Пятьдесят семь лет длились долго. Пятьдесят восемь никак не наступало. Вспоминалось разное: и детство, и школа, и первая любовь, и начало взрослой жизни. Все это в памяти прокручивалось и прокручивалось бесконечно, каждый раз с новыми подробностями и деталями.
Прошлые события копились, наслаивались, а потом как растущий массивный снежный ком начинали давить на нервы, мозг, остальное тело. Движения становились тяжелыми и неловкими, усталость не отступала, сон не приходил.
Алексей стоял перед окном и размышлял. Утро наступало, отодвигая постепенно ночь. Свежий белый снег казался еще сероватым. Но его еще не затоптали, не заездили, людей и машин в воскресенье с утра было мало.
Сегодня он проснулся и понял: что-то случится. Так бывает, когда внешние события не выстроились в цепочку, а внутренне уже все ясно: финал расписан, последний патрон в стволе и остается ждать выстрела.
Самое ближнее будущее Алексей представлял хорошо: завтрак с женой, с кофе и двумя его фразами между кашей и сыром. Новости, воскресная телепередача, возможно, зазвонит телефон и жена минут на пятнадцать погрузиться в разговор. Потом он пойдет мыть посуду, а она будет звонить сыну по сотовому и интересоваться проснулся он или нет.
Ритуальность и привычность действий не сулила ничего неожиданного. Во всяком случае, до обеда можно было быть спокойным. Алексей не был суеверным человеком и не особенно верил в приметы. Но изредка, как он сам говорил, на него «накатывало» и тогда он остро ощущал, что, к примеру, сегодня произойдет что-то непривычное. Предчувствие его не обманывало, и это происходило. И вот сегодня был именно такой день.
Уже сидя за столом, Алексей подумал, что, пожалуй, хорошо бы сегодня разминуться с неожиданностями. Он пару раз ответил односложно на вопросы жены, а дальше просто слушал ее воскресное щебетанье, отмечая про себя словесные звуковые подъемы и спады в ее речи. Слушать так, не особенно вникая в смысл, а лишь отслеживая интонацию, он научился давно.
Его жена, как и большинство женщин, была существом чрезвычайно разговорчивым. Причем выбор слов и логика ее монологов иногда ставила Алексея в тупик, и ему часто казалось, что ее вопросы не особенно и нуждаются в ответах. Поэтому Алексей научился слушать отвлеченно, контролируя лишь градус звучания ее голоса. Если в словах появлялось напряжение и, не дай бог, угрожающие нотки, он поднимал глаза и пытался понять, о чем она говорит, чтобы вовремя среагировать на опасность.
Во всех остальных случаях журчание ее голоса уже не напрягало. Иногда она использовала плаксиво-детские интонации маленькой девочки, это значило, что ей надо бы посочувствовать. Такое распределение ролей, когда жена говорила, а Алексей слушал, коротко отвечая на ее вопросы, устраивало обоих. Но в их отношениях, длившихся почти тридцать лет, образовалось пустота, которую чем-то надо было заполнять. Она заполняла телевизором, преувеличенной заботой о взрослом сыне и подругах, он пытался заполнить работой, длительными прогулками и чтением.
Воскресенье катилось дальше: посуда была помыта, телефон был задействован, чтение он приберегал на вечер. Жена настойчиво кому-то из подруг втолковывала, что семейная жизнь требует терпения и понимания, что мужчина должен с уважением относиться к жене, что не нами это придумано, что… , в общем дальше шел набор советов и пожеланий, которые в принципе были применимы во многих жизненных ситуациях.
Алексей подумал, что если бы количество слов, которыми обмениваются женщины сравнивать с грузоподъемностью автомобиля, а профессия его была связана с автотранспортом, то, пожалуй, его жена выглядела бы на данный момент таким небольшим симпатичным грузовичком. Большим самосвалом, который опорожняет свой кузов, где придется, она станет ближе к вечеру. И вот тогда нужно будет сделать так, чтобы словесная масса не ссыпалась ему под ноги.
Такие сравнения его слегка развесили, и он объявил, что пойдет прогуляться и заодно дойдет до гаража. Жена к тому времени поменяла сотовый телефон на городской. Теперь она с жаром объясняла очередному собеседнику ошибки нашего правительства и то, чем был хорош ушедший в отставку министр финансов.
