я почти ничего не могла разобрать. Кажется, он  спросил: «Ты хочешь…?», а вот чего, я уже не расслышала. Я сказала «да»... (Тихо смеется). Сами понимаете, я уже на все была согласна. Может, он спросил, хочу ли я его? (Качает головой). Правда, не знаю. Я только помню, что мы целовались… помню щетину у него над верхней губой… и прикосновение его щеки к моей… А то, что было дальше, произошло словно бы само собой. Иногда мне казалось, что мы даже не двигаемся… только руки дрожат, и внутри какая-то дрожь… Потом мы уснули прямо на полу, а проснулись уже глубокой ночью. Я проснулась первой и стала смотреть, как он спит, а он, наверно, почувствовал мой взгляд и тут же открыл глаза. (Совсем тихо). И я никогда не забуду его улыбку.

Женщины сидят, не смея пошевелиться и словно бы физически вбирая в себя исповедь Клер. Сама она во власти воспоминаний. Наконец, она решает разрушить чары и обратить все в шутку.

КЛЕР. Большая просьба – не цитировать без ссылки на источник!

Возвращается к столу и берет бокал.

СЬЮ КЭРОЛ. Предлагаю выпить за Клер!

Джесси преследует Марту с накидкой в руках. Они уже почти у входа, как вдруг звонит мобильник.

ДЖЕССИ (почти кричит). Это мой! (Хватает свой мобильник). Ой, нет… (Марте)… это у тебя… твой Дональд…

Марта вынимает из кармана  мобильник. Джесси стоит, понурив голову.

МАРТА (в трубку). Котик? Послушай, это крайне важно. Я не могу говорить. (Прикрывает трубку рукой, вполголоса). Не могу говорить… они все столпились вокруг меня… Я знаю, ты поймешь… я потом все объясню… В общем, дела обстоят так, что мне совершенно необходимо…остаться.
ДЖЕССИ (обреченно). Марта, к чему такие жертвы? Как же Дональд? Ведь у него день рождения…

Марта убирает мобильник. Осознание случившегося окутывает комнату, как едкий дым. Джесси, стараясь спасти положение, импровизирует тост.

ДЖЕССИ. Внимание –тост! За Клер!

Все, включая Клер, поднимают бокалы.

МАРТА (подскочив к Клер).  Не вздумай это пить!

В тот момент, когда все чокаются, Марта пытается выхватить бокал у Клер. Вино выплескивается на блузку Марты. Алое пятно, как от смертельной раны, растекается по ее груди. Возникшая неразбериха уже не способна остановить тост: подталкиваемые мощным импульсом, слова сами слетают с губ.

НИНА (хмуро, в предчувствии катастрофы). Лехаим! За жизнь!
МАРТА (воинственно, косясь на свое пятно). Скол!

ЗАНАВЕС

 
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Некоторое время спустя. Марта заперлась в ванной и оттирает пятно на блузке. Джесси передает ей баночку с солью через дверь. Остальные шушукаются в тесном кругу. Подарки временно позабыты, поскольку всех беспокоит только одно: от Марты им сегодня не отделаться.

ДЖЕССИ. Вот. Возьми эту соль… она уничтожает любые пятна…

Передав соль, Джесси незаметно подходит к компьютеру, проверяя, нет ли писем от возлюбленного.

НИНА. Что ж, я это предчувствовала. Так и знала – она не уберется. (К Джесси). Так ты ждешь звонка или е-мейла?
ДЖЕССИ. Наверно, он имел в виду свое время…
НИНА. Мда, зона посткоитального отчуждения… Поминай, как звали.
ДЖЕССИ. Вовсе нет. Он позвонит.
ЛИСБЕТ (Клер, шепотом). Марта совсем лишена чувства такта…
ДЖЕССИ (Клер, шепотом). Ты, главное, не обращай на нее внимания. Пусть говорит, что хочет.
КЛЕР (с веселым вызовом). Бросьте, от критики я только сильнее становлюсь. Сразу вспоминаю детство.
ДЖЕССИ. Но я ответственно заявляю, если она и впредь будет лезть на рожон, я выставлю ее за порог...
СЬЮ КЭРОЛ. Ты-то? Да ты бы даже старину Говарда не выставила за порог. Ты слишком вежливая.
ДЖЕССИ. Ничего, ты еще увидишь. Чаша моего терпения переполнилась. Еще одна бестактная, обидная реплика, и она вылетит отсюда, как пробка… (В панике). О, черт, я забыла про цыплят! Их же всего пять! 
НИНА. Скормишь ей моего.
МАРТА (входит). Ну вот, полюбуйтесь на это мокрое, соленое пятно. А ведь блузка совсем новая. От «Шанель».
КЛЕР (открывает очередную коробку – там игрушечный кенгуру). Какое чудо! Спасибо, Джесси. Пожалуй, я сама буду с ним играть. (Пускает кенгуру по кругу).
ЛИСБЕТ (рассматривает кенгуру, все еще под впечатлением от рассказа Клер). Клер, мне кажется, он был из новой породы мужчин – ласковых, нежных, заботливых…
НИНА (играет с барашком)… и даже знающих, где находится клитор.
КЛЕР. А разве его так трудно найти? (Разворачивает сверток с очередным подарком). Джесси, ты меня балуешь!
НИНА (Клер, по поводу клитора). Да знаешь, нелегко. Я уже думаю, не нарисовать ли мне стрелку у себя на животе: мол, ребята, он здесь.
СЬЮ КЭРОЛ. Неплохая мысль – украсить себя дорожными знаками.
ДЖЕССИ. Ну что вы, большинство находят его с легкостью.
НИНА. Молодежь – да, а вот контингент постарше…
СЬЮ КЭРОЛ. Значит, не там ищут. (Передает по кругу башмачки). Боже, какие малюсенькие!
ЛИСБЕТ. А я думаю, они его просто не видят. С возрастом зрение портится.
КЛЕР (достает из одного пакета детское одеяльце). Какое мягкое! Вы меня просто задарили. (Возвращается к теме). Все, кто родился после отставки Никсона, знают, где он находится.
ДЖЕССИ. Ну да, Уотергейт, семьдесят четвертый год…

Клер встает, вскрывает одну из больших коробок Марты и достает оттуда прыгунки. Пытается разобраться, что это такое.

НИНА. И все-таки будем говорить начистоту: большинство мужчин и знать о нем не хотят.
КЛЕР, СЬЮ КЭРОЛ и ЛИСБЕТ. То есть как?
МАРТА. А вот так! Милые мои, вы хоть представляете себе, как им скучно, как утомительно с этим возиться? Вот вам бы понравилось совершать круговые движения пальцем по крошечному кусочку плоти - не больше стирательной резинки, - в течение десяти, а то и тридцати минут? Для этого надо иметь… серьезный мотив. Не знаю, как бы я справилась с этой задачей. (Отвлекается на прыгунки). Правда, здорово?
КЛЕР. Да, но что это?
МАРТА. Глупая, это же прыгунки! Закрепляешь их в дверном проеме, и ребенок качается в них часами… (Подвешивает прыгунки). Незаменимая вещь для маленьких квартир, где ребенку… не хватает места для игр.

Клер поглядывает на прыгунки без особого энтузиазма, скорее, с опаской.

МАРТА. У меня еще много чего приготовлено.
КЛЕР. Марта, это слишком.
МАРТА. Но я же хотела, чтобы у тебя было все. Посмотри-ка вот это.

Марта всучивает Клер коробку, из которой та достает молокоотсос.

КЛЕР. Марта, ну зачем… Ой, что это?
МАРТА. Молокоотсос. Если, конечно, у тебя будет молоко.
КЛЕР. А оно у меня будет? (Возится с молокоотсосом).
МАРТА (энергично кивая). Это вот для сосков, а это контейнер для излишков молока. Хранить в морозилке не дольше двух недель. Но не вздумай сливать теплое молоко в ту же емкость, а то разморозится.
КЛЕР. Господи, да у меня еще молока нет, а я должна волноваться, не разморозится ли оно?
МАРТА. А ты не волнуйся – если возникнут проблемы, позвонишь в специальную службу, и тебе привезут свежайшего молока.

Стараясь побыстрее избавиться от молокоотсоса, Клер передает его дальше.

МАРТА. Надеюсь, он тебя не разочарует. Конечно, продавался еще электрический молокоотсос, но он такой мощный – можно вообще без груди остаться... В общем, этот лучше.

Нина протягивает Клер один из своих подарков.

МАРТА (Нине, с раздражением). Но у меня еще есть!
НИНА. А это в продолжение темы!

Клер разворачивает обертку и обнаруживает лифчик для кормления.

КЛЕР. Ух ты, лифчик с дырками! (Сует в дырки пальцы, потом, смеясь, прикладывает лифчик к груди).
НИНА. Вообще-то я себе его купила – по ошибке…
МАРТА. Удачно – Клер он в самый раз.
СЬЮ КЭРОЛ. Это чтобы кормить ребенка в общественных местах.
КЛЕР. Что? Я должна заниматься этим на публике? (Шутливо изображает, что кормит ребенка).
МАРТА. А куда ты денешься? В поликлинике, в аэропорту, на вокзале… (Извлекает из горы своих подарков пачку брошюр «Будущим мамам»). Обязательно прочти эти книги. (Зачитывает фрагмент). «Ваш малыш едва ли покажется вам красавцем, ведь с ног до головы он будет покрыт темным волосяным покровом - так называемым ‘родовым пушком’».
НИНА. Да брось ты. У ребенка моей двоюродной сестры не было никакого пушка.
КЛЕР (принимая первую брошюру). А хоть бы и так? Заплету ему косички.
МАРТА. И вот это – «Как приучить ребенка к горшку меньше, чем за день».
КЛЕР (берет книгу, читает). «Мама приучает Микки к горшку…» (Прерывается). Это про Микки-мауса, что ли? (Продолжает). «Сегодня она уже десять раз вытирала за ним, но он написал опять… ‘Ах так? Тогда снимай штанишки и садись прямо в лужу. Мамочка устала за тобой убирать’»…
НИНА. Это жесткое порно, да?
ЛИСБЕТ. Так обращаться с ребенком!
СЬЮ КЭРОЛ. Ничего, Микки ей покажет, когда вырастет!
КЛЕР (отбрасывая книжку в сторону). Я что, враг своему ребенку? Вот в Китае дети носят штанишки с разрезом… все стекает на пол, и ничего!

