Тоненькая, маленькая и худая, с жиденькими волосами и бледными веснушками на хлоротичном лице, она всем своим видом вызывала тоску и чувство жалости. И глаза были полны сжимающей сердце тоски, лишь очень редко-редко озарялись они огоньком.
Валюша очень любила жареную картошку, в детском доме им ее жарили только на Новый год и это был самый вкусняшный праздник. Тепло от нее разливалось от живота по всему телу и становилось чуточку весело даже. Потом, позже, выйдя замуж, она часто вспоминала ее вкус. И совсем не ела хлеб. В детском доме запас хлеба был у каждого. Под подушку не прятали, там точно найдут сразу, но кусок хлеба от обеда или ужина на всякий случай был припасен. Ох, как ругались воспитатели из-за этого. Одна нашла Валюшины запасы и поставила ее босиком на холодный пол в туалет на два часа. Валя даже не плакала и молча переносила наказание. Но опыт голода твердо и неукоснимо требовал делать тайные запасы. И Валя снова и снова прятала хлеб. А потом из-за страха наказания перестала прятать.
До девяти лет у Валюши был ночной энурез, и , ох, как ругались воспитатели из-за этого. Одна так поддала веником по ноге, что Валюша ходила, ковыляя потом целую неделю. Она позвала ее рано утром в туалет и при всех кричала на нее, обзывала и заставляла стирать за собой эту большущую мокрую простынь. Пока ее переучивали, другие девочки стояли и смотрели молча со страхом и ужасом, прижавшись друг к дружке, ожидая каждая своей очереди. Ночью потом на следующие дни долго не мог уснуть никто, кроме воспитателя, который думал, что нашел самый действенный способ прекратить эти ночные недержания. « Стыд-то какой – такие большие, уже десять лет, а все прудят в кровать, как младенцы. Вот мой Мишка – я же его рано отучила от памперсов – уже в год редко когда ночью мочился в кровать. А эти… Но ничего, я быстро их научу уважать чужой труд», - думала нянечка, лежа уже в кровати.
«Вырасту, все будет у меня по-другому, будет семья. И будет ребеночек, и я его буду любить. И никогда-никогда не буду его ругать. Скорей бы вырасти»,- думала каждый вечер Валя и проваливалась изнеможденная думами в сон.
История Вали была похожа на каждого второго в детском доме. Мама Вали ушла и бросила ее и брата с сестрой мужу. Тот запил, вернее он и так пил, но запил еще сильнее и еще горче, его лишили родительских прав и дети оказались в детском доме.
И наконец этот день настал – выпускной. Ура! Еще не понятно как и куда идти, на что жить, где работать, но наконец это случилось. А Валя к тому времени была уже на третьем месяце беременности.
Был друг Мишка. Он из семьи. Нормальный парнишка как думалось Валюшке. Ну пиво пьет каждый вечер с друзьями и ходит с ними в клуб какой-то, где деньги можно выиграть, но зато он и зарабатывает так хорошо. Он же на такой работе трудной работает – грузчик, да и дома у него такая мама злая, все время его вместе с сестрой выгонять хотят. Милицию даже звали однажды. «Никто его так не может понять. Его мама плохая, а сестрица и вовсе гусыня.» И он тогда приехал к ней в детский дом и они так нежно долго-долго сидели в беседке на улице. Он кружил ее на руках, обнимал и целовал и Валя влюбилась. Многие завидовали ее счастью, а потом стали считать и своим счастьем и ждали вместе и кричали «Мишка приехал», когда он подходил к двери. Однажды Валя поехала вместе с ним к его друзьям на день рождения и они были вместе всю ночь.
Валюша переехала к Мише. Вернее в квартиру, где жили все – его мама и его сестра и им выделили две комнаты. Валюшка была прилежной и убиралась каждый день. Готовить она не умела, но вычитала давно как делаются драники и жарила их чуть ли не каждый день. И когда родился малыш, она не смогла его кормить грудью – попали в больницу, но она оставшуюся смесь не выкидывала, а готовила оладушки. И над входом в их с Мишей комнаты повесила плакат : «Счастье точно есть, я узнавала». Но что-то этого счастья все не было, хотя она и старалась. Миша после появления малыша, стал куда-то пропадать по вечерам все чаще и чаще. Но Валюшка и не спрашивала. Еще беременной она попыталась как-то раз укорить его, но в ответ получила такой удар по голове от Мишки. Расплакалась, убежала из дому, но потом остыла и простила Мишку, вспомнила почему-то родной детский дом и подумала : «Вот появится малыш, тогда точно все будет по-другому».
Упреки и оскорбления сыпались на Валюшу со всех сторон и она не понимала, почему свекровь так злится, что она захотела на Новый год оставить малыша в больнице, и приехала домой одна. Они попали туда с жуткой аллергией на молочную смесь и ребенку ставили капельницы и уколы. Но ведь Новый год это семейный праздник – ну и что, что малыш побудет в больнице, он еще совсем ничего не понимает, а она хочет вместе со всеми за стол. Хочет встретить Новый год с шампанским. Ну правда, что здесь такого? Она так убиралась дома, а сестра все время ворчала, что трогают ее вещи. Но они же разбросаны.
Ступор и яркое воспоминание из детства – также она стояла оглушенная на холодном полу перед воспитателем- -неправда теперь вместо воспитателя на нее смотрел ее любимый, улыбаясь и ударяя ее по щеке. «Больно или не больно?»- перебирала Валечка свои ощущения. и –не понимала, хочется ли ей бежать, хочется ли ей заплакать. А тут еще малыш плачет навзрыд. А милый держит на полу и «раздает» любовь.
«Надо уходить от него», - говорила она себе, но так и не знала – куда, зачем и кто ей сможет помогать.
В конце лета она все-таки убежала-уехала к своим бабушке и дедушке, но совсем скоро Миша нашел ее. Вернул. Назад к маме и сестре. И снова покатились будни склок и словесных схваток. Его раздражало все. Уже через неделю Валюшкиного возвращения с ребенком, Миша больно сжал ее руку за какую-то мелочь – ему не понравилось, что Валя часто меняет ребенку памперсы и этим совсем не экономит и не ценит его труд. Спина у него болела от таскания тяжести и только в игре он растворял все заботы и получал то опьянение , которое дает ставка. Ставки с каждым разом росли и тут еще малышу все время что-то требовалось. То она вдруг решила, что ребенка стоит показать платному неврологу, то еще ему делать массаж, то смеси не те.
У ребенка закончились памперсы.
-У ребенка закончились памперсы, - сказала ему Валюшка, как только он переступил порог.
-Иди сама и работай, надоела дома сидишь – ничего не делаешь, никакого от тебя проку.
-А кто с ребенком будет сидеть?
-Я посижу. Надоела уже своими домоганиями. Ты мне уже весь мозг съела. Ничего не делаешь. Все равно ты грудью не кормишь, какая из тебя мать?
Разговор переходил на крик. Тревожный писк маленького переходил в крик.
Кричали все. Валюшу в очередной раз накрыло обидой и разочарованием. И сейчас ее картинка мечты разлеталась на миллионы кусочков, которые она пыталась собрать.
….через полгода бабушка ребенка сухо рассказывала дальней приятельнице про Валюшку, которая оставив ребенка у них, собрав все вещи, ушла из дому. И больше не приходила с тех пор.