Ане не хотелось отмечать свои сорок лет. Считала, что нет оснований для торжества. Юбилей, пусть даже небольшой – это все же подведение итогов. А их не случилось, опять не забеременела. И вот очередной день рождения. И для него напрягаться, готовить праздничный стол, убирать квартиру не было никакого желания.
А еще, именно эта цифра – 40 - пугала ее. Она слышала, что сорокалетие отмечать вообще не стоит – такая примета. Все равно, как «праздновать» сороковины – жди после этого несчастий.
Но Лора, подруга, которая про приметы и суеверия знала все, переубедила ее.
- Да, это особая, мистическая цифра. Это точно. Но не обязательно плохая. Все от тебя зависит. От твоего настроя. Пожелай себе то, что в жизни твоей должно стать главным. И живи с этим желанием. Все исполнится. Такой уж это день. Переломный. И от тебя зависит, чтобы все повернулось в счастливую сторону.
Аня верила Лоре – плохих советов она никогда не давала. И мечта у Ани была давняя, не покидающая ее уже семь лет.
- Соберись, не кисни, как гнилой помидор. Пообщаемся, потанцуем. Все ведь свои.
- И так не густо поводов, чтобы расслабиться, встретиться -говорил муж. - Я отвечаю за плов. Это коронное блюдо всегда удавалось Михаилу.
Подруга предложила помощь, обещала побаловать своим тортом «наполеон», делать который была мастерица.
Уговорили. Согласилась. Проверила свой гардероб - как всегда, оказалось, что надеть на праздник нечего. В одежде Аня была разборчивой, одевалась со вкусом. У нее был свой стиль. Фигура ещё позволяла показать и талию, и привлекательную грудь.
Выбрала черное. Она недавно купила себе новые вельветовые в обтяжку черные брюки и черную шелковую блузу, выгодно контрастирующую с белизной кожи. Миша, зная ее слабость к украшениям из серебра, подарил интересную, необычную брошь. Сама, без парикмахерской, сделала себе простую гладкую прическу, слегка подкрасила глаза. Такой она была в праздник. А в будни…
* * *
Аня работала детским врачом в поликлинике. Окна ее кабинета выходили на кленовую аллею городского сада, рядом с которой находилась детская площадка.
Стояла поздняя осень. Серое небо, строй голых деревьев на мокром желто-коричневом ковре из опавших листьев создавали унылую картину. Лишь редкие листочки подрагивали от ветра на почерневших ветках. С серого неба время от времени срывался противный мелкий дождь. Было стыло и зябко.
Серую и унылую картину оживляли детишки на детской площадке. Одетые в разноцветные комбинезоны, неуклюжие и смешные, они собирали желтые листья, старательно и серьезно нагружали ими свои машинки, перевозили с места на место. Были увлечены своей игрой. А их мамы приглядывали за своими чадами, из беседки, чуть поодаль.
Когда Аня, возвращаясь с работы, проходила мимо играющих ребятишек, она улыбалась им. Некоторых узнавала – бывали на приеме, тогда останавливалась, разговаривала и с ними, и с их мамашами.
Аня любила детей. И давно уже мечтала о своем ребенке. Но детей им с мужем, как говорят, Бог не давал. Семь лет она замужем. Казалось бы, никаких помех. Миша любит и боготворит ее. Фирма, где работает он, крепко стоит на ногах. Жизнь их, ровная и спокойная, похожа на спокойное течение глубоководной реки.
Любовь бурная, безрассудная, неуправляемая - уже была в ее жизни. Тогда, в двадцать лет, она прервала беременность – так сильны были обида и отчаяние. Порой казалось, что жизнь кончилась. Но время лечит…
Через несколько лет она вышла замуж за Мишу. Но до сих пор не может простить себе сделанный в молодости аборт. Врачи успокаивают, вселяют надежду. Но ей самой хорошо известны последствия первого аборта.