Марта сует ей другую брошюру.

МАРТА. Нет, дорогуша, все не так просто. Все требует усилий. Думаешь, роды происходят сами собой? Ничего подобного. Вот, прочти! Естественные, а тем более безболезненные роды - это целая наука. Надо учиться, тренироваться. Ты ведь, наверно, даже не начала осваивать дыхательную гимнастику? (Подходит к Клер вплотную). Надо дышать, как собака, - изо всех сил, высунув язык! (Старательно дышит прямо в лицо Клер).

Клер смотрит на Марту широко раскрытыми глазами. На лице у нее явные признаки беспокойства. Делает судорожный вдох, как будто ей не хватает кислорода.

КЛЕР (успокаиваясь). Я лучше подышу, как человек.
ДЖЕССИ (шепотом, Марте). Марта… прошу тебя, полегче.

(Обиженная, Марта выволакивает на свет еще один подарок: манеж. Демонстрирует, как им пользоваться).
 
МАРТА (Клер). Смотри – это манеж. Чтобы ребенок не ползал по всей квартире.

Клер легко перепрыгивает через заграждение.

КЛЕР. Если малыш в меня, он тоже перепрыгнет.
МАРТА. Года в два, не раньше. А до двух лет будешь сажать его сюда, чтобы хоть немного заняться собой.

Марта вскрывает самую большую коробку с целым арсеналом приспособлений и поочередно демонстрирует горшок, стульчик для кормления, сиденье для машины, складную коляску и т.д.

КЛЕР. Я и не думала, что столько всего нужно…
 
Сью Кэрол, видя растерянность подруги, вытаскивает из кучи подарков пакетик с игрушечными овощами.

СЬЮ КЭРОЛ. А это от меня.
КЛЕР (искренне радуется скромному подарку). Ой! Какая прелесть – арбузик…
СЬЮ КЭРОЛ. Это все, что я успела купить… но я подумала, тебе понравится…
КЛЕР. Мне, правда, нравится!
СЬЮ КЭРОЛ. Там еще морковочки и… баклажанчик…
МАРТА (шипит остальным). Какое убожество!
СЬЮ КЭРОЛ (услышала и разозлилась). Я знала, что Клер понравится. А когда я, наконец, доберусь до моей бабушки в Кентукки, я привезу Клер фамильную колыбель ручной работы… Эта колыбель хранится в нашей семье уже… (Марте, гневно)… триста лет!
КЛЕР. Ну что ты, Сью Кэрол… я не могу ее принять…
СЬЮ КЭРОЛ. Нет… (Многозначительная пауза). Она твоя.
КЛЕР. Но она тебе самой понадобится… когда-нибудь… (Осеклась, сознавая, что задела больную тему).
СЬЮ КЭРОЛ. Уже не понадобится.
МАРТА (Сью Кэрол). Как это не понадобится?
КЛЕР (обрывает Марту). А овощи и вправду чудесные! Я сделаю из них… рататуй. Получится целая ложка!
СЬЮ КЭРОЛ (приходит в себя, смеется. Прячет под стол пустую бутылку). Так… Как там поживает наш бар? (Профессиональным тоном). Господа, желаете ознакомиться с картой вин?
ДЖЕССИ. Сядь, Сью Кэрол... Сядь, я сама принесу.
СЬЮ КЭРОЛ. Позволь мне…
НИНА. А я бы еще выпила.

Исследуют содержимое шкафчика под кухонной раковиной.

ДЖЕССИ. Минуточку, я должна спуститься в винный погреб. Кажется, у меня есть еще одна бутылочка этого славного австралийского вина… Вот досада, это была последняя бутылка… Так, что тут у нас… Кажется, это чилийское каберне… я купила его в разлив… надеюсь, оно того же года, что и австралийское…
НИНА. Да хоть какого, лишь бы не этого.

Джесси и Сью Кэрол сталкиваются и чуть не падают. Лисбет, пошатываясь, пытается их поддержать. Все хохочут. Они притворяются пьяными, стараясь отогнать грустные мысли.

СЬЮ КЭРОЛ (Лисбет). Сомелье! Эй, сомелье! Скажите нам, вино, которое продается в разлив, тоже следует открывать заранее, чтобы оно подышало?
ЛИСБЕТ. Конечно. Этому вину требуется даже больше времени, чтобы как следует надышаться. (Несет бутыль к столу, по ходу читая этикетку).  Ого - «Эль-Конквистадор»! Кто желает понюхать крышку?
НИНА. Чур, я!

Лисбет отвинчивает крышку у бутыли, передает Нине. Сью Кэрол протягивает Марте «косяк». Марта нюхает и с гримасой отвращения отшатывается.

МАРТА. Вот гадость! Прямо как грязные носки.
СЬЮ КЭРОЛ. Попробуй – расслабишься.
МАРТА. Да не хочу я расслабляться.
СЬЮ КЭРОЛ. Ну, попробуй!
 
Марта глубоко затягивается.

МАРТА. Ладно, иногда я могу покурить –  из вежливости.

НИНА (понюхав крышку еще раз,  шутливо). Прошу прощения… Обычно у чилийского прекрасный букет, но боюсь, что вино в этой бутылке малость прокисло.
ДЖЕССИ. О, какая жалость… Тогда, может быть, бутылочку «Роберта Мондави»? Или калифорнийского?
НИНА. Лучше попытаем счастье с другой бутылкой «Конквистадора». Не могло же оно все скиснуть…

Сью Кэрол притаскивает другую бутылку.

СЬЮ КЭРОЛ. Мадам, позвольте, я вам налью… Надеюсь, это вино вам больше понравится.
НИНА. Но это калифорнийское.
СЬЮ КЭРОЛ (в крайнем огорчении). Черт. Черт. Все путаю. Ничего не получается, прямо как на работе.
НИНА (пытаясь ее утешить). Ну что ты… калифорнийское даже лучше… я выпью калифорнийского…
СЬЮ КЭРОЛ. Нет, я принесу тебе другую бутылку! (Налетает на Джесси).
ДЖЕССИ. Сядь. Я сама принесу.

Джесси приносит другую бутыль «Эль-Конквистадора» и ставит ее на стол. Сью Кэрол падает на диван и глубоко затягивается марихуаной.

СЬЮ КЭРОЛ. Черт.
КЛЕР. Да не переживай ты так. Ты же не на работе…
СЬЮ КЭРОЛ. Разве в этом дело?… Понимаете, роль Офелии я знаю отлично, а список фирменных блюд выучить не могу. Что, по-вашему, думают посетители, когда я предлагаю им «гамлет с мидиями» и «хрустящих недорослей»? Это вместо омлета и водорослей. За десять лет работы могла бы приноровиться, но я не в состоянии. Вы знаете, сколько мне лет?
МАРТА. Тридцать шесть с половиной.
СЬЮ КЭРОЛ (смеясь одновременно над собой и над Мартой). Итак, я тридцатишестилетняя официантка… Точнее, офицактриса - гибрид официантки с актрисой… Профессиональная офицактриса. И я нутром чую, что если в ближайшем будущем не получу роль, то окажусь всего лишь старой официанткой, чье дело не сесть в лужу, принимая заказ… «Дамы и господа! Позвольте вам предложить наш фирменный салат… из зеленых недорослей!» (Всхлипывает).
КЛЕР. Брось, ты же играла в «Оклахоме»!
СЬЮ КЭРОЛ. Ну и что?
ДЖЕССИ. Ты была великолепна.
СЬЮ КЭРОЛ. Какое там… Спасибо, что пришли на меня посмотреть… (Всхлипывает). Это было три года назад. В театре-ресторане. Видите, «призрак ресторана» преследует меня даже в театре.
МАРТА. Что ж… если ты считаешь, что твоя карьера пошла на спад, то почему бы тебе не родить ребенка?
СЬЮ КЭРОЛ. Марта, у меня много недостатков, но, по крайней мере, я себя не обманываю. Для чего мне потомство, если я собираюсь поставить крест на своей жизни. (Горький смех). Решив порвать с Бобом, я подумала: «Что ж, у меня хотя бы есть карьера». Отличная шутка, да? Какая, к черту, карьера?
МАРТА (без тени злорадства, задумчиво). Значит, теперь ты осталась на бобах…
СЬЮ КЭРОЛ (с сарказмом). Мадам, желаете ознакомиться с меню?

Остальные смотрят на Марту.

МАРТА. Что с тобой? Вот если бы ты меня слушала, то могла бы уже окончить компьютерные курсы. И я предлагала оплатить тебе лицензию риэлтера…
ДЖЕССИ. Господи, Марта! (Про себя). Пора подавать горячее. (Сью Кэрол).  Все будет хорошо! Ты еще получишь прекрасную роль!
СЬЮ КЭРОЛ. Нет, все кончено, все кончено...

