Антон уехал на соревнование по футболу. Его мама Зоя Михайловна была этому несказанно рада, только просила старшего брата присматривать за младшим. На районные соревнования выбирают самых крепких, сильных, выносливых, и, конечно же, высоких. Такие в ходе азартной игры могут и покалечить...
Дело в том, что Антошка отставал от сверстников в физическом развитии. Ему было уже четырнадцать, но выглядел он неважно. Даже младший братец, который моложе на два года, стал перегонять его в росте. А ведь и сам-то сначала был как крошечка…
Что дети меньше, чем должны быть по своему возрасту, Зоя Михайловна сначала как-то не замечала. Наверное, сравнить было не с кем. С маленькими детьми она давным-давно не работала. Больше десяти лет прошло с тех пор, как она ушла из детского сада и стала работать педагогом дополнительного образования, вела театральный кружок в школе. Потом кружок закрыли, и, посоветовавшись с мужем, взяла она себе на ставку троих детей из детского дома, оформив СВГ – семейно-воспитательную группу. Через год нашёлся старший брат мальчиков, которого они тоже взяли в свою семью.
Теперь дети были очень счастливы все вместе. Хотя, довольны они были и с самого начала, буквально всё воспринимая остро, с восторгом, и жизнь из них била ключом. Надо было только успевать их воспитывать и кормить. В первое время приходилось питать их семь-восемь раз в сутки. Мальчики были больны. В кишечниках их были полипы. У первого их вытравили, а второй, видимо, продолжал страдать непроходимостью, поэтому не мог принимать пищу, как положено. Вмешиваться в подобные их болезни не рекомендовалось. Надо было только наблюдать и сообщать в Центр специалистам. При необходимости детей увозили для госпитализации. Например, летом в городе проходил проверку младший. Другого брата оставили, так как жалоб от него не было, а на вид он за шесть месяцев неплохо поправился.
А вначале жалко было на него смотреть. Зоя Михайловна детей водила в баню, догола не раздевала, парила веником на полке, в одних трусиках, а потом они с удовольствием ныряли в тазы с водой и играли в водолазов тут же, наверху. Жару Антошка переносил плоховато, но постепенно привыкал париться сильно. Однажды он, намыленный, скользнул и улетел вниз, под полок. Ребёнок сильно не ушибся, до такой степени был лёгким и скользким, но всё же его было очень жалко. Рёбрышки у него тогда выделялись так, что их можно было легко считать. Потом мальчики уже мылись с папой, привыкали к самообслуживанию.
Ел он не всё. Не любил капусту, рыбу, мясные блюда. Даже пельмени не мог есть. Зато очень любил сладкое, особенно конфеты. Их-то как раз ему и не полагалось. У него была на них аллергия. На теле его временами появлялись глубокие язвы-болячки. Работники Центра ещё сказали, что и цитрусовые есть ему нельзя. Это было особенно обидно. Он рассказывал, что в детском доме у него забирали подарок от Деда Мороза и больше не отдавали. Оно и понятно. Лечи их потом!
Зоя Михайловна поступила по-другому. Во-первых, за месяц, что оставался до Нового Года, она приучила детей не жадничать, сладкое есть понемногу, чередуя конфеты с вареньями, цукатами, и с разными видами кулинарии и кондитерских изделий. Часто они вместе стряпали домашние прянички, печенюшки, пирожки. Дети их очень любили, съедали всегда много.
Давали Антошке и апельсины с мандаринами, только не целыми, а частями. Аллергия исчезла. На Новый год и Рождество дети получили по два подарка. На сладости не набрасывались, сразу помногу не ели. Свои мешки и коробки они торжественно приносили к чаю, съедали не больше трёх штук, а ещё взрослых угощали. Подарка хватало надолго, и дети чувствовали себя богачами и собственниками.
Антошка радовался каждой приобретённой вещи, будь это гвоздик или ещё какая другая мелочь. Да и все они проявляли интерес ко вроде бы совершенно ненужному хламу. Для них же это была частная собственность, которой они лишены были в казённых учреждениях. Вскоре вещей уже было достаточно много. Пришлось выдать каждому по чемоданчику, которые хранились под кроватями. В любое свободное время они могли достать свои сокровища и что-то мастерить или играть с ними. Для скрепления деталей они, обычно, использовали пластилин. Так появлялись их поделки, полностью сконструированные из бросового материала или реставрированные из сломанных игрушек. Наблюдая за играми детей, Зоя Михайловна хвалила Антошку и говорила, что он будет инженером, изобретателем. Всё это она помнила будто вчера. А ведь прошло восемь лет.
