Психологическая война и национальный вопрос в годы ПМВ.
К будущей мировой войне готовились все без исключения великие державы того времени, и все они «для разложения войск и населения противника» планировали использовать как социальную напряженность в его стране, так и националистические и сепаратистские движения в ней.
Сейчас стали доступны интереснейшие мемуары русского генерала Эрнест фон Валь «Воспоминания. Генштаб 1905-1914».
Этот, совершенно забытый ныне, офицер Генерального штаба происходил из остзейских немцев (откуда и взялась его фамилия), но был настоящим патриотом России. Его основной специализацией была военная разведка, изучение предполагаемых театров военных действий, чем он с большим успехом (легально и нелегально) занимался перед ПМВ в Китае, Англии и Швеции.
Будучи на маневрах в Англии, он, пожалуй, первым из наших офицеров, обратил внимание на стремление английского командования использовать «социальную пропаганду» для разложения населения и войск предполагаемого противника, что «на полном серьёзе» отрабатывалось англичанами даже на обычных довоенных маневрах.
Вот как Эрнест фон Валь об этом рассказывает:
«Я…зашёл в Главное управление Генерального Штаба и просил меня, за мой собственный счёт, отправить на манёвры какого-нибудь иностранного государства. Осенью мне сообщили, что меня командируют в Англию. В Петербурге я сел на пароход и прямо доехал до Лондона…
В Лондоне я явился к генералу Ермолову, который был болен и поэтому передал мне свои полномочия во время манёвров. Таким образом, я оказался единственным представителем наиболее могущественного в те времена Государства…
В Оксфорде к нам прикомандировали офицеров английского генерального штаба, из коих старший был полковник Макдональд. Утром нас будили по сигналу. Мы спускались в столовую, где подавали первый завтрак, после чего нас сажали в автомобили и возили к месту манёвров; там нас ждали чудные верховые лошади….
Месяц, проведённый мной в Англии, - один из самых интересных периодов моей жизни.
На манёврах не буду подробно останавливаться, отмечу лишь очень интересный факт обходного движения. Две армии, оперирующие друг против друга с двух сторон Темзы, решили сделать обход противника, причём случайно выбрали противоположные фланги. Вышло так, что каждый из противников, наступая своим правым флангом, тянул свои войска вправо, и таким образом получилось круговое движение. Когда оба старших командира, из коих один был генерал Френч, известный впоследствии по великой войне, заметили это оригинальное положение, то один решил остановиться; Френч же, напротив, продолжал начатый обход и поставил своего противника в положение побеждённого.
Это характерно для военного дела.
На войне оказывается победителем, несомненно, тот, кто упорствует в своём решении.
Другой факт, который меня тогда поразил, была политическая игра, разыгрываемая англичанами, как будто они вели настоящую войну.
На одном мосту я нашёл приклеенным воззвание одного из Главнокомандующих к населению противоположной стороны.
В нём население возбуждалось к восстанию против своих угнетателей; Армия пришла освобождать его от гнёта правительства.
Дальше следовало всё то, что впоследствии Вильсон высказал в своих знаменитых пунктах. Такой приём действеннее, чем оружие.
Англичане практиковали его уже тогда на манёврах.
Смешно было видеть, как целые народы через 10 лет попались на подобную детскую удочку, урвавшую от них результаты, достигнутые смертью миллионов храбрейших сынов Родины.
Глупость толпы безмерна. Чем пошлее ложь, тем легче она подхватывается шумными массами непогрешимых идиотов.
Вернувшись в Лондон, все представители иностранных государств получили приглашение Английского парламента на торжественный обед. Сперва нас повели на заседание парламента, а потом мы отправились на это торжество. Сидели за отдельными столами по двенадцать-пятнадцать человек. Моим соседом оказался с одной стороны красный депутат нижней палаты, а с другой – известный генерал сэр Гамильтон…
Член нижней палаты парламента оказался фанатичным и невоспитанным человеком. Он в течение обеда доказывал мне, что монархии отжили свой век и царствующих лиц следует уничтожать. По отношению к офицеру, присягавшему своему императору, этот разговор был хамством. Несмотря на положение гостя, я дал это почувствовать своему собеседнику….
Вернувшись в Петербург, я зашёл в Главное управление Генерального Штаба, не разработав доклада. Меня попросили к генерал-квартирмейстеру Данилову («чёрному»); пришлось экспромтом изложить виденное. Через некоторое время я предоставил подробный отчёт о моей поездке с массой рисунков, весьма интересный по содержанию.
Этот доклад мной был найден без обложки через год в одном шкафу Генерального управления, вместе со всяким хламом.
Кому-то понравилась довольно дорогая обложка, и он ею воспользовался для своих записок.
Как и китайскую мою работу, так и большой последующий мой труд - перевод нового полицейского устава на русский язык – никто не читал. (!!!!)
…Английский устав был через год после моей передачи Главному управлению переведён другим лицом и издан им на свой риск у Березовского. Не знаю, окупился ли этот труд, но характерно, что именно этим фактом через год мне объяснили, отчего мою работу не напечатали; объяснение ничего себе!