Клер вскакивает и подводит Сью Кэрол к зеркалу.

КЛЕР. Ты хоть посмотри на себя - какое лицо, какие волосы! Прелесть. А тело? Полный восторг.

Сью Кэрол хочет зарыдать, потом разглядывает себя в зеркале – трагическая героиня.

СЬЮ КЭРОЛ (после паузы). Боб переспал с другой!
МАРТА. И у тебя есть доказательства?
СЬЮ КЭРОЛ. Да!
ДЖЕССИ. Я уверена, что твои подозрения напрасны… А вот и цыплята. Кому положить? 

Подругам явно не до еды.

СЬЮ КЭРОЛ (быстро). Вот уже две недели, как кто-то звонит и вешает трубку, когда я подхожу. В то же самое время Боб начал заниматься спортом: качать пресс.
НИНА. Да, это внушает подозрения.
КЛЕР. Почему?
СЬЮ КЭРОЛ. Вчера она позвонила снова.
ДЖЕССИ. Но откуда ты знаешь, что это она?
СЬЮ КЭРОЛ. По звонку узнаю. (Голосом имитирует резкий, пронзительный звонок). К тому же, она только поначалу бросала трубку, а теперь набралась наглости - заговорила.
ЛИСБЕТ. И что она сказала?
СЬЮ КЭРОЛ. «Можно Боба?»
НИНА. Дело ясное!
ЛИСБЕТ. А она представилась?
СЬЮ КЭРОЛ. Нет, просто сказала, что «приятельница».
НИНА. Яснее некуда!
ДЖЕССИ. Нина! Давайте не будем в этом копаться. Цыплята стынут…
КЛЕР. А какой у нее голос?
СЬЮ КЭРОЛ (ядовито). Нежный.
МАРТА. Это еще не доказательство.

Сью Кэрол сует руку в карман джинсов и достает оттуда прозрачный пакетик. Извлекает на свет… длинный черный волос. Между тем Джесси обходит подруг с блюдом цыплят. Никто не реагирует.

СЬЮ КЭРОЛ. Ее волос. Я нашла его в нашей постели.
МАРТА. Дело ясное.
ЛИСБЕТ (пораженная). Они… прямо в вашей постели…
СЬЮ КЭРОЛ. Пока я горбатилась в ресторане.
НИНА. Дай-ка взглянуть. Азиатка. Или индианка.
ДЖЕССИ. Нина, надо говорить – коренное население Америки.
СЬЮ КЭРОЛ. Но знаете, что самое гнусное?
МАРТА. Что?
СЬЮ КЭРОЛ. Когда я позвонила ему и спросила, работать мне в вечернюю смену или ехать домой, он ответил: «Знаешь, я занят допоздна, так что можешь задержаться в ресторане». Я вернулась домой в три часа ночи и застала его в постели, спящим. Между прочим, я притащила ему полную сумку королевских крабов с Аляски. Он проснулся - наверное, почувствовал запах. Я ему: «Милый, поешь!» А когда он сел в кровати и протянул свою клешню к крабам, я увидела... волос.
ДЖЕССИ. И ты еще принесла ему крабов. Ах, какая же ты чудная! Как я тебя люблю...

Джесси ставит блюдо на стол, чтобы обнять и поцеловать СЬЮ КЭРОЛ. Все, кроме Марты, подходят ближе.

ЛИСБЕТ И КЛЕР. О, Сью Кэрол…
СЬЮ КЭРОЛ (плача). Ах, я вас так люблю! А его ненавижу.
НИНА. Мужик он и есть мужик, что с него возьмешь.

Вдруг Марта подбегает к Сью Кэрол и выхватывает у нее волос.

МАРТА. Слушай. Еще не все потеряно. Считай, что никакого волоса не было.
СЬЮ КЭРОЛ. Но я уже обвинила его в измене!
МАРТА. Возьмешь свои слова обратно. Скажешь, что ошиблась. Это… пустяки. Все мужчины изменяют. Они не такие, как мы, и их измены ничего не значат. Это просто развлечение, как бокс. Поверь, твой Боб мог с таким же успехом пойти на… бои без правил. Это одно и то же.

Сью Кэрол пытается забрать волос.

СЬЮ КЭРОЛ. Ну-ка, отдай мне волос! Это моя собственность.
МАРТА. Пусть он побудет у меня, а я вот что тебе скажу. Слава Богу, что я вовремя об этом узнала. Ты же чуть не лишилась всего! Но дело еще можно поправить. Главное – не думать о том, что индианка была в твоей постели. Не думать – и все. Я открою тебе одну тайну…
НИНА. Может, хватит с нее тайн?
МАРТА. Я никогда вам об этом не говорила… но теперь скажу. Отец изменял маме по два раза в неделю… причем каждый раз с рыжими толстушками. И знаете, что делала мама?
ДЖЕССИ. Что?
МАРТА. Всякий раз, когда отец заводил новую любовницу, мама покупала себе красивое платье. (Пауза для большего эффекта). Они прожили вместе сорок лет… до самой его смерти. Видели бы вы, какой у нее был гардероб!

Многозначительное молчание.

ДЖЕССИ. Марта, по-моему, гордиться тут нечем.
МАРТА. У нее было двенадцать шуб. И оба были счастливы.
СЬЮ КЭРОЛ. Понимаете, все это не лезет ни в какие рамки, даже по меркам обычного распутства. Если бы он просто сходил налево, мне было бы не так тяжело. Если бы он переспал с ней где-нибудь в мотеле, то, честное слово, я могла бы это вынести. Но это произошло именно сейчас, именно в нашей постели, пока я зарабатывала… нам на хлеб. Он знал... знал, что я чувствовала в последнее время… знал, что я готова поставить на себе крест... (Рыдает).
НИНА. Брось его.
МАРТА. Помирись с ним.

Улучив момент, Марта хватает со стола зажигалку Лисбет и, не дав подругам опомниться, сжигает «вещественное доказательство».

СЬЮ КЭРОЛ. Мой волос!
МАРТА. Все, никакого волоса не было.
КЛЕР. Слушай, забудь ты этого Боба, а? Ты еще встретишь мужчину, с которым тебе будет по-настоящему хорошо.
ЛИСБЕТ. Того, кто будет с тобой нежен…
ДЖЕССИ. Кто оценит тебя… Давайте же, наконец, съедим этих цыплят, пока они окончательно не остыли…
СЬЮ КЭРОЛ. Хорошо тебе говорить – ты все время с кем-то знакомишься. У тебя есть Майкл и Пол. И еще этот, новый!
НИНА. Джесси, брось, у тебя все на лице написано. Как его зовут?
ДЖЕССИ. Не скажу.
НИНА. Ну, пожалуйста!
ДЖЕССИ. Джесс.
МАРТА. Почти как тебя?
КЛЕР. Тезка – вот здорово!
НИНА. Вечно ты спишь с мужчинами, которые живут где-то далеко…
ДЖЕССИ. Когда это я с ними сплю? Показать вам кое-что?

Вытаскивает старинный напольный глобус.

ДЖЕССИ (показывает на глобусе). Майкл в Микронезии, а Пол в Антарктиде. Джесс… в Колорадо. А я здесь. Пол и Майкл – морские биологи. Я влюбляюсь в мужчин… влюбленных в море. Они приезжают в Нью-Йорк примерно раз в два года, но почему-то в один и тот же уик-энд, так что я не вижу ни Пола, ни Майкла… А они опять возвращаются к своим китам.
СЬЮ КЭРОЛ (разглядывает глобус). Майкл ближе.
НИНА. Да оба далеко… Но они тебя любят – я видела их открытки!
ДЖЕССИ. Возможно, но мы… слишком редко встречаемся. В последнее время я вообще обходилась без… ну, вы понимаете…
НИНА. Секса?
МАРТА. И сколько же длился перерыв?
ЛИСБЕТ. Разве можно измерять такие вещи в реальном времени… Время и пространство бесконечны…
ДЖЕССИ. Три года... Как видите, чаще всего я пребываю в гордом одиночестве.
СЬЮ КЭРОЛ. И тебя это устраивает?
ДЖЕССИ. А я люблю одиночество. Можно больше успеть.
СЬЮ КЭРОЛ. Больше чего?
ДЖЕССИ. Ну, хотя бы поработать. Знаешь, мужчины мужчинами, но нельзя забывать и о своей жизни.
СЬЮ КЭРОЛ. И ты можешь спать одна?
ДЖЕССИ. Спать я могу только одна.
СЬЮ КЭРОЛ. Ну нет, я так не могу. Мне нужно ощущать его тепло… слышать, как бьется его сердце.
КЛЕР. Это нам всем нужно… но иногда наступает момент, когда лучше побыть одной.
ДЖЕССИ. Верно… И я спокойно жду, пока появится тот, кто будет мне по-настоящему дорог…
СЬЮ КЭРОЛ. А я даже есть без Боба не могу.
ЛИСБЕТ. Джесси права. Одиночество развивает внутренние ресурсы. Представляете, как-то раз я навестила Джесси без звонка, и знаете, чем она занималась? Готовила буйабес – просто так, для себя!
МАРТА. Впечатляет. А что ты делаешь с рыбьими головами?
ДЖЕССИ. Кладу в морозилку.
СЬЮ КЭРОЛ. Здорово, но это не для меня. Я не могу жить одна, не могу без Боба… Может, мне съездить домой – проверить, как он там? (Подумав) Я могла бы простить его… а потом наказать.
ДЖЕССИ. Нет! Не надо. Уходи от него. (Доверительным тоном). Слушайте, говорила я вам, почему ушла от Хэнка?
ЛИСБЕТ. Он рыгал и не извинялся.
ДЖЕССИ. И это тоже. Но главное – я к нему привыкла. Жизнь с Хэнком была… терпимой. Наш брак отчасти объяснял мое недовольство собой. Когда я чувствовала себя несчастной, мне достаточно было взглянуть на Хэнка, чтобы понять, почему я несчастна.
МАРТА. По-моему, вы неплохо уживались. (Пауза). А детей вы не планировали завести?
ДЖЕССИ. У него слишком близко посаженые глаза. В конце концов, я устала на него обижаться. Мне надоело быть перечнем обид, каталогом душевных ран… надоело считать, в чем он виноват, в чем я…
СЬЮ КЭРОЛ. Каталог? Ну, если ты каталог, то я целая книга скорби. Боб нанес мне все обиды, какие только мог. Уж в этом он мастер - любому фору даст. В этой категории он самый лучший.
ДЖЕССИ. Ты даже об этом говоришь в превосходной степени. Да он тебя просто приворожил!
СЬЮ КЭРОЛ. Пожалуй… Ну почему, почему он спит с другой? Может, причина во мне?
НИНА. Ты лучше всех.
ЛИСБЕТ и КЛЕР. Ты совершенство.
СЬЮ КЭРОЛ. Но вы же со мной не спали. Однажды он сказал мне, что я не такая темпераментная, как другие. Говорит, некоторые так возбуждаются, что сталкивают его с кровати.
МАРТА. Все они так говорят.
СЬЮ КЭРОЛ. А вы? Вы тоже кого-нибудь сталкивали? (Пауза). Ну, не молчите! Столько лет мы вместе, столько выпито - съедено, столько задушевных разговоров у нас было, а как мы себя ведем в постели, никто не знает. Ну что, сталкивали? Быстро говорите!
МАРТА. Я стараюсь все делать, как надо, а потому сталкиваю Дональда… иногда… из вежливости.
ЛИСБЕТ. А я не сталкивала Стива, хотя иногда хотелось…
КЛЕР. Со мной всякое бывало.
НИНА. А я так никогда.
ДЖЕССИ. Я сталкиваю.

