1. Таиландский синдром
В Рио-де-Жанейро я попал лишь со второй попытки. С первой не удалось из-за дюже принципиальных таиландских таможенников. Может дело здесь даже не столько в их принципиальности, сколько во вредности. Я летел вместе с двумя вьетнамцами, а к представителям коммунистического Вьетнама, они видимо неровно дышат и если уж имеется возможность досадить, то своего не упустят. А может быть здесь исторические корни, ведь когда-то тайцы жили на вьетнамской земле, и я сам видел в Нячанге остатки их буддийских храмов. Кстати, на такое вот, мягко говоря, предвзятое отношение к выходцам из стран с коммунистическим режимом я обратил внимание еще в Пакистане, когда как-то летел из Хошимина в Москву. Тогда у нашего аэробуса А300 отказал левый мотор, и мы сделали вынужденную посадку в Карачи. Пока перегоняли другой самолет, нас разместили в гостинице, за исключением вьетнамцев и, кажется, еще нескольких то ли северных корейцев, то ли китайцев. Мы после душа понежились в кроватях, затем бесплатно поели со шведского стола в гостиничном ресторане, а те бедняги вынуждены были целый день торчать в аэропорту, в буквальном смысле запертые в каком-то зале, пока не объявили посадку. Правда, были в Пакистане и более суровые времена, когда при дозаправке в Карачи пассажиров вообще не выпускали из самолета, и мы были вынуждены целый час созерцать через иллюминаторы плотное кольцо окружения из автоматчиков.
Но вернемся к Таиланду. Если по порядку, то мы – это Генеральный директор российско-вьетнамской нефтяной компании Донг, его помощник Туан и я – российский геолог, работающий по контракту в этой компании, летели из Ханоя в Рио де Жанейро на Международный Геологический Конгресс. Маршрут пролегал через Бангкок и Лондон. А тормознули нас в Бангкоке вот почему. Самолет из Таиланда прибывал в лондонский аэропорт Хитроу, а из Лондона самолеты в Бразилию отправлялись уже из аэропорта Гадвик. И нас в Лондоне просто должны были перевезти на автобусе из одного аэропорта в другой. Вот это и стало для тайских таможенников отличным предлогом ссадить нас с рейса. Вроде того, нам надо было иметь визу для въезда в Англию, так как мы будем перемещаться по ее территории. Придирка абсурдная, так как все эти передвижения оговорены условиями транзита. И вообще, им-то какое собачье дело? Это уже забота англичан, есть у нас виза или нет. Но тайцы уперлись рогом. Пока мы препирались, наш самолет улетел, а с ним и наш багаж, в том числе мой замечательный чемодан на колесиках. Что делать? А что делать – возвращаться обратно в Ханой, а оттуда – в Хошимин. Самолет на Вьетнам лишь завтра, во второй половине дня. Придется заночевать. Но не в аэропортовском же кресле носом клевать. Надо в гостиницу, а для этого надо выйти в город, а для этого надо иметь въездную визу. Но здесь все учтено. Смотрим, окошко с надписью «выдача виз». Заплатили по десять долларов, и уже через десять минут со штампом в паспортах мы взяли такси, а еще через десять минут – входили во вполне приличную гостиницу.
Мы с Донгом устроились в двухкомнатном люксе, а Туан предпочел обычный одноместный номер. Пока нас оформляли, на информационном стенде прочли, что в номер можно вызвать массажистку и при этом перечислялось не менее десятка различных видов массажа. Мое внимание привлек массаж «тайский». А что? Можно попробовать. И недорого – всего десять баксов или триста батов. Я наслышан был о тайском массаже, как о чем-то экзотическом и суперсексуальном. Вызвал себе массажистку и Донг.