Вообще порядки в России были странные.
Лица, сидевшие в главных учреждениях, исключительно только думали о своей карьере и палец о палец не ударяли ради дела.
Революция была нами, правящим классом, хорошо подготовлена».
Требуется прокомментировать кое-что из написанного генералом Эрнестом фон Валем.
Думаю, очевидно, что это был инициативный, думающий и критически мыслящий человек с аналитическим складом ума.
Он прекрасно осознавал степень вины правящего класса России в свершившейся революции (чего стоит только его последняя фраза), но оставался монархистом и патриотом своей страны.
Обратите внимание на следующие моменты:
- Э. фон Валь напросился на эту поездку на маневры, совершив ее за свой счет, что само по себе нетривиальное явление;
- он сумел подметить (и старался донести до руководства ГШ Российской империи) два важных момента, на которые он обратил внимание на этих маневрах:
1. Огромную важность для командования УПОРСТВА на войне, готовности идти до конца, невзирая на все препятствия и трудности. Это не такое простое дело, как может показаться.
Именно упорства, настойчивости, «упёртости» (в хорошем смысле этого слова) не хватало русским войскам еще в недавнюю, тогда, русско-японскую войну, где они проиграли японцам несколько сражений именно из-за недостаточной настойчивости и упорства своего командования, которое слишком быстро «сдавало» и приказывало отступить перед японцами, не исчерпав всех средств и возможностей борьбы.
Об этом совершенно откровенно писал генерал А.Н. Куропаткин в своем докладе царю. Увы, все это осталось «гласом вопиющего в пустыне».
В годы Первой мировой, к сожалению, нашим войскам (и их военачальникам, в первую голову) на германском фронте также не хватало именно упорства, настойчивости, выдержки, хладнокровия и взаимопомощи.
И если наши кадровые войска 2-й армии Самсонова (13, 15 и 23 армейские корпуса), окруженные под Танненбергом в августе 1914 года, после непродолжительных боев и попыток прорваться, быстро пали духом и сдались немцам, то окруженные в ноябре 1914 г. под Лодзью германские войска генерала Шеффера, в куда более суровых зимних условиях, сумели не только совершить прорыв у Брезин, «сохранив для кайзера» 3 армейских корпуса и 2 кавалерийские дивизии.
Кроме этого немцы смогли также вывести из окружения всех своих раненых, обозы, а также богатые трофеи: огромное число наших пленных, десятки захваченных орудий и пулеметов.
Приказ главной квартиры верховного главнокомандующего по армии от 21-го декабря 1914 г. гласил:
"Это была одна из лучших операций войны; не было потеряно ни одного орудия, почти все раненые подобраны, взято 16 000 пленных, 64 орудия и 39 пулеметов.
Вот картина "русской победы", о которой преждевременно протрубила вся русско-английско-французская пресса. Уже вечером 23-го ноября немцам стало известно, что на перегоне Скерпевици—Варшава приготовлены пустые составы для транспортирования взятой в плен русскими армии, состоящей из трех армейских корпусов и двух кавалерийских дивизий.
Двадцать четыре часа спустя русские вынуждены были признаться в том, что противнику, благодаря образцовой перемене фронта, удалось избежать плена».
Об этом же, трагическом для нас, эпизоде Великой войны вспоминает П.Г. Курлов в своей книге «Гибель Императорской России»:
«Во время отступления немцев от Варшавы высшее военное командование считало, что два германских корпуса попали в «мешок», а потому потребовало от князя Туманова назначения специальных поездов для перевозки пленных и салон-вагона для принца Иоахима Прусского, который был с этими корпусами в нескольких верстах от Варшавы. Но эта стратегическая операция не удалась, и германцы благополучно вышли из «мешка».
Вот что значили упорство, дисциплина, выдержка и готовность, несмотря ни на что, идти до конца, проявленные германскими полководцами и войсками в условиях окружения!
2. Вторым важнейшим моментом, подмеченным Эрнестом фон Валем на английских маневрах, была практическая отработка англичанами «приемов психологической войны» (говоря современным языком).
Несмотря на то, что это были обычные маневры в мирное время, и они проводились на своей территории, английское командование организовало изготовление и развешивание пропагандистских плакатов, призывавших жителей «захваченных территорий» к восстаниям против своих правителей – угнетателей и разъяснявшим «освободительную роль»
английской армии для населения.
Э. фон Валь, по возвращении в Россию, подготовил подробнейший доклад обо всем этом, который, однако, никого из военных руководителей империи особенно не заинтересовал. Его альбом со схемами, рисунками и докладом больше года провалялся «в шкафу Генерального управления, вместе со всяким хламом» и единственное, что было из него использовано - «довольно дорогая обложка», которою кто-то воспользовался для оформления своих записок…
А ведь в ходе Первой мировой все страны готовились (и использовали) «национальную карту» для разложения тыла неприятельских войск кто как мог и сумел.
Англичане и французы пытались (правда без особого успеха) разжечь пламя старой национальной неприязни между баварцами и пруссаками (у которых даже вера была разной).