Все смотрят на Джесси

ДЖЕССИ. Причем каждый раз. Однажды Пол отлетел аж к той стене.

Все почтительно смотрят на стену.

ДЖЕССИ. Видимо, это из-за слишком долгих перерывов.
НИНА. А в Колорадо? Небось, толкнула своего индейца так, что он улетел в соседний штат?
ДЖЕССИ (смеясь). Нина! Я все равно ничего не скажу.
СЬЮ КЭРОЛ. О Господи, Боже мой, значит, все из-за меня. Значит, причина во мне самой… Ну, тогда я вообще не знаю, что делать. (Пытается идти, но чуть не падает). Ой, комната кружится.
ДЖЕССИ. Ты просто хватила лишку.
СЬЮ КЭРОЛ. Это я вылакала полбутылки? (Хватается за голову). Ох, в висках стучит, а стены куда-то едут…
ДЖЕССИ. Лучше садись и поешь, а то твой цыпленок совсем остыл…
СЬЮ КЭРОЛ. Умоляю, не давайте мне закрыть глаза… Если я их закрою, то все – никакой надежды, меня просто затянет… в этот водоворот. (Она совершенно пьяна). Господи, что же мне делать?… Начать все заново? Сделаю новые фотографии… разошлю в агентства… и мне дадут хорошую роль… Медея… да, я могу сыграть Медею… я могу поехать домой…
КЛЕР. Вот видишь, сколько вариантов!
ДЖЕССИ. Ты, главное, расслабься. Не обязательно решать все свои проблемы сегодня.
СЬЮ КЭРОЛ. Нет, обязательно!
КЛЕР. Подумаешь об этом завтра…
СЬЮ КЭРОЛ. Завтра не будет.

Клер встревожена.

ДЖЕССИ. Ну почему никто не ест?
МАРТА. Джесси, извини, но я претендую на десерт. Кстати, что у нас там?
НИНА. Шоколадный торт-суфле. Мне его не давайте. У меня тут своя еда… (Высыпает диетический порошок в бокал с вином).
МАРТА. Не надейся, не дадим. Все-таки ты здорово похудела. Даже влезла в этот костюм.
СЬЮ КЭРОЛ. Умоляю, не позволяйте мне закрыть глаза…
МАРТА. Не волнуйся, все под контролем. (Пауза). Хорошо, что мы избавились от этого волоса. Возвращайся-ка ты к Бобу. А чтобы не изменял, накидай ему побольше медицинских ужасов… Скажи ему, что вирус СПИДа живет и в слюне.

Джесси идет к холодильнику и достает суфле.

ДЖЕССИ. Торт будут все, кроме Нины?
МАРТА. Клер тоже не надо. В ее положении сладкое вредно.
КЛЕР. Да брось, я помираю с голоду! К тому же, шоколадное суфле не вызывает врожденных патологий.
МАРТА. Я же о тебе забочусь! Вот пристрастишься к сладкому, и у тебя откроется диабет!
ДЖЕССИ. По-моему, такой торт режут влажным ножом. Не знаю, почему.
НИНА. Умоляю, осторожно! Одно неверное движение - и все, трагедия!

Джесси разрезает торт. Машет куском перед носом Сью Кэрол. Та на мгновение приходит в себя и жадно кусает. Нина героически отказывается.

МАРТА (с удовольствием ест). Не меньше трех тысяч калорий. Что я себе позволяю! Между прочим, обмен веществ замедляется, и после тридцати пяти мы набираем по четыре килограмма в год.
КЛЕР. Ну и что?
МАРТА. Ну и то. В семьдесят я буду весить сто кило.
КЛЕР. А может, и больше. (Уплетает за обе щеки). Хорошие мужчины полюбят нас такими, какие мы есть.
МАРТА. Заблуждаешься! Когда тебе исполнится сорок, мужской поток иссякнет. Новым мужчинам ты уже не нужна, поэтому надо успеть обзавестись своим - хоть плохоньким, да своим.
ДЖЕССИ. Ну, если это так, то я уж как-нибудь обойдусь.
МАРТА. Может, и обойдешься. (Пауза). Многие женщины обходятся. Даже великие секс-символы - помнишь Брижитт Бардо? Она так состарилась! Я видела ее фотографию в журнале – прямо грецкий орех в шляпе! Она отказалась от мужчин и переключилась на животных. Зато они любят ее такой, какая она есть.
НИНА. Ну и молодец.
ЛИСБЕТ. О, Брижитт Бардо… ББ…
МАРТА. Теперь ваша ББ живет с тридцатью пятью канарейками. (Пауза). А многие одинокие женщины живут с собаками.
ЛИСБЕТ. Я тоже люблю собак.
МАРТА. Знаешь, одна моя тетка держит чихуахуа и шьет для них одежку –шляпы, курточки, крошечные ботиночки.
ДЖЕССИ. И они одеты так же стильно, как сама хозяйка?
МАРТА. На мой вкус, собаки одеты лучше. Знаете, на прошлой неделе мы ходили с Дональдом в один модный ресторан. Жалко, что вас там не было – вы бы узнали много нового.
НИНА. О кулинарии?
МАРТА. О жизни! За соседним столом сидела пара. Они принесли с собой… (Пауза)… плюшевого мишку. Посадили его за стол и заказали для него еду.
ДЖЕССИ. Мишке хоть дали самому выбрать?
МАРТА. Смейтесь-смейтесь. Думаете, вам это не грозит?
ДЖЕССИ. Эй, полегче на поворотах.
МАРТА. Проснетесь в один прекрасный день, и ни мужчин, ни секса. Зато болячек - хоть отбавляй. (Вздыхает). В конце концов, будете расхаживать в нелепых шляпках, беседовать сами с собой на эскалаторе… румяниться сверх меры, мазать помадой мимо рта...
СЬЮ КЭРОЛ (пьяным голосом затягивает «Элинор Ригби» «Битлз», но тут же сбивается на другую песню). «Дельта Дон, Дельта Дон… что за цветок в твою косу вплетен? Может, увядший маков цвет… в память любви, которой уж нет?»

Пение Сью Кэрол наводит на всех тоску.

МАРТА (обрывая пение). Вам понравились мои сережки?
ВСЕ (уныло). Красивые. Отлично смотрятся.
МАРТА. Это… свадебный подарок Дональда. Мы поженимся в день святого Валентина, а потом сядем на «Королеву Елизавету» и махнем куда-нибудь… в Италию. (Мечтательно улыбается). Вы все приглашены на свадьбу.
НИНА. Значит, снова одеваться в голубое?
МАРТА. Нет, в бежевое. (Лисбет). Я хочу, чтобы ты была подружкой невесты.
ЛИСБЕТ (в ужасе от этого бестактного предложения при всех). Нет! У меня не получится…
МАРТА (к остальным). Вы не обижайтесь, просто Лисбет самая фотогеничная. Но на некоторых фотографиях будете и вы. (Все больше вдохновляясь). Джесси, может, сочинишь небольшой сонет? О нас с Дональдом, о нашей любви.
ДЖЕССИ. Даже не знаю…
МАРТА. Я в тебя верю. Нина, сделаешь мне маникюр?
НИНА. Спрашиваешь!
МАРТА. А ты, Клер, прихватишь свои инструменты? Сыграешь нам что-нибудь.
КЛЕР (в замешательстве). Не знаю… боюсь, я буду еще слишком толстой…
МАРТА. Ничего, наденешь балахон. (Соображая). Или спрячем тебя за ширмой… если, конечно, ты так стесняешься своего вида. (Крайняя степень удовлетворения). А Сью Кэрол нам споет!
СЬЮ КЭРОЛ (фальшивит). «Дельта Дон, Дельта Дон… что за цветок в твою косу вплетен?»
МАРТА. Твой репертуар мы обсудим отдельно.