Часов в девять вечера раздается легкий стук в дверь. В своем воображении, я уже представлял, как входит очаровательная тайка в традиционном национальном одеянии, выполненном в пикантном, с налетом сексуальности, стиле. В изящно откинутой левой руке у нее перламутровая баночка с восточными благовониями, а в правой – цветок лотоса. Но такого?! Я не ожидал! На пороге возникло нечто, облаченное в обычные синие тренировочные штаны с белыми лампасами, белые тапочки и белую же футболку. Это было худенькое существо, с лицом, по крайне мере, не вызывавшем протеста, и в левой руке оно держало тюбик с каким-то кремом, а в правой – полотенце. «Good evening, take off your things», - промолвило это существо еще от двери. Но, мне и так не надо было раздеваться, я уже лежал в одних плавках на широченной кровати из черного дерева, с вычурной резьбой и с головами драконов в изголовье. Надо сказать, массаж оказался неплохой, но ничего особенного я в нем не увидел. Погладили, помяли, постучали. С кислой миной я вручил массажистке положенных триста батов и еще добавил от себя сто «на чай» – ее старания я все-таки оценил, и пусть помнит Russian tourist. Хотя во Вьетнаме такой массаж стоит в пять раз дешевле, а если добавить доллар, то тебе еще и иглы поставят и прижигания сделают.
У Донга произошла та же история. «Ну, ты как?», - спросил он меня. «Да, я не стал». «И я тоже», - ответил он понимающе, и мы пошли ужинать в ресторан.
На следующее утро я прошелся по близлежащим улочкам. Ничего особенного не увидел, все очень напоминало Вьетнам, но бродить по злачным местам и рассматривать буддийские храмы времени уже не оставалось – пора было возвращаться в аэропорт. Итак, первая попытка добраться до Рио де Жанейро сорвалась. Ну, что ж, русские и вьетнамцы не сдаются. Пошли на вторую попытку.
2. Здравствуй, Бразилия!
Итак, мы не солоно хлебавши вернулись обратно во Вьетнам. Надо было заново доставать билеты. Правда, этим занимались не мы, а отдел внешних сношений компании, но, тем не менее, стоял август – время отпусков, и с авиабилетами была напряженка. Все же с большим трудом удалось достать места на рейс в Рио, но только уже не через вредный Таиланд, а через Куала-Лумпур и Франкфурт-на-Майне. К открытию Международного Геологического Конгресса мы уже опоздали, и, если полетим, то сможем лишь застать остающиеся восемь дней из четырнадцати. Драгоценная неделя была упущена! Доклад мой, который был поставлен в первые дни работы Конгресса, считай, пропал. Но, что теперь слезы лить. Хорошо, что наш Генеральный оказался мужиком настырным и отступаться от Бразилии не хотел. Когда еще там придется побывать? Итак, вторая попытка. Летим.
Первая остановка в Малайзии в Куала-Лумпур. Аэровокзал производил впечатление своими размерами. Глаза разбегались от огромного количества выходов к самолетам, билетных касс, регистрационных столов, справочных, информационных табло, сувенирных лавок, закусочных. Прямо внутри здания курсировал «беспилотный» и совершенно бесшумный электропоезд, который мог доставить к нужному терминалу. Мы проторчали в аэропорту около пяти часов, пока объявили посадку на Франкфурт-на-Майне. По коридору идем к самолету. Через окошко видно, что это за громадина. Где-то далеко внизу, примерно с высоты трехэтажного дома, копошится авиаобслуга. Входим в самолет, часть пассажиров поднимается на второй этаж, нам – на первый. Встречают и помогают рассаживаться улыбчивые, одна другой симпатичнее, стюардессы в национальной красочной одежде, чем-то отдаленно напоминающей индийские сари. Кресла просторные, слева в подлокотнике встроен подвижный кронштейн, на котором укреплен небольшой телеэкран. Хочешь, смотри фильмы, хочешь – играй. Я выбрал автогонки, чем и занимался, с перерывами на еду и сон. Все же лететь предстояло больше десяти часов.
