Все оттенки белого. роман
Глава 1. Двойники – alter ego
У каждого человека есть двойник. Это знали давно: ведь откуда-то появилось представление об alter ego? Но двойники никогда не совпадают друг с другом - или в пространстве, или во времени. Некоторым двойникам везет: они узнают о существовании друг друга через третьих лиц. Чаще, конечно, не оба, а только один из двоих. Судьба или сама природа двойняшества так распорядилась?
Была первая половина апреля, когда уже хочется сбросить всю одежду, и ходить только в футболке, джинсах и кроссовках на босу ногу. Яблони и тёрн еще не расцвели…
В 23 часа он стоял перед дверцей водителя маршрутки, которая шла до метро «Речной вокзал», и, явно испытывая неловкость, спрашивал у водителя, есть ли в маршрутке льготное место? Пришлось сначала постучать в окно, ибо моросил дождь, и водитель закрыл окно плотно. Окно медленно опустилось, и водитель, услышав просьбу о льготном месте, дружелюбно и явно сочувствуя пожилому человеку, стоящему в темноте под дождем, сказал, что место-то есть, да уже дама заняла его… Наверняка, как почувствовал пожилой мужчина, водитель собрался предложить ему ехать бесплатно – так часто делали водители – армяне, а он был армянином, нарушая тем самым правила перевозки пассажиров, и платя за них из своего кармана, если в салон входили контролеры. Но, дверца салона вдруг открылась настежь, и оттуда донесся громкий, чистый, звонкий девичий голос: «Заходите, заходите, дедушка, я заплачу за проезд!» «Вот видишь, отец, тебе повезло…мир не без добрых… девушек!» - Засмеялся водитель, а окно дверцы стало быстро подниматься. Пожилой мужчина обошел спереди маршрутку, и на миг остановился перед входом, ибо его руки были заняты сумкой и огромным пакетом, из которого торчал большущий букет цветов, обдумывая как ловчее ему подняться на ступеньки и войти в салон. Цветы были настолько необычные, что заставили всех пассажиров оторваться от разговоров и отключиться от своих плейеров. Во-первых, таких в Москве не только не купишь, но и не увидишь! Головки цветов были невероятных размеров – с десертную тарелку, к тому же неправильной и разнообразной формы. От вогнутых шаров и эллипсов, до кубов с разновеликими сторонами. Во-вторых, краски их были такие яркие и сочные, что вызывали сравнение с пухлыми губами женщин в страсти! В - третьих, запах от цветов шел какой-то неистовый, вмиг заполнивший салон маршрутки. Так пахнут женщины всех континентов, когда они - in love! Подобные мысли, должно быть, возникли у всех пассажиров маршрутки, коль они притихли…очарованные букетом, втягивая в себя его аромат. Букет словно знал это, ибо торчал дерзко из черного пакета!
У одной пассажирки эти мысли точно возникли – совсем юной особы, протянувшей ручку помощи «старичку». У… монашки! Она заплатила за проезд пожилого мужчины, и сейчас неловко скользила по сиденью, одной рукой поддерживая подол монашеского одеяния, а другой - подхватывая сумку своего пассажира. «Спасибо, дочка! Спасибо, я сам…» - сказал пожилой мужчина, твердой поступью входя в салон со своими котомками, явно оберегая цветы. И у него получилось довольно-таки ловко, без лишних движений, войти и сесть рядом с монашкой, поставить сумку, так, чтобы она не мешала, между своих ног, при этом освободив ее ручки от прелестных пальчиков монашки. Он аккуратно поставил пакет с букетом перед собой. Букет спрятал его лицо, оставив только глаза. Когда все это он сделал, он повернулся лицом к своей меценатке, посмотрел ей в глаза, и на миг сильно напрягся. Девушка-монашка это поняла, ибо его пальцы сжались крепко в кулаки, а зрачки мгновенно сузились, как у снайпера перед выстрелом! Она встревожилась, видя такую перемену в «соседе», прямо противоположную должной! Ведь он в теплом салоне, удобно сидит, хорошо уложил свои котомки, поразил всех пассажиров необычным букетов экзотических цветов. Что, это с ним? Может сердце? «Вам плохо?» – Тихо спросила она, наклоняясь к его уху. Для этого ей пришлось слегка отодвинуть букет. Маршрутка тронулась, и от небольшого рывка ее полураскрытый рот прильнул к уху «старичка», словно собрался укусить его за мочку!
