Наталья Листикова
Негромко тикали часы, отсчитывая время. Завтра Новый год. Свет ночника бросал тусклые блики на спящую девочку, на ёлку в углу и ватного Деда Мороза. Девочка тяжело дышала, затяжная простуда никак не отпускала её, с каждым днем ей становилось всё хуже.
В углу что-то зашуршало. Серая тень вышла из угла, и проявился старичок в балахоне. Большой чёрный кот метнулся к нему. Вскочила лопоухая собачка Жука. Все трое уселись в кружок, голова к голове.
- Надо Машеньке помочь! - сказал старичок тоном, не терпящим возражений.
- Как? - тявкнула Жука. – Вид у неё был несчастный.
- Как! - фыркнул кот. - А ты, Дед, говори, что задумал, иначе бы не стал нас звать.
- Правда твоя, Мурлыка, - домовой поднял длинный корявый палец. - Есть у меня одна мысль. Знаю я один родничок с живой водой. В заповедном лесу. Вот бы той водой Машеньку омыть, сразу вся хворь уйдёт.
Кот навострил уши, выгнул спину. Рваное ухо и шрам на морде говорили сами за себя. Мурлыка был отважным котом.
- Говори Дед. Где тот лес заповедный?
- Лес заповедный – в том мире, где прошлое живёт. Оно ушло, и мы ушли - домовые, и лешие, и русалки... Но мы и сейчас ходим между мирами, вот и я – то тут, то там. - Он развел руками, мол, смотрите, вот я какой.
- Так иди скорей в тот лес, принеси воды,- радостно тявкнула Жука.
Дед вздохнул.
- Не просто это. Ничего из того мира нельзя выносить. Чтобы равновесие между мирами не нарушить. Надо Машу там, на месте, водой омыть.
- Ты что такое, Дед, говоришь, - зашипел кот. - Машу в лес?
- Погоди, - старый домовой достал откуда-то прозрачный шарик на шнурке. - Этот шарик непростой, считай, что волшебный. Бусинка эта, самой Лесной девой дарена одному молодцу, МАшину пра-пра-какому-то деду. Я нашёл её в старом доме, сохранил. Знал, что пригодится, – Дед хмыкнул. - Мы Машин образ в шарике отразим, в воде живой омоем и здоровье девочке вернём.
- Мы? - Жука свесила уши. - Ведь это ты пойдёшь в тот лес, в свой мир?
Мурлыка фыркнул. – Ты что, не поняла? Мог бы сам – не стал бы нас звать. Я – так готов идти.
Домовой почесал за ухом, крякнул.
- Правда твоя, Мурлыка. Одному не обойтись. Лес – не моя вотчина – домовой я. В лесу всякое случается. Куда ни кинь, выходит, и вам идти надобно.
Вид у Жуки стал такой испуганный, что Мурлыка зло зашипел:
- Если трусишь, без тебя обойдёмся. Тоже мне, собака – друг человека, ф-ф-р!
- Цыц, Мурлыка, не бузи. Храбр не тот, кто не боится, а кто вопреки страху идёт. Как, Жука, ты с нами?
- За Машу - на край света! - Жука подобралась: уши торчком, зубы оскалила, себя подбадривает.
- Тогда слушайте. В полночь с первым ударом часов Старый Год покинет этот мир и уйдёт в прошлое. Вот и мы пойдём за ним. Но надо спешить.
Домовой быстро вскарабкался на кровать, поднёс бусинку к Машиному лицу и что-то зашептал. Из бусинки вылетел тонкий лучик.
- Машенька, отразись, - сказал домовой. Лучик осветил Машино лицо и тут же исчез.
- А теперь за мной! - домовой спрятал бусинку и спрыгнул на пол. Подбежал к стене и нарисовал на ней маленькую дверь.
Часы начали бить полночь. Дверь распахнулась, первым в неё юркнул кот, затем робко пробежала Жука. Дед важно переступил через порог и закрыл за собой дверь.
Они очутились в глубоком снегу посреди белого безмолвия. Полная луна освещала поле и холм. Жука заскулила и начала разгребать лапами снег.
- Цыц! - шикнул домовой. Он поднял к небу бусинку. В лунном свете она загорелась огнем. Поклонился холму, закричал во весь голос:
- Дед Карачун, проснись-повернись, на нас не гневись! Пропусти в Заповедный лес!