Значительно бОльших успехов противоборствующие стороны достигли в осуществлении другого приема пропаганды, который называют «демонизацией врага», или, как это порой называют, его «расчеловечиванием».
Понятно, что убить человека, даже если он объявлен врагом, другому человеку, как правило, сложно. Совсем другое дело, когда перед тобой «дьявол в человеческом обличии», «кровожадный гунн», «безжалостный насильник - казак», «пьяные русские варвары» и т.п. образы, которые в годы Первой мировой с большим успехом создавались пропагандой и Антанты, и Центральных держав.
Что-то из этих образов основывалось на реальных фактах, что-то на «ярких» выдумках газетчиков и тогдашних мастеров по «демонизации» врага.
В некоторых случаях удачные выдумки этих «демонизаторов» напрямую влияли на настроения в воюющих странах и боевой состав их армий.
Как известно, на стороне Антанты воевали добровольцы из английского доминиона Канада. Поначалу вербовка добровольцев там шла неважно: посудите сами, какое дело канадцам было до непонятной войны в далекой от них Европе.
На помощь вербовщикам пришел один из таких удачных примеров «демонизации» «кровожадных гуннов» — образ «распятого канадского солдата», сообщение о котором появилось в газете Times 10 мая 1915 года.
Результат был достигнут: после сообщения об акте такого ужасного зверства поток добровольцев в армию союзников удвоился.
Канадские войска, кстати, прекрасно зарекомендовали себя на полях сражений, это были стойкие, дисциплинированные и неприхотливые бойцы.
Всего за годы Первой мировой войны Канада поставила на фронт 600 тысяч добровольцев (!!!) (это больше 30 полнокровных дивизий), свыше 60 тысяч канадских добровольцев на этой войне погибли.
«Другой известной фальшивкой стал сюжет о католических священниках, повешенных на колокольных языках в Антверпене. В ноябре 1914 года в немецкой газете «Кальнише цайтунг» была помещена заметка о радостном перезвоне колоколов по случаю немецкой победы. Союзники «творчески» переработали это сообщение: в первой версии сообщалось, что священников под страхом смерти вынудили устроить перезвон; затем, для усиления впечатления, появилась новая версия — что их подвесили на колокольных языках вниз головой.
Нити, премьер-министр Италии военного времени, пишет в своих воспоминаниях:
«Во время войны Франция с другими союзниками, в том числе с нашим правительством, пустили в ход нелепые басни, чтобы вызвать воинственный дух у наших мужчин. Немцам приписывали жестокость, чтобы разжечь в нас кровь. Мы все слышали рассказ о бельгийском ребенке, руки которого были отрезаны гуннами.
После войны один американец, который был под сильным влиянием французской пропаганды, послал в Бельгию человека с поручением назначить пенсию ребятишкам, которым немцы отрезали ручки. Посланец не мог найти ни одного такого ребенка. Ллойд Джордж и я, в бытность мою во главе итальянского правительства, произвели подробное расследование с целью узнать правду об этих ужасных обвинениях.
Каждое обследование привело нас к выводу, что эти слухи с начала до конца выдуманы». (Е. Ямбург «Распятые мальчики в глазах» «МК» от 10.03. 2015г.)
Не меньших успехов в демонизации русских войск достигла пропаганда Германии и Австро-Венгрии рассказами о «зверствах казаков» в Восточной Пруссии были переполнены все немецкие газеты.
Следствием этого стало то обстоятельство, что казаков австро-германские войска в начале Первой мировой войны брали в плен очень неохотно.
У М. Шолохова в «Тихом Доне» есть описание батальной сцены, когда один из казаков, после разгрома своего подразделения и, видя неизбежность плена, пытается спороть с шаровар свои лампасы, чтобы в нем, прямо на поле боя, не распознали казака, и не убили «под горячую руку».
Вернемся к «национальному вопросу» в годы ПМВ.
Германия и Австро-Венгрия в борьбе против России, к сожалению, с большим успехом, сумели разыграть польскую, украинскую и финские «карты».
Наверное, теоретически, наибольшие шансы на успех были у России, которая могла бы попытаться повлиять на многочисленные славянские народности, входившие в состав Австро-Венгрии.
Однако работа эта была начата с большим опозданием, велась вяло, топорно и никаких существенных результатов по дестабилизации тыла Двуединой монархии так и не принесла.
Даже «братскую» Болгарию, которая самим своим возникновением была обязана рекам пролитой за нее русской крови, в войне 1877-1878 годов, наши правители и дипломатия не смогли удержать от вступления в Первую мировую войну на стороне Германии…
Наибольшую угрозу для единства Российской империи представляли украинские, финские и польские сепаратисты.
«Источником регулярного пополнения агентуры австро-венгерской и германской разведок служили украинские, польское и финское националистические движения и организации, - отмечает Н.В. Греков.
«Сторонники отделения Финляндии от России, в предвоенные годы делавшие ставку на русское революционное движение, теперь окончательно связали все свои надежды с победой Германии.
Этому способствовала и целенаправленная германская агитация.