Все в ужасе от свадебных планов Марты. Лисбет садится в прыгунки и начинает раскачиваться.

ЛИСБЕТ. Слушай, Марта, я не знаю, как тебе сказать… (Жалобно). Боюсь, я не смогу придти на свадьбу. Я нездорова.
МАРТА. Подлечишься – до свадьбы еще целых два месяца.
ЛИСБЕТ. Нет, ты лучше на меня не рассчитывай… я не буду подружкой невесты. В последнее время у меня что-то с головой.

Городской пейзаж на заднем плане становится ярче, озаряя интерьер холодным мерцанием и словно бы стремясь подчинить себе находящихся в квартире женщин. Лисбет раскачивается в прыгунках.

ЛИСБЕТ. Я так странно себя чувствую с тех пор… как Стив меня покинул. (Мечтательно). Надо же такому случиться, что я встретила его именно сегодня… Наверно, это предзнаменование… Скоро мы опять сойдемся.
НИНА. А я думала, мы исключили Стива из повестки дня.
ЛИСБЕТ. Нет, что ты… Это на всю жизнь. Знаете, мы ведь даже не говорили с ним о браке – все было и так ясно. Мы мечтали… о детях… (Клер) Я и рубашечку эту крестильную купила…
КЛЕР. Боже мой… так возьми ее обратно!
ЛИСБЕТ. Нет, пусть она останется у тебя, а я новую куплю, когда…
МАРТА. Когда он вернется?
НИНА (Марте, вполголоса). Он ушел. Замнем этот разговор.
ЛИСБЕТ (услышала). Нет! Вы не понимаете… Мы даже не ссорились. Мы и не собирались расставаться… Наша последняя ночь вообще была самой лучшей…
НИНА. А вот это плохой знак.
ЛИСБЕТ. Я никогда еще не была так счастлива. Я знаю, он тоже. Он пришел ко мне. Ночь была снежная. Мы лежали в постели и просто смотрели на снег… тогда еще было такое лиловое сияние. Мы то засыпали, то просыпались. Нам снились чудесные сны. Вы не поверите, но мы даже увидели один и тот же сон - что плаваем в бирюзовом море под жарким-жарким солнцем. Наверное, этот сон перекочевал от Стива ко мне. Такое бывает только с очень близкими людьми… (Пауза). Он сказал, что  только заедет домой за книгами и одеждой, а потом вернется ко мне насовсем… Он сказал: «Ты пока полежи, я скоро». Потом поцеловал меня в лоб и шепнул: «Все будет хорошо, Бу».
МАРТА. Бу?
ЛИСБЕТ. Мы называли друг друга «Бу».
НИНА и МАРТА (завывают, как привидения). Уууууууууу.
ДЖЕССИ И КЛЕР (одергивают их). Шшш.
НИНА. Ну, и?
ЛИСБЕТ. Он так и не вернулся.
ДЖЕССИ. Ты бы ему позвонила.

Лисбет начинает раскачиваться еще энергичнее.

КЛЕР. Я бы на твоем месте позвонила.
МАРТА (Клер). Ты лучше своему реставратору в Грецию позвони. (Джесси). А ты своему индейцу в Колорадо. Хватит себя мучить. Позвони и спроси, почему он тебе не звонит!
ДЖЕССИ. Он позвонит. Он сказал: «Мое время – твое время». Наверно, имел в виду свое время, и я… В общем, ничего я не жду… но он позвонит (смотрит на часы) через полчаса.
МАРТА. Хорошо бы. (Клер). А ты должна позвонить в Афины, и пусть он оплатит звонок!
КЛЕР. Шшш…не все так просто.
ЛИСБЕТ. Я не смогла. Мне слишком этого хотелось

Раскачивается так сильно, что взмывает почти под потолок.

ДЖЕССИ. Так ты все еще ждешь его?
ЛИСБЕТ. Уже почти год. Причем круглосуточно. Каждый раз бросаюсь к телефону – вдруг это он? В ту ночь… я так верила, что он вернется… (Со слабой улыбкой). Я пролежала в постели весь следующий день. Было так тепло и уютно, как под пуховым одеялом. Потом меня вдруг стало бросать то в жар, то в холод, и тело показалось мне таким тяжелым… Я поднялась только на второй день. «Ладно, - сказала я себе, - он ушел, но я выжила. Худшее позади». И вдруг со мной что-то случилось. Мое тело стало… невесомым. Я перестала чувствовать силу притяжения - ходила по Нью-Йорку, как по Луне. Тогда я начала перечитывать его письма, слушать его любимые песни и, знаете… теперь мне хорошо! Даже очень! Словно бы он и не уходил. Теперь он всегда рядом. Я улыбаюсь ему… (Смеется). Вы только не подумайте, что я вижу призраков и слышу голоса…

Остальные смеются, пытаясь снять общее напряжение.

ЛИСБЕТ. … но стоит мне прижаться к стене, и стена становится Стивом… штукатурка такая же холодная, как его кожа. Когда я ложусь спать, он уже там, с правой стороны. Одеяло становится его телом, подушка – грудью… все может быть Стивом – мои джинсы, даже диван. Я ложусь на диван, как будто к нему в объятия. Мы смеемся и разговариваем… рассказываем друг другу, где были и что делали… Мы больше не разлучаемся и никогда не ссоримся… Мы счастливы.

Нина подходит к Лисбет и помогает ей выбраться из прыгунков.

МАРТА. Что-то я в толк не возьму… она что, о стену трется?
НИНА (утешая Лисбет). Слушай, тебе надо ускорять реакцию. Лично я больше часа никого не жду, а ты – целый год! Кончай с этим, слышишь?
ЛИСБЕТ. Я не знаю. Мне хорошо… Понимаете, прошлое никуда не уходит… оно обитает в пространстве, в параллельной вселенной… Так что Стив навсегда останется со мной…
НИНА. Погоди ты со своими теориями. Вот меня, например, бросали миллионы мужиков. Даже те, кто был мне безразличен. И видишь, я в полном порядке. Ни тени сожаления.
ЛИСБЕТ. Правда?
НИНА. Правда, только правда и ничего, кроме правды! Хватит подсчитывать потери – пора наслаждаться жизнью! Самое смешное, что я каждый раз влюбляюсь. Понимаете, в конце любого… акта, каким бы он ни был, мужики кажутся такими потерянными, беспомощными, как слепые котята… В эти несколько мгновений они принадлежат мне. Я готова взять их на руки и баюкать, как младенцев… в надежде, что из них вырастет что-то путное.(Задумчиво). Наверное, я и лифчик этот купила неслучайно… Как говорится, ошиблась по Фрейду. Я часто вижу один и тот же сон. Мне снится – полное идиотство! – что я кормлю грудью взрослых мужиков… причем целые роты. То ли казармы, то ли флотский госпиталь… В общем, что-то военное.
ЛИСБЕТ. А мне один раз приснилось, что я кок на подводной лодке…
НИНА. Выходит, между нашими снами есть что-то общее…
МАРТА. Любовь… к военно-морским силам!
КЛЕР. И часто тебе такое снится?
НИНА. Примерно раз в неделю. Потом я иду на очередное свидание, и… спускаюсь с небес на землю. Понимаете, большие младенцы прекрасно обходятся без моего сочувствия. Как только я пытаюсь о чем-то заговорить, они бросаются к выходу, на ходу натягивая штаны… Интересно, что может быть громче звука застегиваемой молнии?
СЬЮ КЭРОЛ. Ничего.
НИНА. Причем вниз она идет тихо-тихо, но вверх!

С улицы доносятся завывания ветра, громыхание крышек на мусорных контейнерах и звяканье пустых банок.

НИНА. В юности я тоже огорчалась, как и ты, но со временем даже научилась ловить на этом свой кайф. (Машинально берет кусок торта и жадно ест). Теперь я просто шлепаю их по заднице и говорю: «Чао!» Ну, нравятся мне младенцы под метр девяносто, что тут поделаешь! В общем-то, зла они мне не желают – просто уходят и все. Зато я становлюсь сильнее…
КЛЕР. Да, ты сильная.
НИНА (испуганно косится на пустую тарелку из-под торта).  Ох, если бы… И почему мужики всегда все портят? То ляпнут какую-нибудь пошлость, то слишком быстро ретируются. Взять хоть сегодняшнюю историю… Я, конечно, быстро пришла в себя, но…
ДЖЕССИ. Да, ты ведь начала мне рассказывать. (Остальным). Нину сегодня пригласил на свидание тот сосед ее мамы… дзен-буддист, но при этом еврей…
СЬЮ КЭРОЛ. А, любитель травяных чаев…
ДЖЕССИ. Помните, он все ходил кругами? Теперь, наконец, поставил вопрос ребром. Но как – это отдельная история. Они столкнулись…
НИНА. …в прачечной!
ДЖЕССИ. И он сказал, что у него было «мистическое видение»…
НИНА. О нашем «союзе».
ДЖЕССИ. Сказал, что сперва они должны три дня поститься, и просил Нину прийти к нему во всем белом и натуральном…
НИНА. Вот я и пошла к нему сегодня…
МАРТА. Ну, и как квартира? Просторная?
НИНА. Студия. Досталась в наследство от покойной бабушки. Китайские гравюры. Японские футоны. В общем, сплошной буддизм. Стэн – так его зовут – встретил меня в одной только набедренной повязке, похожей на большущий памперс. Он предупредил, что разговаривать в таких случаях не полагается, поэтому мы только кивнули друг другу. Потом он подвел меня к футону. И только мы начали разогреваться, как вдруг – звонок в дверь. Стэн спрашивает: «Кто там?», а в ответ: «Дезинсектора вызывали?». Тогда он мне говорит: «Слушай, ничего, если я его впущу, а? Я прождал целый месяц». Короче, мы занимались сексом в облаке дихлофоса.
СЬЮ КЭРОЛ. Ну и как?
НИНА (изображает дохлого таракана - ложится на пол, задрав конечности). Я сдохла!

