СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ РЫВОК!
На следующий день после подъёма флага командир корабля собрал офицеров в кают-компании. Все были сонными и выглядели устало, впрочем, как и всегда после прихода с моря; механик щурился от солнца, лучи которого отражались от, висевшей на переборке, и без того яркой, репродукции картины Шишкина, артиллерист Кормич тихо спал, откинувшись на спинку стула, а рядом в углу кто-то редким словом перебрасывался с соседом. В общем, здесь царили покой и блаженство. Командир корабля только что вернулся из штаба бригады, был предельно собран и выглядел как-то торжественно. От быстрой ходьбы его лоб покрывала испарина, а глаза блестели холодной уверенностью.
«Товарищи офицеры! – начал он своим леденящим голосом, - по данным разведки в Чёрное море вошли американский крейсер «Йорктаун» и эсминец «Кэрэн». Их будут встречать корабли Черноморского флота. Однако, не исключено, что события начнут развиваться по прошлогоднему сценарию и американцы войдут в территориальные воды СССР. Выдворять американцев будет флот. Наша задача оказывать им помощь и действовать по ситуации! Выходим по готовности! Аркадий Михайлович, - обратился он ко мне, - играйте экстренное приготовление корабля к бою и походу!». «Опять Аркадий Михайлович должен выполнять работу старпома при наличии оного на борту» - подумал я, пробегая магистральный коридор. Много позже, вспоминая этот случай, я понял, что командир уже тогда готовил из меня старпома, а я совершенно не избалованный таким качеством как честолюбие, вовсю упирался.
В тот день выходили мы быстро. Снялись с якоря и швартовых и под свист турбины и рёв дизелей начали движение. Вся бухта была как на ладони, и создавалось впечатление, что не мы, а она грациозно проплывала мимо нас. Ярко светило солнце, отражаясь в водной глади и окнах, расположенных у берега домов. Бухта небольшая, всё очень близко и практически совсем рядом: видны рейсовые автобусы на площади города, кое-где легковые автомобили и везде снующие люди. Мы миновали знаменитую штольню и, сделав несколько крутых и извилистых поворотов, вышли, наконец, в открытое море. Оно встретило нас своим мерным и ровным дыханием. Берега здесь обрывистые и крутые красоты неимоверной.
Но самое уникальное место – это всё-таки выход между мысами. Он до того узкий и сливается со скалами, что со стороны моря практически не виден. Во время шторма здесь всегда радовала глаз интересная картина: на внешнем рейде высокие волны, в самой бухте неподвижная вода и только на её выходе совсем небольшая и едва заметная рябь. Создавалось впечатление, что от стихии это место прикрывалось какой-то невидимой стеной. Таким образом, наша южная бухта добавляла немало ярких красок в колорит тёплого моря и незабываемой местной экзотики.
Корабль лёг курсом на юго-запад в район предположительной встречи с группой кораблей НАТО. Против обыкновения, командир не объявил боевую готовность № 2 как это обычно принято делать, а вызвав офицера-артиллериста, приказал ему приготовить артиллерийские установки и торпедные аппараты к бою. В ходовой рубке меня заменил замполит и я спустился на свой КП.
«Главное, чтобы не попасть на свежую встречную волну, а то при нашей немалой скорости это будет славный «мордотык» - мельком подумал я. Несколько часов хода в таком режиме и экипаж, как правило, лежит вповалку. Иногда в такие моменты приходят шальная мысль о том как классно и спокойно на берегу, а это там за скалами Южного Берега Крыма – совсем рядом…Однажды, наш корабль зашёл в Ялту на заправку пресной водой и заезжие московские партийные боссы пригласили офицеров в ресторан. Конечно, надо было отказаться, но от предложений с такого уровня власти не отказываются, совершенно справедливо не опасаясь последствий. Вот нас от души тогда и повозили по ресторанам Южного Берега… Конечно, подобные яркие приключения были не то, чтобы единичны, а совсем только раз, но вот неспокойное море и выходы по тревогам для нас повторялись с завидным постоянством…
«Ну не бывает такого! Не бывает!» - вполголоса кому-то проговорил в микрофон, находившийся на моём КП, матрос Полынов.