В ноябре 1914 г. на юге Финляндии подпольно была распространена изданная немцами прокламация с призывом: свергнуть "русское иго" при помощи Германии, которая "твердо решила… вернуть… краю политическую свободу и самостоятельность".
Финнов призывали "гнать русских варваров".
В 1915 году на территории Финляндии началась запись добровольцев для обучения в германских военных школах. Осенью и зимой 1915 года была организована нелегальная переброска волонтеров из Финляндии через Швецию в Германию. Среди финской молодежи оказалось немало желающих выступить с оружием против России.
Только в октябре 1915 года подпольные вербовочные центры сумели переправить в Германию 300 человек, а в январе 1916 года — около 1000.
Под Гамбургом была открыта специальная военная школа для финнов — Локштедтский лагерь.
Там в 6 учебных ротах под командой немецких офицеров более 2 тысяч финнов проходили курс 8-недельной боевой подготовки. Цель функционирования школы — формирование контингента опытных в военной доле людей, которые после возвращения в Финляндию могли бы выполнять роль организаторов вооруженного восстания в тылу русских войск, руководителей диверсионных групп. Часть курсантов возвращалась для исполнения шпионских заданий и ведения антирусской агитации.
Непосредственно в Финляндии русские власти к февралю 1916 года задержали 32 участника финского подполья. Финляндское жандармское управление вело розыск еще 290 человек, на которых имелись свидетельские показания».
На самом деле, как показали дальнейшие события, уровень русофобии в Финляндии и размах сепаратистского движения в ней были просто грандиозными.
Подчеркнем, что некоторые либеральные деятели Думы, а позднее и Временного правительства напрямую были связаны с финляндскими сепаратистами и не стеснялись получать от них деньги.
П.Г. Курлов, будучи, по роду своей деятельности, весьма информированным человеком, в своих мемуарах прямо при этом указывает на П.Н. Милюкова:
«Так возмутительно клеветал и лгал лидер кадетской партии Милюков, до сих пор не доказавший, за какую честную по отношению к Родине работу были получены им двести тысяч рублей «финляндских» денег, переведенных по почте ему на имя швейцара его дома». (!!!) (П.Г. Курлов «Гибель Императорской России»).
Кстати, о своей «бескорыстной» дружбе с финнами и сам Милюков несколько раз упоминает в собственных мемуарах, рассказывая о том, как его любила в царское время финская интеллигенция, и как дешево и качественно финские плотники построили ему особняк, на его дачном участке в Карелии.
(Впрочем, подробнее о «финансовом вопросе» в годы Гражданской войны и о том, как «скромно» жили лидеры белой эмиграции в Париже, в то время, мы поговорим в следующих главах).
Интересное мнение о влиянии немецкой пропаганды на общественное мнение России высказал английский посол Бьюккенен в письме, отправленном в министерство иностранных дел Великобритании 18 октября 1916 года:
«Я не хочу впадать в излишний пессимизм, но никогда с начала войны я не был так глубоко обеспокоен положением дел в России, особенно тем, что касается будущего англо-российских отношений. С тех пор как Сазонов оставил министерство иностранных дел, германское влияние постоянно усиливается.
Немцы, которые с самого начала войны заявляли через своих агентов, что мы заставляем Россию нести всю тяжесть военных действий, теперь сменили тактику. Теперь они представляют Великобританию с ее военно-морским флотом и ее новой армией как будущую мировую державу, желающую продолжения войны ради осуществления своих честолюбивых замыслов.
„Это Великобритания, – не устают повторять они, – заставляет Россию продолжать войну и не позволяет ей согласиться на выгодные условия мира, которые готова предложить Германия, и поэтому именно на Великобритании лежит ответственность за страдания и лишения русского народа“.
Потери, которые несет Россия, настолько огромны, что вся страна в трауре.
В недавних безуспешных атаках у Ковеля и в других местах было напрасно принесено в жертву такое огромное количество жизней, что создается впечатление, что продолжать борьбу бессмысленно и что Россия, в отличие от Великобритании, ничего не получит от продолжения войны.
Бороться с этой клеветнической кампанией гораздо труднее, чем со старой ложью относительно нашего бездействия».
Через призму лет и событий видно, что доля истины в этой немецкой пропаганде все-таки была.
Именно Англия получила основные выгоды от Первой мировой войны, и именно Англия в 1918-1920-х годах сделала все, чтобы ослабить Россию и отторгнуть от нее Прибалтику, Финляндию и Польшу (успешно), а также Кавказ и Среднюю Азию (безуспешно, по независящим от нее обстоятельствам).
Что же касается убежденности самых широких слоев населения России в том, что Антанта (и Англия, в первую очередь) готовы «вести войну с Германией до последнего русского солдата», то она тоже существовала.
Для «парирования» этих настроений в России пошли на довольно необычный шаг.
В Англию и Нормандию в ходе Первой мировой войны были командированы несколько авторитетных русских журналистов и публицистов с задачей: собрать соответствующий материал и рассказать населению России о том, какие военные усилия в войне с Германией прилагала тогда Великобритания.
Участникам поездки, англичане организовали пышный прием с банкетами и речами.