Вот и Франкфурт. Здесь нам предстоит ждать рейса на Рио целых пятнадцать часов! С ума сойти! В город не пускают, и мы томились в огромном зале, не зная, куда себя девать. Правда, кресла здесь были удобные, с подставкой для ног и пологой спинкой, так что была возможность время от времени впадать в дремоту. Наконец, объявили посадку, и мы взошли на борт уже бразильского лайнера с бразильской командой. Всё! Взлетели! Слава Богу!
Наступило время кормежки. Стюардессы начали развозить еду. Сколько летал, нигде не видал таких веселых стюардесс. Любо-дорого было смотреть, как они лихо наливали желающим красное вино. Оно лилось водопадом в фужеры, пузырилось и того гляди перельется через край. Но все обходилось благополучно и ни одной капли не попадало на поднос. В самолете летело много бразильцев, народа шумного, веселого и дружелюбного. По открытости общения, веселому нраву и дружелюбию они мне чем-то напоминали нас. Почти десять часов полета через Европу и Атлантику, еще одна краткая остановка в Сан-Паулу уже по ту сторону Атлантического океана, затем еще последних сорок минут – и мы, наконец-то, в Рио-де-Жанейро! Здравствуй, Бразилия! Долго же мы до тебя добирались. Одна только вторая попытка обошлась нам в 45 часов!
3. Мы в Рио
Едва мы прошли таможенный контроль, как к нам подлетело сразу несколько человек: «Taxi! Taxi! ». Один из них, невысокий разбитной парень в цветастой навыпуск рубашке, прихватив Туана за рукав, повторял: «Taxi! Cheap!». Магическое слово «дешево» растопило сердце Туана, который в нашей поездке занимался различными организационными вопросами и мы с Донгом всецело полагались на него. Вместе с этим веселым таксистом Туан на некоторое время исчез и вернулся уже с реалами, которые получил в обмен на доллары. Мы поехали в город. Вернее, не поехали, а помчались. Водитель оказался лихой, и на поворотах закладывал такие виражи, что мы с Донгом на заднем сиденье буквально ложились друг на друга. Правда, и сама дорога этому способствовала. Представьте себе автобан без светофоров в пятнадцати метрах от земли. При этом таксист, чуть не всем телом оборачиваясь к нам, указывал пальцем на что-то за стеклом, что-то объяснял, успевая рассказывать о себе, о том, что у него заработок примерно четыреста долларов в месяц, что жить трудно, что все дорого, что он член профсоюза таксистов, что у него трое детишек, и что живет он вот в таких хибарах. В это время мы как раз проезжали мимо горы, сплошь залепленной маленькими белыми одноэтажными домишками, уступами поднимавшимся по склону, наподобие саклей в кавказских аулах. На узких извилистых улочках мелкими букашками расползлись легковушки и грузовички. Уже потом, когда я бродил по городу, мне не раз приходилось удивляться, каким образом там удерживаются машины, и уж тем более, как они туда забираются? Это рабочие районы, объяснил нам Маркос, как назвал себя наш водитель. В это время мы влетели в длиннющий тоннель в горе, не меньше полутора километров.
Фото 1. Статуя Христа в Рио как бы парит над городом, благословляя и охраняя его.
Рио де Жанейро прижат к океану горами, но, разрастаясь, стал отвоевывать у них пространство, вгрызаясь в них или, располагаясь на его наиболее пологих склонах. А вообще длина побережья у Рио составляет 197км. Если из истории, то район современного Рио де Жанейро в 1555 году был ненадолго занят французами, но португальцы смогли восстановить контроль над территорией, и в 1565-м был основан город, который первоначально назывался Сан-Себастьян. Кто не знает, государственный язык здесь португальский, но на полном ходу английский, испанский, можно пообщаться и на немецком. Наконец, мы подкатили к отелю DeBret, который был указан в наших приглашениях на конгресс, и из которого, как потом выяснилось, открывался отличный вид на Атлантический океан и знаменитый пляж Копакабана.
