В давние годы ходила такая студенческая байка, что сдав Сопромат, можно считать, что ты уже инженер. Я учился на геофизическом факультете Московского геологоразведочного института имени Серго Орджоникидзе, как я туда попал разговор отдельный, сейчас не о том. Не было у нас сопромата, но была Теория поля, о которой на младших курсах тоже ходили легенды. Преподавал эту теорию поля профессор Альпин Лев Моисеевич, талантливый математик, чрезвычайно интересный человек родом из «местечка» бывшей «черты оседлости», маленький сухонький очень подвижный человек с ярким местечковым акцентом. К сожалению теперь не помню его удивительные полные юмора и оптимизма рассказы о том как он стал математиком, какое шоковое удивление вызывал его талант и как он упорно и, что меня больше всего удивляло, без всяких сомнений и комплексов делал свою карьеру, хотя в наши дни это слово было ругательным.
На первой лекции он сразу предупредил нас, что сначала его предмет покажется нам знакомым и очень простым, но «ви не заметите, как поймете, что ничего не понимаете». Его предупреждение естественно было проигнорировано, действительно первые две лекции были повторением того, что мы знали из школьного курса физики и я третью лекцию спокойно прогулял, чтобы на четвертой понять, что ничего не понимаю. Пришлось возвращаться и наверстывать, мне тогда все давалось легко и я благополучно без особых усилий курс закончил. Подошли экзамены.
Я всегда на экзамен приходил к концу, пытаясь, вопреки поговорке «надышаться перед смертью». И в этот раз пришел когда большинство студентов нашей группы уже «отстрелялось». Только подошел к аудитории, где проходил экзамен, из дверей выскакивает мой друг Юрка Козлов, наш староста, здоровенный парень, о котором можно много рассказывать, выскакивает, бросается ко мне и тащит меня в туалет, закрылись в кабинке и он называет доставшиеся ему вопросы, которые мне показались очень простыми, я позавидовал его счастью и легко продиктовал ответы. Просвещенный Юрка вернулся в аудиторию и через некоторое время вышел сияющий и счастливый. Вхожу я.
А Альпин ко всем его чудачествам еще и билеты для сдающего выбирал сам, покопавшись в груде листочков, и использованные не клал с сторонку, а бросал в общую кучу. Так вот, стою я у стола перед ним, а он копается в билетах и, наконец, вручает мне (о счастье !) тот самый билет, по которому я только что так хорошо все рассказал моему товарищу. Я в восторге от своего «везения» сажусь и... ничего не помню, не то слово, ничего не знаю, первый раз в жизни вижу эти слова, китайская грамота, совершенно незнакомые понятия, я в шоке, пытаюсь так и эдак — ничего. Что делать? - Можно в туалет? -Что-то вы сегодня часто, говорит Альпин и разрешает. Выхожу, никого знающего уже нет, хватаю учебник и туда же, в туалет. Читаю, как впервые, возвращаюсь, пытаюсь сосредоточиться и иду отвечать. Альпин к этому времени видимо уже устал от нас и как-то я все же выкрутился, помню играю сочувствие, изображаю, что мы с ним понимаем друг друга...что-то в этом роде... В общем получил я свои четыре балла, которыми в этот раз был вполне доволен, потом уже сообразил, что я говорил что-то совсем не по вопросам моего билета, но утомленный Лев Моисеевич подмены не уловил, как впрочем и я сам. И вот такой фокус памяти со мной случился: передал свои знания товарищу и полностью стер из своей памяти. Такие финты может устраивать память. Впрочем сегодня я этому не удивляюсь.
Вспоминая этот феноменальный случай потери памяти, мне все время хотелось отвлечься на воспоминания об упомянутых людях и событиях, с трудом я удержался, но все же хочу добавить пару слов о нашем профессоре. Среди многих его особенностей была одна, особенно симпатичная — это был удивительно добрый человек и слегка наивный. Поскольку предмет ему достался очень трудный для бедных студентов, были известны случаи, когда заваливающий экзамен студент начинал рассказывать, как он в случае провала лишится стипендии, и что ему не на что будет жить и т.д и т. п., просил поставить ему троечку в долг, а он потом обязательно подготовится и пересдаст... И добрый Лев Моисеевич попадался на такую уловку и потом бегал по институту, ловил этого студента и уговаривал его выполнить обещание. Эту сценку надо представить себе: маленький Альпин семенит за огромным лбом и напоминает о данном ему обещании. Впрочем в мое время он кажется на такое уже не поддавался. Жаль, что я так мало могу вспомнить об этом милом человеке, легенд и историй о котором в институте ходило много..
Не могу вырваться из плена воспоминаний. Еще пару штрихов к вопросу памяти и о Л. М. Альпине. К упомянутым его особенностям следует добавить еще одну. Очень трепетно относясь к своей науке, он не полагался только на лотерею экзаменов, но считал что каждый претендующий на звание геофизика должен знать главные основы и потому от каждого сдающего экзамен по теории поля требовал предварительно как теперь говорят сдать тест на знания уравнений Максвелла, то есть чтобы получить возможность пытаться сдать экзамен, каждый претендент должен был сначала написать уравнения Максвелла и, если Л.М. попросит, дать необходимые пояснения.
После окончания института я благополучно работал и через несколько лет, когда под моим руководством было уже десяток инженеров, мне показалось, что знания их особенно в теории недостаточны. Я решил, этот уровень постараться поднять и, вспомнив Льва Моисеевича, решил начать с проверки знания уравнений Максвелла. Решил и попытался сам эти уравнения вспомнить. И... как на том экзамене — пусто и чисто и накиких следов в памяти. Взял книгу и опять — впервые вижу, что-то совершенно незнакомое и непонятное. И пришлось мою, как оказалось, дурацкую затею забыть. Впервые о ней рассказываю. И подумалось, ведь наверное природа не зря так устроила нашу память, зачем-то нужен и механизм забывания: все, что не требуется, память стирает, чтобы не перегружаться ненужным, оставляя место для полезного, чем ты пользуешься регулярно. Не секрет, что знать многое, чему нас учили, и что мы зубрили оказалось нужным только для сдачи экзамена. Сдал, больше не пользуешься и забылось. В этом смысле мне кажется, что те кто работал за три балла, честнее отличников, которые после блестящей демонстрации своих приобретенных знаний все равно скоро все забывали. И хранит память только нужное, кому поменьше, кому побольше, кто занялся наукой — совсем хорошо, многое нужно и нужно многим прирастать, память тренируется и соответствует потребностям. Глупые банальности, но так приятно вспоминать и рассуждать на пустом месте, вроде тоже работаешь. Простите, если эту чушь прочитали.