Ты знаш, када я даве, во времена амператора Николая второго, чей папа прослыл рыбаком, служил младшим помощником старшего механика сцены на кеатре в Новониколаевске, странные вещи происходили. И жуткие. Приехала к нам из Мариинки на гостроль оперна труппа-и вдруг -труп на месте впадения Каменки в Обь, недалечь от железнодорожна моста.
Шо це таке? А старший механик подсцениума у нас был с детективными наклонностями, из сосланных в Сибирь опосля покушений на убивства Александра-ослободителя, по подозрению в соучастии. Мариинка нам "Русалку" Драго-мышского привезла. И вот сидим мы в подсцениуме тихо как мыши - суфлер Силантий с главмехом сцены Пафнутичем расположились с селедочкой и штофом водки на ящике оперного реквизиту - и стакан за стаканычем ведут глыбокомысленны беседы.
Вот уж обглоданный хвост селёдки на программке рёбрами посвечиват, а Пафнутич и грит Силантию:"Вчерась под мостом обнаружили бабу с хвостом рыбьим, как бы мумию, а до того и вовсе шкелет русалки на берегу Каменки. Кхе! Хорошо пошла, зарраза зараз! Да и рыбаки стали вылавливать непойми чо...Каких-то ундин с осетриными, щучьими и нельмяжьми хвостами...А ты слыхал што из труппы пропали вокалистки хора русалок, и их пришлось заменять барышнями-курсистками?" -"Пока не в курсях!" -"Так знай. Мало того- в закулисьи какой-то чан стоит и в ём что-то плещется...Заглнул-а там ..."-"Што -ундины?"-"То то и оно-то што того похлеще .., -перешёл Пафнутич на шёпот.- И флюидные батареи подключены!"-"Неуж ксперимет с икрой и человечьим семенем!" -"Тссс!"
Оне притихли потому как в суфлёрскую донёсся громовой бас тоскующего по утопшей дочери мельника.
-"И для родных хоть шта-а-а-нибудь добыть!".- .. звуконуло...
-"Аха -трупы полурыб-полубаб баграми за хвосты из Оби таскать...А потом в осетровых лавках чорте чем торгують. И паюсную икру куплять перестали. Купцы бороды рвут -прибыля падають! "-"Дык а в чанах-то в закулисьи что ж? Курсистки -утопленницы"- вклинился суфлёр, понужая. "Ежели бы! Тамока чорте чо. Профессор томского ниверситету Бородин-Корсак приезжамши, штобы вывести нову породу человеко-рыб, а у него чо -то не пошло. Но это бы полбеды..."
-"Неуж скрешшывались?" -суфлёрил красноносый млекопиатюще-горячекровный. "Аха! Содом с Гоморрою подводный. Но тут полиция вмешалась и отец Иона(он на озере Чаны в Кулунде, на малом Чане паству окормлял )- и нарыл языческу секту киточревников. " -"А! Да. Это што на рекламной тумбе мельника распятого на хвосте рускалки намалевали?" -"Аха!"-"От китоврасы!И надо ж-в Кулунде Чан и у нас в закуоись чан. Мистика с херомантией!"-"Ну.Ды. От так враз и окитоврасились. До тайной полиции дело дошло! Щас профессор биологии Бородин-Корсак под стражу в околоток взят. Губернатору Томскому доложено..." –«А ты не чо не путашь? –гулькнул кадыком глотая вдохновляюще-согревающее Силантий. Бородин, кажись – тожеть композитор, как и Римский –Корсак , и Драго-Мышь этот со всей их шоблою..»-«Не. Не путаю . Он Один -в двох, окентаврилси.»- "От сатанинско отродье чо удумали!"-отроеперстился суфлер и я следом за ним осенил себя , будто опутываясь леской из хвоста мерина. Было дело нырнул, крючок от коряги отцеплять , а там не коряги корневища, а спрута щупальца, и лесы огромна борода , как у загримурованного под мельника голосуна-вокалиста. Но тут подплыла девушка с хвостом, выпутала и поцеловав, вытолкнула на отмель...
В оркеструме арфы изображали водну зыбь. Пахнуло рыбою.Раздался визг хора русалок...
В суфлерскую влезло щупальце и пошарив, ухватило бутылку. Меня как ожгло.
Чрез морску раковину суфлерской я выскочил на сцену следом за утянувшейся скользкой шлангой в присосках. Глазам моим предстала ужасная картина!
Весь сцениум от рампы до декораций и часть орхестровой ямы заняло слизисто пупырчато чудовище. Однако, в ём я сразу узнал ту девушку, што выпутала меня из лесок конского волосу , опутавших затонушее корневище подмытого кедрча-опадыша. Но как же она изменилася-ожабилась! Ежели тогда просто одна её милая ручка была вместо ладошки увенчана чем-то навроде диковиного цветка с живыми лепестками, то теперь...Вся остальная она вместях с по- нельмяжьи серебристым хвостом была придатком огромного спрута-не спрута, а чего-то навроде лангуста или наутилуса-пампилиуса , виденного мною на картинках толстой книжки, которую в подсцениуме , за шестернями привода вращательного мезанизму, прятал матерьяалист - механик сцены. Ой как она подурнела!
В зале царила паника. Жандарм пытался тыкать в мою подружку-спасительницу селёдкой сабли. Но это ничо не давало. Отец Иона, тщился действовать молитвою , образком и святой водой. Дева- чудище корчилось, на его шкуре взрывались волдыри , но оно наступало...
Спереду у него было хойло с острыми зубёшками, стояло оно на рачьих лапках, в подбрюшьи видны были икринки с шевелящимися в них личинками. Это был ужасть какой мутатант- выскребыш ! Стало ясно што ОНО вылезло из чану в закулисьи!
И вдруг мельница декорации, опровергая любые доводы рацио, дико заскрипев пришла в движение. Это наш подозревавшийся в бомбометании механик налег на маховую шестерню, пыхнул свет в лампионах рампы -
Дирижёр весело обратился к публике.
-"Сие иллюзион! Оспода!" -взбодительно протенорил он в зал. Страсти нащёт русалок - сплетни и слухи, распространяемые писаками! Никаких гальванических батарей, флюидов и гибридов рыбо-человека…
И впрямь то был не спрут , не ракообразно-земноводное, а примадонна Мариинки Феврония Бородавчатая. Она открыла рот, прижала к пухленьким персям ручки в перевязочках - и ария русалки полилась из под её жабр-брылей, накрывая нас новой волной гипнотизьма...
Спросишь-чо на том и занавес? Зановес -то упал, как токо она доорала. Но и я рухнул вслед за ним в чан в закулисьи, куда меня потянуло, какой-то неведомой магнетической силою. Я те не сказывалал, что я родом с деревеньки Ундиновки, где в церкве нгастоятелем был отец Иона и мальцом ешшо попал в секту киточревников и потому не утоп, запутоавши в леске, што имею на спине, под лопатками маленьки жаберны шшолки. Ведь я в кореньях-щупальцах той коряги, пока меня ундина не ослобонила, с заутрени до вечери пробыл. Уж када колокола бить начали -на берег выполз весь позеленевши...