Фото 2. Вид из окна гостиницы на пляж Копакабана вечером.
Туан заплатил таксисту строго по счетчику 25 реалов, это что-то около 15 долларов, и мы пошли устраиваться. Затем, приняв душ и немного отдохнув, встретились внизу в холле, и вышли из отеля утолить голод и осмотреться. Сразу же наткнулись на какой-то ресторанчик, где сытно и недорого перекусили. Размеры порций меня поразили. Я так и не смог доесть огромную порцию остро приправленных макарон с гуляшом из жареной баранины. Пекин, где мы с Юрием когда-то едва осилили блюдо пельменей (слово тарелка здесь не уместно), отдыхает по сравнению с Рио. В дальнейшем, мы завтракали и ужинали в основном со шведского стола в ресторане нашего отеля, а в обед обходились закусками в буфетах, открытых в местах работы конгресса.
Итак, перекусив в ресторанчике, мы двинулись в сторону океана. Для этого нам стоило лишь перейти через протянувшуюся вдоль пляжа авеню Атлантик, сплошь уставленную фешенебельными отелями, в том числе и нашим.
Фото 3. Авеню Атлантик.
Фото 4. Вдоль авеню Атлантик сплошь отели.
Фото 5. На пляже Копакабана.
Пляж, как и океан, оказался пустынным. Никакого тебе знаменитого футбола на песке, ни жгучих красавиц в офигительных купальниках. Но, как говорится, на вкус и цвет товарища нет. Бразильцы, например, буквально тащутся от смуглых женщин с большой попой и отвисшим животом. Возможно, это связано с древним стремлением к продолжению рода, а широкие бедра, как известно, позволяют рожать без проблем. Кстати говоря, сколько я не пытался разглядеть на улицах смазливых девчонок и симпатичных женщин, мне сделать это не удалось. Очевидно, это было связано с межсезоньем, когда еще не нагрянула со всего мира многотысячная армия очаровательных туристок. Дело было в том, что август – это у нас бархатный сезон, а у них – ранняя весна, что-то вроде нашего марта-апреля, а самый разгар лета здесь в феврале. Конечно, весна не как у нас – на улице тепло, солнечно, но океан еще не прогрелся и температура воды, примерно, градусов 12-15. Правда, я все равно упорно каждое утро ходил купаться, чем вызывал восторженное одобрение у шатающейся по пляжу редкой публики.
Как-то попросил сфотографировать меня одного вышедшего для утреннего моциона немца. То, что он немец я понял из его разговора с женщиной, по-видимому, его фрау. На воде ни души, я один стоял в пенистом прибое. Немец сделал несколько снимков и, кажется, сам покрылся мурашками, пока меня фотографировал. Он показал мне большой палец, сказал «зер гуд», и парочка, оборачиваясь, проследовала дальше. Но, у меня с холодной водой никогда не было проблем. Еще на полевых работах в Восточном Забайкалье, уже когда в октябре выпал снег, я все равно каждое утро входил в небольшое озерце, около которого стояли наши палатки и, разбивая кулаками еще тонкий ледок, купался.
Фото 6. Идеал бразильца.
4. Знакомство с городом
Однажды, в холле отеля вывесили объявление, что для участников конгресса состоится экскурсия по городу. Разместились в автобусе и поехали. Автобус был полон представителей самых разных стран – конгресс-то международный. Пока ехали, наш гид через микрофон объяснял, где мы едем и что мы видим, заодно знакомясь с нами. «Where are you from?», - спрашивал он кого-нибудь, указывая пальцем и, тут же кратко и с юмором комментируя ответ. «Where are you from? » - дошла очередь и до меня. « From Russia». «O, Moskva! Vodka!» - радостно закричал он. Ну, молодца! Сразу ярлык повесил. Нет, чтобы крикнуть: «O, Moskva! Sputnik! Gagarin!».