Особенно хандрила по осени, теряла надежду. Миша же был полон оптимизма, находил слова утешения. Он тоже хотел маленького и не сомневался, что плод любви заявит о себе. Надо только подождать. А куда ждать – уже 40.
* * *
И вот – день рождения. Собрались самые близкие.
«День рождения несет нам радость и везенье, и чумовое настроенье, и самых преданных друзей», - напевала Аня, накрывая на стол.
А стол удался. Даже холодец созрел во-время. На душе у Ани стало хорошо и легко. Рада, что не удалось «замылить» свой день рождения, пусть и сороковой.
Вот и гости. Цветы, наряды, запахи дорогих духов, Приветственные поцелуи. Торжественные поздравления, подарки.
Как хорошо-то!
Обстановка была непринужденной. Мужчины, в основном друзья Михаила, обменивались новостями. Оглядывали красиво накрытый стол, предвкушая хорошую выпивку и закуску. Женщины ухоженные, красиво одетые, с любопытством разглядывали друг друга, Звучала тихая инструментальная музыка. Атмосфера самая доброжелательная. Аня чувствовала себя уверенно. Выглядела хорошо.
Все расселись по своим привычным местам, заздравные тосты сменяли один другой, тарелки пустели, наполнялись вновь. Хозяйку хвалили за славное угощение. Аня действительно готовила затейливо и вкусно. Застолье было в самом разгаре.
Неожиданно раздался звонок в дверь. Его услышали не сразу. Но звонили настойчиво. Аня переглянулась с мужем. Удивленно пожали плечами - никого не ждали.
На правах хозяйки дверь пошла открывать Лора. Через минуту ввела высокого, очень загорелого, спортивного вида мужчину, который держал за руку испуганного малыша, лет трех. Оба были одеты в полувоенную камуфляжную форму.
Лора объяснила, что товарищ приехал к соседу, но того нет дома.
- Ждут очень давно. Устали. Мальчик утомился с дороги. Как, примем в компанию? - спросила она. И, не дожидаясь ответа, усадила пришедших на свободное место за столом, наполнила тарелки с едой.
От выпивки мужчина отказался. Скупо поблагодарил. Коротко представился:
- Геннадий. А это – Саша.
И, не обращая внимания на любопытствующие взгляды, занялся едой.
Малыш внимательно оглядел всех, молча, по-взрослому вздохнул и тоже взялся за вилку. Но уже через минуту его белобрысая головка поникла над тарелкой. Заснул. Так и не проснулся, когда Аня, нежно прижимая его к себе, унесла уставшего мальчугана в спальню.
А Геннадий ел с удовольствием. Быстро опустошил содержимое тарелки, доел и с Сашиной - так был голоден. Бросались в глаза его руки - необычно натруженные, покрасневшие. С потертостями и ссадинами.
Насытившись, поблагодарил, отказался от чая, пересел в угол дивана. Не обращая внимания на присутствующих, отбросил голову на спинку дивана, смежил веки, и заснул.
Аня недовольно посмотрела на Лору:
- Кого ты привела в дом?
Миша успокоил ее:
Ничего особенного. Человек с дороги, с ребенком, устал. Пускай поспит. Не пьяный ведь.
Но Ане как-то не по себе. Вот они, причуды сорокового дня рождения.
Камуфляжная форма незнакомца напомнила ей о далеком прошлом. О ее первой любви, закончившейся таким разочарованием в жизни.
Аня вышла на площадку и засунула в дверь соседям записку, извещавшую о приезде родственника. Уж очень хотелось поскорее избавиться от незнакомца.
Вечеринка, так хорошо начавшаяся, разладилась. Музыку приглушили. Не танцевали, рассказывали анекдоты. Лора на кухне организовала чаепитие с «наполеоном». Компания разделилась на мелкие группы. Мужчины, оставшись без своих половин, выпивали, уже не закусывая. Разговор пошел на производственные темы. А вскоре стали расходиться.