С ними встречались и беседовали высшие военные авторитеты и руководители Великобритании: сэр Грэй, лорд Китченер, адмирал Джеллико.
После окончания турне его российские участники написали и опубликовали в России целую серию пропагандистских статей и брошюр об усилиях Англии, ее армии и английского общества в мировой войне.
Среди участников поездки был, к примеру, знаменитый, впоследствии, советский детский писатель Корней Чуковский. Он, под впечатлением от этого английского турне, написал книжки «Англия накануне победы» и «Заговорили молчащие. (Англичане и война)», которые были оперативно изданы и даже рекомендованы для армейских и флотских библиотек в царской армии.
В них содержится много интересных и поучительных материалов от участия английских женщин и детей в тушении пожаров от немецких бомбардировок Лондона, до организации военных займов и введенного режима экономии для англичан. Конечно же, гвоздем таких книг были сообщения о зверствах войск неприятеля.
К. Чуковский приводит в своей брошюре многочисленные примеры из писем английских солдат о немецких зверствах:
— „Не сказать никакими словами, какъ гнусно они обращаются съ женщинами!—возмущается другой, тоже раненый.—Это покроетъ ихъ въчнымъ позоромъ. Этого не забыть, не простить. Если бы только въ Англии знали, какъ они разстръливаютъ маленькихъ дъвочекъ, — всъ взялись бы за оружие, до единаго!"
— „Вамъ было бы очень жалко бельгйскихъ женщинъ,—пишетъ матери рядовой Робертъ Робертсонъ.— Онъ вынуждены покидать свои гнъзда и бежать куда глаза глядятъ. Дъти цепляются за материнсшя юбки. Вчера мы наткнулись на ужасную вещь: женщина, сейчасъ после родовъ, бежала изъ дому вмъстъ съ младенцемъ. Младенца оторвали у нея отъ груди и ту грудь, которую онъ сосалъ, отрубили! Вслъдъ за этимъ, на глазахъ у несчастной, проткнули ребенка штыкомъ. Мы ухаживали за ней, какъ умъли, но, разсказавъ' намъ о своихъ испытанияхъ, она черезъ шесть часовъ умерла" .
О такомъ же лютомъ палачестве повъствуетъ другое письмо, полученное отъ рядового артиллершской бригады" W. Palfrey:
— „Ахъ, какие ужасы я видълъ! Эти безбожные, без-
человъчные звери обезчестили пятнадцатилетнюю дъ-
вочку и прибили ее гвоздями къ стънъ, какъ распятье,
исполосовавъ ея тело ножомъ. Это я видълъ своими
глазами"... („Daily News", 9 дек. 1914).
— „Нъмцы попрежнему жульничаютъ, — пишетъ батарейный Вильямъ Клэфъ. — Вчера ночью подбъжали к французскимъ окопамъ и кричать, что они англичане,
изъ нашего кольдстримскаго полка.
Но французы узнали нъмецкий акцентъ и не пожалъли патроновъ".
Английские солдаты повторяютъ съ великолепною гордостью, что сами они никогда не унизятся до подобныхъ безчестныхъ npиемов.
Здесь столкновеше двухъ нравственныхъ принциповъ, двухъ национальныхъ моралей. Коварство, предательство, всякие задние умыслы чужды британской душъ.
Honesty is the best policy, — такова британская народная мудрость.
Нигдъ въ Европъ не смотрятъ на лжеца съ такимъ омерзениемъ, какъ въ Англии. Школьникъ, который солжетъ, хотя бы въ пустяке, хотя бы въ шутку, бойкотируется своими товарищами.
Культъ правдивости — основная черта нацюнальнаго воспитания въ Англии.
Свободнымъ и сильнымъ людямъ противны уловки, подвохи и козни.
— „Нъмцы потеряли мое уважеше навъки, — сокрушается лейтенантъ О. Эджкомъ. — У нихъ никакого кодекса чести".
Теперь, благодаря книжке К. Чуковского, мы хорошо знаем разницу «национальный моралей» немцев и англичан…
Есть у Чуковского и довольно забавные примеры английской наглядной агитации той поры:
«Министерство боевого снабжения выставило въ нарядной витрине пулеметы, стальные шлемы, снаряды и надъ ними такую афишу:
ОТРЕЧЕМСЯ ОТЪ РОСКОШИ
РАДИ ПОБЪДЫ.
Цена новой шляпки 4 шлема.
Цена новаго платья 4 ружья.
Цена шубки 1 пулеметъ.
Цена брильянтовъ 1 полевое opyдиe.
Цена бутылки шампанскаго . 100 патроновъ.
Цена собачонки .. 20 снарядовъ.
Цена автомобиля …1 аэропланъ.»
Другие знаменитости тоже описали свои впечатления об этой поездке: Вл. Набоков написал книгу «Из воюющей Англии», свои статьи и брошюры издали граф А.Н. Толстой, Вас. Немирович-Данченко и прочие участники этого турне.
Беда была в том, что их распрекрасные пропагандистские статьи и брошюры в России читала, в основном, интеллигенция, которая в окопах не сидела, и никак не влияла на умы и сердца миллионов мобилизованных в армию солдат на фронте и запасных частях.