Холм зашевелился, встряхнулся, во все стороны полетели снежные хлопья.
И не холм вовсе, снежный дед голову приподнял, глаза приоткрыл – словно тучи на небе разошлись.
- Кто тут спать мешает? - заворчал.
Посмотрел на странную компанию, зарокотал. - Домовой со зверюшками! И почто в заповедный лес собрались?
- Вопрос жизни и смерти, - крикнул домовой и показал бусинку.
Свет брызнул снежному деду в лицо, он всмотрелся, покачал головой, словно понял что-то.
- Ладно, раз сегодня ночь такая, - и приподнял полу своей шубы.
Снега больше не было. Под шубой прятались кусты и деревья.
- Спасибо, дед Карачун, - крикнул домовой. Любопытная луна спустилась пониже и осветила тропинку, ведущую в лес. - Нам туда!
Неведомо откуда появилась избушка, та самая, на курьих ножках, об одном окошке. Света в окошке не было.
- Спит тётка Яга, - заключил домовой и, как положено, прокричал:
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом.
Три раза повторил, прежде чем та охнула, заскрипела и, шатаясь, повернулась. Дверь приоткрылась.
Сначала показалась косматая голова в платке, а потом – и сгорбленная старуха в валенках, в меховой душегрейке. Страшная-я!
Жука поджала хвост, а коту хоть бы что.
Старуха зыркнула на них из под кустистых бровей – кого это нечистая сила принесла? Но удивления не показала.
- Вишь, в каких условиях живём? – проворчала она. - Света нет, не топлено. Все про стару бабу забыли, покинули-и-и, даже кот сбежал. – Она шмыгнула носом.
- Не ной, Ягинишна, - как можно ласковее, сказал домовой. - Я тебе пирожок принёс, с яблоками, у хозяев одолжил. – Он вытащил откуда-то из своих одёжек пирог и полез на крыльцо.
- Ты потише, Савватей, там ступенька отскакивает. – Яга распахнула дверь.
– Сто лет, поди, не видались. Заходь, а хвостов своих на дворе оставь.
- Не, тётка, мы к тебе не в гости, а по делу. Нам на ту сторону надобно. А это команда моя, без неё никак. – Он встал на цыпочки и зашептал Ягинишне прямо в ухо. Потом достал бусинку.
- Батюшки святы! Прям, как в былые времена! - всплеснула руками Яга, и даже помолодела.
В избушке темно и тесно, лавка да печка. Яга не мешкает, в момент избушке велела назад повернуться.
Откуда-то клубочек достала: - Это вам в помощь. Дорога длинная, путаная…- И тут же скляночку суёт домовому, - и мне чуток капни, по старой дружбе!
Вышли все из избушки – а там лес листвой шумит. Деревья-великаны стеной стоят, на небе звезды с Месяцем в прятки играют. Но светло, тепло, а тропинок-то!.. Во все стороны бегут! Вот, где клубочек пригодился. Быстро покатился, не поспеть за ним домовому. Тут Жука и говорит:
– Садись на меня, Дед, повезу тебя.
Взобрался на неё домовой, и они помчались. Впереди клубочек, за ним Мурлыка, сзади Жука с домовым на спине.
Долго ли, коротко бегут, но тут пень трухлявый корень высунул и подсёк Жуку. Кувырнулась она, в кота врезалась. Домовой с неё свалился, на траве распластался.
Пень зашатался. У него выросли руки, потом голова с длинным носом и щелью вместо рта. Из-под вороньего гнезда засверкали уголки глаз.
- Так и знал, что тебя не миновать, - проворчал домовой. - Мог бы и повежливей.
Он махнул коту, чтоб не ввязывался: Мурлыка, как шар, от ярости раздулся.
- Так не сдержался, смотрю, домовик Савватей на собаке за котом гонится.
Леший вылез из пня, уселся на него, болтая ногами в лаптях.
– Какая нелёгкая принесла? Знать, не в кости поиграть явился?
Домовой ухмыльнулся. Видно, что старого знакомого встретил.
- До всего лесному дядьке дело есть.
- Вестимо, кто в своем дому хозяин. Сказывай, что за дела?
Пришлось и ему всё доложить, чтоб морочить не стал, дорогу не путал.