Первая остановка – самбадром, где проходят все эти знаменитые фестивали. А проходят они один раз в году в феврале, в самый разгар бразильского лета. Я раньше считал, что во время фестивалей танцующая публика заполняет улицы Рио и все транспортное движение в городе парализуется. Оказывается, ничего подобного. Для проведения этих празднеств выделено строго одно место – залитая асфальтом площадка в виде улицы с трибунами. Длина этой улицы около километра, а ширина – 30 м. Мало того, она отделена от трибун рвом с водой и проволочной оградой. А трибуны эти вмещают почти 120 тыс. человек! Имеются и кабины-комнаты, из которых можно смотреть на карнавальное шествие. Но стоит это недешево - только плати.
Фото 7. «Самбадром». Здесь проходят знаменитые фестивали
Дальше нас ожидал гордость Бразилии – стадион «Маракана». Он был построен в 1950 году специально к проходившему в Бразилии чемпионату мира по футболу и вмещал около 200 тыс. зрителей. Сюда входили и стоячие места за воротами и скамейки – всего один доллар за место для бедных болельщиков. Но потом, согласно требованиям ФИФА стадион был реконструирован, и теперь его вместимость составляет около 82 тыс., тоже, кстати, немало. На стадионе под зрительскими местами в этаком своеобразном холле развешаны фотографии знаменитых футболистов Бразилии, а в полу – вдавленные в цемент следы их ступней с надписями: Гарринча, Диди, Жуниор, Зико, Роберто Карлос, Пеле…
Фото 8. Перед входом на стадион «Маракана»
Но, самое замечательное было впереди – это гора Корковадо и венчающая ее статуя Христа Спасителя. Эта статуя, установленная на высоте 700 м над уровнем моря, как бы парит над городом, благославляя и охраняя его. Высота Христа составляет 38м, в том числе пьедестал – 8 м, а расстояние между ладонями – 30 м. Одна только голова статуи весит 35 тонн. Общий же вес грандиозный – 1145 тонн. По серпантину автобус притащил нас к каменным лестничным маршам, по которым нам пришлось подниматься еще метров на пятьдесят. Но зато, какое великолепное зрелище открывалось отсюда на город и уходящий за горизонт океан!
Фото 9. Гора Корковадо. Статуя Христа.
Надо сказать, что в городе Вунгтау, бывшем пиратском гнезде Южно-Китайского моря, а сейчас – нефтяной столице Вьетнама, на высоком скалистом берегу тоже стоит, обращенная к морю фигура Христа, которую здесь называют Сен Жак. Поставлена она была вроде бы американцами в 1972 году, когда они помогали сайгонскому режиму в войне с коммунистическим севером. Высота статуи поменьше, чем в Рио, всего 32 м, но зато на ее плечах имеются смотровые площадки.
Фото 10. Статуя Христа в г. Вунгтау во Вьетнаме.
Кстати говоря, тщеславные ляхи тоже недавно установили у себя в Польше в небольшом провинциальном городке Свебодзине статую Христа, которую теперь принято считать самой высокой в мире. Ее высота 51 м, при этом пьедестал – 16 м, а сама статуя вместе с короной – 36 м. Статуя внутри полая, что видно по общему весу – всего 440 тонн. Стоит она на каменно-земляном насыпном холме. Какая из статуй – в Рио или в Свебодзине впечатляет больше, делайте вывод сами.
Фото 11. Статуя Христа в г. Свебодзине в Польше.
На обратном пути с Корковадо мы остановились у грандиозного католического кафедрального собора Катедраль, по своей модерновой форме напоминающего промышленную установку, типа «бочек» ТЭЦ. Зашли внутрь. Полумрак, тишина, прохлада. Впереди огромный витраж с крестом-распятием из бронзы. Впечатление незабываемое. Говорят, что освещать Катедраль приезжал сам папа.
Побывали еще на одной достопримечательности Рио де Жанейро – горе Сахарная голова (Пау-ди-Асукар), названной так из-за своего сходства с сахарной головой. На ее вершину ведет канатная дорога, поднимающая туристов на высоту 395м.