- Коля, всё анекдоты травишь? – строго спросил я.
- Товарищ командир, тут Кузнецов говорит, что позавчера было слышно по радиостанции, как в Риге диспетчер вызывал такси.
- Да – был такой парадокс на моей вахте.
- Ну, ничего себе – новость ввела Полынова в состояние полного восторга.
- Коля, внимательно смотри на индикатор! – быстро вернул я его в состояние реальности и, вспомнив свою вахту, подумал о казусах природы, создающей загадочные радиоканалы, которые позволяют радиостанциям ближнего действия слышать сигналы за многие тысячи километров.
Корабль увеличивал обороты линии вала и набирал скорость. На 30-узловом ходу уже чувствовалась хорошая вибрация корпуса. Что-то где-то дребезжало, а поручни трапа заметно подрагивали. Три главных двигателя работали на максимуме своих возможностей! Внутри корабля тоже заметно возрастало напряжение. Оно невидимой тяжестью висело в воздухе и заставляло людей на боевых постах предельно сосредоточиться и быть готовыми к любой ситуации. Идущий по боевой тревоге на полных оборотах корабль – это квинтэссенция всего, чем он занимался до сих пор. Это мощный рывок вперёд, когда воля каждого из семидесяти человек в его корпусе соединяется воедино в своём стремлении, и остановить её невозможно. Именно в такой ожидаемый момент встречи экипаж должен сработать как часы и, если предстоит неизбежное, быть готовым ко всему и даже к бою.
Со своего КП я связался с радиолокационным постом, чтобы сообщить на пост шкалу дальности обзора. Мне тут же ответил матрос Ковальчук – мой незабвенный и нерадивый Андрюша, который по причине собственной нерадивости за три года службы ни разу так и не съездил в отпуск, потому как не любил его командир корабля – очень не любил. И как не старался Андрей, обнаруживая своим радаром на предельных дистанциях турецкие рыболовные шхуны, кэп был неумолим и все усилия матроса сводились на нет. Причина такого отношения к моему моряку для меня так и осталась тайной. Через два года после дембеля Андрей пришлёт мне приглашение на свою свадьбу, но из-за занятости по службе я так и не смогу прилететь в Москву…
- ГКП - Радиолокационный пост – неожиданно прервал мои мысли вызов Ковальчука.
- Есть – коротко ответил командир корабля.
- Товарищ командир, наблюдаю две групповые цели каждая из двух едениц – по пеленгу 160 и по пеленгу 270 градусов!
Я вдруг подумал, что Андрюша опять отличился и опять в зачёт ему это не пойдёт.
- Мостик – ГКП – вызвал командир сигнальщика.
- Есть мостик! – ответил сигнальщик Пушкарёв.
- Что наблюдаете по указанным пеленгам?
- Два наших флотских корабля и пока более ничего! – скороговоркой отрапортовал Пушкарёв.
- Ну вот, Аркадий, справа появились наши корабли, которые и будут встречать американцев – обращаясь ко мне, сказал командир. Я мог спокойно с ним разговаривать, так как мой КП находился рядом с командирским креслом.
- А, что за корабли? – спросил я командира.
- СКР «Беззаветный» и СКР-6. Я знаю командира «Беззаветного» Богдашина Володю – хороший мужик – ответил он размеренно.
- Ковальчука опять не поощрите?
- Это не Ваше дело, Аркадий Михайлович – решительно оборвал меня кэп.
Примечания автора.
КП – командный пункт боевой части или службы.
ГКП – главный командный пункт, откуда ведётся управление кораблём во время учения или боя.
СКР – сторожевой корабль.
1 узел – 1 миля в час.
1 миля – 1852,3 метра.
Штольня в Балаклавской бухте – сквозной проход в скале длиной несколько десятков метров для ремонта и укрытия подводных лодок. Именно бригада специалистов, сделавших эту штольню, потом начала строительство московского метрополитена.
В начале рассказа командир упоминает о «прошлогоднем сценарии» - имеется ввиду реальный случай в 1986 году, когда 2 американских корабля беспрепятственно нарушили нашу морскую границу и прошлись вдоль всего крымского побережья.