Работа у Клары была, откровенно говоря, пыльная и неблагодарная – уборка мозговых чуланчиков.
На первый взгляд казалось, что делать тут нечего, но все помещения отличались друг от друга, а потому требовали соответствующего подхода и особого отношения.
Проще всего было с Нюрой, которая ничего от жизни не хотела и ни к чему не стремилась. Ее мозговой чуланчик был сер, пуст и скушен, как и его обладательница. Так, время от времени только пыль смахнуть. Он даже не закрывался, поскольку брать там было нечего. Работа Нюре удовольствия не приносила – просто нужно было работать, как все - с девяти до шести. Сдав очередной проект вовремя, она принималась за новый, не проявляя к нему абсолютно никакого интереса.
Чтобы хоть как-то разнообразить жизнь молодой женщины, Клара подселила в чуланчик мышь, успешно выдворенную до того от пенсионера Семеныча. Конечно, теперь мышь приходилось регулярно подкармливать, но у Нюры наконец-то проявился интерес – она завела кота.
Нюра не подозревала о мыши, мышь - о коте, а потому все трое жили в мире и согласии.
Чуланчик пенсионера Семеныча был не прост, как и он сам. Зайдешь в комнату, кажется вот она – как на ладони – относительно чистая и даже светлая, ан нет. Вскоре замечаешь, что в тени прячутся коридоры и лазы. А там!... Да чего там только не было! Каждый раз Клара прикатывала тачку, в которую сгружала старые газеты, натасканные с помоек, отслужившие свое механизмы, остатки мебели и домашней утвари. По углам прятались корки, обрывки одежды и еще Бог знает что.
Времени на вывоз хлама уходило уйма, но каждый раз открывая чуланчик, Клара понимала, что все начнет сначала.
Клара любила Ивана Степановича, а вот его мозговой чуланчик – нет. Он был маленький и ужасно захламленный. Поскольку владелец помещения был изобретателем, из него ничего нельзя было выносить, только вносить. А потому все следовало раскладывать аккуратно по имеющимся полкам, на которых и после уборки было нагромождение. Но это лучше, чем то, что видела Клара, когда открывала дверь.
В отсутствии Клары, он рыскал по полкам в поисках новой идеи, сваливая вниз все, что в данный момент не заслуживало внимания. На полу вскоре образовывалась кучка, которая очень быстро перерастала в холм, а затем в гору, которую ей каждый раз приходилось разгребать.
Мозг Ивана Степанович бурлил не переставая, обеспечивая Клару работой надолго вперед.
Каждый раз, подходя к чуланчику, Клара прислушивалась. За дверью что-то стрекотало, ползало и взрывалось. Наученная горьким опытом, открывая дверь, Клара пряталась за ней как за щитом и некоторое время выжидала не вылетит ли оттуда какая-нибудь дрянь, что порой случалось. Все, что покидало пределы комнаты, полагалось возвращать обратно, что Клара порой делала с крайней неохотой, когда приходилось загонять веником какие-то неприятные на вид существа.
Досчитав до ста, Клара высовывалась из-за двери и медленно заглядывала в дверной проем. Как и следовало ожидать, света не было. Клара вытаскивала из кармана фартука заранее припасенную лампочку, вкручивала в цоколь и некоторое время с тоской смотрела на безобразие, прекрасно понимая, что ее усилия по наведению порядка никто не оценит и следующий раз она вернется к точно такому же бардаку.
Если первый чуланчик был разминкой, а два следующих – основной работой, то в четвертом Клара просто отдыхала, а потому всегда приходила под конец рабочего дня. Но если с первыми тремя помещениями все было ясно, то это последнее ее тревожило.
Чуланчик принадлежал одинокой и несчастливой в любви женщине средних лет. Порядочная и искренняя, что теперь было редкостью, Татьяна часто испытывала душевные муки. Нет, в чуланчике был порядок. Проблема была в том, что внутри его была запертая комната, от которой у Клары не было ключей, а, следовательно, она не могла сделать там уборку. Сев очередной раз на плетеный стул, Клара поняла, что только сама хозяйка может навести порядок в закрытом помещении - вынести весь мусор, боль и печаль, которые уже долгое время хранятся. А там глядишь, и жизнь наладится.
Клара поднялась, подхватила ведро с чистой водой и вдруг замерла. Затем, порывшись в карманах фартука, нашла кусочек мела и написала на запертой двери: «Открой меня и освободи! У тебя все только начинается!»
Улыбнувшись своим мыслям, она закрыла главную дверь. Рабочий день закончился. Клара медленно спускалась по лестнице, что-то тихонько напевая.