Встретила случайно Глеба, бывшего моего ученика. Уверяет, что за последние шестнадцать лет я ничуть не изменилась. Врет, мерзавец, а приятно. Сам-то он из симпатичного парня превратился в красивого мужчину, я бы его и не узнала. Показал фото прелестных дочек-погодок, тринадцати и двенадцати лет.
В смутные девяностые хозрасчетные организации получали зарплату нерегулярно – разом густо, разом пусто. И все, кто мог, подрабатывали. Кто в турфирме, кто в магазине…
Я нахватала часов в одном вузе и работала с вечерниками и заочниками, а затем и в двух школах, когда мой вычислительный центр совсем умер. Через пару лет он возродился.
Одна школа была вечерней, вторая – дневной. Вот в дневной Глеб и учился.
Эта хохма произошла, когда Глеб был в десятом классе, в начале осени.
Педагогического образования у меня нет, математиков хватало после пед., а я вела информатику.
Класс, в котором учился Глеб, был дисциплинированным, послушным и старательным, но… гуманитарным до ужаса. Они учили все, что можно выучить, но вот составить алгоритм хоть в виде блок-схемы, хоть в виде программы были не способны. По нормативам я должна была ставить двойки, но рука не поднималась и на тройки, очень уж старались.
Они старательно перерисовывали с доски блок-схемы и переписывали программы, но сами не могли ничего!
- Ребятки мои дорогие, ну вдумайтесь же: алгоритм это последовательность действий, которая приводит к заданному результату, при этом каждое действие простое, понятное и доступное исполнителю! Ну как еще я могу объяснить? Светочка, посмотри на меня: если я тебя попрошу подойти к двери и открыть ее – тебе понятно и ты в силах это сделать. А если я попрошу подойти к шкафу и передвинуть его, тебе понятно, но не доступно. А если я тебя попрошу открыть дверь на китайском языке, то тебе доступно, но не понятно. Компьютер – исполнитель, который способен выполнять четко заданные команды. Последовательность таких команд и есть программа.
До сих пор они понимали. Я доставала кулинарную книгу и зачитывала рецепт. Мол, последовательность несложных действий и пирог готов. Понимали. А тоже самое в виде блок-схемы изобразить уже не могли. Я зачитывала инструкцию по сборке шкафа. Рецепт с пачки кофе… Понимали. Алгоритм решения уравнения первой степени – не понимали.
Впав в истерику, наверно, я ляпнула:
- А у Пушкина к четырнадцати годам уже был разработан алгоритм, как он его называл, «быстрого холодного обольщения»!
- И действовал? – заинтересовались ребята.
- Наверно, ведь его такие красавицы любили. Давайте попробуем разобрать алгоритм решения уравнения второй степени…
На большой перемене явился Глеб.
- Расскажите про алгоритм Пушкина, - попросил он.
- Мне он его не озвучивал, - засмеялась я, - только брату Льву, Алексею Вульфу, Сергею Соколовскому и Павлу Вяземскому. Но их уж нет.
- Но где-то он описан?
- Вряд ли.
- Но как его узнать?
- Наверно, нужно узнать, какие книги он читал в детстве, и прочитать. Может, подтолкнет к поиску пушкинского алгоритма.
- А в какой библиотеке?
- Да хоть в школьной, это ж классика.
И я забыла об этом разговоре.
Через месяц Глеб сказал, что прочел о Пушкине все, что нашел. И что Натали, д’Антеса и императора самих надо было застрелить. Я ему посоветовала самому обдумать только факты.
- Похоже, никто из них не виноват, но кто-то ж виноват! Я просто сбит с толку.
Парень занялся поисками, и прекрасно, легкомысленно подумала я. Может, включатся участки мозга, отвечающие за логику. У него стали получаться программы, пусть не самые сложные, но на фоне остальных я ставила пятерочки.
Перед зимними каникулами он влетел в мой кабинет с сияющими глазами:
- Я нашел алгоритм Пушкина! Он все еще работает!
Мне поплохело.
Программы он писал все лучше, я даже отправила его на олимпиаду. Он попал в серединку, что уже было великолепно.
Я его встречала все с разными девушками, многие явно на несколько лет старше, при встрече он заговорщицки мне улыбался.
- Мамины подруги ей завидуют, что я – интеллектуал, а у них дети оболтусы! Это после того, как одна плохо отозвалась о Натали, а я ей возразил. А подруги мамы тоже ничего! А Вы мне не сказали, что у Пушкина наверняка было два алгоритма: быстрое соблазнение неопытных девушек и продуманная осада опытных замужних дам! И тоже работает!
Мне снова поплохело.
Программирование у Глеба шло все лучше и лучше. Но он по-прежнему хотел стать историком.
Что я могла сказать? Я один раз ему сказала, что он – прирожденный программист.
Воодушевленный успехами Глеба (в программировании!) класс тоже вдруг запрограммировал. Я была счастлива, и в одиннадцатом классе поставила пятерочки всем, чтобы дать лишний шансик на поступление.
Глеб поступил на истфак, но через год бросил и поступил на факультет прикладной математики.
- Буду историком-любителем! А вот программирование – это мое! – забежав, сказал он.
Потом на встрече выпускников встречались, класс (уже бывший) меня пригласил.
А затем все устаканилось, и я снова занялась программированием, прекратив свою антипедагогическую деятельность.
Звонки Глеба раздаются раз в год: на Новый год. Он неплохо устроен, у него умница жена и две доченьки. А вот видеться не доводилось, и живем, и работаем в разных районах.
Я его не спросила, приходили ли ему мысли о том, что через пару лет его девочки могут нарваться на очередного знатока Пушкина?