У детей было много мелких настольных игрушек, наборов, а ещё им дарили мягкие, и всё это обязательно обыгрывалось, чтобы дети умели играть самостоятельно в сюжетные игры. Период привыкания прошёл удачно, и потом уже дети меньше ссорились между собой.
Рассматривая теперь детские фотографии, Зоя Михайловна удивляется, до чего же дети эти были маленькие. Вот сидят в клумбе цветов, выглядывая, как птенчики. Вот на качели забрались и кувыркаются, похожие на лягушат. А вот на берегу Ангары греются после купания.
В первое лето она водила их купаться вдалеке от всех. Находили небольшие прогретые заливчики, чтобы малыши не простудились, и чтобы к воде их приучать. Тут и хлюпались, плавать учились. Очень быстро каждого научила. Потом уже и в чистых местах купались, наравне со всеми. Подолгу играли с песком, строили разные замки и целые поселения. Иногда она сердилась на них, приучала к послушанию и дисциплине. Если губы посинели – марш из воды прогреваться! Часто они жгли костры. Очень любили здесь кушать всякие вкусности. Каждый раз получался пикник!
Теперь уже приёмная мама не боится отпускать их на речку одних. Сама не сразу приходит или просто, делами занятая, звонит, зовёт домой, когда нужно. И гулять одних по селу отпускает, только чтобы надолго не зависали. Чаще всего гуляют вместе братья, а девочки отдельно. Раньше все вместе были - не разлей вода. Только младшие братья часто ссорились. Костя давно оставил свои болезни позади себя и стал подрастать, обгоняя среднего брата. Сил у него прибавилось, и он часто «зубатился», не уступал, раздражал Антошку и доводил до белого каления.
Зоя Васильевна вспоминала, что центровские работники считали его нервным. Она тогда не соглашалась. Ребёнок да ребёнок. И не с такими приходилось работать. Поставишь штамп на него, а он таким и останется, будет позволять себе психовать и ножками дрыгать. Пусть лучше воспитывается, плохие черты изживает, работает над собой. Хорошо поэт сказал: «Душа обязана трудиться и день, и ночь, и день и ночь».
Но о причине нервности она догадалась позже. Вернее, предположительно узнала из его детских рассказов. Их мама выпивала, гуляла, несмотря на наличие пятерых детей. Старшие плохо учились в школе, пропускали занятия. Им интереснее было ездить по электричкам. Младшие находились около дома, побираясь и попрошайничали. Шумные, без материнского внимания, дети, ничем полезным не занятые, отца-милиционера не радовали. Он гневался на них, в отчаянии бил. Так однажды толкнул маленького Антошку к горящей печи. Указательный палец потом остался согнутым, покалеченным на всю жизнь.
А ещё их папа устраивал разборки с пьяной мамой. Однажды он вышел из спальни, испачканный в крови, и сказал, что убил маму. Его посадили, но мать выжила, но толку от неё так и не было. Дети попали в д/дом, их позже «рассортировали», старших развезли в разные стороны. Младшие остались.
Антошка не умел ладить и дружить, постоянно злился и цеплялся ко всем. От сильных ему приходилось спасаться бегством. Так однажды он налетел на угол стола и покалечил бровь. В том месте теперь имеется шрам, да и один глаз у него чуть меньше другого.
В таком состоянии он появился в этой семье, куда попозже, из-за болезней, был доставлен и его братик. Первое время они не понимали родства, дрались. Было как-то, что чуть не придушил старший брат своего младшего. Хорошо, что Зоя Михайловна надолго никуда не отлучалась, а если что, - мужу поручала следить за ними. Младший поначалу ну очень вредный был; разозлит и убегает, смеясь. А второй рад в клочья его разорвать, но сил маловато. Поэтому он запретными приёмами пользоваться научился. Беседовали не раз с обоими. О братской любви говорили. Старались примирить, соединить, удалить зло. Пока детки растут, нельзя расслабляться, ничего нельзя пропускать, а то зло укоренится, не избавишься потом.
Как-то замечать стали, что Антошке нравится играть женские роли. Зоя Михайловна помнила пару случаев, как когда-то давно одноклассник её сына наряжался в красну девушку с русой косой, царевну, кажется. Смеялись, удивлялись, но этим всё и закончилось. Парень вырос, женился, имеет детей. Мальчков необходимо воспитывать мужчинами. Упустишь что-нибудь – беды не оберёшься. С детьми ухо нужно держать востро. И так с экранов телевизоров теперь льётся непонятное.
