Новая система рыночных отношений внесла изменения в хоздоговорные исследовательские работы. Богатые нефтяники, ничего не изучали, но всё покупали для экологического обоснования проектов. Папа одного из платных аспирантов Виктора основал частную фирму по взаимодействию нефтяных компаний с администрацией. Встречу назначили в ресторане.
Папа – Семён Петрович, плотный мужчина невысокого роста пятидесяти лет, с коротко подстриженными седеющими волосами и сын – Вова. Молодой человек двадцати пяти лет, темноволосый, молчаливый с незапоминающейся внешностью. После первой рюмке водки папа предложил Виктору заключить договор по исследованию нефтезагрязнений в Сибири по теме диссертации сына.
Предложение выглядело заманчиво, деньги были нужны, с диссертацией аспиранта заниматься приходилось в любом случае, и материалы по нефтезагрязнениям находились у нефтяников. – Нам лучше сотрудничество не афишировать, деньги каждый месяц будете получать в моей конторе от Вовы – предложил папа. – Хорошо – согласился Виктор.
Наметили план исследований. Через неделю поехали с Владимиром на нефтепромыслы. За Виктором заехали на внедорожнике. Подъехали к вертолётной площадке, загрузились в вертолёт нефтяников и по сибирским просторам через полтора часа мягко опустились на лесной поляне. По деревянному настилу прошли в гостиницу в отдельный двухместный номер с душем и туалетом.
Хорошая столовая с доступными ценами располагалась на первом этаже. Весь гостиничный комплекс отапливался попутным газом, дёшево и комфортно. Нефтяники работали вахтовым методом, посменно. На вахте сухой закон, но к гостям не принюхивались.
Разобрав вещи, приняв душ и по сто грамм водки, спустились в столовую. В столовой было чисто и уютно. Лосятина, речная рыба, солёные грибочки, уха, борщ и салаты. Сытно и вкусно.
Как правило, нефть бесконтрольно попадала на поверхность при разведочном бурении, отгрузки шламов и авариях нефтепроводов. Необходимо было осмотреть места нефтезагрязнений. Володю знали на месторождении, выделили вездеход. На следующий день вместе с сопровождающим геологом выехали на места разливов нефти.
Нефть была везде: маслянистой плёнкой покрывала болотные впадины и озёра, оседала на дне водоёмов. Мёртвые озера, болота, лес. Речушки и ручейки переливались маслянистой плёнкой, в них плавали потемневшие от нефти утки, которые с трудом взлетали, соскальзывали с покрытых нефтяной жидкостью берегов, плюхались и беспомощно махали крыльями. Нефтяное безмолвие сопровождалось отсутствием комаров и птичьих голосов на десятки километров. Вороны пролетали и хрипловато заявляли – моё, всё моё.
Разливы нефти накапливались в почве, болотных мхах, растекались во время дождей и таянья снега. Поверхностные разливы нефти собирали, поджигали, рекультивировали, но основные площади нефтезагрязнений в Западной Сибири оставлены на длительное самовосстановление. Низкие штрафы и отдалённость месторождений приводили к расширению нефтезагрязнений.
Виктор с Володей фотографировали загрязнённые участки, определяли объёмы и длительность воздействий нефти на экосистемы. Собирали информацию, которая не отражалась в официальных отчётах.
В полдень геолог Геннадий, выпускник политехнического университета, направил вездеход к кромке леса. Через некоторое время выбрались из болота на лесную кедровую возвышенность.- Остались ещё в Сибири нетронутые нефтечеловеком места - с пафосом произнёс Геннадий, разжигая костёр и доставая замаринованное мясо, шампуры и водку.
- Ну, и паразиты, вы - нефтяники, напакостите, испортите места и бежите на чистые участки водку пить – возмущался Виктор. - Это не мы, техника старая, экономят на всём - оправдывался геолог. – Раньше государство отвечало, теперь акционеры, они и не знают, где месторождения находятся, вахтовикам всё по фигу, отработали и домой. Штрафы за нефтезагрязнения по российскому законодательству небольшие, легче заплатить, чем заниматься восстановлением природных экосистем. Проверяющие комиссии прилетали, коньяк пили, деньги в конвертах получили, акты приемки подписали и - в город.
Медленно, в течение десятков лет восстанавливаются озёра, малые таёжные реки, болота. Попала нефть в водоём, пропало озеро с рыбой, птицей и прибрежной живностью. Тысячи лет формировалось уникальное таёжное озеро и в один год деградировало. Местное население не получает выгоды от нефтеразработок, все нефтяные ваучеры продали за бесценок, деньги в центр уходят: и прибыль, и экологические штрафы. Рыбные и охотничьи угодья сокращаются. Виктор прикинул, что реальный экологический ущерб компании Юкос, монополиста первичной приватизации сибирской нефти составил десятки миллиардов долларов.
- И как долго всё это может продолжаться? – рассуждал Виктор. – Пока есть нефть в Сибири – пояснил геолог. - На старых месторождениях и нефтяные качалки заброшенные стоят. Выкачиваются огромные массы нефти и газа, образуются пустоты, проседает литосфера, заполняется водой, расширяются болота, сокращаются площади лесов.
Вот взгляните на старую качалку. Под ней грунт просел, наполовину ушла в болото, накренилась, скоро и завалится – протянул Геннадий Виктору бинокль. Как могильные надгробья изувеченной природы стояли накренившиеся, обездвиженные, ушедшие в грунт нефтяные добывающие установки.
- На рыбалку к чистым озерам ездите? – расспрашивал Виктор. – Обязательно, приходят ко мне рыбаки, с карт копии местности снимают – объяснял Геннадий. – Нефть и в малых концентрациях портит рыбу и дичь запахом и токсинами. Звери уходят от нефтеразработок.
Лось забрёл на буровые отходы, принял их за солонцы, наелся, километров десять прошел и погиб. Навалены буровые отходы по всей Сибири. С талыми водами попадают токсины в реки и озера, губят рыбу. Так и живём, расплачиваемся с природой Сибири чёрной неблагодарностью за черное золото.
Написал Виктор отчёт, статью, показал Семёну Петровичу, тот почитал, хмыкнул, выдал деньги и резюмировал – Печатайте, только координаты нефтяных месторождений уберите, разливы нефти в Сибири повсеместны, как и проблемы у нефтяников.
Ознакомились с отчётами в природоохранном комитете. Хитромудрый Петрович продал им отчеты за двести тысяч. Чиновники почитали и оштрафовали нефтяников на миллион. Нефтяники всполошились, пошли к Семёну Петровичу. – С одной нефтяной площадки столько денег насчитали, а их сколько по Сибири? Выручай Петрович.- Заплатили Петровичу пять миллионов, включая откаты, он и уладил недоразумения.
Составили временные нормы нефтезагрязнений. Эксперты – экологи подписали согласованные акты временных норм нефтезагрязнений. Подписание состоялось в доме нефтяников. Экспертиза платная, при входе ученые мужи получили конверты с солидными вознаграждениями. В ведомости расписались за получение скромных сумм. Бумаги для подписи разложили на письменном столе.
В соседней комнате стояли накрытые столы с коньяком и закуской, сновали симпатичные официантки. Подписание экологических актов между нефтяниками и администрацией происходило в духе взаимопонимания. Дискуссию по экологическим вопросам перенесли за фуршетный стол. И после первых тостов – за нас, за вас, за нефть и газ – разговор приобрел научный характер о природных ресурсах Сибири.
Виктор получил премиальные, написал Вовику
черновик диссертации, аспирант читал опус в течение года, ничего не понял и отложил сочинение до лучших времён.