Алексей шел по улице не спеша, город, в котором он жил, был не очень большой. Часа вполне хватало, чтобы пересечь его от края до края. Это было удобно, поскольку все было рядом: и магазины, и аптеки, и стадион, и лес. До гаража было, от силы, 25 минут ходу. За руль садиться он не собирался, все домашние автодвижения были выполнены вчера, посещение гаража стало поводом для воскресной прогулки.
Когда он находился за рулем автомобиля, жена воспринимала его вместе с машиной как единое целое, как умное существо, которое умеет реагировать на ее голос, останавливаться перед светофорами и перемещать ее по городу в разных нужных направлениях.
Сначала это льстило, потом раздражало, но жена, чувствуя это, говорила одну единственную фразу:
- Ты, Леша – автобог! - и ему становилось приятно. Машину он понимал и любил, и главное чувствовал, что этот сложный механизм обладает своим характером, нуждается в общении и даже разумной мужской дружбе.
Такое понимание пришло с годами и чем дальше, тем больше укреплялось. Можно было даже сказать, что машина стала его «железным» другом. Особых секретов для Алексея в автомобилях уже не было, сказывались водительский опыт и профессия автомеханика, поэтому в железном хозяйстве многих машин он мог разобраться с закрытыми глазами.
С людьми было сложнее, они были непредсказуемы и не всегда логичны. Алексея поражало: люди произносили слова, а действия и поступки с этими словами не совпадали. Автомобильные системы: педаль – газ – скорость, или педаль – тормоз – стоп – работали. У людей было много сбоев и становилось непонятно какую гайку нужно подкручивать. Что делать с машиной Алексей знал, в отношении людей – часто терялся.
Друзей у него было немного, скорее не было, чем было. Армейский друг жил на другом конце страны. Школьный - остался в этом же городе. Постоянной связи они не поддерживали, хотя случайные встречи радовали обоих. И еще был Гоша – парень с золотыми руками, у него Алексей в свое время многому научился, но дальше судьба их развела. Гоша двинулся было в сторону заграницы, но осел рядом с теплым морем. Его жена не захотела ехать дальше, а для здоровья Гошиной дочери морской климат оказался подходящим.
Дышалось и шагалось легко, под ногами чуть поскрипывал снег. Алексей был погружен в свои мысли и сначала даже не обратил внимания на припаркованную к обочине машину. Но когда из-за багажника со стороны дороги вдруг вынырнула женская голова, он заметил, что машина стоит как-то не так. Она словно чуть присела на задние колеса и просматривался наклон в сторону.
Инстинкт автомеханика сработал: Алексей начал внимательно рассматривать транспортное средство. Но из-за машины вышла женщина и переключила внимание на себя. Его взгляд зацепился за ее лицо, на нем читалась такая растерянность, что Алексею стало не по себе.
Как врач не может пройти мимо упавшего человека, так и Алексей не мог уйти от неисправной машины, даже если он был не на рабочем месте. Ситуация была простейшей: спустило заднее колесо, его нужно было поменять. Домкрат был в багажнике, и 10 минут времени на работу у Алексея было.
Он затянул последний болт, небрежно бросил ключ в багажник, но закрыл его мягко и аккуратно. На губах нарисовалась едва заметная улыбка, которая выразила удовольствие от работы, небрежную гордость за собственное мастерство и мужскую снисходительность к женщине за рулем.
Оставалось только получить «Спасибо!», сказать «Пожалуйста», и продолжить прогулку. На столбе висела свежая афиша «Зооцирк», и Алексей почувствовал себя почему-то большим и добрым слоном, примерно таким, какой был изображен на афише.
- А женщина? - подумал Алексей и великодушно решил. – Пусть будет ланью, что ли?
В своей светло-коричневой короткой куртке с мехом и брюках в обтяжку, она действительно напоминала это изящное и грациозное лесное существо. Но стоило ей повернуться, как Алексей поразился мгновенной перемене. Минуту назад рядом с ним стояла беззащитная лань с огромными грустными глазами, а сейчас немигающим взглядом на него смотрела тигрица, готовая к упругому прыжку. А он, получается из доброго слона, превратился в зайца?
- Нет! – решил про себя Алексей. - Так не пойдет…
Он развернулся и начал уходить.
- Подождите, молодой человек, постойте!