Леший гнездо на голове поправил:
- Лесная девка давно уж носа не кажет. Да и чего ей по лесу бродить, добры-молодцы теперь сюда не заезжают. Бывает, Горыныч пролетит, тётку Ягу проведать, но давно уж не был. Никому до нас дела нет.
Он спрыгнул с пня, хлопнул себя по бокам:
- Но ежели Лесная девка объявится, может и лес проснётся? - и заплясал вокруг пня.
Не стал Леший домового задерживать. Быстро катится клубочек, собака и кот не отстают.
Вот уж и холм показался, на котором дуб священный стоит. Только раскинулось вокруг холма болото, с виду лужок зелёный, а под ним топь.
Клубочек остановился, на месте закрутился. Как дальше идти?
Мурлыка лапой травку потрогал, та сразу провалилась. Выдернул её, отряхивает, фырчит - что делать будем?
- Эх, - сказал домовой. - Незадача, как нам через болото перебраться? Разве кикимору кликнуть?
Только сказал, а та – тут как тут.
- Савватей, ты ли это? – прямо там, где топь, стоит малая жонка. Но даже трава под ней не колышется. Ни стара, ни молода, одета опрятно, как в старину одевались.
- Лушенька! - завопил домовой. – Вернулась сюда! Вот не думал.
- Как болото наше осушили, так и вернулась. А ты как здесь очутился?
Рассказал ей домовой про Машу, что надо им к Лесной деве без промедленья.
- Ну, это мы враз сотворим, - говорит Луша. Бросила камышинку перед собой - чрез болото мостик лёг.
Быстро по нему пробежали. Вот уж холм, а там до дуба - рукой подать.
Холм крутой, колючками порос.
Кот первым ломится, на колючках шерсть оставляет. Жука повизгивает, ей тоже достаётся, но она не отстает. Домовой охает, друзей подбадривает.
Добрались до дуба, без сил упали. Кот стал раны зализывать. А домовой к дубу прижался, кору гладит, шепчет что-то. Видно, Лесную деву зовёт. Только не откликается Лесная дева.
Заплакал домовой. Замяукал кот, залаяла собака. А кикимора Луша говорит:
- Ты бусинку-то достань. Да к дубу приложи.
Достал домовой бусинку, и такой от неё свет пошел, что задрожал, зашатался дуб. И вышла из него Лесная дева. Тонкая, как веточка, в платье из жёлтых листьев. А на шее бусы разноцветные: белые, зеленые, желтые…
-Кто тут шумит, меня тревожит, - сердится.
А увидела свою бусинку, улыбнулась. Вспомнила, кому бусинку дарила. А как Машеньку в бусинке разглядела, всё поняла. И спрашивать не стала.
Топнула ногой, и забил из-под корней дуба родничок. Омыла Лесная дева бусинку в живой воде, да кота с собакой обрызгала. Затянулись их раны.
Разрешила и скляночку для Яги наполнить.
- Теперь назад пора, - говорит Лесная дева.
Тут же появился у нее в руках зелёный платок. Бросила его наземь. Мал платок, но всем троим места хватило.
Дунула Лесная дева. И полетел платок над болотом, над тропинками лесными, прямо перед избушкой приземлился, травой расстелился.
А Баба Яга уж дожидается, за скляночку благодарит. Быстро избушку свою как надо повернула, на прощанье рукой машет, просит не забывать, в гости заходить.
Побежали кот с собакой туда, где снег белеет. Домовой Жуку погоняет, чтобы успеть прежде, чем дед Карачун шубой своей дорогу закроет.
Успели, видно снежный дед сегодня добрый был.
Нарисовал домовой прямо в воздухе дверь. Открылась она – вот они и дома. Часы ещё и полночь не пробили.
Рано утром, ещё и солнце не встало, проснулась Маша, будто и не болела. И увидела у себя на подушке бусинку.
- Мама, смотри, бабушкина бусинка, - закричала Маша.
Прибежала Машина мама, смотрит, на шее у дочки бусинка блестит. На коленях у неё кот мурчит, в ногах собака жмется.
- Мама, я совсем здорова! – закричала Маша. - Я ночью в Заповедном лесу была с Мурлыкой и Жукой. И в роднике купалась у Лесной девы!
Мама от радости и плачет и смеётся. Думает, что Маша про сон свой рассказывает.
А домовой Савватей за батареей на лежаночке своей потягивается, позёвывает и добродушно ворчит:
- Вот всегда так, все ласки коту и собаке.