Секрет

 

                Посвящается мальчишкам и девчонкам советских времён, наших счастливых многонациональных дружных 70-х...


               


    Во дворе к вечеру собрались мальчишки и девчонки, вернувшиеся после первой смены из пионерских и спортивных лагерей.

     На каждой площадке любого советского города в семидесятые годы были деревянные домики, качели и огромные "грибки-мухоморы" над песочницами. Но это всё для малышни, гуляющей под присмотром бабушек и мам.  А эти - уже "взрослые", от семи до двенадцати лет. Во что бы сегодня поиграть?

    - В "винегрет" можно! - запрыгала Гулька, и её мышиные хвостики с ленточками затрепыхались, как воробьиные крылышки. - Или в "казаки-разбойники"!
    - У Маринки нога ещё забинтована. Может, в "испорченный телефон" или "море волнуется - раз"? - выпалил шустрый Валерка, восседая на шляпе «мухомора».
   Маленький Игорёшка, сидя на краешке песочницы, нерешительно произнёс:   
    - "Тише едешь - дальше будешь".
    - Вчера играли. А в "выбивало" давайте? Или в "халихоло"! – хлопая в ладоши, прошепелявил конопатый Димка.
    - Мяч нужен. Я не пойду. Мама заставит ужинать, - пропыхтел хмурый толстопуз Борька и с досадой щёлкнул себя подтяжками.
    - А давайте в "войнушку"?! Мне папа свой старый плащ-палатку насовсем отдал и кобуру, - похвастался Юрка.
    - Давайте! Я бинокль вынесу, - обрадовался Валерка, уже раскачиваясь на качелях.
    - А у меня пилотка есть! Настоящая, солдатская, -  сказал добряк Буджал – внук Героя войны. - Дедуля в ней воевал с фашистами и до Берлина дошёл. Уже тридцать лет хранит. Каждый год на парад Победы надевает её и гимнастёрку с медалями.
   
   Пацаны с завистью посмотрели на Буджала. Им не повезло увидеть своих дедушек. У кого - погиб в бою, у кого – уже после войны умер от полученных ранений, не дожив и до пенсии. Есть ещё участник войны - Майкина бабушка. Она медсестрой служила все четыре года. С медалями и даже орденом вернулась в сорок пятом. И каждый год на парад Победы ходит с дедушкой Буджала. А пионеры дарят им цветы и концерт показывают…

   Минуту молчания прервала Майка:
    - А у меня рация есть!  Чур, я радисткой буду!
    - Заливай больше. Рация… - завистливо ухмыльнулся Димка.
    - Сам ты заливаешь! Мне папа купил такую… с кнопочками. И ещё, там таблица с азбукой «Морзе» есть. Съел?! Папа вчера батарейки заменил на свежие, и мы с Ленкой «разговаривали». Скажи, Лен?
    - Да, - подтвердила Ленка, -  я у себя на первом этаже была, а Майка у себя на третьем. Мы через форточку провода опустили. Я у себя их поймала, присоединила и рация заработала.
    - Вот! Понял!- перебивая подружку, затараторила Майка. - Жмёшь на левую кнопочку, точка светится, на правую – тире. Вот нужно передать, например, "н", жмёшь тире и точку, надо букву "и" - жмёшь два раза точку.  В общем, скоро все увидите. И ещё я вынесу половик и старое покрывало, с которым мы загорать ездим, - оживилась она.
    - А это-то зачем? – криво улыбнулась Анфиска, наматывая на палец свой длинный локон.
    - Половик в домик постелем. Там госпиталь будет. А на покрывале мальчишки будут таскать раненых, как на носилках.
    - А у меня портупея дедушкина есть! - вспомнил Валерка и на радостях ловко с кувырком через голову сиганул с грибка на песок.

    Ребятня рассыпалась по подъездам. Через полчаса, как условились, вернулись в "пункт сбора" с пистолетиками, автоматами, кто-то даже с противогазом.
    Димка принёс железный револьвер с целой лентой пистонов. Игорёк важничал с наброшенным на плечо автоматом на батарейках, который трещал, как настоящий, а на конце ствола мигала лампочка, будто огонь вырывается.  У остальных ребят были самодельные деревянные автоматы «Калашникова» с дверной щеколдой вместо затвора. Ленке мама разрешила забрать из дома все хлопушки и бенгальские огни, оставшиеся от встречи Нового года. Они стали бомбочками и сигнальными ракетами.

    Майя еле дотащила огромный тюк. Бросила его на траву и развернула покрывало. Чего там только не было!.. Самодельные бинты, докторская "слушалка" из "больнички", градусник оттуда же. И даже настоящий шприц, правда, треснутый и без иглы. Мамин белый халат, кукольная посудка, среди которой тарелки, чайник, кастрюля и даже "газовая" плита. А как же?! Кормить-то бойцов надо.

    Посчитались, разделились на две группы. Должны быть «враги» и «наши». Никто не хотел быть «фрицем», но считалка есть считалка. Кому досталось, тот и будет. Оговорили правила. Пошушукались между своими. И "война" началась.