Алексей приостановился, он явно слышал такой голос впервые. Но это была опять она: лань-тигрица. Желтое матовое солнце неподвижно нависало над крышей пятиэтажного дома, снег чуть поблескивал мелкими блестящими точками, машина приткнулась к тротуару, но это всё были декорации, а на сцене стояла молоденькая девушка, по неопытности и неосторожности сделавшая что-то не так, и не знавшая теперь как загладить досадную неловкость.
- А вы не могли бы немного проехаться со мной? Вдруг опять что-нибудь случится!
Внутри Алексей ощутил какое-то сомнение, причем оно было явно неоднозначным. С одной стороны его попросили о помощи, и он мог даже посчитать это своим долгом, поскольку разбирался в автомобилях лучше. А с другой – было непонятно, чем закончится это представление.
- У меня есть немного времени, что у вашей машины есть проблемы?
Она так беззащитно пожала плечами, что Алексею ничего не оставалось, как открыть дверцу и сесть на переднее сиденье. Ему не повезло, то ли за автомобилем смотрели небрежно, то ли это было случайное совпадения - двигатель «троил»: из четырех свечей зажигания одна не работала. Опытный автомеханик это определяет на слух, а Алексей был опытным.
Поехали в автомагазин за свечами. Автомобиль был средним по цене, может быть даже новым, именно так он и воспринимался изнутри салона. Производство – смешанное: отечественно-«забугорное». Такую машину покупают ИТРы со стабильно высокой зарплатой или она приобретается как второе транспортное средство в семью для жены или дочери.
Алексей мысленно пытался отвлечься, но получалось плохо. В движениях женщины за рулем прорывалась некоторая суетливость. Неумением это нельзя было назвать, скорее это было что-то другое. Водительница переключила скорость, а Алексей переключился на вредные мысли.
- Почувствовала, что дело прошло на фу-фу, на дармовщину, и решила проверить, как далеко это зайдет.
Но вслух ничего не говорил, говорила она.
- Вот и прибыли. Вы же со мной пойдете, правда? Как женщине одной идти в автомагазин. Смешно?
- Смешно!
В отделе магазина рядом с Алексеем она произвела впечатление на продавцов смелостью и напором, продавцы слушали Алексея, а смотрели на его спутницу. Кроме нужных свечей зажигания им продали еще и свечной ключ. А еще был звонок от жены. Алексей сказал правду, что покупает в магазине ключ.
Но правду он сказал не до конца, его спутница это прекрасно поняла, и они мгновенно превратились в заговорщиков. Ей это было видимо не впервой, а ему чуть неловко. Жена сообщила, что уходит к подруге до вечера.
Свечи в двигателе Алексей менял уже без всякого удовольствия. Опять пришлось садиться в машину, потому что пешеходная дорога домой шла через лес и зимой была неудобной. Возвращались по окружной дороге, под предлогом, что надо проверить, как сейчас «поведет себя машинка». Предложение понятно исходило от хозяйки машины. Алексей только чуть наклонил голову вперед и слегка отвернулся к окну.
Радио в автомобиле вдруг зазвучало, и голос прибалтийской певицы обозначил начало давнишнего хита: «…еще не вечер, еще светла дорога и ясны глаза!» Водительница оживилась, начала подпевать, причем подпевала она хорошо, но Алексей больше прислушивался к работе двигателя и шумам машины. Вроде бы услышал посторонние звуки, но решил, что об этом говорить не стоит.
- Еще иду я рядом! С тобою… хорошо, когда есть настоящий мужчина! И машинке хорошо и весело бежать! Пусть говорят, что лгут и… хорошо, что вы мне встретились! Все в порядке?
- Да, с машиной все в порядке!
- А с вами? Еще в запасе время есть… А у вас есть еще, ну хоть полчасика?
Алексей угрюмо и настороженно молчал, а певица-водитель трещала и пела уже без пауз.
- Еще открыты двери надежде и доверью… Пусть… мне надо … только не буду верить я…
Легкий акцент певицы и короткие броские проигрыши пианиста она сопровождала движениями глаз и легкой мимикой и успевала, нет, не бросать, а вонзать острые взгляды-стрелы в спутника.
- Продлится день счастливый… – Алексей уже не очень хорошо понимал, где были слова песни, а где говорила явно повеселевшая автоледи. – Мне надо зайти вот в этот магазинчик. Никому тебя я… Подождете? Я быстро!
Она выскочила, не дожидаясь ответа, не заглушив двигатель.
- Куда она торопиться? – вслух подумал Алексей.- И двигатель надо выключать.