Вот взять, к примеру, Джонни Кристофера Депп, что сыграл легендарного Джека Воробья в «Пиратах Карибского моря». Какой чудесный весёлый персонаж! Только попахивает от него экзальтированной девицей. Порода героя фильма неизвестна, покрыта тайной. А в жизни он обычный американский человек, талантливый режиссёр, музыкант, сценарист. А ещё он трёхкратный номинант на премию «Оскар».
Зоя Васильевна несколько раз делала замечания детям, когда Антошку кто-то шутя называл Антонидой. «Он мужчина», - подчёркивала она. Ну и что, если мал ростом, и сил маловато. Люди всякие бывают. Лишь бы себя уважал и осознавал мужчиной. Но ведь сбивают с толку порой. Вот в прошлый год в школе на празднике дали ему роль Жанны Фриски. Получилось это без её ведома, и результат она увидела неожиданно, во время выступления. Подготовки большой не надо было, чтобы якобы спеть под фонограмму песню в микрофон. Главное, нарядить посмешнее…
Зоя Васильевна даже сначала его не узнала. Вышла какая-то щупленькая маленькая девочка (не могли уж кого повыше выбрать!) и стала ходить по сцене под музыку с микрофоном, делать вид, что поёт. Все покатились со смеху. Платье с вырезом, ножки тоненькие, как спички, грудь огромная, на лице очки, и губы в помаде. Дешёвый трюк! Но все веселятся, да и сама она рассмеялась. Ведь смешно!
Ну да ладно, посмеялись и будет. Но Антошка часто стал вспоминать эту роль и смаковать подробности. Пришло опасение, что из роли он не хочет вылезать. Пришлось потрудиться, чтобы выбить эту заразу из впечатлительной его головы.
Неправильно ориентировал окружающих ещё его «девчёночный» звонкий голосок, и смех, похожий на звук колокольчика. Продолжалось это достаточно долго, так как переходный возраст никак не наступал. Антон в этот период во время пения выдавал голосом красоту, беря трудные для других ноты. Большая часть репетиций всё же приходилась на дом, так как здесь все любили петь, и мама разучивала с детьми разные песни, в том числе и свои любимые, которые помнила с молодости. Большое значение для развития голосов детей имело и хоровое пение в поместной церкви.
Зоя Васильевна помнила ранешные слухи о талантливости мальчиков из церковных хоров. А ещё был когда-то очень популярным греческий певец Демис Руссос, чей голос называли серебряным. Пел он восхитительно детско-женским голосом, и ходили речи, что был он кастратом, то есть сознательно сохранил свой голос при помощи операционного вмешательства в физиологию. Голос его звучал прекрасно. Вот и Антошка радовал окружающих своим пением, но года шли, а он не рос. Пришлось обращаться к врачам.
Пролечили его в городском стационаре. Уколы, гормоны и так далее. После курса обнадёжили, что через год могут начаться изменения. Ему уже четырнадцать, время не стоит на месте, и надо продолжать закладывать фундамент взрослой жизни. Уже и младший брат перерос его, и как бы бравирует своим преимуществом. Вообще-то они всё делают на равных, только Антон быстрее выдыхается, и его это печалит. Приходится успокаивать, что вот и папа не Геракл, но самый мужественный мужчина в понимании мамы. Что толку бывает от видных красавчиков, похожих на культуристов, если они своим родным помогать по хозяйству не хотят? Грош им цена!
Обязанности мужские и женские у них в семье разные. Мужчины больше выполняют грубую работу, а девочкам постоянно напоминают о чистоте дома, одежды, учат готовить еду, шить, вязать, что-то украшать, создавать уют. В какой-то степени это умеют и мальчики, но для них это не главное. Их готовят быть главой в семье, отвечать за других. Воспитывают в них ответственность мужскую.