До инцидента с «мочкой уха», монашка успела краешком глаз разглядеть своего «дедушку». И решить, что эпитеты - «старичок», и даже «пожилой человек» - к нему как-то не подходят, несмотря на совершенно седые волосы и такого же цвета, коротко остриженную шкиперскую бородку и густые усы… Она даже заметила, что у него крепкий подбородок, с выраженной ямкой посредине. А морщины только на лбу, как шрамы. «Нет! Все - в порядке. Просто, глядя на Вас, я о чем-то вдруг задумался – пока не знаю, о чем! Это у меня с детства!» - спокойно ответил пожилой мужчина, опять повернувшись к соседке лицом и утопая в ее зрачках. Девушка от этого пристального взгляда почувствовала, как холодок струйкой пробежал по ее спине – от затылка до копчика. И это не было, неприятно! И еще ей показалось, что руки ее и колени сильно задрожали! «Во, дожила! – Мелькнула у нее вероломная мысль – Скоро на первого встречного мужчину буду кидаться! С монашеством пора кончать!» Но, тут же, эту мысль сменило ощущение острой душевной боли. Настолько сильное, что она прикусила нижнюю губу, чтобы не заплакать… Мужчина, видя перемены в собеседнице, отвел глаза и уставился в телевизор, какие теперь во всех московских маршрутках. Так они доехали, молча, до последней остановки – метро «Речной вокзал».
Он вышел первым. Поставил котомки на землю и галантно протянул руку выходившей монашке. Она оперлась на его руку левой рукой, поддерживая, слегка приподняв, подол платья, правой. Сойдя со ступеньки, она встала перед своим неожиданным попутчиком. Очень близко к нему, ибо сзади спускались пассажиры маршрутки, а с боков стояли другие маршрутки вплотную друг к дружке. Она открыла рот – он заметил, что ей хочется что-то сказать на прощанье, но слова не находились. И он, тогда, словно опомнился – протянул ей пакет с цветами: «Это Вам! Нет, нет, я не собираюсь с Вами таким образом рассчитаться. И даже не потому, что мне некому его дарить. Я, видите ли, живу один. Еду с дачи, где у меня небольшая оранжерея. Везу их себе самому в московскую квартиру. Не люблю приезжать сюда. Вот «кусочек» дачи и прихватил!» Он выпалил эти слова, протягивая девушке пакет, улыбаясь. На чисто выбритых щеках его появились симпатичные ямочки. А она, дождавшись, когда он закончит говорить, вдруг отстранила пакет и…бросается ему на шею! «Сережа! Сережка…» - громко вскликнула она и, обняв незнакомца за шею, крепко к нему прижалась, положив голову на его плечо…
На сей раз, он решил, что с ней плохо: приступ! Бросив пакет на землю, взял ее голову ладонями и посмотрел ей в глаза. Огромные зрачки указывали, что она в состоянии «помраченного сознания»! Мужчина был психиатром. Он приготовился ее удержать, если начнутся судороги, и решил, что это приступ эпилепсии. Поэтому, очень крепко прижал ее к себе, обхватив за плечи руками в кольцо. Так они и стояли, слившись воедино, держа друг друга в крепких объятьях! В голове у него замелькали мысли: психически больные часто идут в монастырь. Сейчас почти в каждом монастыре есть врачи-психиатры и психологи. Одно его сильно не то, чтобы смущало, а отводило от экстренно поставленного монашке диагноза эпилепсии. Она назвала его имя! Откуда она может знать его? Юные особы давно уже не зовут его по имени, а - «дедушка», или «Сергей Васильевич»… Да и он что-то не помнит, чтобы последние пять - десять лет общался с юными красавицами, да еще монашками!