Все смеются. Нина встает. Ветер завывает сильнее. Пейзаж за окном становится более четким, холодным и сверкающим.

КЛЕР. Что там творится? (Хочет встать и подойти к окну).
МАРТА (преграждая ей путь). Сядь. Не хватало еще, чтобы ты флебит заработала.
НИНА. Там дождь или град?
МАРТА. Мусорный смерч. Ветер разносит всякую дрянь по округе.

Джесси накидывает теплый платок и подходит к окну.

ДЖЕССИ. Надо же, как ветер задувает… Знаете, когда я была маленькая, в такие вот зимние вечера мой отец разжигал камин и ложился на пол у огня. Мама ложилась к нему на спину, а я... (тихо смеется) забиралась на спину к ней. Это была наша семейная пирамида. Мы могли провести так весь вечер. Тишина была... Когда я об этом думаю, то понимаю, что у нас было, - мир и покой.
МАРТА. Еще бы - в таком-то захолустье! Я люблю Вермонт, но там слишком уныло.
ДЖЕССИ. Нет, там было чудесно! Мне всегда хотелось жить именно так...
МАРТА. Лежа с детенышем на спине у мужа?
ДЖЕССИ (смеется). Да. Знаешь, как здорово? У меня было десять кукол и никаких сомнений. Помню, когда мне исполнилось семь, я все думала: «В восемнадцать я смогу выйти замуж и рожать детей, осталось подождать всего одиннадцать лет...»
МАРТА. И что же?
ДЖЕССИ. Что же... Того, что было у моих родителей, я не нашла... а другого мне не нужно. Понимаете, мне нужно это... священное безмолвие.

Мусор, принесенный порывом ветра, шлепается о стекло.

ДЖЕССИ. Вид из окна, конечно, замечательный, но иногда он меня подавляет… Я кажусь себе такой маленькой.
МАРТА. Ты и в самом деле маленькая. (С профессиональной готовностью). Так что, будем продавать?
ДЖЕССИ. Я не знаю. Когда ветер такой сильный, кажется, что стекло прогибается под напором вихря… Я вижу город, как в кривом зеркале, и он наваливается на меня… (Вздрагивает). Господи, стоит ли сопротивляться? Может, просто выйти на улицу и познакомиться с любым мало-мальски приличным мужчиной? Ничего не скажешь - здравая мысль... Но какая здравая мысль может придти в голову ледяной ночью в Нохо? Какой нормальный мужчина станет торчать на улице в такую погоду? (Клер). Думаю, ты приняла правильное решение. У тебя будет...

Джесси обнимает Клер.

КЛЕР. …девочка. Она здорово меня согревает. Это первая зима в Нью-Йорке, когда я не мерзну.
ДЖЕССИ. А вот я еще никогда так не мерзла. Как будто бы в центре моего тела ледник. Иногда я спрашиваю себя: «Зачем я здесь? Как я вообще здесь оказалась?»
МАРТА. Ты хочешь сказать, в Нью-Йорке? Или на Манхэттене?
ДЖЕССИ. На этой планете.
МАРТА. Бог ты мой, какой безнадегой от тебя веет…
ДЖЕССИ. Безнадегой?
МАРТА. Милые мои, я ведь не бесчувственная и вижу: ваша жизнь проходит даром. Поверьте, мне вас очень жаль.
ВСЕ. Жаль?!!

Клер вздрогнула.

ДЖЕССИ. Ах, тебе нас жаль? На твоем месте я бы помолчала.

От возмущения Марта широко раскрыла рот.

ДЖЕССИ (из последних сил пытается спасти вечер).  Ты, наверно, забыла, что у нас торжество.
МАРТА. Да кошмар это, а не торжество! Я просто отказываюсь верить собственным глазам и ушам. Кто-то должен вбить в ваши головы хоть немного смысла… Истины. Существуют неоспоримые истины, и если вы их не признаете, то счастья вам не видать. Поймите, нужно устраивать свою жизнь - заработать денег, выйти замуж, родить ребенка…

Марта бегает между остальными, которые лежат кто на диванах, а кто на полу.

МАРТА. И меня просто добивает, что с вами все как об стенку горох… (Останавливается, чтобы потрепать Джесси по плечу). Вот вы тут собрались, женщины практически среднего возраста...
СЬЮ КЭРОЛ. Среднего возраста!
МАРТА. Среднего возраста, и все такие же бестолковые и глупые, как и двадцать лет назад.
ДЖЕССИ. А что тут плохого? Может, мы до сих пор ищем... может, мы до сих пор в поиске... поскольку нас не устраивает то, что у нас есть.
МАРТА. Нет, это невыносимо! (Теряет над собой контроль). Как называется ваша сказочка - «Спящие красавицы»? Просыпайтесь, девочки... ваша жизнь, во всяком случае, ее производительный этап, почти позади. Вы грезите о завтрашнем дне, как школьницы. Но как можно мечтать о будущем, когда все уже в прошлом?
СЬЮ КЭРОЛ. А что мы должны делать?
МАРТА. Да хотя бы познакомиться с моими кузенами.

Взрыв хохота.

КЛЕР. Я – пас.
ЛИСБЕТ. Спасибо, не надо.
СЬЮ КЭРОЛ. Это те, плешивые?
НИНА (покатываясь со смеху). С меня хватило одного их вида.
МАРТА. Ну, давайте, смейтесь надо мной…

Женщины не заставляют себя долго упрашивать.

МАРТА (набрасываясь на Нину). И ты еще надо мной смеешься? Что, уже позабыла свою гнусную интрижку с мужиком в памперсах? Да от тебя за версту разит спреем от тараканов!
НИНА. А я в этом виновата?
МАРТА. Да! Нельзя сразу укладываться в койку.
НИНА. Выходит, если бы я подождала, он бы не впустил дезинсектора?
МАРТА. При чем тут это? Просто нужно правильно себя поставить. Вместо того, чтобы бежать к нему домой, нужно было надоумить его пригласить тебя в дорогой ресторан, и теперь ты, по крайней мере, не благоухала бы дихлофосом.
ЛИСБЕТ. Но она не виновата!
МАРТА. А тебе откуда знать? Ты же ни с кем, кроме собственного дивана, не общаешься!
СЬЮ КЭРОЛ. Боже правый!
МАРТА. А ты пританцовываешь в обнимку с мешочком игрушечных овощей за три доллара девяносто девять центов и волосом другой женщины... Много от тебя проку!
ДЖЕССИ. Немедленно прекрати! (Незаметно придвигается к сумке с мобильником – сейчас ей должны позвонить).
МАРТА. Зачем? Чтобы вы сидели в ожидании священного безмолвия? Оно скоро наступит, обещаю. Ты будешь торчать здесь, одна-одинешенька, в этом унылом фабричном помещении, которое я бы не рискнула назвать человеческим жильем и которое, говоря по справедливости, не стоит и цента. Ты будешь одна, совсем одна, ну разве что в обществе... мороженых рыбьих голов! (Заметив движение Марты). Твое время вышло! Он не позвонил! Тебя опять поимели, ты понадобилась ему на одну ночь… и теперь будешь семь лет страдать, думая об этом!

Джесси берет телефон и подходит к окну.

ДЖЕССИ. Я не жду от него звонка!

Джесси распахивает окно и выбрасывает мобильник.

ЛИСБЕТ. Но я уверена, он должен был позвонить…
КЛЕР. Я больше не могу…
МАРТА. А ты, ты... Я готова с тебя пылинки сдувать, а ты так себя ведешь! Приезжаешь сюда на велосипеде, показывая полную неготовность к материнству…
ДЖЕССИ. Это неправда.
МАРТА. …пьешь эту бурду, из-за которой родится волосатый ребенок. А я еще старалась, изо всех сил старалась проявить сочувствие и быть полезной. Я уже молчу о том, сколько денег я угрохала на сегодняшний вечер. Но вам этого мало, и вы пытаетесь выставить меня полной идиоткой.
ДЖЕССИ. Марта, это уже слишком!
МАРТА. Нет, давайте говорить начистоту! Весь вечер вы обсуждали меня, шептались за моей спиной…
СЬЮ КЭРОЛ. Так, обкурилась. Поглядите на нее. Я слышала, что у некоторых травка вызывает паранойю.
МАРТА. У некоторых? Но не у меня! Вы думаете, я ничего не понимаю? В течение многих лет я слышу ваше хихиканье, чувствую ваше презрение, во время всех этих звонков, походов в кино, ланчей и обедов… Вы не исключили меня из компании только потому, что вам легче время от времени видеться со мной, чем порвать со мной всякие отношения…
ДЖЕССИ. Это не так! (Незаметно подходит к компьютеру, чтобы проверить почту).
МАРТА. Это именно так! Все это продолжается уже много лет, и я знаю, что за этим стоит…
НИНА. Что?
МАРТА. Моя мама отговаривала меня ехать к вам сегодня. Она сказала: «Они тебе страшно завидуют, ведь твое превосходство очевидно». Но я пыталась ее переубедить, говорила: «Нет, мамочка, это же мои лучшие подруги. Они рады моим успехам, рады, что у меня такая квартира… и Дональд». Но вы завидуете!
ДЖЕССИ. Да нам ничего этого не нужно!
МАРТА. За дуру меня держите? Ха-ха-ха! Знаете, а ведь я хотела поберечь вас. Думала, не стоит сыпать вам соль на раны. Проявляла гуманность, беспокоилась, что мой триумф вас доконает. Но теперь все равно... Так вот - меня выбрали «Риэлтером года».