    «Гитлеровцы» стали обстреливать «наших» бомбами из мокрого песка.
    - Вперёд! - крикнул командир Юрка и первым бросился в атаку.
    Остальные солдаты короткими перебежками от дерева к дереву продвигались к позициям "врага" с отчаянным "Тра-та-та-та-та!".
    - Ты уби-ит! Димка! Падай! Я в тебя попа-ал!
    - Не! Я ранен в ногу! Отползаю.
   
    Бой продолжался долго, пока Юрка ни выскочил из-под деревянной горки с криком "За Родину! За Сталина! Вперёд!"
    - Хэндэхох! - крикнул Борька из-за куста. Дёрнул шнурок хлопушки и бросил  «бомбу» под ноги нашему командиру. – Взрыв слышал? Ты убит!

    Юрка упал навзничь и раскинул руки в стороны. Автомат замолк. Юрка - тоже. Все замерли. Что же делать дальше?

    - Танки! - крикнула находчивая Майка и показала в сторону подъезда.
  «Фашисты» отвернулись от «убитого» и замерли, решив, что попадут в окружение. Но танки где-то застряли и не желали появляться. Командир «танковой дивизии» сидел с «танкистами»  в подъезде на лестничной площадке и ждал сигнала по рации.
    - Танки! Где вы там?! Вперёд на врага! – скомандовала медсестра, ослушаться которую никто не решился.

    Из подъезда с надетыми на голову коробками выскочили гуськом несколько мальчишек и пошли в наступление на неприятельское войско. Из коробок торчали трубки-дула,  через которые «танки» плевались бумажными шариками и горохом.
 
  Борька и остальные «фашисты» на мгновение растерялись, решая, куда ретироваться от танкового удара. Тем временем, Майка подбежала к командиру, шепнула: «Ты  не убит, а ранен. Держись за меня», - и волоком потащила в госпиталь.

    У неё бешено колотилось сердце. Сам Юрка будет спасён ею! Ему двенадцать лет, ей девять. Большой, но никогда не зазнаётся. Самый лучший мальчишка со всего двора - всегда защищает её от гадкого задиры Гошки и от других "чужих" пацанов, которые иногда приходят к ним из соседнего двора.

    В домике Юрка лежал на половике, а медсестра в белой косынке с крестом, нарисованным красным карандашом, бинтовала ему руку и голову. Юрка лежал и думал: «Как здорово, что Борька меня «взорвал». Он терпеливо давал наматывать Майе «бинты» из старой разорванной на полоски простыни, а сам украдкой смотрел в её огромные синие глаза.

    Уже год он старался обратить на себя её внимание. Но Майка, то ли потому что ещё маленькая, то ли слишком стеснительная, никогда, ни единым жестом не показывала своё расположение. И вот сегодня она совсем рядом, такая заботливая и серьёзная. У Юрки аж горло пересохло.

    - Пить хочется, - шепнул он.
    - Воды раненому! - командным тоном сказала медсестра поварихе.
    - Ну что, мы проиграли? - чуть ни плакала Гулька, передавая через окошко солдатскую фляжку с водой.
Рядом с домиком на "полевой кухне" она готовила кашу из клевера и компот из душистых липовых цветов.
    - Ты что?! Наши победят!
   Юрка прикрыл глаза и представил себя на настоящей войне, умирающим от ран.
    - Майк, а если я умру...
    - Дурак ты, Юрка! Я ж тебя спасла, - и, с состраданием взглянув на его измождённое боем лицо, чуть тише добавила, - пули вынула, раны зашила.
    И ему показалось, что Майка посмотрела так ласково, аж на секундочку забылось, что всё это игра.

    После «боя» довольные и голодные «солдаты» с чёрными коленками и всклокоченными волосами «поели каши», «попили компота», а по случаю победы устроили фейерверк остатками бенгальских огней. И разошлись по домам.

     Только двое не спешили. И ещё долго ползали по площадке, собирая принесённые Майкой вещи. Когда покрывало было завязано в огромный узел, и Юра собрался взвалить его на спину, чтоб проводить подружку до квартиры, Майя подобрала на «полевой кухне» несколько головок клевера и позвала командира с собой за дом.
   Под кустом черноплодной рябины в рыхлой земле она выкопала руками небольшую ямку и полушёпотом произнесла:
    - Давай сделаем на память про сегодняшнюю войнушку секретик?
    - Давай, - и он помог сделать ямку побольше. - Подожди. Я сейчас...
«Пулей» умчался на «поле боя», поднял хлопушку, снял с неё обёртку и вернулся за дом. Выстлал ямку бумажным клочком, картинкой вверх.  На него Майя положила цветки клевера. Юра отстегнул от футболки свой любимый значок с самолётиком и положил в центр.
    - Красота! - восхитилась Майя и, сняв с косичек резиночки с "божьими коровками", положила по обе стороны получившегося натюрморта.
Свой секретик они накрыли найденным осколком стекла и присыпали землёй.
    - Никому не расскажем, - приложив пальчик к губам, прошептала Майя. - Это наша военная тайна. Правда?
  - Ага. Это наш с тобой секрет, - глядя ей в глаза, сказал покрасневший Юра.

    Их сердца бились совсем не понарошку, но это было их секретом даже друг от друга... как оказалось, на многие-многие годы...


2015 г.