Глава 10.
Фирма
Фирма частная, офис фирмы находится в историческом центре города: улица с замысловатыми домами, красивая набережная Лопани, здание офиса – постройка XIX века. Мирра, будучи еще студенткой, работала в этой фирме года два, и она переговорила с человеком, исполняющим обязанности директора, когда стало понятно, что работать в детском саду в качестве завхоза мне тяжело. Меня подождали, когда я сдам сессию в университете, и взяли на работу, в качестве секретаря.
Работа обычная, объем довольно большой, но со всем можно справиться, хотя потом в течение всего времени обязанности прибавлялись, зарплата оставалась без изменений, стабильной – вот правда жизни! Моими техническими помощниками в работе были видеокамеры, ксерокс, компьютер, принтер, сканер, телефоны, факс. В мои обязанности входило очень многое…
А рядом были люди, которых чаще всего «помощниками» назвать было трудно. Каждый знал, что он уникален, каждый светился, как бриллиант, и каждый хотел бы до мелочей выполнить свою работу за счет другого – планета начальников, да, ведь и фирма называлась звездным именем! О многом говорить не хочется: мы, советские, не приучены к такому внутреннему разделению, как закономерности: элитное преклонение перед хозяином и спокойное ощущение второстепенности себя как человека.
Внимание сверху вниз было выборочным. Даже в женском обществе избранным говорили комплементы, хорошие слова, поздравления, на праздники возили в рестораны, их фотографиями украшали стены. Неравенство отравляло жизнь. Там было много ярких типажей людей: подневольных, черных лошадок, и счастливчиков – смазливые личики и сладкие слова…
Свое отношение к этим людям, всю правду, как она на сердце легла, я выразила в фельетоне «И звезда со звездою говорит…»
Если пройдешь вдоль улицы, а потом повернешь налево и еще раз – через арку – налево, то можешь оказаться в дворике, у одной из дверей здания где-то 1861 года, когда якобы было отменено крепостное право…
А теперь поднимись по ковровой дорожке на второй этаж под взглядом нескольких дублирующих видеокамер и пройдись по извивающемуся и разветвляющемуся коридору, где увидишь много «висячих лиц» – фотографий – и дверей, открытых и закрытых. И два общественных места – приемная и туалет – без них…
Заходи, и ты увидишь!
Но это не так просто! Для многих этот вход закрыт: просто стороннего человека, желающего, но не выдающегося, выдающегося, но не желающего…
Чтобы ты знал, с кем имеешь дело, скажу: фирма называется «Звезда». Офис густонаселен. Но раньше здесь было намного больше звезд – часть из них ушла на другой небосклон…
Учредители фирмы – Лисица и Волк. Она рыжеволосая, остроглазая, маленькая, приземистая. Любит ездить по заграницам. Он большеголовый, тяжеловесный верх, подвижный низ, простоватый, во все вникающий, коммуни-кабель-ный…
Поручили директорство Воробью: сероперый, прыгающий, косящий черный глаз, о себе думающий все и всегда. Если он не может сразу дать ответ на вопрос, то протягивает: «Хо-ро-ший вопрос!», «Ин-те-рес-ный вопрос!» или «Трам-та-там-та-там!», и эту манеру быстро перехватывали у него офис-менеджерки.
Воробей организовывал, руководил, следил, восстанавливал справедливость. То ли ему сразу повезло, и он взлетел, то ли он взлетел, и ему повезло, но он работал с начала создания фирмы и за приличные деньги делал большие деньги.
Финансами управляла приятная Кошка, мягкая, тихая, знающая, вкрадчивая, трудолюбивая, последовательная.
В кассе работали две Козочки, спокойные, внимательные, недалекие.
Торговыми отделами руководили Баран и Осел.
Баран был молодой, но уже высоко ценил свое руно. Стадо баранов становилось все больше и больше. Они торговали кофе, чаем, шоколадом, всякой кондитеркой. Баран ездил на дорогой иномарке с индивидуальным номерным знаком «Platinum».