От неё Антошка вначале старался увиливать. Был он физически слабым и умел при случае незаметно отходить в сторонку. Обнаружив это, мама встревожилась. Не успеешь оглянуться, как вырастет слабый духом, «гнилой» человек. Таких людей всегда называли «низкая душонка». Они умеют выкручиваться, поступать, как им выгодно, не заботясь о тех, кто рядом. Так недалеко и до подлости…
Поехали как-то вместе за водой на колонку. Дети ещё маленькие были, но приучать к самостоятельности их нужно. По дороге они баловались, везли друг друга на санках, а мама шла рядом и следила за порядком. Машина пойдёт или ещё что… Воды набрали, и обратно гружёные санки пошли труднее. Пришлось помогать. А как на ровное место вышли, сами повезли, втроём. И вот такая картина: ведут санки с водой девочка семилетняя да крошечный пятилетний братик, который тогда выглядел трёхлеткой. А старший брат Антошка преспокойно шагает в стороне. Он ушёл от ответственности. Удалился, так сказать… Вот уж не выйдет! Рассказала мужу, и пришлось это взять на контроль.
А ещё мама учила: чтобы уважали, нужно не стесняться, быть естественным и показывать людям свои лучшие качества. Вот у него хорошо шла, к примеру, игра в шахматы. Научил их этому папа, как только привезли детей из д/дома. В свободное время все любили играть по очереди друг с другом. Антошка быстро напрактиковался и выигрывал даже у старших. Потом он мог ездить от школы на районные соревнования и выступал успешно.
Вот с другими соревнованиями ему не везло. В классе ребята при выборе спортивных команд обходили его стороной, из-за чего он сильно страдал. Но с присоединением к ним старшего их брата жизнь стала налаживаться. На улице они стали играть вместе. Пусть вначале младших и слабых старались ставить на ворота, но всё же везло иногда и Антону. Были ведь игроки и младше него, так что удача стала поворачиваться к нему лицом. Вёрткий шустрый мальчишка никогда не подводил команду, и с годами к нему привыкли. Так он попал и на районные соревнования по футболу.
…Он только переживал, что ему достанется слишком большая форма, в которой он утонет. Поэтому в школу в этот день он утром пошёл пораньше. Вечером приехал домой радостный. Мама тоже была довольна. Пусть не лучшее место заняли, зато не покалечились, и даже кровь из носа его не текла, как это часто бывало раньше. в этом возрасте участие в подобных мероприятиях очень важны для самоутверждения личности!
Для Зои Михайловны и её мужа эти дети ничем не отличались от родных. Их так же приходилось всему учить, жалеть, любить, а если нужно, и наказывать. Иногда лишали карманных денег. В основном же каждый очередной поступок заканчивался длительной беседой с последующим уединением виновного для обдумывания ситуации, излагаемой им на бумаге. Изложенный в письменной форме рассказ о себе давал возможность увидеть себя как бы со стороны и сделать надлежащие выводы.
Этому Зоя Михайловна научилась у Макаренко, русского педагога. Когда-то она с удовольствием читала его книги и даже некоторые особенно понравившиеся главы читала вслух пятнадцатилетнему своему сыну Антону. Из троих родных детей тогда он уже один остался с родителями, поэтому у него с мамой в то время установились особенно доверительные и тёплые отношения.
Из всех троих это был самый трудный ребёнок. В четырёхлетнем возрасте он переболел одновременно двумя опасными вирусными заболеваниями, и мама с ним моталась по больницам, что подпортило его характер, сделало капризным и требовательным. Наверное, позже оттого и были трудности с его воспитанием.
Он был очень подвижный, не мог сидеть на месте, постоянно куда-то бежал, что-то изобретал. В лет десять он соорудил летательный аппарат, что-то вроде дельтаплана, и пытался с ним летать, прыгать с крыши. Мама пугалась и старалась препятствовать. Папа что-то советовал усовершенствовать в конструкции, но потом всё успокоилось. Агрегат был забыт. Потом начались проблемы другого характера. Подрастающий Антон бывал агрессивен со сверстниками, отстаивая свои взгляды. Начались посещения дискотек, забивание каких-то «стрелок». Сын стал выпивать и драться.
Зоя Михайловна считала, что виной всему слушание рок-музыки. Он даже спал с наушниками и часто включал громко музыкальный центр. Конечно, звучала в их доме и более красивая музыка, но теперь уже реже. Начались поездки по соседним деревням с посещением чужих дискотек, как поётся в современной песне:
Еду, еду
На дискотеку
Со своей фонотекой…
Были различного рода встречи, в том числе на природе, у костров, с поздним возвращением домой. Ездили на машинах, взятых у родителей, и на мотоциклах. Как-то его друг по дороге домой не вписался в поворот и пробил об дорогу голову. Антону однажды в чужой деревне, вообще-то считавшейся мирной, в «массовке» сломали челюсть.
