Часть 34
Утро оказалось таким же солнечным и ясным, каким встретило нас вчера на вокзале. Вера уже суетилась на кухне. Оттуда доносился стук посуды, шум кипящего чайника, ароматы вкусной еды. Едва я с оглушительным скрипом повернул голову к Ольке, её голова тут же повернулась в мою сторону, засияв сонной, ослепительно счастливой улыбкой. От этой улыбки никакая сила не могла удержать меня на предательски голосистой раскладушке.
Я склонился над Олькой, она вытащила из-под одеяла нежные, полные ночного тепла руки, обвилась вокруг шеи, захватив в самый приятный на свете плен, горячо и бесстыдно сладко присосалась к губам. Господи, как же давно мы не целовались вот так, ранним солнечным утром, после проведённой рядышком ночи! До жути захотелось нырнуть к ней под одеяло и остаться там на весь день, но Олька, не дав моим шаловливым пальцам стянуть с её плеч кружевные бретельки тоненькой белой комбинашки, повела смоляными глазищами в сторону кухни, картинно изображая на смеющемся лице откровенно лукавый стыд.
-- Ой, Гошкаааа... Ну, мы с тобой нализались вчера!
Вера встретила нас на кухне в том же ночном халате, уже идеально причёсанная и весело улыбающаяся. После традиционных пожеланий друг другу доброго утра и пикантных воспоминаний вчерашнего вечернего путешествия к дому, вдруг радостно воскликнула:
-- Ух, ребята, какую вы прекрасную погоду нам привезли. Надо же, второй день солнце! И на завтра опять солнце без дождя обещают!
На душе снова стало легко и радостно. Прошедшая ночь так и осталась нашей тайной, словно её не было вовсе, словно всё это нам приснилось - душистый ночной чай, удивительные стихи, моё нестерпимое желание дотронуться среди светлой ночи до женщины с янтарными глазами, и вовремя явившийся здравый смысл, победивший её ответное, такое же внезапное, безрассудное желание.
В суете сборов Оля тоже обратила внимание на лист бумаги с карандашным портретом мужчины. Вера, тайком кинув на меня быстрый взгляд, совершенно спокойно, даже почти беспечно объяснила:
-- А, это мой бывший муж... Нарисовала, когда он подал на развод.
Оля, поджав губы от неожиданной новости, почти невесело усмехнулась.
-- Портрет на долгую память?
-- Нет,-- Вера с улыбкой тряхнула головой,-- Хотела доказать себе, что я его никогда не любила.
-- У тебя здорово получилось...
Они вдруг понимающе переглянулись, но Олька первой поспешила перевести разговор на более нейтральную тему свадьбы Лизки и Сергея.
Мы опять ехали на метро в том же направлении, но вышли на одну станцию дальше. Опять были обычные многоэтажные жилые дома, в одном из которых, на третьем этаже, за обычной, крашеной дверью нас встретила Лизка в шикарном, но уже не свадебном платье, её молодой муж, отец, мать, бабушка, свекровь, новые Ленинградские родственники и друзья. Было хорошо, тепло, по-домашнему спокойно и уютно. Все расселись за большим, длинным столом в тесном зале двухкомнатной квартиры. Вера, не отходя от Оли, сразу же села рядом ней. И снова зазвенели бокалы, застучали тарелки, захлопали пробки Шампанского, зашумели весёлые голоса. Чуть отдохнувшая за ночь свадьба вернулась в своё привычное, праздничное русло.
После первых поднятых бокалов и первых весёлых тостов домашнее застолье загудело разговорами. Общались все, рассказывали, вспоминали, шутили, смеялись. Мы с Олькой пили уже совсем мало. Вместе с нами почти не пила Вера. Лизка вспоминала школу и наши совместные походы в театр, Сергей с удивительной нежностью рассказывал, как впервые встретился с будущей невестой и женой на работе у сестры. Вера то и дело шутливо вставляла в его рассказ некоторые весёлые, красочные подробности той встречи, потому что она была единственной объективной свидетельницей случившегося.
Звонок в дверь прозвенел неожиданно, коротко, но очень громко и напористо. Лизкина свекровь заспешила в прихожую, и через пару секунд оттуда донеслись долгие возгласы радостных приветствий. Вера осеклась почти на полуслове и мгновенно сникла, едва из прихожей послышался довольно приятный мужской голос.
В зал, здороваясь, вошёл высокий, энергичный, очень самоуверенный и очень красивый мужчина лет тридцати пяти с большим букетом роскошных, кремовых роз. Я сразу же узнал в нём того, кто был изображён на Верином рисунке, и сразу почувствовал, что этот человек мне внутренне не очень приятен, как и тот его портрет. Расплывшаяся в приятнейшей и добрейшей улыбке Лизкина свекровь, положила руку на его плечо.
-- Знакомьтесь, это - Дмитрий... -- она замолчала, словно сознательно не закончив фразы и многозначительно не желая никому объяснять, кто такой, этот Дмитрий.
Он кивнул гостям и тут же начал протискиваться к молодожёнам.
- Сергей... Елизавета... Простите великодушно, задержался в Петрозаводске...
Он легко, свободно и красиво проговорил слова поздравлений, галантно преподнёс Лизе букет, а Сергею, вручил пухлый конверт так, чтобы его подарок увидели все.
-- Каждая семья должна строиться на прочном фундаменте. Это вам, первый и самый прочный кирпич. Остальное вы построите сами...