Его жена – овца – шла за ним «след в след» – сначала по нашей тропе, а потом ушла в сторону и вверх. Со временем и Барану пришлось уйти в сторону и вниз, не по своей воле, а за какие-то бараньи грехи, да так быстро, что многие не успели даже понять, что произошло, потому что он скрылся с горизонта… на новой машине, намного круче, чем та, которая была раньше…
Осел обожал свое отражение – он приобрел настенный портрет и дротики с тем, чтобы его агенты тренировали глаз и руку. Агенты торговали пивом и по плану производителей и своему собственному спаивали жителей нашего города, за это получая хорошие деньги.
Осел не был упрям, он был большой, толстый, улыбчивый, ничего никому не дающий, но постоянно просящий. Он мог пристраститься к чужому кофе, чужой сигарете, чужой копейке…
У Осла были родственники, которые тоже неплохо жили и тут же что-то возглавляли…
В его отделе сладостей работали под стать своему начальнику: большие, толстые, растущие, например, молодой мужчина, поедающий эти сладости, был мягким, как беременный, с животом и обозначенной грудью, молодая женщина – с особо обозначенной грудью и животом… Такая работа!
Из ценномеховых был Барсук Тепа по кличке Псих, который тоже недаром сидел в отделе сладостей и любил всякие травяные успокоительные чаи и мечтал о птичьем полете: на стене висел бумажный орел, весь в перьях, с хищным клювом. Тепа был руководителем по развитию и заведовал кадрами и мамой или тещей, которая была принята в качестве инспектора…
В бухгалтерии шуршали доморощенные крысы… Их вздернутые носики и острые зубки из-за накладных и компьютеров были видны не всегда. Некоторым из них, можно сказать, везло, и везло по-крупному…
Системный администратор – бобер, с претензиями ко многим, потому что с рождения не вышел ростом, а по ходу жизни уже местами потерся …
Среди системщиков и программистов были и толковые. Особо толковые не любили, когда их беспокоили, и любили играть в телефонный пинг-понг: «Ал-ло!»
Ах, да был еще логист Фитюлькин – «умывальников начальник и мочалок командир». Он хорошо знал свое дело и любил поесть – его амплуа: когда-то молочка, теперь – сосиски, плюшки и то, что плохо лежит или течет само в руки, а руки были золотыми… Он обладал легким юмором и тяжелым сарказмом…
Особая особа – великовозрастная львица – Милочка, которая называла всю женскую половину офиса «дамочками», а о себе говорила: «Милочка – самая умная девочка в мире. Что Милочка скажет, то – закон!» Она всегда хорошо выглядела: приходила поздно, уходила рано, часть своей работы перекладывала на плечи других… Любила чужие дни рождения, угощения и словесные поздравления. Выбрала себе пару – мягкотелого Льва, из которого можно было лепить все, что захочется…
Офис-менеджеркой была молодая бурундучка с тупеньким взглядом и завернутыми ноздрями. Она могла посмеяться и «с» и «над» Волком и Воробьем, Бобром и Барсуком! Такая удача! Хотя мысль ее еще не оформилась, речь не отшлифовалась, шерсть не залоснилась…
А до этого здесь же, на этом месте, в этом кресле, с шиком и блеском сидела Дева-Свинья, в золоте и серебре, завораживающая своим умением жить, работать и отдыхать! Свинья сумела впечатлить и покорить разношерстную публику, избирательно нужную: Лисицу и Кошку, Осла и Барсука, главного Крыса и, особо, Воробья, который работников подбирал «под себя».
В приемной, под «образами» сидела серая мышь, ее часто никто не замечал. Из-под очков выглядывали слепые черные бусинки, а в голове шевелилась одна-единственная, но пространная мысль в виде вопроса: «Что я здесь делаю и делаю ли я здесь вообще что-нибудь?» Хотя она могла одним коготком нажимать на две звукоподавляющие клавиши…
Курица была вечерним секретарем. Она любила сквозь вставленные линзы всматриваться в зеркало и чистить перья. Наклевавшись зерна, она постоянно сидела на диете. Зажав в крыльях какую-нибудь бумагу, она прыгающей походкой на жилистых окорочках с синими венами ходила по офису, виляя хвостом под короткой белой юбкой. Когда она говорила неправду, ее левый глаз западал. Она могла клюнуть в темечко любого и не придать этому никакого значения – так срабатывал куриный инстинкт самосохранения.