Пока он разбирался в своих мыслях, наблюдая глазами психиатра за своей «пациенткой», она стала приходить в себя! Глаза прояснились. Они были невероятно красивые: «…Синие, синие, в обрамлении черных ресниц…» - как говорил великий поэт, на которого он когда-то был очень похож! «Интересно, - мелькнула у него мысль, уже не психиатра, а… - если бы Есенин дожил до семидесяти лет, был бы он на меня похож?» «Извините! Я не больная!.. Это… совсем другое!» «Разрешите мне проводить Вас домой? – Сказал мужчина. – Я никуда и ни к кому не тороплюсь». И, не дожидаясь ответа, разжал объятья, сунул девушке в правую руку пакет с цветами, и свободной рукой взял ее подруку: «На метро или пешком?» Было уже около 24 часа. «На такси!» - твердо сказала монашка, и улыбаясь, добавила игриво: «Ко мне или к тебе?» Он несколько опешил от такого поворота дел, потом мелькнула мысль, а не проститутка ли она, заманивающая образом монашки, клиентов? Но, другая мысль, отогнала хульную свою предшественницу: «Какой из меня, старика, клиент? Денег на маршрутку и то нет!» Но и эту мысль отодвинула следующая: «Она – социопатка, половая первертка. Страдает геронтофилией!» Так они продолжали стоять, держа друг друга подруку. Девушка, пока у него мелькали, исключающие друг друга мысли, смотрела ему в глаза и улыбалась! А потом, продолжая улыбаться, словно прочитав его мысли, сказала: «Я – не проститутка. И не извращенка. Меня не влечет к пожилым мужчинам… И вообще, доктор, я – девственница! Я все Вам расскажу! Мне тоже не к кому и никуда спешить! Раз в месяц я приезжаю домой…Моя квартира в Доме на Набережной. Если ко мне – я беру машину. Если к Вам и Вы живете рядом с метро – пошли пешком. По дороге начну рассказывать, если, конечно, я Вам еще интересна…как «пациентка»?» Он, словно для себя, тихо сказал: «Я никогда не был в Доме на Набережной. А когда-то мечтал там жить!» «Значит – ко мне!», – громко и радостно крикнула юная монашка, и кивнула головой водителю, подкатившему к их ногам крутую тачку с распахнутой дверцей…
Продолжение «Двойников». История монашки, рассказанная ею самой, случайно встреченному пожилому мужчине, психиатру, оказавшемуся у нее ночью дома – в квартире из двух этажей с пятнадцатью комнатами, в Доме на Набережной.
Don't you know? We're connected
by an invisible chain. It's very long, very
light. But also very strong. It can't rust.
Can't break. And the only thing that can sever it is if you ever stop loving me."
( Ellen Hopkins)
Она решила сбегать в кафе, что рядом со зданием на проспекте Вернадского, где она училась сразу на двух факультетах «домашнего» МГИМО – международно-правовом и международной журналистики. Конечно, «домашний» ведь ее прадедушка был ректором Университета. А прабабушка и бабушка – деканами! Папа перед, ее поступлением, выкраивал время, чтобы почитать лекции в разных клубах и землячествах, куда его постоянно звали студенты! А двоюродных дядь и теть в МГИМО было по несколько на каждом этаже! Ну, в крайнем случае, по одному родственнику точно! Конечно, огромные перемены произошли в МГИМО, как говорил папа, со дня распада СССР. Но она, родившаяся в свободной России, не знает, каким был МГИМО, когда ее не было. Сейчас, так уж она устроена видно, ничего плохого она не замечала: ей было хорошо и уютно в здание, по адресу Проспект Вернадского, 76!
