XXI Начало нового пути
Стоило, только Бабочкову спустится с трапа самолета, как весело-сумасбродная индийская энергия обволокла всю его сущность.
Но, Федор приехал не куда иначе, как в Мумбаи, и его ждало еще очень много чего неожиданно-интересно-шокирующего.
Служащий таможни, подозрительно оглядев его, и с важным видом поставив печать в паспорте, выпустил его за черту, где начинался шумный Бомбей.
У Бабочкова был впереди целый день в городе, перед посадкой на поезд в Гоа.
Пройдя сквозь шумно-надоедливую толпу таксисто-туктукистов, наперебой, разными способами и жестами предлагающих свои услуги, Федор вышел на трассу, где к нему сразу же подъехал еще один туктукист.
- You want took-took? – загадочным тоном спросил он его.
-May be – засмеялся Бабочков.
- You want, I now – панибрастски-понимающе заулыбался туктукист, покачивая по-индийски утвердительно головой.
Поторговавшись и придя к общему знаменателю, Федор отправился на туктуке предприимчивого индуса в сторону железнодорожного вокзала.
Движение города шокировало тюремщика Бабочкова. Федор с любопытством наблюдал за тем, что творится вокруг и как на это реагирует паразит.
Со всех сторон, мимо проезжающих машин, хаотично проносились байки, люди, собаки, кошки, коровы, обезьяны…. Часто, места, которые они проезжали, отдавали явной, специфической для индийских городов вонью. Шикарные особняки соседствовали с картонными лачугами. Люди спали на улицах. Некоторые, прямо там же, абсолютно не стесняясь, справляли свою нужду. И жара…., невыносимая Мумбайская жара, такая, что вся одежда Бабочкова, после непродолжительной поездки, стала полностью влажной.
Федор стал прямо в туктуке переодеваться в шорты, майку и шлепанцы, купленные им в предыдущий день.
- How much country? – выдал очередной перл туктукист, поворачиваясь к Бабочкову с улыбкой во весь рот и одновременно с протянутой рукой активно махая другим машинам, извещая их о том, что он поворачивает.
-100 dollars – хохоча, ответил Федор.
Туктукист непонимающе притих, затем, обрадовавшись, словно вспомним, спросил вновь.
- You….country?
- From everywhere – улыбаясь, ответил Бабочков.
- Everywhere is very good country – озадаченно почесав голову, ответил туктукист.
Подъехав к вокзалу и купив билет, Федор направился к камере хранения, дабы сдав вещи, ходить по городу налегке. В камере хранения, его вещи принципиально отказывались принимать, аргументируя это тем, что на рюкзаке должен висеть замок.
Индус стоящий рядом, заговорщически улыбаясь, повлек Бабочкова к ближайшему киоску, где продавались увесистые замки, один из которых, похожий на амбарный, Федору пришлось приобрести.
Работник камеры хранения, одобрительно кивая, пристегнул замок к какой-то бретельке сбоку рюкзака, налепил на него бумажку, с важным видом поставил штамп, и с улыбкой, по-индийски покачивая головой, выдал что-то наподобие – «Вот теперь все соблюдено».
Бабочков, свободный от вещей, вышел на улицу, где его обдал запах подгорелого масла, перемешанного со всевозможными сладковато-надоедливыми пряностями.
Продавцы громко зазывали его испробовать их стряпню. Федор двинулся дальше по улице, купив какие-то огромные красные бананы, которые, как оказалось, были кормовыми.
Почти каждый третий встречающийся на пути Федора, считал своим долгом поинтересоваться из какой он страны и как ему Индия. Ему наперебой предлагали ковры, специи, золото, гашиш и многой другое, просили одну рупию.
Бабочков очень забавляло наблюдение за своим паразитом, который был в ступоре от происходящего. Он то пугался и прятался, то пытался выразить свою надменность по отношению к индусам. Паразит был в шоке! Непривычность ситуации вогнало его в полный стопор. Впервые, он не мог найти слова, которые могли влиять на Бабочкова, что способствовало неполучению им энергии, и, соответственно, его ослаблению и большему присутствию в настоящем Федора.
Наслаждаясь настоящим и потешаясь над своим тюремщиком, Бабочков, случайно-неслучайно вышел к пляжу.
Его присутствие в настоящем, впервые, позволило ему увидеть океан. Таким! Мощь и гармоничность океана поразила его. Федор был заворожен им.
Не обращая внимания на весь выброшенный бомбейцами мусор, валяющийся на пляже, Бабочков стоял посреди него, полностью слившись с океаном, став с ним одним.
С каждой накатывающей волной, сотворяющей своим волшебным движением, непередаваемо прекрасную картину, Федор ощущал его биение, словно отголосок мощно-уверенно-радостного сердцебиения океана. В каждом всплеске ощущалась Любовь! То мощно-безжалостная, то спокойно-ласкающая, то созидающе-воспринимающая. Океан, словно делился своей Любовью, давая моментальный урок всем тем, кто был готов к нему.