В то же утро пришлось ехать в районную поликлинику. После исследования там снимка, к вечеру отец нанял машину и увёз его в город. Через недельку Антон вернулся. Шов на челюсти – металлическую проволочку, он позже снял у себя сам. Вроде стал тише, осторожнее, и с дискотек возвращался теперь обычно после часа ночи.
Мама всегда его встречала. Тогда она уже верила в Бога, и всякий раз молилась о сыне. Иногда, устав от дневных деревенских дел, после одиннадцати вечера засыпала. Но в час ночи будто кто её толкал в бок, и, проснувшись, она начинала молиться, просить, чтобы Бог направил Антона домой. Минут через пятнадцать-двадцать хлопала калитка, и мама бежала в зимовьё (так называется хозяйственный дом с кухней), с целью убедиться, что всё нормально. Сын смущался и спрашивал, что она не спит. «Тебя жду», - отвечала Зоя Михайловна и благодарила Бога. После окончания школы он уехал учиться и опекать его стали старшие сестра и брат. Всё наладилось.
Узнав о прибавлении семейства, взрослые дети не препятствовали принятию в семью детдомовцев, стали им тоже как родные. Они каждое лето ненадолго приезжали домой погостить, даже семьями. Тогда всем бывало особенно интересно и весело. Иногда посылали или привозили подарки, поздравляли с праздниками, Днями рождения. Интересно, что у младшего Антошки день Ангела отмечался вместе со старшим их сыном.
Когда Антошка номер два пошёл в школу, попал он к учительнице, которая учила Антона номер один. Удивительно, - говорила она, до чего они были похожи, даже внешне. Разница в возрасте у них - четырнадцать лет. Младший, Антошка-2 оказался таким же неусидчивым. Он, как и старший, постоянно ёрзал на парте и, сползая, сидел на полу. И на прогулке за ним нужен был глаз да глаз. Она вспомнила, как привязывала даже его к себе, когда шли на экскурсию. Вот и с этим были такие же проблемы. Он не мог слушать урок, постоянно на что-то отвлекался, а то сидел, глубоко задумавшись. Зоя Михайловна виновато улыбалась: «Это, наверное, от меня у него». Она сама в детстве на уроках часто была где-то далеко, если особенно урок её не интересовал. Надо же, ведь не родной ребёнок, а столько общего…
…Вспомнилось, как впервые увидели они с мужем этих детей, как всё быстро решилось, и как вели их потом домой на маршрутке больше двухсот километров. Встав на пороге дома, маленький Антошка сказал тогда тихонько своей новой сестричке: «Аня, давай будем слушаться, чтобы нас обратно не сдали в детский дом!» На что мама их новая ответила: «Если даже и не будете слушаться, всё равно не сдадим». Она знала, что детей дал им Бог. Как же их отдать? Они и так уже настрадались. Вот и в семьях побывать успели. Антошку-то оттуда забрали не по его воле. Те его приёмные родители не справились, - объяснили им работники Центра.
Антошка потом рассказывал, что его ставили в угол за то, что он чесался от аллергии. Он и в углу продолжал чесаться, что их сильно бесило. С ними жил их взрослый сын, и они вместе пили, устраивали гулянки. Антошке такие моменты нравились. Приёмные родители становились как бы добрее. А потом всё сразу кончилось.
Вернувшись в детдом, Антошка считал себя виновным, но мечтал снова о доме. И вот теперь, попав в семью, он боялся, что долго здесь не задержится, был очень неуверенным в себе, просьбы высказывал намёками, а то и вовсе боялся что-то спрашивать. Зоя Васильевна специально подбадривала его, учила просить, обращаться ко взрослым.
Было и то, что её пугало. Он много раз на дню спрашивал, любит ли она его. Любовь своей мамы он не помнил, но здесь ему всё нравилось. Его чувства стали проявляться так остро, что были неприятны. А ещё Зою Михайловну поражали его очень сильные руки, когда он цепко обнимал её за шею. Он вцеплялся, как клещ, и, казалось, вот-вот задушит. Казалось, ребёнок, был чем-то озабочен. Но приходилось терпеть и надеяться на лучшее.
Теперь-то Зоя Михайловна знала, что ничего страшного не было. Дети лишь отражали то, что было накоплено за эти немногие ещё годы. Нужно было только помочь им всё разобрать, часть оставить, а что-то совсем выкинуть.