Одно ей не нравилось – кофе! Поставили автоматов по несколько штук на каждом этаже: хочешь пирожок горячий – брось монетки и…пожалуйста! Но, разве эти пирожки можно хоть как-то сравнить с теми, которые пекла…профессор международного права, ее бабушка? А про кофе и говорить не хочется. Вот поэтому, в перерывах между занятиями, она бегала в маленькое кафе, что через проспект сразу, и пила там, смакуя, «капучино» двойной, каждый глоток сопровождая ложечкой сливок, специально для нее сбитых… Кафе было из одних стекол, в хорошую погоду они убирались, и ты оказываешься на улице: пьешь кофе и медитируешь, глядя на людей, которые торопятся в разные стороны. Держась за ручку двери, собравшись ее открыть, она услышала, как ее окликает новая подружка: «Дашка! Ты – в кафе? Подожди, я с тобой!» Она оглянулась, чтобы обмануть подругу – не любила пить кофе с кем-то! Разве тогда помедитируешь, когда под ухом балаболят? Но, подружку уже перехватили, и она, забыв о Даше, направилась с юным сербом с факультета политологии, к автомату. Парня она знала – он за многими русскими девушками волочился, говоря им одно и то же: «Я – серб, тебе, сестра, последнюю рубашку отдам!» Так как Даше не нужна была даже сербская мужская рубашка, она его быстро отшила, хотя парень был хорошо сложен и не глуп! Вообще, о мужчинах она еще серьезно не думала, хотя иногда накатывало, и она, засунув руку в трусики, запершись в своей огромной комнате, вместо обоев, на стенах которой были венецианские зеркала, смотрела по компу крутую порнуху. Особенно ей нравился английский сайт «Кастинг»… Она стала поворачивать голову к двери, чтобы спокойно уже продолжить свой путь в кафе, как тут же «съела коку!» - стукнувшись лбами с незнакомцем: «Он не из моего МГИМО…и вообще не из нашей улицы! Такого бы я сразу приметила!» Вот какие мысли выскочили в голове Даши, когда из ее глаз сыпались, как бенгальские огни, «искры»! Мужчина широко улыбался, демонстрируя свою голливудскую улыбку, потирая пальцами обеих рук лоб! Он начал что-то говорить, но Даша его не слушала! Она была поражена им! Нет, Даша не успела его как следует рассмотреть… Даша буквально исчезала для себя в ауре, которую нес с собой незнакомец и которая стала, как…трудно подобрать сравнение – «облако», «утренний туман», чары, да, чары, - окутывать Дашу и растворять в себе!
Но, Даше была девушка сильная. Она встряхнула плечиками, и сбросила, как китайский шелковый шарф, что задушил Айседору Дункан, шарм, исходивший от незнакомца, поставивший ей и себе заметные шишки на лбах. В каком-то уголку сознания у Даши возникла мысль, что мужчина сейчас будет с ней знакомиться… И, ей хотелось, чтобы он побыстрее это начал делать! «Вы, наверное, в кафе кофе пить, - отгадав ее намерение, сказал незнакомец и добавил: здесь наставили автоматов – кофе, хуже пойла, для порося, у моей бабушки!» И, уставившись в ее полураскрытый для ответа рот, быстро добавил: «Пригласите меня! И я докажу Вам, что капучино намного хуже «американо»!» Даша, не думая, на это выпалила: «Вы, во-первых, банальны – весь мир балдеет от американо и вы туда же! А, во-вторых, откуда вы знаете, что я иду в кафе пить именно капучино?» «Во-первых, американо сделают по моему рецепту, который не знает никто из вашего «мира». А, во-вторых, я уже раза три пил с вами кофе, сидя за столиком напротив…» «Не правда,..», - медленно, почти по слогам, сказала Даша, осматривая с ног до головы «очаровашку», как она уже успела окрестить своего нового знакомого, точно зная, что это – знакомство, а не просто громкий стук лбами в дверях корпуса МГИМО, что находится по адресу… И, дойдя до голубых, прекрасных, как у девушки, для такого мачо, глаз, тихо, словно покорно, добавила: «Если бы вы были со мной в кафе, я бы вас приметила!» «Я умею быть невидимкой даже для юных красавиц!» - Смеясь, отпарировал незнакомец, мощной рукой обняв Дашу за талию, почти неся ее над асфальтом проспекта по направлению в кафе.
Вот так она познакомилась с Сергеем. В «ее» МГИМО преподавал его друг, профессор и доктор права, Дмитрий Андреевич Корольков. Даша, конечно, хорошо знала Дмитрия Андреевича, ей нравились его лекции и семинары по истории римского права, которые она не пропускала. Но, Дмитрий Андреевич в ее глазах выглядел лет на десять старше Сергея и, безусловно, солиднее его! Она мысленно представила их рядом и полностью утвердилась в своих оценках! Они сразу перешли на «ты», так, что она спросила: «Откуда ты знаешь Дмитрия Андреевича?» «Со школьной скамьи! С первого класса дружим. Только после школы наши пути разошлись: он стал ученым, а я…а я – пиратом!» «А порося бабушки твоей?.. Разве ты не из деревни Рязанской губернии?» «Намек понял: я знаю, что очень похож на Сергея Есенина… «пойло и порося» - так часто говорят, о том, что не нравится, как кофе из автомата…Я – потомственный москвич. И бабушка с дедушкой, и папа с мамой были у меня москвичами…Я из клана актеров музыкальной комедии… Все мои родные рано умерли. Как-то так получилось, что один за другим, начиная с дедушки… Последней умерла мамочка - два года назад. Все похоронены в склепе на Ваганьковском. Я обязательно свожу тебя к ним!» Нависла пауза.. Даша медленно, маленькими глотками пила американо, сделанный по Сережиному рецепту – действительно, это был чудесный напиток! Вот только не для медитации, точно!