- Продлиться день счастливый… - издевалась певица в радио, да еще и пообещала не сдаваться в плен.
- Я тоже не сдамся! – ответил Алексей и тут песня закончилась.
Тишина его чуть расслабила и успокоила, радио он выключил.
Дверь небольшого супермаркета, возле которого они остановились, заколыхать, закачалась, как будто по ней несколько раз ударили изнутри и распахнулась. Из дверей вывалилась певица-водитель и быстро добежала до задней двери машины. В руках она держала по большом пакету, и Алексею пришлось оборачиваться назад и тянуться, чтобы открыть ей двери.
Дальше поехали молча, женщина хрипло дышала, наверное, устала от беготни и тяжелых продуктовых пакетов. Алексей настороженно молчал. Отдышавшись, она заявила:
- У нас лифт в доме не работает. Они же не такие мастера как вы. Помогите мне пакеты поднять!
Припарковалось перед домом она небрежно, машину поставила неровно, Алексей бы себе такого никогда не позволил. Но деваться было некуда, пакеты, правда, были тяжеловаты, Алексей еще подумал:
-Чем она их нагрузила?
На первые ступеньки она впорхнула, но самое ужасное было впереди. Женщина снова запела, вернее, замурлыкала, но с таким расчетом, чтобы ее спутнику все было слышно.
- Еще не вечер, еще не вечер…
Это началось на первом этаже, продолжалось на втором, а на четвертом вечер все никак не заканчивался и припев не начинался. Она пела так, как запомнила или ей так было нужно. Алексей не вникал, но подумал, что так всегда бывает с женщинами, трудно определить, что они делают: или действительно готовы на серьезный поступок, или просто песню поют? На шестом этаже перед дверью, доставая ключ, она уже смело заявила, опять же напевая, о своих правах.
- Никому тебе я не отдам!
Тут даже и самый непонятливый понял бы, а Алексей был не совсем из их числа. Длинная атака с загоном и заарканиванием мужчины была проведена образцово-ощеломляюще: колесо, магазин, прибалтийская певица, свечи, шесть этажей с пакетами вверх и не очень много сил в остатке у него на сопротивление. Она все-таки, похоже, оказалась хищницей. И ей оставалось выполнить последнее движение. Женщина решительно распахнула дверь.
- Прошу!
Внутренне Алексей «поплыл», но внешне держался молодцом. Это как на ринге в боксерском поединке, уже почти проигранном, после очередного удара все равно надо вставать с пола до счета: «Девять!». В противном случае – поражение.
В голове стучало:
- Поздно, поздно!
На лице его противницы уже проступало торжество победителя, которому осталось лишь дождаться финального гонга, а как будет обставлено объявление о победе – это уже не важно.
Но Алексей себя проигравшим все еще не считал: во-первых, быть побежденным женщиной – это стыдно и совестно. Во-вторых…, а он не знал что, во-вторых, но внутреннее сопротивление нарастало, и готово было прорваться. Собственно нарастать и копиться это все начало с автомагазина, и наконец, достигло таких размеров, что казалось, внутри груди что-то взорвется и лопнет.
Алексей швырнул пакеты, внутри зазвенело, женщина засмеялась, а он, не глядя ей в глаза, выдавил с трудом: «До свидания!». Она смеялась все громче, а он повернулся и двинулся вниз по вдруг ставшими скользкими ступеньками.
На следующем пролете он уже бежал по лестнице вниз, а в голове крутилось:
- Никому тебя я не отдам!
Ситуация выглядела необычно: здоровый и крепкий мужик прыгал по ступенькам вниз, скользил по полу, хватался за перила. Кот на подоконнике 4 этажа повернул голову и с удивлением посмотрел на человека. А восьмилетняя девочка на третьем этаже открыла рот, забыла его закрыть и, наклонив голову набок, долго смотрела вниз, пытаясь видимо понять, что это пролетело мимо нее.
Распахивая дверь, Алексей выскочил так быстро, как только смог. Дверь за спиной гулко выстрелила, и этот звук сразил его наповал. Хорошо, что рядом оказалась скамейка, на которой он чуть передохнул.
Возвращался домой обессилевший, хватал сухими губами падающие снежинки, нервно ощупывал себя, как будто пытался найти рану.
Дома встретила жена, которая спросила, почему задержался, ведь вечером собирались погулять по свежему снегу.
- Так ведь еще не вечер!