* * *
Аня несколько раз заходила в спальню, смотрела, как спит маленький Сашка. В душе рождалось теплое чувство к малышу. Глядя на него, умилялась, заботливо поправляла плед. Откуда он? Почему так не по-детски молчалив и серьезен? Хотела бы иметь такого ребенка. Велика ее жажда просто материнского счастья, которого пока не дает ей Бог.
Открыла окно в гостиной, потушила верхний свет, потихоньку собрала посуду, отнесла ее на кухню, где ее мыл, так у них было заведено, муж
Время было позднее. Все убрано. Муж сидел в кухне за чаем, тортом и газетой. Незнакомец все еще спал.
Вздохнула - вот и празднику конец. Опять пойдут дни, похожие один на другой, полные обычных забот.
Аня еще раз вышла на площадку - записка оставалась нетронутой. На всякий случай позвонила. Никто не отвечал. Соседи - молодая пара, детей у них не было. Видно, загуляли - надолго и всерьез. Вернулась к себе.
В кабинете у Михаила решила разобрать подаренные цветы. В этот раз было много махровых белых хризантем. Она любила эти цветы - прощальную улыбку осени. Любила их плавающий по комнате горьковатый терпкий запах. Зарылась в них головой, втянула запах. В душе зазвучало: «Отцвели уж давно хризантемы в саду»… Загрустила.
Неожиданно почувствовала, что не одна, оглянулась – и замерла. Из дверного проема на нее пристально смотрел незнакомец. Смотрел задумчиво, с какой-то печалью в глазах. «Как давно он проснулся? Почему так смотрит? - подумала она.
- Извините, я невольно помешал вам. Так получилось. Я ведь жду брата еще с полудня. Прилетели самолетом, ночь практически не спали. Сашку приходилось таскать на себе - мог действительно свалиться.
Улыбнулся: - Подумали бы, что пьяный. Разбирайся потом, что и как.
Он продолжал стоять в дверном проеме.
- Услышал у вас шум, смех, музыку. Подумал – ну, не выгонят же. Свет не без добрых людей. Позвонил и не ошибся. Я даже поспал немного, а Сашка, голодный спит до сих пор.
Он посмотрел на часы. Опять бросились в глаза натруженные, опухшие кисти рук.
- Что у вас с руками? - не выдержав, спросила Аня
Из кухни вышел муж.
- Михаил, хозяин дома, - представился он и приветливо улыбнулся.
Геннадий сказал:
- Вот, вы спрашиваете о моих руках. Я ведь недавно из госпиталя. Руки - ерунда. С ногой дела были похуже. Выправилось. Теперь считаю себя здоровым.
Он помолчал, а затем продолжил:
- Я из Кемерово, офицер. Месяц назад был командирован в зону чрезвычайного события. Слышали, конечно, о наводнении, о большой воде. Со мной были молодые солдаты, прямо из учебки.
Он глубоко вздохнул.
- Сколько там горя. Затоплены дома, люди остались без крова. Погиб скот. И людей удалось спасти не всех.
Геннадий помолчал.
- Шквалистый ветер, проливные затяжные дожди. Водохранилища заполнились водой под самый верх. Сброс воды в период таких дождей – обязателен, но местные собственники решили нажиться, получить дополнительную электроэнергию, задержали сброс воды.
- Ясно, кто-то изловчился и хорошо заработал. Хотя и люди погибли, и дома, - зло усмехнулся Михаил.
- Переполненные водохранилища - это как мощные бомбы. А когда пошли ливни, воде надо было куда-то деваться. Ну и пошла она поверх плотин, затопляя города, сметая прибрежные села, - продолжал рассказывать Геннадий.
Аня слушала и живо представляла себе эту ужасную картину.
Геннадий промолчал. Лицо помрачнело, потемнело, вместо губ жесткая, бесцветная полоска.
- Около суток мы стояли по пояс в ледяной воде, с брезентом в руках. Своими телами ребята удержали напор воды, спасли дамбу. Город удалось спасти, а вот поселок – не удалось. И дом родителей Сашки. И родители…. Остался он сиротой. Не выдержал я, взял его себе. Оформил необходимые документы. Теперь вот в сад его пристрою, а потом в Суворовское училище.