Бабочков очень четко осознал, ощутил всем своим существом, насколько важен источник любого порыва, действия, движения…. Что важно даже не то, что ты делаешь, а то, с чем ты это делаешь, то, что у тебя в этот момент на сердце, чем ты делишься со всем окружающим, что проявляешь….
Федору захотелось еще больше ощутить это единство, он скинул с себя одежду и медленно двинулся в сторону океана.
- Осторожно! – прошипел внезапно активизировавшийся тюремщик, когда Бабочков уже был по колено в воде.
От неожиданности, возглас паразита сработал, и Федор потерял это чудесное ощущение волшебства наслаждения данностью, посмотрев на приближающуюся большую волну через страх своего тюремщика.
Волна сбила Федора с ног, т.к. от навязанного ему страха, Бабочков напряг тело, пытаясь удержаться на ногах.
- Вот куда ты попер в такие волны?! – продолжал линию, обрадовавшийся своему успеху тюремщик.
Бабочков увидел, как что-то извне внедренное в нем, откликнулось на крючок, заброшенный тюремщиком. Он наблюдал за тем, как паразит, удовлетворенный полученным результатом, послал в его мозг новый импульс, проявляющийся в голове Федора, словно от его имени: - Интересно, который час? Не опоздать бы на поезд.
Бабочков четко видел, как импульс, продолжившись из мозга, командой телу, понес его обратно к берегу.
- Остановить его или нет – подумал Федор – ведь я все равно не заметил, за что во мне зацепился его крючок, да так, что я мигом, вновь, потерял себя. Так стоил ли его сейчас останавливать? Этим я не смогу вырвать его из себя с корнем. Через какое-то время, то, что я отогнал от себя, вернется под новой маской, воздействуя тем способом, который будет более действенным в этот момент. Вот сейчас, в моей голове опять мысли, и я не знаю, мои ли они, я ли послал импульс в свой мозг для их возникновения. Но, я четко ощущаю, всем своим существом, вернее, сердце мне говорит….двигает в сторону продолжения линии наблюдения за ним, не подавая виду, что я вижу его ухищрения. Это мне позволит изучить его.
С этими мыслями, Бабочков оглянулся вокруг, обнаружив себя уже на краю пляжа.
- Ну вот! Опять! – в сердцах вырвалось из Бабочкова – мысли даже об этом уводят меня! Я не помню, как оказался здесь, да еще и одетым! Не помню, что он делал вместо меня! Еще одна напоминалка! Без объяснений следовать своему сердцу.
Федор, отпустив полностью, стал самим наблюдением. Все его внимание переключилось на ухищрения паразита. А в самом центре его существа, ярким светом засияло новое осознание, своими лучами проявляя отголоски самой сути осознания. Отголосок луча из головы, моментом продолжив механично-привычную линию, порожденную тюремщиком, вывел ее к естественно-гармоничному.
Бабочков был самой Любовью, отражающейся своим теплом во всех его движениях. Он медленно и плавно сел, прислонившись к пальме, наслаждаясь накатывающими на берег волнами.
Тюремщик все больше и неистовее возмущался. Ведь Федор только усмехался его ухищрениям, ни на секунду не отвлекаясь от настоящего. Бабочков увидел, как паразит затих, словно готовясь к новой атаке. С любопытством наблюдая за тем, что теперь предпримет тюремщик, предчувствия Федора оправдались. Тюремщик попытался пропихнуть в его голову импульс принявший такую форму: - Все как тогда! Я вновь вернулся! Теперь все позади! Дима бы мной гордился! Многие ли так могут как я!
- Ну, ты и разводчик и выдумщик! – весело расхохотался Федор – Как быстро надеваешь новые маски! Тщеславием меня хотел зацепить? Смешно!
Паразит, от неожиданности, моментом впал в стопор, но, тут же закинул новую, еще более изощренную удочку – Ты вообще в своем уме?! Уже начал сомневаться даже в этом?! Не ты ли сейчас это ощущал?! Разве не достойно это гордости! Ты сам этого достиг!
Слова паразита вызвали в Бабочкове лишь веселую улыбку. Ощущение счастья и любви, которое переполняло все существо Федора, не покинуло его, через это он смотрел абсолютно на все, что происходило.
Порыв нарастал и подводил к своему естественному продолжению, действию. Бабочков, медленно, наслаждаясь каждым движением, продолжающих то, чем переполнено все его существо, поднялся с места, и, ощущая, что именно в эту строну ему сейчас и нужно, двинулся в сторону шумных бомбейских улиц.
В этот раз, он на все смотрел через ощущение счастья переполняющего все его существо. Ничто и никто не мог подействовать на его внутренний настрой, его внутреннюю музыку. Он ощущал красоту во всем, что ему встречалось, его лицо светилось улыбкой, источающей Любовь во все вокруг.
Продолжение. Глава 22. http://www.proza.ru/2015/02/06/807