Пролог.
Люди как же это страшно! Посмотрите на эту фотографию. Женщина обнимает в последний раз свою маленькую дочку! Ещё один миг! Выстрел подонка и их больше нет! Мне ужасно хочется собрать все рассказы которые,написаны про нечеловеческие зверства фашистов,и опубликовать книгу под названием- Будьте Вы прокляты!!! И отправить её всем ныне живущим фашиствующим тварям!
***
Между лагерными бараками шел высокий молодой эсэсовец. В правой руке он держал снятую с головы фуражку со зловеще блестевшим на солнце черепом с костями, наполненную до краёв яблоками. Откусывая по несколько кусков, он бросал огрызки на землю в сторону бараков. Заключённые, в основном женщины и дети, наблюдали через щели между досок за фашистом, глотая голодную слюну. Никто из них не осмеливался поднять остатки яблок с земли опасаясь, что их застрелят.
Возле одного барака сидели женщина с ребенком девочкой и старуха лет семидесяти. Они не успели вовремя спрятаться и теперь, так же как и другие, наблюдали за аппетитно уплетавшим яблоки гестаповцем. Заметив женщин, эсэсовец остановился и бросил два надкушенных яблока недалеко от заключённых. С минуту постояв и не дождавшись от них никаких действий, гестаповец двинулся дальше. Одно из яблок настолько близко упало к матери с до смерти голодным ребенком сидящим у ней на коленях, что заключенная решила потихоньку достать его. Посадив дочку рядом со старухой, женщина поползла к яблоку, схватив его, решила посмотреть, что делает эсэсовец, и в эту минуту её голову взорвала страшная боль!
- Свинья! - по-немецки сказал он, засовывая обратно в кобуру пистолет.
Девочка, которой было всего пять лет, и только что сидевшая на руках своей матери, с ужасом увидела, как её Маму убил выстрелом в голову высокий эсэсовец в черных хромовых сапогах. Ребёнок оцепенел! В её детской головке промелькнула только одна мысль:" Мамы, больше нет! Её Мамы больше никогда не будет! "
И от этого недетского горя ребенку хотелось зареветь на весь мир, но она боялась это сделать. Затравленная и забитая, она только сильней вжалась в стенку барака, возле которого сидела, и беззвучно завыла от безысходной беды!
Так плакать её научила жизнь в Лагере: никому из Фашистов не показывать своих чувств, не издавать ни звука даже когда тебе больно! Быть невидимой и неслышимой, только так можно было выжить в этом Аду! Но слезы ребенка не могли быть невидимыми и стекали по худенькому истощенному от недоедания лицу, каплями падая на пыльную землю!
- Да дитятко, - сказала сидевшая рядом старуха и видевшая как убили Мать ребенка, - пропадёшь ты здесь без Мамки!!!