Особенно настораживал его нездоровый интерес к элементам взрослой жизни. Он задавал нескромные вопросы об отношениях мамы и папы, и хихикал. Заостряя внимание на поцелуях, он подразумевал что-то нечистое… Зоя Васильевна ему спокойно и серьёзно отвечала, что мужа своего любит, а он любит её, и что это нормально.
Этот нездоровый интерес чувствовался и во время просмотров телепередач, фильмов. Даже простые рекламы вызывали у мальчиков магическое действие и блеск глаз. Они во всём видели то, что обычно оставалось за кадром. Приходилось выводить их из «транса», а потом в беседах за столом, как большим, объяснять многое, что им может пригодиться в жизни.
Он был неравнодушен к Ане и мечтал на ней жениться. Родителям было не смешно. Вели с ним беседы, уводили от навязчивых мыслей, разговаривали мягко и жёстко. Со временем это прошло, особенно когда он пошёл в первый класс.
Учился он средне, но учительница его любила, считая его умным, весёлым, коммуникабельным. О недостатках тоже сообщала, но их было мало. При переходе во второй класс она решила ввести инновации. С этой целью стала на собрании опрашивать родителей своего класса, к какому знаку Зодиака принадлежат их чада. Зоя Васильевна тогда не стала сообщать этот «секрет», высказав своё мнение. Это может сыграть, как клеймо, как штамп, нехорошую услугу, - пояснила она. От ребёнка будут ждать поступков, несвойственных ему. Ведь гороскоп ярморочный: налетай, разбирай, что кому подходит! Многие подыгрывают, подтверждают наличие несуществующих схожестей.
Став постарше, в учёбе он стал применять хитрость. Домашние задания не запишет, дома говорит, что не задали. Расслаблялся. Отдыхал. Преступления раскрывались, и после ему приходилось подолгу корпеть над математикой. Не раз она напоминала о христианской притче, в которой рассказывалось о том, как путник отпилил незаметно конец у своего креста, который казался ему слишком тяжёлым. В конце пути оказалось, что сделал он это зря, навредил себе:
И кресты над пропастью легли
Прямо от начала до конца.
По крестам они перебрались
Все, за исключеньем хитреца.
Крест его теперь был слишком мал.
Выбрал жребий сам себе хитрец.
Свой же крест ему никто не дал,
Ведь спасти чужой не может крест.
В жизни крест у каждого есть свой.
Не спеши свернуть в манящий лес.
Знает Бог, несёшь ты для чего
Этот тяжким кажущийся крест.
Антон опять уходил от ответственности и не хотел усваивать жизненный урок. «Снова отпиливаешь свой крест?» - укоряла мама Антона в очередной раз, контролируя выполнение всех задолженностей. Зоя Михайловна знала, что на ней с мужем лежит большая ответственность. Детей им дал Бог на время, чтобы они смогли их правильно воспитать, подготовить к самостоятельной жизни. Он спросит потом с них, если что-то получится не так. Ребёнок – не игрушка, а человек, который должен стать достойным членом общества. Не хочется думать, что вырастет он лодырем, который приспособится жить за чужой счёт. Сколько таких развелось в последние годы…
Молодые люди скучая, наркоманят, пьянствуют, ведут ночной образ жизни, тусуясь по барам, ночным клубам. Спонсируют их родственники, а ещё добывают они средства для существования какими-то нечестными способами. Они, как паразиты, мешают обществу, делая человечество нездоровым. Подобные и в деревне есть. Не дай Бог такой судьбы, как у их родителей.
Бывает, взрослые дети вдруг погибают. Это всегда горе. Растишь ребёнка, любишь, мечтаешь о его достижениях, а он становится ничтожеством, от которого стыдно перед людьми, а то и вовсе смысл жизни их вдруг кончается. А кто виноват? Не соседи. Хотя, говорят иногда, что кого-то улица воспитала. Хорошо, если всё-таки обошлось, а то вон, как у соседей, ходит по селу, шляется, а мать ещё переживает за него, выспрашивает у встречных, не видел ли кто его. Покормить, мол, нужно… Неправильно это! По-другому должно быть, по-человечески, по-божески.
Вот и болит душа у мамы, Зои Михайловны, за этих подрастающих, ставших давно уже своими ребятишек. Хочется, чтобы и Антошка вырос умным, добрым, красивым душой, и чтобы жизнь у него сложилась хорошо. Пусть звёзд с неба не хватает, но только чтобы всё у него было по уму, как надо.
На фото Антон-2, лето-2014.