Они просидели в кафе минут пятнадцать, не более, но успели рассказать о себе, кажется все, не перебивая друг друга. Сергей пожаловался, что «один на белом Свете, одинешенек. Родные может быть где-то и есть, но он никого не знает, зато знает всех актеров ХХ-го века, всех музыкальных комедий Мира! Все они побывали у его родителей в гостях, в сталинской высотке на Баррикадной. После смерти мамы, он ничего в квартире из восьми комнат не трогал. И никогда туда не заходил. У него квартира «огромная» в Строгино, в «Алых Парусах», купил потому, что там есть стоянка для его небольшой яхты, чуть поменьше последней яхты Абрамовича. Сказал он это, лучезарно улыбаясь. Но и там он бывает редко, ибо работа такая, что все время в командировках, по всему Земному Шару! «Торгуешь?» - не без ехидства спросила Даша. «Да, нет, - ответил он ей в тон. – Скорее ворую! Я же сказал, что «пират»!» «В наше время все возможно! Тогда я тебя к себе не приглашу… Мой папа…», - «Знаю – Лауреат Нобелевки по математике. А мама тоже академик, директор всемирно известного Института вирусологии…номинант на Ноболевскую премию за синтез гаммаглобулина!» «Ты когда успел собрать обо мне информацию-то?» «Это не я собирал. Это он!» - при этих словах Сережа вынул из заднего кармана джинсов прибор – что среднее между дешевой планшеткой и дорогим навигатором. «А, ты из этих – фсбешников-нквдешников…» «Почти отгадала! Я уже с твоими родителями познакомился, пока ты знакомилась с моим американо, и получил приглашение сегодня к вам на ужин!» «Врешь, парень, ты ни с кем не говорил!» «Спорим на «американку», что и с папой, и с мамой я знакомился лично, при этом показывал им свою библиотеку, что в квартире «Алые Паруса»! «Что такое «американка»?» «Американка» - это так в нашей рязанской деревне говорят: когда ешь куру, и тебе попадается такая интересная косточка…» «Знаю я эту косточку – она в грудине птицы! Если ломаешь ее с кем-то, то должен его обмануть вперед, чем он тебя: дать ему что-нибудь в руки, и успеть сказать: «бери и помни!» Тогда он обязан выполнить любое твое желание! Я всегда выигрывала у родителей. Но я не знала, что и здесь…янки успели!» «Я думаю, что «американка» не имеет никакого отношения ни к северным, ни к южным американцам. Это, скорее, какое-то испорченное славянское слово. Когда-то на месте нынешних цивилизованных стран были поселения славян, и их язык был единственным. Об этом писал Ломоносов…» «Какой ты, однако, умный и…хитрый! Твоя шпионская машинка узнала о слабости отца – славянофила!» Сергей громко рассмеялся! И ничего не сказал в оправдание. «А зачем ты к нам напросился – мы знакомы пятнадцать минут…» «Как это зачем? Тебе завтра исполняется 18 лет. Три дня мы празднуем, а потом идем и регистрируемся – заметь, без всяких проволочек, потом я съезжу в одну-две командировки, и мы отправимся с тобой в кругосветное свадебное путешествие на нашей яхте, с вертолетом на борту!» Даша минуту смотрела на него, потом спокойно сказала: «Идет!» Он молчал, улыбаясь, его «ямочки» были прекрасны! Она вдруг, словно с цепи сорвалась: «Я не вернусь в универ. Сумочку подружка захватит. Сейчас же к тебе. До 18-тилетия осталось меньше суток. За педофилию тебя не осудят. Я хочу убедиться, что ты – мой мужчина, в постели убедиться. По правде сказать, я давно хочу кому-нибудь отдаться: надоело мастурбировать…» «… смотря «кастинг», сунув ручку в трусики!» Она замолкла и смотрела на Сергея широко раскрытыми, толи от удивления, толи от ужаса, глазами! У нее было такое ощущение, что он, и очень давно, с ней везде! «Да он знает, как я…подмываюсь!» - сказала она так громко, что официантка подбежала и, смущаясь, спросила: «Еще американо?»