А они, в громадном большинстве своем, были неграмотными, или малограмотными, а поэтому «умных» брошюр не читали.
Многие из них были убеждены, что «у царицы-немки есть в Царском Селе (!!!) прямой провод с Вильгельмом», по которому она и передает ему все военные секреты, а царские генералы, в интересах англичан с французами, «нарочно гонят солдат на убой».
Кстати говоря, вопреки широко распространяемому ныне мнению, «угар патриотизма», который охватил «русское образованное общество» в августе 1914 года, очень быстро «выветрился» и уступил место совсем другим настроениям.
Генерал-майор Отдельного корпуса жандармов А.И. Спиридович в своей книге «Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов», вспоминает о событиях еще ОСЕНИ 1914 года:
«Странное было уже и тогда настроение в Петрограде. Откуда-то шли сплетни, будто Государыня, и особенно ее сестра, переписываются со своими немецкими, родственниками.
Будто Государь уже хочет заключить сепаратный мир. Эти сплетни настолько были лишены какого либо реального смысла, что надо было, лишь удивляться, как их могли распространять люди хорошего Петроградского общества. (Теперь, в 1940 г. сказали бы, что это были агенты пятой колонны).
С фронта же шли слухи, что еврейское население чуть ли не сплошь занимается шпионажем. Это шло от строевых военных и авторитетно подтверждалось Ставкой. И все это переплеталось с выдумкой, будто Распутин играет в руку немцев, что было совершеннейшим вздором, вздором вполне доказанным, так как Распутин находился под зорким наблюдением трех компетентных учреждений».
Упомянутая тут генералом Спиридовичем «сестра Государыни», которая, якобы, «особенно» переписывалась со своими немецкими родственниками, это как раз и была та самая великая княгиня Елизавета Федоровна (вдова убитого в 1905 году эсэром Каляевым великого князя Сергея Александровича, московского губернатора).
Вопреки широко распространенной ныне легенде, Елизавета Федоровна, после убийства ее мужа, вовсе не отошла от светской и «мирской» жизни, а активно в ней участвовала, будучи неофициальной главой своего рода «антираспутинской оппозиции» в Первопрестольной.
В декабре 1914 года Николай Второй прибывает в Москву, и Елизавета Федоровна его сопровождает в поездках по столице:
«Городской голова Челноков поднес хлеб-соль. С ним и с предводителем дворянства Самариным Государь немного поговорил. Приняв все депутации, направились к экипажам. В первом автомобиле сели Их Величества, Наследник и В. Кн. Ольга Николаевна, В. Кн. Елизавета Феодоровна с остальными племянницами - во втором и кортеж тронулся…
Настроение в Москве, в высших кругах было странное. Несмотря на то, что Распутин никакого участия в поездках Государя не принимал и отношения к ним не имел, московские кумушки очень им занимались. Правда, он к этому времени завязал близкие отношения со многими московскими дамами. Нашлись многие поклонницы его всяческих талантов.
Центром всего этого недоброжелательства по связи с Распутиным было ближайшее окружение В. Кн. Елизаветы Феодоровны во главе с упоминавшейся уже Тютчевой (Вырубовой).
Сама Великая Княгиня, как будто, отошедшая от мира сего, очень занималась, интересовалась вопросом о Распутине. Это создало около нее как бы оппозиционный круг по отношению Царицы».
Интересно и то, что во время знаменитого московского погрома 1915 года толпа монархических погромщиков, распевавшая «Боже царя храни!», едва не линчевала великую княгиню Елизавету Федоровну именно за то, что она «немка».
Жандармский генерал А.И. Спиридович так вспоминал об этом событии:
«В Петербург долетели слухи о том, что при погроме чернь бранила членов императорского дома.
Бранили проезжавшую в карете В. Кн. Елизавету Федоровну. Кричали, что у нее в обители скрывается ее брат Великий герцог Гессенский. Хотели громить ее обитель.
Помощника градоначальника торговки схватили на базаре, помяли, хотели убить и ему пришлось показать им нательный крест, дабы убедить, что он не немец, и уже после этого его спасли друзья в одной из соседних гостиниц».
Подчеркнём, что вовсе не большевики хотели громить (!!!) обитель в.к. Елизаветы Федоровны, а обычные православные московские жители.
Этому же событию посвящена одна из записей в дневнике французского посла в России М. Палеолога:
«В течение последних нескольких дней Москва волновалась. Слухи об измене ходили в народе; обвиняли громко Императора, Императрицу, Распутина и всех важных придворных...
Московские волнения носили чрезвычайно серьезный характер, недостаточно освещенный отчетами печати.
На знаменитой Красной площади, видевшей столько исторических событий, толпа бранила Царских Особ, требуя пострижения Императрицы в монахини, отречения Императора, передачи Престола Великому Князю Николаю Николаевичу, повешения Распутина и проч.