Фото 12. Вдалеке видна гора «Сахарная голова» (вид с г. Корковадо).
Фото 13. Подо мной Рио, за мной – Атлантический океан (вид с «Сахарной Гловы»).
На конгрессе встретились с первым замом Генерального директора российской компании «Зарубежнефть» и он пригласил нас и еще несколько российских «конгрессменов» в ресторан. Донг, Туан и я подошли к ресторану с запасом времени, и тут мы увидели небольшой ювелирный магазинчик. Зашли – никого. Появляется симпатичная, довольно молодая хозяйка европейского вида. Я уставился в витрину и стал рассматривать камни. Мое внимание привлекли два ограненных изумруда примерно в полтора-два карата каждый. «How much?», - спросил я, тыкая пальцем в сторону одного из них. «Двести долларов», - неожиданно ответила хозяйка по-русски. Откуда она догадалась? Правда, мы переговаривались между собой на русском, и методом исключения не трудно было догадаться, что, если из трех посетителей двое мужчин азиатского типа, то третий – наверняка русский. «Я понимаю по-русски», - добавила хозяйка. Оказалось, что она чешка, а их семья перебралась из Чехословакии еще при режиме Густава Гусака. «А этот?», - я ткнул пальцем в другой изумруд. «Две тысячи». «Сколько, сколько?». «Две тысячи, - повторила она, - подождите минутку». Вскоре вернулась, но уже вместе с мужем. Она несла маленькую изящную коробочку, а муж вслед за ней – поднос с тремя чашками чаю. «Угощайтесь. А вот этот изумруд стоит восемь тысяч». Хозяйка раскрыла коробочку и показала нам зеленый камешек такого же размера, что и предыдущие. « Они отличаются чистотой и игрой света. Тот, что за двести – с микротрещинками и включениями, а этот – очень чистый», - стала она нам пояснять. Это понятно, чего тут не понять. Просто невооруженным глазом трудно было сразу уловить разницу. Поблагодарив за гостеприимство, мы, к огорчению хозяйки, ретировались, ничего не прикупив. Но мысль привезти из Бразилии в качестве сувенира что-то из ювелирного ассортимента у меня засела.
5. Прощай, Рио!
Как-то в один из свободных от презентаций и приглашений вечеров я решил прогуляться по городу. Надел белые парусиновые джинсы – мечту Остапа – и вышел на Копакабана-стрит, улицу, параллельную авеню Атлантик. Наш отель находился как раз между ними. Улица эта, если не одна из главных, то, по крайней мере, одна из длинных в Рио, хотя и не такая широкая – машины ехали не больше, чем в два ряда. Здесь нет крупных супермаркетов и многоэтажных офисов, дома добротные, ухоженные, и живут в них, судя по всему, люди состоятельные. Часто подъезд в доме со стороны тротуара имеет металлическую ограду на расстоянии около двух метров от входной двери. Сквозь застекленную дверь можно рассмотреть большой, мягко освещенный холл, стол с настольной лампой, и сидящего за ним молодого мужчину, по-видимому, консьержа и охранника одновременно. Иногда можно наблюдать, как какой-нибудь, аккуратно одетый парень, стоящий около арки, вдруг делает рукой предупреждающий жест прохожим, и из под дома под дребезжание электрического звонка по крутому пандусу прямо на тротуар вылетает машина, встраивается в автомобильный поток, и только ее и видели.
Я шел не торопясь, заглядывая в магазинчики и делая мелкие сувенирные покупки. В одном из них купил сынишке футболку с цветами сборной Бразилии, номером 9 и надписью RONALDO. В другом – полированную пластину-срез бежевого агата, в третьем – небольшую фигурку того самого Христа Спасителя, что на горе Корковадо, но только на подставке из друзы аметиста. Вот здесь меня провели. В номере гостинцы я, после внимательного осмотра подставил фиолетовую друзу под струю воды, и гостиничной зубной щеткой смыл фиолетовые чернила. Кристаллы сильно побледнели, и я понял, что вместо аметиста мне подсунули искусно подкрашенный чернилами аметистизированный кварц. Правда, этот пробел я потом восполнил, но уже более придирчиво относился к тому, что мне хотели бы впарить.