«Да, видно трудно пришлось им обоим», - думала Аня. Появившаяся поначалу неприязнь к нему исчезла сразу. Он честен и порядочен. На него можно положиться. Жалость к ребенку, разрывала сердце.
- Знаете, я не от всех солдат ожидал такого мужества, упорства. Это поразительно. Никто из них не струсил, не сбежал. Они ведь новички, недавно с гражданки, не привыкли к таким, трудностям, а трудности были запредельными. Не испугались, поняли, что если не они, то и город, и люди погибнут. Сплотились, напряглись. Наша генетика, - с гордостью улыбнулся он, - Ребята делали все. Как говорят, не жалели живота своего. Чудеса совершали.
И добавил: - Что бы ни говорили, хорошая смена растет.
- Пойдем в кухню. Попьем чая - предложил Михаил.
Аня долго не могла успокоиться. Потрясена была рассказом Геннадия. Они слышали о наводнении, видели эпизоды в новостях. Но только сейчас воочию представила себе, что там было. Смогла ли бы она пережить такое? Как надо ценить каждую минутку покоя и благополучия! Все можно потерять - в мгновение. Посмотрела на спящего ребенка, поправила плед. До боли в груди саднило душу. Такой маленький, а столько уже пережито. Ей так хотелось, что то сделать для него. Но что она могла? Прилегла, прижала к себе малыша.
Чувство благодарности к Геннадию, переполняло ее, глаза стали мокрыми.
На кухне долго пили чай. Тихо позванивали чашки, ложки. Вели долгий, неспешный разговор.
Только после двенадцати ночи вернулись соседи. Аня слышала их радостные возгласы и спокойную тихую речь Геннадия. Надеялась, что ребенка оставят у нее до утра. Но они захотели взять его к себе.
- Вдруг проснется. Не шумите так. Аня осторожно взяла на руки разоспавшегося парнишку, сама перенесла в соседнюю квартиру.
Заснула, когда за окном начало сереть осеннее утро. Она работала во вторую смену, могла и поспать. Муж утром, стараясь не разбудить ее, тихо ушел на работу.
Поспав часа два, Аня встала. Попила чай с остатками пирожных. Дела себе найти не могла. Тянуло к Сашке. На душе было грустно. Подумала, что жалко будет расставаться с Сашей, Геннадием. Долго разглядывала себя в зеркало.
Ближе к обеду, бросив взгляд на часы, быстро собралась на работу. Закрывая дверь, прислушалась к звукам в соседней квартире. Как они там?
Два следующих дня все порывалась навестить Сашу. Собрала для него сладости, да все никак не могла решиться – что-то удерживало. Мужественное, волевое лицо Геннадия, его рассказ и спящий ребенок в ее спальне так и стояли перед ее глазами.
Геннадий позвонил вечером. Он был одет уже в парадную военную форму, которая ему шла. Аня перехватила его внимательный, заинтересованный взгляд, улыбнулась ему.
- Пришел попрощаться. Улетаю. Рад был знакомству с вашей семьей.
Он не прошел в гостиную:
- Времени в обрез. Такси ждет.
- А как же Саша? – с тревогой спросила Аня.
- Его уже одевают, заспался.
Протянул руку Михаилу. Они тепло похлопали друг друга по плечу. Прощальный кивок в ее сторону - и дверь захлопнулась. Сердце Ани сжалось. «И все?».
Она выскочила на площадку, держа в руках пакет со сладостями. Обняла, малыша, как родного. Одинокого и нахохлившегося.
- Сашенька, мальчик мой, приезжай в гости. Я буду ждать тебя.
Волна нежности и жалости к этому маленькому молчаливому существу вызвала у нее невольные слезы.
- Я буду ждать, – тихо повторила она, глядя вслед уходящим мужчинам.