«Ну что ж, лады! Поехали в «Алые Паруса»!» «Где твоя тачка? «Да вот она, напротив, мы мимо нее проходили…» «Такая громадная… А я думала, что это мусоровоз здесь делает, ведь ближайшие мусорные баки через квартал…»
Надежды расстаться с девственностью, увы, не оправдались! По дороге, смотря перед собой, Сергей спокойно сказал, так спокойно, что у Даши по спине поползли нехорошие мурашки: «Я на тебе жениться хочу! Мою жену будут уважать все, и в первую очередь, ты!..» Наверное, почувствовал, что переборщил с тоном, оглашая Даше свой вердикт на счет потери невинности до свадьбы, Сергей заулыбался и, подражая просторечью, добавил: «Знаешь, как наши девушки в старших классах говорили: «За головку – сколько хошь, а под юбочку не можь!» И еще: «Сначала вот женись, а потом – хоть ложкой выхлебай!» «Что-то я не понимаю про ложку…», - сказала Даша, и они громко и мирно расхохотались!
Родителям Даши Сергей пришелся по душе. С отцом Ильей Петровичем они по-настоящему подружились. После второго визита, Сергей практически переехал к ним. Он уезжал в командировки. Возвращался и делал дорогие подарки и родителям, и Даше. Так, Анне Сергеевне он подарил баснословно дорогую брошь Марии Федоровны, жены Александра 111, матери Николая 11. Илье Петровичу такой же «мусоровоз», какой был у него. Они договорились, что «непременно проедут на своих машинах по маршруту последнего ралли Дакар». Даше подарил вертолет «Ми-1», уже антикварный, но в отличной «форме» и Mercedes-Benz SLR McLaren. «Это тебе мой свадебный подарок». Папа тут не уступил Сергею. И подарил ему на свадьбу антикварный «Як-1» в полной «боевой готовности»! За полгода такого странного сожительства, Сергей ни разу даже не поцеловал Дашу, как целуются любовники. Не прикоснулся к ней, и не видел ее обнаженной! Однажды, уходя к себе в зеркальную комнату, Даша попыталась сама прижаться к Сергею и успела впиться в его губы своими, пытаясь язык сунуть ему в рот! Ее трясло, как при приступе малярии! Сергей мягко оторвал ее от себя, поднял слегка над полом, а потом резко поставил на ноги, сказав: «После свадьбы…Больше так не делай!» Вот тогда-то Даша почувствовала, какой он сильный: мышцы, как из стали! Она села на пол и разрыдалась! Он присел на корточки рядом с ней и тихо сказал: «Время быстро летит… Еще надоем!» «Голубой! – Огрызнулась Даша, и добавила: в проституток элитных свою сперму сбрасываешь, жеребец!» Они «отходили» быстро и вместе! Сидя на полу, ржали, как два дурачка, и повторяли: «Голубой, а сперму сбрасывает в элитных проституток!»
За полгода Даша: а) получила черный пояс по карате-до, в бывшей Дивизии Дзержинского (куда ее пристроил к своему другу-тренеру, Сергей); б) удостоверение капитана «Яхты» «река-море»; в) права на вождение суперкара; г) права пилота машин, типа «Як-1» и «Ми-1); г) выполнила норму мастера парашютного спорта + дважды прыгнула вместе с курсантками ВДВ Рязани с ИЛ-76, повторив рекордный прыжок 1977 года. При этом она училась на двух факультетах «домашнего» МГИМО только на отлично и изучала все европейские языки… На «Яке» они часто улетали, куда палец покажет, ткнув в глобус дисплея! И – никакого секса! Никаких поцелуев и обнимашек! Да, мастурбировать Даша перестала, и больше не смотрела «кастинг»! Она ни разу не видела Сергея голым. Они ни разу не купались ни в море, ни в бассейне… Если бы это случилось, два голодных зверя, которые давно поселились в них, вырвались бы на волю! А, если бы это случилось, то: 1) свадьбы могло бы и не быть; 2) и Даша ничему бы не научилась, о чем сказано выше, ибо все свободное время, безусловно, они проводили бы в постели! И Сергей это знал, и для Даши это был не секрет!
