СЛОВО
Бывают люди, которые не умеют держать слово. Для меня много лет это казалось дикостью, я никак не мог понять, как это можно нарушить слово. Несколько раз по жизни меня крупно подводили, но все равно продолжаю верить людям, по крайней мере, стараюсь верить. Но для себя я сделал вывод, что все же встречаются люди, которым нарушить слово ничего не стоит. Они делятся на два типа. Первые – это слабые люди с детскими комплексами, которые не умеют говорить «нет», дают заведомо невыполнимые обещания и нарушают их. С ними можно общаться, можно даже дружить, но никогда не полагаться на них. Вторые – раздолбаи, они обещают, уже заранее зная, что не выполнят. Я их избегаю. Сам никогда не нарушаю слово, стараюсь не подводить людей. И очень переживаю, если, по независящим от меня причинам, подведу кого-то. В памяти сохранились несколько давних-давних историй, связанных с выполнением обещаний.
Первая история.
Первая история произошла жарким летом далекого 1971-го года. Я только что закончил первый курс авиационного института в Казани. Все мои друзья разъехались кто куда, кто-то домой, кто-то в стройотряды, а я почему-то задержался в Казани. Жил я в общежитии напротив Арского кладбища, и в свободное время старался зарабатывать деньги разгрузкой вагонов. Тяжелое это занятие – разгрузка вагонов. Но еще тяжелее – найти эту шабашку. Все предприятия разбросаны по окраинам огромного города, надо подъехать на трамвае к предприятию, с проходной по внутреннему телефону позвонить в отдел снабжения и спросить, не нужны ли грузчики. Получив отрицательный ответ, ехать на другой конец города на другое предприятие. И считалось большой удачей попасть на разгрузку. Мобильных телефонов тогда не было, да и городских тоже, наверное, только у коменданта общежития. Поэтому приходилось мотаться на трамваях. Я уже к тому времени был опытным грузчиком, знал, куда ехать, кому звонить, где разгружать. И вот, однажды, в огромных городских холодильниках в районе компрессорного завода мы разгрузили вагон с импортными венгерскими индейками. Мы – это я, и примкнувшие ко мне трое инженеров. В тот день, зайдя в проходную предприятия, я, восемнадцатилетний мальчишка, увидел троих уже взрослых мужчин, желающих подработать. Видно было, что у них совсем нет опыта, они даже не знали, куда позвонить. Я позвонил, и, на счастье, именно сейчас требовались грузчики. Я тут же познакомился с ними, оказалось, они работают инженерами после института, уже семейные, сами Казанские, поэтому неопытные, решили подработать. Они тут же признали во мне бригадира, и мы успешно разгрузили этот вагон с индейками. А дело это непростое. Заходишь в рефрижератор, берешь коробку с индейками, выходишь и останавливаешься. Тебя обступает комиссия, пересчитывают индеек в коробке и отмечают у себя в бумагах, потом несешь эту коробку в огромное помещение-морозильник. И так – целый день из жары в холод, из холода в жару таскали мы этих индеек. А вагон – огромный, никак не заканчивается. Устали неимоверно. Кто разгружал, тот знает, как устает спина, болят руки, ноги к концу разгрузки. Кончили поздно, касса уже не работала, и мы договорились, что я, как бригадир, завтра получу деньги и раздам им в сквере перед предприятием. И вот, на следующий день, я, по каким-то независящим от меня причинам, опоздал к обговоренному времени минут на десять-пятнадцать. Когда, запыхавшись, прибежал к предприятию, увидел их хмурые лица. Они даже не сразу обрадовались, увидев меня. Уже много позже я понял, почему они были такие хмурые. Ведь они подумали, что я исчез с их деньгами. Они ведь даже не знали мою фамилию, где я живу, и я запросто мог присвоить эти деньги. Я тут же сбегал через проходную в кассу и вынес деньги. Только тогда ребята виновато заулыбались. Ведь они плохо подумали обо мне. Я уже многих подробностей не помню, но вот их виноватые улыбки до сих пор перед глазами. И до сих пор немного неудобно за то опоздание. Вроде, в тот день трамвай, на котором я ехал, сломался, пришлось добираться на перекладных. Конечно, мне и в голову не приходила мысль нарушить слово.
Вторая история.
Второй случай, который мне вспоминается, произошел через два года, летом 1973-го года. После окончания третьего курса я должен был с группой студентов поехать на производственную практику на Ижевский радиозавод. Перед этим нам очень повезло – мы нашли очень удачную шабашку. Не помню, на каком предприятии, мы должны были покрыть белой стеклотканью крышу огромного холодильного цеха, наверное, чтобы крыша отражала солнечные лучи и не перегревалась. Работа затянулась дней на семь, ребята были все свои, друзья по группе и общежитию. Один должен был с ночи растопить в бочке гудрон, вся остальная бригада подъезжала по холодку часам к пяти утра, и работа начиналась. Один ведром зачёрпивал из бочки горячий гудрон и подавал наверх по длинной веревке, потом один лил струйкой гудрон по крыше, двое раскатывали большой рулон ослепительно белой стеклоткани, еще один валиком прикатывал стеклоткань к крыше. Работа была очень опасная и требовала большой аккуратности, ведь черный гудрон не должен был испачкать белую поверхность стеклоткани. Так я проработал с друзьями пять дней, но наступил день отъезда в Ижевск, мне пришлось уехать, подыскав себе замену на оставшиеся два дня. Меня заменил парень из соседней группы, сосед по общежитию. Не буду называть его имя и фамилию. Говорят, он после института удачно женился, сейчас занимает высокий пост, и считается богатым человеком. Я уезжал без денег, и этот парень обещал мне получить за меня деньги – а мне причиталась огромная по тем временам сумма – пятьдесят рублей - и выслать в Ижевск до востребования. Я две недели в Ижевске после работы ежедневно ходил в Главпочтамт за деньгами. Недоедал. Приходилось занимать у сокурсников. Но ведь у всех денег наперечет, много не займешь. Да и неудобно. Из дома просить совсем не хотел, там работал один папа-инвалид, и четверо детей в семье, не считая меня. Но в конце концов нужда заставила позвонить домой. Родители прислали двадцать рублей, я раздал долги, с трудом дотянул до конца практики и уехал домой. Уже в сентябре я разыскал этого парня в общежитии. Он – высокий, красивый – такие нравятся девушкам – лежал на кровати. Я поздоровался с ним и с нетерпением спросил, что же случилось. Он меня непонимающе спросил: «А что случилось?» Я ему: «Ты почему не выслал мне деньги?» «Какие деньги?» «Как какие, за шабашку со стеклотканью» «А-а-а, а я их потерял!». И смотрит на меня, лежа на кровати. Хоть бы присел, хоть бы извинился. От удивления я потерял дар речи. И некоторое время молча смотрел на него. Потом повернулся и вышел. Для меня это было шоком. Как можно потерять чужие деньги, доставшиеся таким тяжелым трудом? Для меня это было непостижимо. Но к нему я больше не подходил. Он перестал существовать для меня как человек. Рассказал своим друзьям, они тоже очень удивились. Сейчас, по прошествии десятков лет, я понимаю, что и в то время были нечестные люди. Но их было единицы. Они выбились в люди. Сейчас кинуть человека – раз плюнуть.