Шумные манифестации направились также к Марфо-Мариинскому монастырю, где игуменьей состоит Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, сестра Императрицы и вдова Великого Князя Сергея Александровича. Эта прекрасная женщина, изнуряющая себя в делах покаяния и молитвах, была осыпана оскорблениями: ПРОСТОЙ НАРОД В МОСКВЕ ДАВНО УБЕЖДЁН, что ОНА НЕМЕЦКАЯ ШПИОНКА, и даже, что она скрывает у себя в монастыре своего брата, Великого герцога Гессенского... (!!!!)
История эта была широко известна в стране и горячо обсуждалась в самых разных кругах тогдашнего общества:
«Эти известия вызвали ужас в Царском Селе. Императрица горячо обвиняет князя Юсупова, Московского генерал-губернатора, который по своей слабости и непредусмотрительности подверг Императорскую Семью подобным оскорблениям».
В ходе войны в Германии и Австро-Венгрии стали уделять особое внимание работе с нашими военнопленными различных национальностей.
Русские военнопленные в немецких и австрийских лагерях в ходе ПМВ, стали содержаться изолированно от пленных украинцев, поляков и мусульман. И с каждой национальной группой работа строилась с учетом их языковых особенностей, вероисповедания, обычаев, нравов и мировосприятия.
«Российские подданные, согласившиеся работать на германскую или австрийскую разведку, проходили курс обучения в специальных школах. По сохранившимся архивным материалам можно установить наличие как минимум 7 разведшкол — Люблинская, Любишевская, Новогрудская, Станиславовская, Кукущинская и две Варшавские. В них готовили агентов для работы в прифронтовой полосе. Кроме того, в Румынии и Дании действовали ещё 3 учебных центра.
Русская контрразведка сумела установить фамилии 298 лиц, прошедших курс обучения в этих школах, - отмечает Н.В. Греков в книге «Русская контрразведка в 1905–1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы».
«Летом 1916 года Департамент полиции, ссылаясь на сведения, полученные из действующей армии, предупредил все жандармские органы о том, что "немцы и австрийцы, изощрявшиеся в изыскании самых утонченных приемов шпионства, в целях сделать его совершенно неуловимым для ведущих борьбу с ним органов, прибегают к комплектованию шпионских кадров детьми и подростками". 12 — 16 летних детей немцы насильственно вербовали в захваченных губерниях империи, затем, наспех обучив их в Варшавской школе, отправляли со шпионскими заданиями под видом беженцев в Россию».
Помните недавно выпущенный на экраны страны паскудный фильм «Сволочи»?!
Вот откуда «растут ноги» у его создателей! Только вместо немцев, на роль главных негодяев и подлецов, его «демократические» сочинители ввернули наших соотечественников изобразив и их (и нашу страну заодно) каким-то скопищем «извергов рода человеческого».
Да еще сделав это за бюджетные деньги, отобранные у «дорогих россиян»…
В завершение разговора о национальном вопросе и военнопленных в России в годы ПМВ, отметим следующее.
Число военнопленных в России в годы ПМВ было внушительным.
За годы первой мировой войны в русском плену оказались 2104146 солдат и офицеров Австро-Венгрии и 167082 военнослужащих германской армии. (Было также незначительное количество пленных турок и болгар).
Думаю, что сопоставление огромной разницы в числе пленных военнослужащих Австро-Венгерской армии и германского рейхсвера («австрийцев» у нас в плену было больше, чем немцев почти в 20 раз) говорит о том, насколько РАЗНЫМ был уровень боеспособности армий Германии и Австро-Венгрии.
«Это вам не австрийцев бить!», - говорили в русской армии тем, кто впервые прибывал с австрийского на германский участки фронта.
Справедливости ради, надо сказать, что основную массу «австрийских» пленных составляли военнослужащие славянских частей армии Австро-Венгрии (чешских, сербских, хорватских, словацких, польских и т.д.), которые, порой, сдавались в плен целыми полками.
Части, укомплектованные венграми и австрийцами обычно дрались хорошо, что подчеркивали многие русские офицеры, имевшие с ними дело.
Как уже отмечалось, с началом войны Генштаб разделил пленных на две категории: "лояльных" по отношению к России и "враждебно к нам настроенных".
К "лояльным" причислили пленных славян, "враждебными" России считались все немцы и венгры.
Затем царская военная администрация пришла к удивительному выводу: почему-то было решено, что для нужд Министерства Путей Сообщения можно будет выделить только пленных немцев, (так как тогдашние руководители почему — то были уверены, что вблизи железных дорог пленные немцы будут находиться под особенно строгой охраной), а вот "дружественные нам элементы" должны отправиться на сельскохозяйственные работы.
Само по себе, это парадоксальное решение не учитывало хотя бы то обстоятельство, что сезонная сельскохозяйственная работа (на которую привлекали пленных нам «дружественных элементов») намного тяжелее работы в городских условиях (где пленные в основном трудились в ремонтных мастерских на заводах) как по условиям жизненного «комфорта», так и физически.
