Доктор Милер спас мне жизнь, но здоровье пошатнулось. Рёбра ещё долго болели, живот после операции тоже. Теперь и питаться мне нужно было несколько иначе, а в некоторых случаях лучше не есть вовсе. Поэтому и развиваться я стал по-другому, рос быстро, но был худ, как щепка, и несколько бледен.
Моих палачей наказали, их родители должны были теперь выплачивать компенсацию за ущерб, нанесённый моему здоровью, а Пьера совсем исключили из школы. Мама была довольна тем, что хоть какой-то от меня получился прок. Лишняя монета в доме - всегда радость.
Чем старше я становился, тем большая пропасть разделяла меня с семьёй. И я начал понимать, что очень хочу уехать, уехать как можно дальше от этого города, чтобы как можно реже видеть Розалию, Жанну и Габриель. Николь, несмотря на все наши размолвки, всё же питала ко мне некую сестринскую нежность, но и она была не в силах что-либо изменить в сложившейся ситуации. Учился я хорошо, так что даже директор, время от времени, награждал меня поощрительными премиями. Поэтому, как бы не хотела мама отправить меня на заработки, Мерлен и отец Матью отстаивали моё право на дальнейшее образование.
- Эдуард - очень умный и развитый, но физический труд погубит его и без того слабое здоровье, только подумайте, Розалия, сколько мальчик будет зарабатывать, если станет врачом или адвокатом? Подумали? А если он будет физически вкалывать, на сколько хватит его здоровья? Вы же не хотите потерять сына раньше времени?! Более того, если Вы не можете оплачивать его дальнейшую учёбу, я готова помочь.
- Может Вы и вовсе усыновите Эдуарда, Мерлен?
- Это было бы для меня величайшим счастьем, Розалия.
- Что, своих-то детей Бог не дал? Все говорят о том, что Вы - испорченная женщина.
Мерлен побледнела, но сдержалась.
- Счастье Эдуарда - моя единственная цель, и кроме меня ему некому помочь!
- Это Вы правильно заметили, потому что он весь в отца, такой же непутёвый и ни на что не годный!
Это была последняя капля.
- Во сколько вы оцениваете усыновление, Розалия? В пределах разумного, конечно, ибо я не очень богата. Чтобы раз и навсегда решить этот вопрос.
Я сидел в другой комнате, но слышал каждое слово и видел их через открытую дверь. Моё сердце подскочило и бешено застучало в груди. Жить с Мерлен - это всегда был верх моих мечтаний. Господи, помоги!
- Одним дармоедом меньше! Меня устроит... - цена была названа тихо. - Это будет хорошим приданым для Жанны, которую посватал сын мсьё Конана.
- Я достану нужную сумму. С условием, что мальчик будет жить у меня, и вы больше не потребуете доплаты.
- Посмотрим, где ты найдёшь такие деньжищи, Мерлен!
- Найду. Но мы заключим официальный договор об усыновлении Эдуарда, где будут обозначены все условия!
Мерлен ушла. А я так и остался сидеть в темноте своей комнаты, обняв коленки руками. Сон не шёл. Я считал минуты до её возвращения. Оглядев комнату, понял, что меня ничего здесь не держит. Всё, что мне было дорого, связано только с Мерлен.
На следующий день я собрал свои пожитки и ждал, когда она придёт. Мерлен приехала вечером с нотариусом и доктором Милером, он присутствовал как свидетель.
Бумаги были подписаны, деньги отданы, я - продан, но это счастливейший день в моей жизни. В четырнадцать лет я обрёл свободу. Если бы этого не случилось, через пару лет я бы и сам сбежал. Думаю, что моя мать это хорошо понимала, потому и не побрезговала воспользоваться выгодным предложением. Слёзы по мне никто не лил, да и я сам нисколько не был расстроен прощанием с семьёй. К Мерлен мы ехали в карете доктора (которую у нас в городке величали "спасательной"), обняв друг друга и смеясь.
Дома меня ждала солнечная комната с видом на виноградник. Он был создан не для вина, а для красоты, спелые гроздья заглядывали прямо в окно, и на свету виднелись сквозь прозрачные янтарно-зелёные ягоды косточки. На вкус плоды были сладкие и немного терпкие. Аромат любимой Мерлен лаванды сопровождал теперь меня повсюду. Я положил узелок с вещами на кровать и крепко обнял свою спасительницу.
- Теперь всё будет хорошо, Эдуард!
- Сбылась мечта всей моей жизни, крёстная!
- Никто больше не будет унижать тебя, я позабочусь обо всём, мой милый!
- Мерлен, спасибо! Я обещаю во всём слушаться и поддерживать тебя.
- Ты и так наполняешь мою жизнь смыслом, Эдуард. Со дня твоего появления на свет у меня нет никого дороже, мой мальчик.
- Ты не пожалеешь, крёстная, я обещаю!
- Располагайся, родной, это дом - твой, и всё, что здесь есть - в твоём распоряжении, а я должна уйти. Постараюсь к ночи вернуться. Не скучай, мой хороший...
Я видел, как она выходила, экипаж доктора задержался у калитки. Они уехали вместе, и моё сердце тревожно забилось в груди. Жорж Милер был женат и имел троих детей... Неужели ради меня Мерлен пошла на это?
Никогда не посмел бы спросить её, куда она уходит. Были случаи, что и посреди ночи прибегали люди с просьбой помочь очередной роженице, но этого явно было недостаточно, чтобы оправдать наличие денег, которыми обладала моя покровительница. Я очень переживал за неё, потому что любил всем сердцем и желал только счастья, но было ли счастьем то, как она жила?
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/02/08/694