И вот настал этот день! Гости на двух «мусоровозах» были доставлены в «Алые Паруса». Потом Сергей в свадебном костюме и Даша в свадебном платье (по спецзаказу изготовленные в Милане) и двое свидетелей –Дмитрий Андреевич – со стороны жениха, и Маруся, однокурсница Даши, та, которая променяла ее и кафе с капучино на серба, поехали в ЗАГС. Они собирались обвенчаться в Казанском Соборе Санкт-Петербурга через неделю, после свадьбы перед путешествием на яхте вокруг Света. Гостей было 50 человек, и поэтому Илья Петрович вынужден был в отсутствии Сергея и Даши собирать их из разных районов Москвы на своем «мусоровозе». Регистрация прошла быстро. Вернув жену и свидетелей в свой дом, Сергей присоединился к Илье Петровичу, чтобы самому вести машину и дать тестю отдохнуть. Последние гости были честные олигархи и честно жили в доме на Рублевке, в квартире, освободившейся после смерти Черномырдина. Анна Сергеевна решила ехать с ними.
«Смеркалось. На закате догорала заря. За лесом её не было видно, но всюду чувствовалась борьба света с тьмою. Ночные тени успели прокрасться в лес и закутали в сумрак высокие кроны деревьев. Между ветвями деревьев виднелись звёзды и острые рога полумесяца» (из Сети). Машина Сергея шла со скоростью около 200 км. в час. Обычная для него загородная скорость. Дорога была почти пуста. Редко встречались машины, ехавшие навстречу, все иномарки. Вот и легендарный Успенский мост, с которого сбросили Бориса Ельцина неизвестные. Впереди навстречу бежала с включенными фарами легковая машина, в зеркальце водителя было видно, что сзади, в метрах пятидесяти от них бежала с включенными фарами еще одна легковушка. Взрыв произошел на Успенском мосту. Он был такой силы, что «мусоровоз» разнесло на куски, которые разбросало в радиусе километра. А встречную машину и машину, которая находилась на расстоянии пятидесяти метров, как при смерче, подняло на высоту двадцати, не меньше, метров, несколько раз перевернуло в воздухе, упав, они взорвались, и до приезда ГАИ, полностью сгорели. Так, Даша потеряла родителей и мужа, овдовев до брачной ночи…
Разные спецы приходили к Даше с опросами. Друг Ильи Петровича, генерал ФСБ в отставке, предположил, что Сергей работал в разведке, и вполне мог получить приказ совершить взрыв автомобиля. Дмитрий Андреевич спросил генерала, зачем нужно было убивать Илью Петровича и Анну Сергеевну? Генерал сказал, что видит два варианта: 1) Сергей получил приказ, раньше, чем напросился ехать с Ильей Петровичем и Анной Сергеевной. Мишенью был Нобелевский Лауреат, который занимался математической моделью нового вида оружия, Сергей сыграл роль камикадзе. 2) Сергей не получал никакого приказа, машину взорвали дистанционно, чтобы убить Сергея, таким образом спрятать концы его последней деятельности в командировке. Сергей, до свадьбы, успел сделать завещание, в котором наследницей всего его имущества и капитала в таких-то и таких банках, насчитывающего почти миллиард долларов США, являлась его жена, Дарья Ильинична К…
У Даши был выбор: или психиатрическая больница, или монастырь. Она ушла в монастырь. В Москву вернулась, когда исполнился ровно год, со дня гибели Сергея и родителей. И, прощаясь со своим случайным попутчиком, за которого заплатила за проезд в маршрутке, она вдруг в нем увидела своего мужа, Сергея. Выкрикнув его имя, она «отключилась». Первое, что ей пришло на ум, когда она очнулась в объятьях старика, оказавшегося тоже Сергеем, слова, как-то брошенные Сергеем-мужем: «Ты никогда не увидишь меня старым!» Однако, увидела! Она в этом нисколько не сомневалась!