В день поминовения

Галя Елохина
               

      Люди тихонько останавливались, задерживая своё внимание на охапке дикорастущих розовых гвоздик-травянок, обласканных чьей-то заботливой рукой. Я пожалела те одинокие цветочки, выросшие на могиле отца, которые   легкомысленно вырвала, чтобы посадить купленные за пятёрку астры.
      Метрах в ста от ворот кладбища всегда кто-нибудь выступал: «Пенсии не платят, а они тут настроили, землю скупили», – указывая на огороженные с размахом три памятника с весёлыми лицами на фотографиях.  Останавливались  у чёрного  мраморного памятника, заваленного прошлогодней листвой, и ведущего к нему длинного, тоже мраморного, тротуара. Огромная плита памятника была разрезана надвое по очертаниям креста.
      К тротуару подкатила «иномарка». Молодая женщина ступила из неё на мраморные плиты на белых каблуках, «трапециях», прошлась вперёд-назад, как по подиуму. Нарядная девочка выбежала  из машины и, тут же присев, стала что-то рассматривать в траве. Её папа с хмурым лицом хлопотал у багажника.
      А те трое с загороженных памятников смеялись в свете яркого дня – мёртвые над живыми.