Так постепенно я добрел до одной из поперечных улочек, намереваясь выйти по ней к авеню Атлантик. Шел седьмой час, опускались сумерки, я свернул на эту улочку и двинул в сторону набережной. Было безлюдно, лишь одна темнокожая молодая женщина расстилала прямо на тротуаре большой кусок картона, устраивая себе ночлег. Она была очень полной, и эта процедура давалась ей с трудом. Наконец, она умостилась и, прислонившись спиной к дому, начала рыться в своей сумке. Я проследовал дальше. Кое-где в окнах стал зажигаться свет. И тут, сквозь стеклянные двери какого-то магазинчика я увидел стеллажи с образцами камней. Ну-ка, ну-ка! Под мелодичный звон колокольчика зашел в небольшое помещение. Оказалось, это была ювелирная лавка. Справа стояли те самые стеллажи, на которых расположились образцы различных пород, их полированные спилы, конкреции, секреции, друзы минералов. Прямо темнел вход во внутренние помещения, а слева… Слева располагались витрины с драгоценными, полудрагоценными и поделочными камнями, уже готовые ювелирные изделия из золота и серебра: кольца, перстни, браслеты, кулоны, сережки. Глаза разбежались. Я оторвал взгляд от витрины и увидел сидящую по ту сторону уже не молодую женщину, которая с приветливой улыбкой наблюдала за мной. Красиво уложенные седые волосы обрамляли моложавое лицо, сохранившее следы былой красоты. «Good evening. What would you like? ». «I would like to have a look and may be buy something». ( Добрый вечер. Что желаете? – Я бы хотел посмотреть и может быть что-нибудь купить ). А там было, что посмотреть. Под стеклом лежали голубые аквамарины, розовые топазы, цвета вечернего неба танзаниты, радужная гамма турмалинов, нежно-фиолетовые аметисты и винно-медовые цитрины. Но меня больше интересовали камни, наиболее характерные для Бразилии, а именно, аметисты, цитрины и турмалины.
Фото 14. Бразильский аметист (Минералогический музей РАН).
Мое внимание привлек довольно редкий красный турмалин – рубеллит. Слышал, что он символизирует энтузиазм, приносит счастье. Я отобрал его. Потом уже, во Вьетнаме, я оправил рубеллит в золотое кольцо для подарка дочери ко дню рождения. Теперь нужно подумать о жене. Вот изящный золотой кулон с чистым, цвета горчичного меда, цитрином. В тон ему добавил в пару к кулону еще один для кольца. Аметист я отбирал уже для себя. Хозяйка, видя с каким неподдельным живым интересом я рассматриваю камни, и, оценив мои комментарии, стала активно помогать мне. Она вытащила из витрины лотки и вооружила меня большой старинной, оправленной в бронзу лупой. Здесь же стояли небольшие весы с двумя подвешенными блюдцами, тоже старинные, бронзовые. Мы сидели с хозяйкой, в полном одиночестве, увлеченно рассматривая и обсуждая камни. Вся эта обстановка: и седовласая красивая хозяйка, и эти старинные весы, лупа, дружелюбный разговор понимающих друг друга людей, создавала непередаваемое ощущение домашнего уюта. Хозяйка спросила, откуда я. «Господи!» - с каким-то непередаваемым акцентом воскликнула она по-русски. Выяснилось, что отец ее, немецкий инженер, когда-то в тридцатые годы работал, как специалист, в России. Там влюбился в русскую девушку, и по окончании контракта увез ее в Германию. Жили они в Нюрнберге. Уже во всю властвовали Гитлер и его фашистская клика. Отец, ненавидевший фашизм, сумел вместе с русской женой и их малышкой Мартой переправиться в Бразилию. Родители ее уже давно умерли. Отец – 15 лет назад, а мать пережила его всего на два года. Все это я понял из ее рассказа, представлявшего замечательный коктейль из английских, немецких и русских слов. А когда я рассказал Марте, что когда-то мне пришлось пожить в Германии, в Потсдаме, это еще больше сблизило нас.