Взрыв хохота.

МАРТА. Ну вот! Я же говорила, что вы не можете этого вынести!
НИНА и СЬЮ КЭРОЛ (давясь). Где уж нам…
МАРТА. Разве кто-нибудь хоть раз сказал, что я хорошо выгляжу? А ведь я всегда делаю вам комплименты, что бы вы ни напялили. А для Дональда у кого-нибудь нашлось доброе слово? Нет, вы относитесь к нему, как к мебели. Посмотрели бы вы, как вас перекосило, когда я завела разговор о Дональде, о нашей свадьбе, о медовом месяце. Когда я упомянула о круизе, у вас был такой вид, словно вы хотели, чтобы я отплыла на «Титанике»!
ЛИСБЕТ. Но это неправда!
МАРТА. Да тебя так корежит от зависти, что ты даже не хочешь быть подружкой невесты! Что, не так?
НИНА. Марта, остынь.
МАРТА. Ах, это я должна остыть? Это тебе надо остыть, порнозвезда ты наша! Думаешь, еще долго протянешь в этом амплуа? Дудки – через пару лет на тебя вообще никто не посмотрит. Тебе еще сильно повезет, если на тебя клюнет дезинсектор
ДЖЕССИ. Марта! Еще одно слово, и…
СЬЮ КЭРОЛ. Ей-богу, как с цепи сорвалась…
МАРТА (Джесси).  А тебя ждет одинокая старость! Ты будешь, как все эти старухи… с тараканами в голове!
ДЖЕССИ. Лучше быть кем угодно, чем такой, как ты!
МАРТА. Давайте, давайте! Заводите собак, вяжите им попонки! Кто-то же должен скрасить ваше одиночество! А у меня будет счастливая семья, и все вы полопаетесь от зависти!
СЬЮ КЭРОЛ. Да меня тошнит, как только я представлю себе эту «счастливую семью»!
МАРТА. Во-о-от. Наконец-то. Проговорились. Признайтесь. Признайтесь - вы раскаиваетесь, что пригласили меня!

Всеобщее молчание «в знак согласия».

МАРТА (направляется к своим подаркам). Посмотрите-ка сюда! Болтать вы горазды, но не хотите взглянуть правде в глаза. Кто больше всех старается?

Клер в состоянии паники.

МАРТА. Кто больше всех заботится о Клер? Вы хоть заметили, сколько денег я потратила?

Клер бросается к выходу.

КЛЕР (Джесси). Прости... я не могу здесь больше оставаться. Мне надо ехать.
ВСЕ: Нет! (Бросаются за Клер).
СЬЮ КЭРОЛ. Ты не должна уходить из-за нее!
НИНА. Эта вечеринка - в твою честь!

Клер зажмуривает глаза и кусает кулак, чтобы не разрыдаться. Потом решительно хватает переднее колесо своего велосипеда, снятое, чтобы его не угнали, и бежит к лифту.

КЛЕР. Я просто хочу домой! просто хочу домой!
МАРТА. Никуда ты не пойдешь!

Двери лифта закрываются за Клер. Все смотрят на дверь в молчаливом потрясении.

ДЖЕССИ (Марте). Как ты могла?
СЬЮ КЭРОЛ. Более ядовитой пасти я в жизни не видывала... (Джесси). Эх, не надо было ее приглашать.
ЛИСБЕТ (Марте). Твои подарки такие… уродливые, такие… неэстетичные… Я  столько искала подарок для Клер…  что-то красивое, нежное, теплое… А ты только хвалишься своим богатством!
НИНА. Кстати, мой пупс Клер понравился!
ДЖЕССИ (начинает закипать). Я так рада, что устроила этот праздник у себя дома… Так довольна, что истратила на этот ужин больше трех сотен…
МАРТА. И вправду, не стоило. Надо было собраться у меня – мы бы пили хорошее вино, а не эту бурду…
СЬЮ КЭРОЛ. Да у тебя дома, как в гостинице! А Дональд – за швейцара…
МАРТА. Гостиница! Что вы понимаете?.. У меня огромная квартира в прекрасном районе… Я бы пригласила официантов…
ДЖЕССИ (Лисбет). Я готова ее убить.

Лисбет, Джесси, Нина и Сью Кэрол собрались тесным кружком, обсуждая Марту. Та в стороне.

ЛИСБЕТ (шепотом, Джесси). Выстави ее за дверь…
НИНА (шепотом, Джесси). Да уж, сколько можно ее терпеть…
СЬЮ КЭРОЛ. А я так рвалась сюда… хотя у меня земля из-под ног уходит… Но я думала: «Пропади все пропадом, выпьем, повеселимся, забудем…»
МАРТА. …до чего вы докатились…
ДЖЕССИ. Прекратите… прекратите… вы все…
 
Подруги игнорируют ее, осыпая друг друга обвинениями.

МАРТА (Сью Кэрол). А ты только и думаешь… как бы выпить за чужой счет… Ты хоть раз платила за себя в ресторане?
СЬЮ КЭРОЛ. Заплачу! Обойдусь без твоих подачек!
НИНА (Марте). Никогда мне больше не звони… Во вторник не приходи…
ЛИСБЕТ. Весь мир рушится… Я хочу умереть… хочу умереть. (Джесси). Когда я пришла сюда и увидела эти подарки, этот праздничный ужин, мне захотелось принять смертельную дозу… чего-нибудь…
НИНА. Лучше бы я осталась со Стэном… Зачем мне этот скандал?

Джесси шваркает об пол тарелку.

ДЖЕССИ (на пределе).  Эй, вы! Я совсем выбилась из сил! Я простояла в очереди целый час! Потом везла тележку с продуктами через десять кварталов… Я тащила эти бутыли с вином, которое вы называете бурдой, - вы хоть знаете, сколько они весят? Я нарезала редиску в форме бутонов розы! У меня сломался пылесос, и мне пришлось руками запихивать весь мусор в мешок для пыли! Я дышала пылью! Мне некогда было принять душ… даже пописать!
НИНА (Марте). Видишь, что ты наделала…
ДЖЕССИ. Все зря! Зря я это затеяла! Идиотка – пыталась сделать как лучше… Я так старалась, чтобы сегодня все получилось, но никто из вас даже не подумал обо мне! А ведь я хозяйка! Я всегда все беру на себя! И никто обо мне не подумал… не помог…
НИНА. Я испекла торт.
МАРТА. И сама его съела.
НИНА (Марта). Может, ты, наконец, заткнешься? Убралась бы отсюда подобру-поздорову…
СЬЮ КЭРОЛ. А я принесла эти миленькие овощи…
МАРТА. Такого убожества я не ожидала – даже от тебя!
СЬЮ КЭРОЛ. Как же я тебя ненавижу, если бы ты знала! Когда я слышу твой голос на автоответчике, я просто не подхожу!
ЛИСБЕТ. А у меня телефон с определителем номера! Специально из-за Марты!
СЬЮ КЭРОЛ. Проваливай отсюда!
МАРТА. Не распоряжайся, ты не у себя дома!
ДЖЕССИ. Знаете, шли бы вы все… домой. Я ложусь спать…
ЛИСБЕТ (Марте). Можешь забрать свои уродские подарки! (Роется в куче подарков, ища свою крестильную рубашечку). Я, пожалуй, тоже возьму…
НИНА (вытаскивает пупса. К Джесси). Я сразу поняла, что он тебе не нравится!
ДЖЕССИ. Да – не нравится!

Все судорожно разбирают свои подарки, хватают пальто и спешат к выходу. Марта и здесь первая. Джесси на грани слез.

ДЖЕССИ (со сдавленным рыданием). Я хотела, чтобы сегодня мы были… добры друг к другу!

Дверь внезапно открывается, и ко всеобщему удивлению появляется Клер. Она вне себя от ярости. В руках у нее колесо и вырванный с мясом парковочный столбик: велосипед украли. Клер шваркает парковочный столбик об пол.

ВСЕ. Клер!

Клер подходит к Марте.