«В 1914 году в соответствии с распоряжением ГУГШ пленных немцев, венгров и австрийцев, как "менее надежных по сравнению с пленными славянами, размещали главным образом за Уралом — в Сибири, Туркестане и на Дальнем Востоке. Значительная часть была расквартирована в 2-х сибирских военных округах — Омском и Иркутском. На 1 января 1915 года из 257 тысяч плененных русской армией солдат и офицеров противника 186 тыс. были размещены в Сибири…
Зимой 1916-1917 гг. военнопленные были размещены по городам Омского военного округа следующим образом: Тобольск — 5 тыс. человек, Тюмень — 5 тыс., Курган — 5000, Челябинск — 12 тыс., Петропавловск — 6 тыс., Омск — 14 тыс., Новониколаевск — 12 тыс., Барнаул — 2,5 тыс., Семипалатинск — 5 тыс., Томск — 5,2 тыс.
В Восточной Сибири пленных также распределяли преимущественно по городам: в Иркутске — 8 тыс. человек, в Чите — 32,5 тыс., Хабаровске — 5 тыс. и т. д.» - отмечает Н.В. Греков в книге «Русская контрразведка в 1905–1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы».
На практике оказалось, что, ввиду традиционного российского разгильдяйства, сердоболия и безответственности, надежно охранять пленных во время работ одинаково невозможно как в деревнях, так и на железных дорогах.
Кроме того, организовать надежную охрану пленных на железных дорогах было сложно и чисто технически: администрация дорог требовала от начальников станций и разъездов "не допускать военнопленных в станционные здания, на перроны и железнодорожные пути», что было заведомо невыполнимым требованием по характеру выполняемых пленными работ и задач на железных дорогах.
Ну а когда ставятся заведомо невыполнимые требования, то и исполнители относятся к ним «спустя рукава» и только имитируют их выполнение.
Пленные немецкие солдаты (не говоря уже об офицерах), пользуясь этой бестолковщиной и двойственностью своего положения, свободно разъезжали в поездах и без конвоя, и без билетов.
«Штаб Корпуса жандармов предоставил жандармским управлениям право налагать на военнопленных дисциплинарные взыскания согласно тому порядку, который применяется в отношении подчиненных сему начальству нижних чинов".
Жандармские унтер-офицеры должны были задерживать всех пленных, появлявшихся у станций. Никто не хотел и не выполнял эту бесполезную работу.
Командующий Омским округом генерал Сухомлинов после инспекторской поездки по Транссибирской магистрали в приказе войскам округа 15 сентября 1915 года отмечал:
"… по линии дороги видел много пленных, которые в одиночку и группами бродят без всякого досмотра..."
Генерала поразила увиденная на одной из станций картина: немецкий солдат с трубкой во рту, держа руки в карманах шинели, спокойно прогуливался вдоль состава, а стоявший рядом жандарм "совершенно безучастно" смотрел на него.
И это невзирая на самого командующего округом, постоянно требовавшего сажать под арест всех пленных, оказавшихся на станции без конвоя!
Генерал пригрозил жандармам и железнодорожникам: "...если подобные недопустимые явления будут повторяться впредь, я вынужден буду совершенно снять пленных с работ на железной дороге".
Штаб Корпуса жандармов со всей России получал сведения о "бродящих без надзора" по железным дорогам пленных. Это, по мнению штаба, ставило под угрозу целостность сооружений и непрерывность движения на дорогах, поскольку пленные вполне могли организовать диверсии. К тому же военнопленные могли в такой ситуации "оказывать услуги неприятельскому шпионажу". (Греков Н.В. «Русская контрразведка в 1905–1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы»).
Надо сказать, что нередко немецкие военнопленные офицеры, пользуясь российским сердоболием и отходчивостью, вели себя откровенно нагло.
Вот что вспоминал об этом генерал Отдельного корпуса жандармов А.И. Спиридович:
«21-го апреля 1915, императорский поезд прибыл в Тверь…. Все съехавшиеся из губернии, нарочно приехавшие из Петрограда и Москвы, с женами, ждали в зале дворянского собрания.
Государь был встречен речью губернского предводителя Павла Павловича Менделеева…
Посетив лазарет уездного земства, Государь принял альбом с видами лазарета.
В семь с половиной часов в поезде состоялся обед с приглашенными. Государь несколько раз обращался к Менделееву.
Услыхав, что тот говорит что-то с министром двора о немецких пленных, Государь спросил, в чем дело. Менделеев рассказал, что на днях он встретился на бульваре с группой немецких пленных офицеров и что почти каждый старался толкнуть Менделеева.
Государь возмутился и, обратившись к губернатору, сказал, чтобы пленным офицерам не разрешалось впредь гулять по бульвару. "Пусть гуляют по огородам".
Как вам это нравится?! Пленные германские офицеры не только запросто свободно разгуливали по Твери, но еще и норовили при встрече толкнуть (!!!) местного предводителя дворянства!!!
Это хорошо иллюстрирует то, с каким презрением они уже тогда относились к русским, даже находясь у них в плену.
Использование центральными державами «украинской» и «польской» карт в годы ПМВ против России требует отдельного подробного разговора, и здесь мы эти вопросы затрагивать не будем.
На фото: иллюстрация и текст из брошюры К. Чуковского.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/03/26/515