Через приемную можно пройти в комнату переговоров, где в качестве хозяев могли быть: Волк, Барсук, Воробей, а в качестве гостей – уважаемые люди, ценные для процветания фирмы, или все лица, улыбающиеся со стен, то есть именно здесь звезды говорят со звездами …
А в юридическом отделе был аквариум, в котором плавали рыбы. Они уже умели метать икру: у каждой – пара ножек, яркие плавники, круглый глаз и немой выразительный рот…
Да, был еще старый, потертый медведь, которого почему-то, при посягательстве на власть, ярко ненавидела Свинья, обзывая его «лысой болванкой». Из прошлой жизни он имел научные звания и хорошую пенсию, от настоящей – заведование хозяйством фирмы и хорошую зарплату… Но многое уже не понимал и делал неверные шаги, поэтому каждый прожитый день записывал как художественное произведение в ежедневнике с портретами руководителей, чтобы с удовольствием перечитать и не забыть подробностей. Его стол стоял в аквариуме…
На крыше жил пожилой человек, крепко воняющий табаком. Он устанавливал все неустановленное и ремонтировал все поломанное… У него были прямые руки и кривые ноги… Он мог еще служить…
Ну, что: увидели-услышали? Теперь выходите – внизу зеленая кнопка справа…
P.S. Особо хочется извиниться перед теми, кто не попал на кончик пера… В следующий раз!
Просьба: прочитайте стихотворение М. Ю. Лермонтова «Выхожу один я на дорогу» или послушайте песню в исполнении гениальных… Спасибо!
Вот такая несуразица была написана за один присест. Потом я не смогла ни единого слова выбросить, ни единого слова вставить – абсолютная спаянность!
Итак, руководство работало по «западной» технологии: господствовали самовлюбленность, самонадеянность, самодостаточность, но часто в этой самости терялся живой человек. Кто-то блистал своими способностями, кто-то флиртовал своими возможностями, а я тихо сидела в углу и выполняла свою работу. Часто меня даже не замечали, так как я почти сливалась со стеною, а иногда, посреди разговора, кто-то поворачивался и говорил: «Ой, а я вас и не заметил (а)!»
Я провела на фирме четыре года. Сидя на кресле в своем углу почти изо дня в день, честно выполняя свою работу час в час, минута в минуту, я настолько была привязана к своему рабочему месту, что работала без перерывов, обедов, перекуров и даже… туалета. То есть меня превратили просто в необходимый предмет офисной бессловесной мебели, поэтому меня легче было обидеть, чем защитить!
Свою работу в этой фирме и представление ее как итог всей моей деятельности я могла выразить только так, как в стихотворении «Танец энергии» (а как представляли себе меня окружающие и с кем позиционировали – не знаю):
Старый болванчик на слабых ногах
(Потерлись его рессоры…),
В сером костюме китайского кроя
Ходит вдоль коридора,
И на подносе огромном его
Белые чашки и блюдца
Смирно качаются в такт шагов,
Качаются, но не бьются…
Чашки о блюдца стучат:
Чап-чап, чав-чав, чах-чах…
В чашках – зеленый чай.
В чашках – кофе с пеной густой
Хранит отпечатки сливок:
Ствол, ветка, цветок, бутон –
Красиво!
Но в мире этих больших дверей
К вечеру глазки уже…
Цирк утомляет, хочет домой…
Старый болванчик, больной, хромой,
В танце смертельном кружит…
Круг его мыслей, желаний и чувств
Можно в гирлянду сплести –
Солнцу не высушить,
Ветру не выветрить,
Морю не унести!
Выйдя однажды на улицу вечером после девятичасового рабочего дня, я задалась вопросами: «Как мне сегодня добраться домой?» и «Смогу ли я завтра попасть на работу?» Состояние здоровья резко ухудшилось. Переговорив с Миррой, было решено рассчитываться. На следующий день я подала заявление на расчет.
Более чем через год при выходе из маршрутки я столкнулась с одной «фирменной» дамочкой, поправившейся, веселой, с сияющими глазами:
– Ой, вы тут?
– А где мне нужно быть?
– А мне сказали – вы в Киеве!
– Ну, я была там и еще поеду…
– И как вы?
– Нормально.
– И у нас все хорошо! – прощебетала она и полетела. А мне стало как-то не по себе.