Леонид уже несколько дней мучился мыслью, что не следовало бы ему читать дневник Льва Николаевича, чтобы теперь не заниматься самоедством, а продолжать жить, как прежде по накатанной дорожке…
Жил - не тужил, учился, любил. Потом снова учился и снова любил. Полюбил сильнее прежнего. Подумал, всё! Вот он лучик солнца, дающий тепло. Будущая жизнь обещала быть комфортной, благополучной. Женился.
С работой тоже никаких проблем. Не работа, а одно удовольствие - созидаешь, творишь, вершишь. И всё делаешь легко и с любовь ко всему и всем. Столько сил и энергии, что горы свернуть можно! Бросил лёгкое – пошёл сворачивать горы. И на пути талантливого, красивого, молодого, успешного и уверенного в себе любая преграда - это не камень, который тащил Сизиф, но так и не вытащил его на гору, а маленький булыжник, случайно повстречавшийся на пути. Пни его ногой - и он улетит, затеряется где-то в таких же неприметных камешках и песчинках как сам. Так он шёл дальше, даже не вспомнив о встрече с малозначимой проблемой…
Дети. Всё для них. Вначале дорогостоящая няня. Позже, по знакомству и, естественно, по деньгам, престижный детский садик. Потом школа для элиты. Далее отправил учиться дочь и сына в Англию. А как же иначе? Уважающие себя люди обучают своих отпрысков только за границей.
Друзья. Бывшие не вписались в его социум. Нынешние улыбаются, пожимая руку, держат бокал вина двумя пальцами, отставив мизинец, как ученица из института благородных девиц. Сидят небрежно – нога на ногу, с сигарой, которую держат так, чтобы все видели – кубинская и небрежно смотрят на окружающий их мир…
На «Bentli» проскакивал мимо библиотек и театров, забыв, как студентом ночи напролет выстаивал в очереди за билетом. Книги пылятся на полках, скучая по шелесту бумаги и пальцам, перелистывающим их страницы. Не замечаешь их. Привык, как к обоям на стенке, как к итальянской мебели, купленной в «пику» конкурирующему «другу» по бизнесу. Чтобы не подумали, что слаб или несостоятелен. И так во всём, даже в отношении к жене.
Яна, имея красный диплом, вначале воспротивилась планам и новому жизненному стилю любимого. Он возражений не принял. Жёны у преуспевающих должны выглядеть как «Мисс мира», бездельничая и не предпринимая попыток применить свой ум и знания для осуществления своей мечты. В итоге самое большее, куда они были применены, – это давать распоряжения прислуге, посещать салоны красоты и клубы по интересам…
Тридцать лет пролетело, словно один день. Как-то в конце обычного дня рука потянулась к книжной полке. Взял первую попавшуюся книгу, полистал, остановив взгляд на заголовке «Отрывки из дневников Льва Николаевича Толстого», прочел. В дневниках Лев Николаевич постоянно пеняет на собственную лень, трусость, нерешительность, обман…
«…Все ошибки нынешнего дня можно отнести к следующим наклонностям:
1)Нерешительность, недостаток энергии. 2)Обман самого себя, то есть предчувствуя в вещи дурное, не обдумываешь её.3)Торопливость.4)Faqbsse honte,
то есть боязнь сделать что- либо неприличное, происходящая от одностороннего взгляда на вещи. 5)Дурное расположение духа, происходящее большей частью – от торопливости, от поверхностного взгляда на вещи.6)Сбивчивость, то есть склонность забывать близкие и полезные цели для того, чтобы казаться чем-либо. 7) Подражание.8)Непостоянство. 9)Необдуманность.
Смотрелся часто в зеркало. Это глупое, физическое себялюбие, из которого кроме дурного и смешного ничего выйти не может. С Пуаро опять конфузился (обман себя) . На коннозаводстве действовал слабо, первый поклонился Голицыну и прошёл не прямо, куда нужно. На гимнастике хвалился (самохвальство) . Хотел Кобылину дать о себе настоящее мнение мелочное тщеславие). Много слишком ел за обедом (обжорство). Поехал к Волконскому, не кончив дела (недостаток последовательности). Наелся сладостей, засиделся. Лгал..
Долго не вставал (недостаток энергии). Выехал в скверных перчатках и без шубы (необдуманность и торопливость). Панину рассказывал про свою постройку (желание выказать).
У Оливье и Беер (нерешительность и трусость). У Горчаковых – ложный стыд и желание выказать. Поехал к Киреевской (неосновательность) так (трусость).
С Озёровым говорил дурно и навязывал лошадь. Низость. Пуаре. Обман и торопливость.
Бегичеву солгал, что знаю сибирских Гончаровых. Шубы не взял, торопливость и неосновательность. В совете трусость. В гимнастике тщеславие. У Львова - самонадеянность и
аффектация. Выписок не делал, лень. Журнал пишу торопливо и неотчётливо.
Утром забыл написать Зубкову и ленился делать выписки. Лень. Приехал Жданов,
и я поехал к Исленьеву, когда были другие дела. Трусость и рассеянность.
Читал, неписавши дневника, и поздно. До 12 считался. С 12 до 2 говорил с Бегичевым. Слишком откровенно, тщеславно и обманывая себя. С 2 до 4 гимнастика, мало твёрдости и терпения. С 4 до 6 обедал и покупки сделал ненужные. Дома не писал. Лень. Долго не решался ехать к Волконским. У них говорил слабо, трусость. Вёл себя плохо. Трусость, тщеславие, необдуманность, лень…»
Вдруг озарило!
Не о себе и не для себя писал Лев Николаевич, не о себе, а о нём – Леониде. Это он, Лёнька, врал, трусил, ленился, изворачивался, обманывал. Был тщеславен, несправедлив, непостоянен, слаб…
Нерешительность скрывал надменностью, мнимым величием. Разучился искренне любить и радоваться успехам детей. Они же редко звонят, ещё реже приезжают домой. Благодарность родителям не в почести. Жена отдалилась. Общие интересы – канули в лету. Всё окружающее его - не радует и не греет…
Он словно журавль в небе, летел высоко, красиво, гордо, и вдруг пулей вниз, удар о твердь земную. Прижался к земле, почувствовал пульсирующую в ней жизнь и оросил слезами горечи, пробивающиеся росточки новой жизни…
Леонид чётко понимал, о чём писал Лев Николаевич, но все характерные черты сфокусировал на себя и по-своему. Теперь он не жалел и не мучился, как несколько дней назад, что не стоило читать дневники Льва Николаевича Толстого. Стоило! Просто опоздал с осмыслением прочитанного ещё на заре далёкой юности.
Не поздно начать жить с открытым забралом. Всё ещё впереди. Всего пятьдесят…
28.01.2015г.