- Какой человек, - восхищался Михаил, собираясь на работу. Честный, порядочный. Надо же - вместе с солдатами стоял по грудь в ледяной воде, Не ушел, а остался с ними. Не каждый способен на такое.
Аня согласно кивала головой.
Ей хотелось видеть Сашу. Вспоминала и лицо Геннадия, тогда в спальне, когда перебирала цветы, его пристальный взгляд.
* * *
В холостяцкой квартире Геннадия встретил увеличенный портрет погибших жены и сына. Уложив Сашку спать, он подсел ближе к этому портрету, долго смотрел на жену. Как всегда, рассказал ей обо всем пережитом, о встрече в Москве. Чувствовал, что острая боль потери притупилась, раскололась, схоронилась в укромных тайниках души.
- Прости меня, родная. Что-то случилось со мной. Впервые после разлуки с тобой и сыном. Будто проснулся после долгого, тяжелого сна. Как в юности, обрадовался встрече с женщиной, согрелся, почувствовал вновь, как прекрасно жить. Захотелось тепла, уюта. Много горя, смертей повидал. Понял, как ценна жизнь, ее каждодневность.
Устал без тебя, без твоей любви, от одиночества. Ты не отпускай меня. Я не хочу. Не готов.
А Саша? Нет, Саша не заменит мне нашего сына. Но он сирота, и я в ответе за него. Сделаю из него достойного офицера.
Геннадий уснул под утро.
После возвращения из Москвы он стал обращать внимание на белые хризантемы. Ему нравился их запах. Он ставил их в вазу перед фотографией жены и сына, подолгу рассматривал их нежные лепестки, улыбался, прикасался к ним губами, наслаждался их полынно горьким запахом.
* * *
У Ани со временем, образ Геннадия стерся, но память нет-нет, да напоминала о том дне рождения. Чаще вспоминался Саша. Хотелось знать, как ему живется в новой семье.
Соседи на глаза не попадались, а заходить к ним - не хотелось, стеснялась.
Работа, домашние хлопоты - весь этот монотонно повторяющийся быт делал жизнь скучной, однообразной. Бессмысленной. Возникшая однажды мысль – усыновить мальчика, казавшаяся вначале невозможной, казалась естественной, привычной и единственно правильной. Она мечтала о Саше. В ее сердце жила жалость и любовь к этому маленькому существу. Она хотела его и ничего не могла поделать с собой.
Начинался декабрь. Впереди встреча Нового года. Они всегда встречали его вдвоем с мужем. Каждый раз весело, по новому. Инициатором подарков, предложений и сюрпризов была Аня. Этот праздник надолго оставался в памяти.
Предновогодние хлопоты всегда были в удовольствие, будоражили воображение. Хотелось чуда, сказки. Аня чувствовала, почти уверена, что у них появится сын, совсем скоро, в этом году. Михаил смеялся над ее уверенностью, но не возражал.
За неделю до встречи Нового года неожиданно пришел сосед Митя с женой Настей. У нее уже округлился животик.
- Беременна? - Аня приветливо улыбнулась. – Счастье-то какое!
- У нас предложение - встречать праздник вместе, - сказала будущая мамаша.
Предложение было неожиданным.
- Я поговорю с мужем, - сказала Аня. Представлялся случай узнать о Саше, Геннадии. Как они? Как жена и дети приняли Сашу?
Вечером она забежала к соседям. У них оказалась такая же просторная квартира. В углу уже стояла наряженная живая елка. В доме было тепло, уютно, вкусно пахло чем-то мясным. Дома была одна Настя. Приветливая и очень домашняя. Они разговорились.
- А Геннадий случайно не приедет со своей семьей? - спросила Аня.
- Разве вы не знаете? Ах, да, вы въехали в дом позже нас.
И Настя рассказала, что Геннадий давно один. Восемь лет. Это его бывшая квартира. Раньше он жил здесь. Была жена, они очень любили друг друга. Сыну было тогда около десяти лет. Геннадий - кадровый военный, служил воспитателем в суворовском училище.