Было не очень приятно и непонятно, почему бывшая теща с таким искренним радушием принимает на свадьбе своего сына того, кто бросил её дочь? Да, конечно, все они - подчёркнуто интеллигентные люди, без ненависти, без ссор и открытых неприязней. Но мне, как простому деревенскому, парню было почему-то очень неловко. Стало вдруг жалко Веру. Она, согнувшись и не поднимая головы, сосредоточенно гоняла вилкой по пустой тарелке крохотный, маринованный опёнок. Наверное, даже ради собственной дочери бывшей тёще не стоило бы так явно показывать свою любовь к бывшему зятю.
Дмитрий, очень деликатно извинившись, наотрез отказался остаться и сесть за стол, сославшись на то, что ещё не успел даже заехать домой, также быстро, попрощавшись со всеми, ушёл в прихожую, и уже через несколько минут о его визите напоминал лишь букет роз в высокой вазе на подоконнике.
Тема сменилась, Вера замолчала, но продолжала радостно улыбаться, живо интересуясь застольными разговорами. Мысли закружились в трезвой голове. Выходит, после развода мать осталась на стороне мужа, поэтому у них с Верой не такие уж тёплые отношения? Выходит, во всём виновата Вера, а не её муж? Мысли унеслись к Валерке и сидящей рядышком со мной Ольге. А, ведь, со всех точек зрения, если Валерка возьмёт, вдруг, и подаст на развод, во всём будет виновата именно она, моя Олька. Это она совершенно спокойно сама ходит в дом к чужому мужчине, именно она, оставив дома мужа, нагло уехала с ним на эту свадьбу. И её мать, тётя Катя, тоже, наверное, будет жалеть Валерку, обвиняя во всём свою распутную дочь, ну, и, конечно, меня, как главного врага их семейного счастья.
Внутри вдруг что-то тихо, очень спокойно и очень легко переломилось. Ну и пусть всё будет так! И у Веры, и у Лизки с Сергеем, и у нас с замужней сестрой. Вспомнился кухонный ночной разговор - на всё судьба. Да, действительно, на всё. Я решительно потянулся к бутылке водки, почти до краёв наполнил три, стоящие рядом, стаканчика.
-- Оль, Вер, а давайте выпьем на троих, за нас и наше знакомство?
Вера, весело и громко чокнувшись, кинула на меня искренне благодарный янтарный взгляд и почти залпом опрокинула стакан жгучей водки.
Выбрав момент, когда в перерыве застолья все вышли подышать на улицу, и Лизка осталась одна, я подошёл к ней, уже не задумываясь, как отнесутся к этому все её гости и родственники. Она, ничуть не смутившись и не испугавшись, вывела меня на балкон. Я не стал ходить вокруг и около, сразу спросив то, что мучило - знает ли она, почему Вера разошлась с мужем? Лизка надолго замолчала, словно не зная, что говорить.
-- Гош, прости, это не моя тайна, понимаешь? ... У Веры есть человек, которого она очень давно любит...
-- Всё, Лиз... Я понял... Не говори больше ничего...
Но Лизка решительно тряхнула роскошно причёсанной головкой.
-- Ничего ты не понял... В общем... Это друг Вериного отца... Он старше её на девятнадцать лет
Но Лизкино откровение уже почти не взволновало, лишь расставило всё на свои понятные места. Это их семья, их проблемы, их отношения. Сдобренные алкоголем мысли вдруг сами собой блаженно улеглись и успокоились. Всё хорошо. У нас теперь всё хорошо и, просто, замечательно. Оставляя меня наедине с собственными мыслями, Лиза опять легко и невесомо коснулась кончиками пальцев моей руки...
Время пролетело быстро, свадебные торжества устало и неохотно подошли к своему концу. Распрощавшись с гостями и молодожёнами, выбравшись из глубокой подземки, мы долго гуляли втроём с Олей и Верой по многолюдному центру воскресного Ленинграда. Вера провела нас к Исакиевскому собору, памятнику Петру, вывела к Зимнему дворцу и набережной, там, где за рекой виднелись те самые ростральные колонны и шпиль Петропавловки. Разговоры не утихали ни на секунду. Уже совершенно не хотелось идти домой, ведь впереди оставалась всего одна ночь и половина дня в этом удивительном городе. А потом - поезд и обратная дорога.
Олька вдруг, как самая примерная девочка-первоклассинца, повернувшись к Вере, начала шутливо и совершенно по-школьному просить:
-- Вер, а можно мы с Гошкой пойдём белые ночи смотреть и как мосты разводят?
-- Можно. Только сначала отдыхать, а потом одеваться в тёплое!
По дороге домой Вера долго объясняла, показывая во все стороны рукой, куда и через какие мосты нам лучше не ходить, чтобы не застрять до самого утра, но Олька категорически заявила, что нам всё равно, потому что мы собираемся гулять, как раз, до самого утра. Дома, отдохнув, снова от души наболтавшись обо всём на свете и напившись удивительного чая из Невской воды, мы с Олькой собрали все наши сумки, договорившись, как и когда вернёмся домой, ведь Вера с утра уходит на работу, а Ольке ещё очень хочется перед отъездом обязательно побывать в Петропавловской крепости.
Вера гулко закрыла за нами огромную, высоченную дверь, и мы, схватившись за руки, как два первоклассника, побежали на долгожданное свидание с городом праздника и удивительных белых ночей.
====================================
Часть 35: http://proza.ru/2018/12/18/1344