Эдита Пьеха. Песни - мои дети

Олег Костман
Не так уж редко разговор с какой-нибудь звездой оставляет в душе разочарование, а то и досаду. Но встреча с Эдитой Пьехой, состоявшаяся весной 1982 года, вызвала у меня совсем другие эмоции. Знаменитая певица, любимица миллионов, Эдита Станиславовна не была заражена ни единым микробом звездности. С первых же фраз она сумела создать удивительно доброжелательную атмосферу. Мы встретились сразу же после концерта – то есть, после ее напряженной работы – и разговаривали примерно час. Думаю, что если бы была необходимость беседовать дольше, она и дальше оставалась бы столь же предупредительной и доброжелательной. Ни взглядом, ни жестом, ни намеком она не показала, что пора бы и попрощаться. Мы разговаривали, как старые добрые друзья.
Помнится, незадолго до своего приезда в Новосибирск Эдита Пьеха стала бабушкой, а поскольку к тому времени она начала появляться на телеэкранах вместе с дочерью Илоной, я пошутил о том, что она еще будет радовать публику, выступая дуэтом с внуком.
– Нет, – неожиданно восприняв эти слова очень серьезно, ответила Эдита Станиславовна. – С Илоной, может быть, мы что-нибудь еще и споем, а вот с внуком уже вряд ли…
Возможно, она не поддержала тему своего непреходящего сценического обаяния, потому что и сама думала о том, как долго еще сможет оставаться знаменитой Эдитой Пьехой и хотела сойти со сцены тогда, когда этого захочется ей, а не тогда, когда этого захочется публике.
Ну, а теперь газетное интервью 1982 года.

Эдита Пьеха: «Песни – мои дети»

На ее концерты «лишние билетики» начинали спрашивать очень далеко от театрального подъезда. А в зале были зрители всех возрастов. Эти концерты еще раз показали, как популярна народная артистка РСФСР Эдита Пьеха, каким признанием и любовью зрителей пользуется ее творчество.
Во время недавних гастролей Эдиты Пьехи в Новосибирске наш корреспондент встретился и побеседовал с ней.

– Эдита Станиславовна, эстрадная слава преходяща. За те годы, что вы поете, на эстраде вспыхнули сотни новых звезд – и сотни погасли, не оставив никакого следа. А Пьеха все так же остается Пьехой. Раскройте секрет, как вам это удается?

– Я считаю, что когда человек преданно служит делу, возникает взаимность – дело начинает служить человеку. И я очень рада, что моя искренняя любовь к песне не прошла бесследно. Я всегда старалась, чтобы мои отношения со слушателями не были формальными, я стремилась быть с ними искренней и щедрой. И никогда не успокаивалась на достигнутом.
Отец и мать все лучшее всегда отдают детям, потому что дети понесут дальше традиции семьи, традиции дома. А мои дети – это песни.

– Есть ли такая песня, которую вы бы могли назвать главной в вашей жизни?

– На этот вопрос я бы ответила словами одной из песен – о том, что лучшая песня моя пока еще не спета. За двадцать пять лет я участвовала в рождении примерно трехсот песен. И каждая из них что-то в моей жизни изменила, чем-то ее обогатила, внесла какое-то новое содержание, Конечно, есть песни, к которым я отношусь по-особому. Это «Стань таким» – исполняя ее, я нашла себя как артистка, песни большого гражданского звучания – «Огромное небо», «Венок Дуная», лирическая «Вальс при свечах», забавная песенка о соседе, который играет на кларнете и трубе, такие, как «Город детства», «О маме», позволяющие открыть себя и раскрыть человеческие судьбы…

– А как вообще для вас соотносятся понятия «хорошая песня» и «модная песня»?

– Я никогда не была «модной» певицей. Мне хотелось, чтобы моим слушателям было важнее, о чем я пою, а не как. Темы, о которым людям хочется петь, – постоянны. Они не стареют. И я старалась петь о том, что трогает души. Да, модная форма вызывает восторг. Но ненадолго. Сейчас есть очень много талантливых молодых певцов и певиц, которые виртуозно владеют любой формой. Но им холодно, песни их не греют. У них пока нет той темы, которая позволила бы раскрыть через нее свою личность. А настоящий певец – это прежде всего личность. Утесов, например, никогда не гнался за модой. А его любили все.

– Раз уж мы заговорили о музыкальной моде, скажите, как вы относитесь к нынешнему почти повальному увлечению диско-музыкой?

– Молодежи нужно шуметь и отшуметься – на то она и молодежь. Конечно, необходимо, чтобы дискотеками руководили эрудированные и тактичные люди, а репертуар не только будоражил, но и будил мысль. И тогда пусть себе все развлекаются на дискотеках! Главное, чтобы для молодых людей многообразие музыкального мира не сводилось только к диско-ритмам. Пусть дискотека станет для них первым шагом в мир музыки. Но пусть они как можно скорее откроют для себя, что, кроме дискотеки, в этом мире существуют еще и Бах, и Бетховен…

– Эдита Станиславовна, во время ваших многочисленных гастролей наверняка происходили какие-то интересные случаи, необычные встречи. Расскажите о них…

– Ну, вам, журналистам, нужно, конечно, что-нибудь забавное? Попытаюсь кое-что вспомнить… Вот, скажем, лет двадцать назад выступала я в Петропавловске, что в Казахстане. Концерты проходили в старом цирке, совсем рядом с ареной находились клетки с животными. И вот начала я с чувством, проникновенно петь «На тебе сошелся клином белый свет…» И вдруг слышу – мне отвечает из-за занавеса петух – громким таким «кукареку!». Спела вторую фразу – и опять: «Кукареку!». Ну, что делать, что так и придется петь дуэтом. Когда закончила песню, в зале смеялись до слез. У меня в глазах тоже были слезы – только совсем не от смеха…
А вообще больше запоминаются другие случаи. Есть у меня в репертуаре песня «Старый рояль» [здесь имеется в виду не одноименная песня, написанная композитором Марком Минковым для кинофильма «Мы из джаза» – тогда она еще не прозвучала, – а совсем другая песня, созданная другими авторами значительно раньше – О. К.]. Толчком к ее написанию композитору Александру Морозову и поэту Юрию Марцинкевичу послужило обычное газетное объявление о продаже рояля. Когда пришли по указанному адресу, оказалось, что с самой войны на инструменте никто не играл: его хозяин, пианист, потерял в боях руки, но пока был жив, не мог расстаться с роялем. В День Победы он прикладывался к черному полированному дереву лицом, и ему казалось, что инструмент звучит, как когда-то звучал под его пальцами… И вот, когда я спела эту песню в одном из городов, из зала, закрыв лицо руками, бросился какой-то человек. Потом мне объяснили, что до войны это был лучший в городе скрипач. И, как у героя моей песни, война отняла у него кисть руки… Таких судеб много. И всякий раз, исполняя песню, я стараюсь передать слушателям мысль о том, как это несовместимо: существующее во имя людей искусство и чуждая всему человеческому война. И люди должны сделать всё, чтобы следующие поколения никогда не испытали ее ужасов…

– А как вам понравился Новосибирск и новосибирские зрители?

– Приятно приезжать в город, который так эмоционален, в котором такой прекрасный оперный театр, богатые музыкальные традиции, в котором, наконец, так много ленинградцев. На концертах у вас я не видела равнодушных зрителей…

«Вечерний Новосибирск», 5 марта 1982 г.