А потом пришла беда. Попали в катастрофу, в горах Кавказа, отдыхали тогда в Цейском ущелье. За рулем была жена. Она хорошо водила машину.
Настя вздохнула.
- В живых остался один Геннадий. Как он пережил все это, не представляю. Митя – его родной брат. Я познакомилась с ним, когда Геннадий уже перевелся в Кемерово. А квартиру оформил на Митю. В части у него служебная квартира.
- А как же Саша? – у Ани перехватило дыхание.
- Он пока еще в детском саду при военной части. Но его вот-вот возьмут в детский дом. Геннадий переживает. Хотел бы, чтобы Саша остался с ним, но говорят, что для усыновления нужна полная семья, а он один, да еще и военный.
Ане вдруг стало очень интересно жить.
Решение созрело моментально.
- Настенька, а мы хотели бы усыновить Сашу. Вот уже семь лет я не могу родить. А Сашку я уже люблю. Помогите.
- Как я могу помочь? - она приподнялась в желании помочь ей.
- Давайте вместе отправим срочную телеграмму, объясним все, пусть Геннадий привозит Сашку сюда.
Мише ничего не сказала. Знала, что не откажет. А еще в народе не зря говорят, что после усыновления непременно появляется и свое дитя.
Нарядила елку. Накупила игрушек, детскую одежду. Как же она ждала Сашу! Мечтала о нем. Обнимала и целовала его. Разговаривала с ним. Он сопровождал ее мысли всюду. Мечтала воспитать сильного и волевого человека.
Всю неделю торопила время, надеялась и боялась, что не случится этого, и сомневалась во всем. Лучше было ни о чем не думать, а просто ждать чуда. Ведь если очень, очень нужно, до смерти очень хочется- то это случается. Просто ждала. И была уже счастлива.
Известий от Геннадия не было.
Когда Геннадий получил пространную телеграмму от Настеньки, жены брата, понял, что желание Ани усыновить Сашу для него - знак судьбы, решение и его проблем.
Геннадий помнил трогательное прощание с ребенком на лестничной площадке, тогда в Москве. Анины слезы, навернувшиеся на глаза, дрогнувший голос. Еще тогда понял, что Саша ей не безразличен. А Сашке нужна мать, женская ласка и забота. Он не вправе лишать ребенка нормальной семьи. И расставаться с ним он также не хотел. Совсем ведь один.
* * *
Наступил последний день перед Новым годом. Снег крупными хлопьями заметал землю, дома и деревья…
Аня ждала. Была уверена, что чудо случится.
А тут еще позвонила с поздравлениями Лора. И поинтересовалась, что нового в жизни Ани. И напомнила – это ведь год сорокалетия, так просто он не проходит. Аня засмеялась, но ничего о своих ожиданиях Лоре не сказала.
Наступил и последний день уходящего года. Зажгла огни на елке, люстру, свечи, накрыла праздничный стол.
Пришел с работы Миша. Удивился этой красоте. Обнял, поцеловал ее.
- Я так соскучился по дому, по тебе. Впереди каникулы. Долгожданный отдых!
Он включил телевизор. Шла развлекательная программа. О чудесах, которые встречаются в новогоднюю ночь!
- Какие же чудеса ждут нас? - сказал он, обнимая ее. - Опять что то придумала?
Близилась полночь. Аня, волнуясь, готовилась произнести свой заранее задуманный тост. На Спасской башне начали бить куранты.
И тут раздался громкий звонок в дверь. Фужер в ее руках зазвенел хрустальными осколками, брызнул огнями на счастье! Они с Мишей вместе бросились к двери.
На пороге квартиры стоял Геннадий и Саша. Красивые, нарядные, веселые. Они улыбались. Геннадий держал в руках букет терпко пахнущих хризантем, а Саша протягивал к ней свои ручонки. К ней!!!
Случилось долгожданное! Иначе и быть не могло.…
Уже через несколько дней все вместе, Аня с Михаилом, Сашей, и Геннадием вылетали в Кемерово для оформления усыновления.