Я рассматривал аметисты и ни один мне не приглянулся. У одних не нравилась шлифовка, другие были мелковаты или не той расцветки. Хорош был один аметист в перстне, но перстень оказался мал. Я уже потерял надежду и собирался уходить. Вдруг раздался звук подъехавшего автомобиля и минуту спустя под знакомый мелодичный звон колокольчика в лавку вошел бразилец, а в руках он держал лоток с драгоценными камушками. Оказалось, это прибыл помощник Марты, который гранил и шлифовал камни. Он водрузил лоток на витрину, и среди общей массы я сразу разглядел то, что хотел. «Вот этот» - твердо сказал я, вытащив из лотка довольно крупный красивый аметист. «Пожалуй» - одобрила Марта мой выбор. Она взвесила аметист на тех самых бронзовых весах. Семь карат. То, что надо. Я расплатился, и мы стали прощаться. Марта проводила меня до дверей и неожиданно чмокнула в щеку. «Передайте привет России» - с чувством сказала она, едва подбирая русские слова. Я шагнул из гостеприимной лавки в сгустившиеся сумерки, и направился в сторону своей гостиницы.
Наше пребывание в Рио подходило к концу. Свой доклад на конгрессе мне сделать все же удалось. И вот наступил день отъезда. В аэропорт нас отвез все тот же лихой таксист, который оставил нам свой телефон с просьбой обязательно позвонить ему, когда соберемся уезжать. Мы так же неслись по автобану, ложась с Донгом друг на друга на виражах, Маркос так же, оживленно жестикулируя, что-то в пол-оборота рассказывал нам, но я его не слушал. Я прощался с прекрасной Бразилией, с Рио де Жанейро, может быть, в последний раз глядя на мелькавшие за стеклом автомобиля дома, машины, людей, на медленно уплывавшие гористые холмы, сложенные древними кристаллическими породами. Когда еще придется побывать здесь. Да и придется ли?
P.S. А багаж наш, который вредные таиландские таможенники отправили без нас в Лондон, вернулся лишь месяца через полтора. И мой чемодан в том числе. Он не стал диссидентом и не стал просить политического убежища, а вернулся к своему хозяину слегка потрепанный, но непобежденный. Правда, одной ноги, то бишь, колесика, он все же лишился. Наверное, пытали. Но ничего, это дело поправимое. Отремонтируем, и будет как новый.
Фотографии (Все фото на Одноклассниках)
Фото 1. Статуя Христа в Рио как бы парит над городом, благословляя и охраняя его.
Фото 2. Вид из окна гостиницы на пляж Копакабана вечером.
Фото 3. Авеню Атлантик.
Фото 4. Вдоль авеню Атлантик сплошь отели.
Фото 5. На пляже Копакабана.
Фото 6. Идеал бразильца.
Фото 7. «Самбадром». Здесь проходят знаменитые фестивали
Фото 8. Перед входом на стадион «Маракана»
Фото 9. Гора Корковадо. Статуя Христа.
Фото 10. Статуя Христа в г. Вунгтау во Вьетнаме.
Фото 11. Статуя Христа в г. Свебодзине в Польше.
Фото 12. Вдалеке видна гора «Сахарная голова» (вид с г. Корковадо).
Фото 13. Подо мной Рио, за мной – Атлантический океан (вид с «Сахарной Гловы»).
Фото 14. Бразильский аметист (Минералогический музей РАН).