НИНА. Не надо, не говори с ней…
КЛЕР. Нет! С меня хватит! Я говорю - с меня хватит, Марта. Ты имела наглость придти сюда... нет, спикировать на нас, как ракета с разделяющимися боеголовками. Ты бьешь прямо по больному месту, не зная промаха.
МАРТА. Я просто хотела, чтобы ты увидела жизнь в истинном свете.
КЛЕР. Нет уж - пусть жизнь увидит меня в истинном свете! Да, давненько меня так не злили - пожалуй, с тех пор, как родители велели мне забросить средневековую музыку и преподавать математику в школе. Что ж, с ними я справилась - справлюсь и с тобой.
МАРТА. А что плохого в том, чтобы преподавать математику? В определенные моменты жизни приходится идти на компромисс…
КЛЕР. Да не хочу я сводить дебит с кредитом! А ты, Марта, давай - зуди про неправильный прикус и прочие ужасы. Давай, давай - твои страшилки меня только закаляют. Я чувствую, что со мной случилось чудо, и не позволю тебе... «представить его в истинном свете». И нечего меня пугать - мне хватит собственных страхов.
МАРТА. Но ты недостаточно осторожна.
КЛЕР. Нет, достаточно. Это моя жизнь, и я сама с ней разберусь! Я просыпаюсь в четыре часа утра, и слышу, как бьются два сердца. Я сплю весь день напролет и бодрствую всю ночь. Я отправляюсь за продуктами в четыре часа утра…
МАРТА. И очень глупо, могла бы заказать доставку на дом…
КЛЕР. Нет уж! Такова жизнь - для многих из нас. С каждым днем она становится все более чужой. Поход в магазин - все равно что полет на Марс. Да, ты хочешь знать, как я собираюсь выжить? Каково мне будет с ребенком в одной комнате? Понимаешь, я верю в чудеса, верю в любовь... и мне плевать, что ты считаешь меня неприспособленной к жизни. И пусть я сейчас на мели... это же не навсегда. В жизни часто бывает - разом пусто, разом густо. Во мне - новая жизнь. Только дети способны вывести нас из этого... Дети - наш... пропуск в будущее. Чтобы понять этот ужасный мир, мне нужна помощь ребенка, - только он знает, как сделать его лучше. Вчера вечером у игровых автоматов я видела мальчика. Он играл в войну и смеялся, когда выигрывал…
МАРТА. Так ты заводишь ребенка, чтобы разобраться в игровых автоматах?
КЛЕР. Да! Да! В какой-то степени… а иначе все будет только хуже. Разве не чувствуешь, каким жутким холодом повеяло? Каждый день случаются все новые и новые ужасы. У нас появились враги куда более страшные, чем мы сами...
МАРТА. У тебя украли велосипед. Можно, я куплю тебе новый?
НИНА. Ну, это уж как минимум…
КЛЕР. Я ничего от тебя не возьму.

Марта, потрясенная и подавленная, укладывает оставшиеся подарки в тележку.

МАРТА (пасуя перед силой Клер). Что ж, тогда... Пожалуй, мне пора.

Потянулась за сумочкой и... уронила ее. Сумочка раскрылась, и все ее содержимое - ключи, кредитки, косметика - покатилось по полу. Смущенная, Марта опустилась на колени, чтобы все это подобрать.

МАРТА (все еще на полу - в отчаянье взывает к подругам). Ну что, что я могу для вас сделать? Скажите - я сделаю. Хотите, устроим... ланч... с вином? Я... приглашаю… В хорошем ресторане…

Остальные молча смотрят на нее с каменными лицами.

МАРТА. Знаете, а я хорошо провела время.
НИНА. Ты была королевой бала.
МАРТА. Мне кажется, вечеринка удалась... и мне нравится твоя квартира, Джесси.
ДЖЕССИ. Спасибо на добром слове. Я рада, что ты пришла.
МАРТА. Мне уже много лет не было так весело. С тех пор, как мы жили в общежитии.
СЬЮ КЭРОЛ. Ладно, иди уже к своему ненаглядному котику…
МАРТА (понимает, что для примирения с подругами ей придется рассказать о себе всю правду). Да никакой он мне не котик… Знаете, я ведь не хотела идти с ним в ресторан… Я хотела остаться с вами…
ЛИСБЕТ. Но ты пропустила такой ужин… Морские ежи на кукурузной лепешке…
МАРТА. И как ты думаешь, кто бы оплатил чек?
СЬЮ КЭРОЛ (не в силах скрыть ликования). Я так и знала, что она за него платит!
ДЖЕССИ (одергивает Сью Кэрол). Шшш…
МАРТА. Да, Сью Кэрол, можешь радоваться - я оплачиваю все счета, бронирую столики... При этом он даже не разговаривает со мной. Сидит, уставившись в тарелку, и издает звуки…
ДЖЕССИ. Так ты его содержишь!
СЬЮ КЭРОЛ. Я знала, я знала…
КЛЕР (пытаясь приструнить Сью Кэрол).  Перестань…
МАРТА. Он вовсе не спешит делить со мной расходы. Говорит, все его деньги вложены в дело. Ха-ха, такой уж он у меня деловой... Вот и живем на мои кровные...
СЬЮ КЭРОЛ. Так, может, он секс-гигант?
НИНА (подхватывая). Да, у него большой?
МАРТА (смех сквозь слезы). Ха-ха… если бы вы только знали... Сказать по правде, он занимается со мной любовью раз в году - в мой день рожденья. Седьмого августа… В общем, я забираюсь на него и делаю все сама. К тому же, его штуковина уже не стоит, как раньше, она... складывается... как аккордеон. Представляете - она у него складная... Хоть бы в брачную ночь удалось ее... выпрямить. Конечно, можно дать ему виагру, но с этим тоже сложности… Думаете, съел - и порядок? Нет! Эрекции от этой виагры какие-то странные, да и без побочных эффектов не обходится. Бывает, что у него стоит несколько часов, и тогда приходится вызывать «скорую». А иногда ему такое мерещится... В общем, он отказывается от виагры, и тогда у него опять аккордеон… (Изображает, что играет на аккордеоне). Ох, как же я устала…
ЛИСБЕТ. Но ты его любишь?
МАРТА. Дорогуша, да он меня в упор не видит, хоть кричи...
СЬЮ КЭРОЛ. Так ради чего эта пышная свадьба? Зачем вся эта помпа с «Королевой Елизаветой» и серьгами?
МАРТА. Потому что я решила выйти за него замуж.
ОСТАЛЬНЫЕ. Но почему?
МАРТА (побежденная). Потому что так проще. Я хотя бы могу пойти в хороший ресторан.
ДЖЕССИ. И ты считаешь, это самое главное в жизни?
НИНА. Смотря, какой ресторан…
МАРТА. Я люблю дорогие рыбные рестораны. Без спутника туда не сунешься. Каково это торчать за столиком в полном одиночестве? Я бы со стыда сгорела. А одна я куда пойду? В забегаловку с треснутыми тарелками и бугристыми стаканами? Чтобы какая-нибудь вертихвостка плюхнула мне мой обед, как будто я ей должна?
СЬЮ КЭРОЛ. Эй, полегче! Требую уважения к нашему цеху!
МАРТА. Вы все, все ненавидите меня… а ведь вы мои лучшие подруги.

Плача, Марта сгребает свои сумки и бредет к лифту. Нажимает на кнопку. Клер стало ее жалко, и она берет Марту за руку.

КЛЕР. Слушай, в дружбе всякое случается… споры, раздоры…. Это не значит, что мы тебя не любим. Кстати, ты во многом права: я стала старше, но действительно... так и не выросла.
МАРТА (сквозь слезы). Я не хотела тебя обижать. Мы все еще молоды, но это не может тянуться вечно...
КЛЕР. Возможно, ты права, но нельзя быть такой... резкой. Впрочем, хочу сказать тебе спасибо.

Марта с надеждой смотрит на Клер.

КЛЕР. Ты так меня разозлила, что у меня в мыслях наступил полный порядок, - призналась Клер. - Я здорово завелась. Бегая туда-сюда, я получила такую встряску, какой у меня не было со времен… фруктовой лавки. Господи, ну кто знает, правилен мой выбор или нет? (Дотрагивается до живота). Главное - это мой выбор. Да, я хочу этого ребенка, потому что это дитя любви, а не плод долгой и скучной связи. В конце концов, это моя жизнь – жизнь, а не какое-то размеренное, унылое продвижение к финалу…
МАРТА. Спасибо тебе.
КЛЕР. По мне так лучше рисковать по крупному – если теряешь, то все сразу...
МАРТА. Я тебе завидую…

Звонит телефон Джесси. Джесси раздумывает, подойти или нет.

МАРТА (Джесси). Сними трубку… это ведь он.
ДЖЕССИ. Ничего, подождет… (Ее лицо озаряется). У меня определитель номера. Я перезвоню… И потом… это просто… один знакомый.
МАРТА. Клер, поверь мне, я желаю тебе только добра… Я вам всем желаю добра…
КЛЕР. Я знаю… Мы не держим на тебя зла…
ВСЕ. Человек ты вообще-то хороший…
МАРТА. Простите, простите! Я не хотела вас обижать…

Клер обняла рыдающую Марту и… тоже расплакалась. Остальные бросаются обнимать и утешать их.

НИНА. Не плачьте…
ЛИСБЕТ. Не могу видеть, как вы плачете…
МАРТА. Я же знала, что мне надо держать рот на замке…
СЬЮ КЭРОЛ. Извини за «ядовитую пасть»…
МАРТА. Да чего там…
ДЖЕССИ. Я так рада, так рада, что устроила эту вечеринку... Это было то, что нужно!
КЛЕР. Я вас так люблю! Всех!
ВСЕ. А мы – тебя!

Подруги плачут, смеются, обнимаются.

КЛЕР. Что бы мы делали друг без друга? По-моему, наша дружба –лучшее, что у нас есть!
ЛИСБЕТ. А скоро у нас будет еще и ребенок!!!

Наступает утро. Пейзаж за окном блекнет. Теперь мы видим только шестерых подруг, чьи лица озарены не то бледным светом зари, не то слабым мерцанием надежды.

ЗАНАВЕС