Ливень

               

      Еще до войны, в 30-е годы  прошлого столетия  в одном уральском селе  в середняцкой семье жил  парень. Звали его Гаврила. До чего же он был статен и пригож собой!  Лицо  такое чистое и нежное,  как говорят, хоть икону с него пиши. И трудолюбив,  и  характером  спокоен. Одно только плохо: болел   он   какой-то неизлечимой кожной болезнью. По всему его телу шли  безобразные  пятна, только на самом лице не было. Что только он   ни делал, чтобы избавиться от своего недуга, но  ни один врач и ни один знахарь не могли ему   помочь - не  помогали  ни  конский навоз, ни толченые кирпичи, никакие травы и снадобья.
     Все село знало о его болезни, и ни одна из достойных претенденток в невесты не хотела с ним водиться, видимо, боясь заразиться.  Самому же Гавриле нравилась девушка  по имени  Татьяна. Сама румяна да пригожа, как куколка – пшеничная коса до пояса, глаза голубые с длинными  густыми ресницами.

      Татьяна цену себе знала и не подпускала к себе ни одного парня, как будто все были ей не под стать. Парни побаивались ее острого язычка, и только Гаврила не обижался на ее насмешки, добиваясь ее расположения. Только он – к ней, а она - от него. Говорила ему: «Что я – хуже всех или дура какая, чтобы за тебя, хворого, замуж идти. Не нужен мне  такой муж и даром.   Вылечись сначала, а потом подкатывай».  Словом, из-за этого очень горевал и переживал  парень.
      Однажды  в конце мая, когда многие колхозники и Гаврила в том числе были на покосе, разразилась страшная гроза. Грохотал гром, сверкали через все небо молнии, и хлынул проливной дождь.  Всякая живая тварь старалась быстрее найти  укрытие. Всех, кто был на покосе, отпустили домой.  Пока  Гаврила добрался до дома, весь промок до  нитки. Мокрая одежда  его прилипла к  телу.

      Придя домой, он стал осторожно снимать мокрую одежду и к своему крайнему изумлению  не увидел на своем теле ни единого пятнышка. Кожа имела совершенно здоровый вид. Не появились пятна и после того, как  тело просохло. Радости Гаврилы  и его семьи не было предела.
     - Это Боженька над тобой смилостивился, видя, какой ты хороший - добрый да работящий! - сквозь слезы проговорила мать.
     - Матушка, и все вы, пусть никто не проговорится о моем исцелении в деревне. Так надо! - попросил он  своих родных.

      Как обычно, в  погожие дни, на закате дня, молодежь села выходила на свои посиделки  возле какой-нибудь хаты  на бревнышках. Девушки собирались на одной стороне, а парни — на другой. Ходил на посиделки и Гаврила, только грустно ему было на них. Пошел он и на этот раз. Как всегда, играла гармонь про девичьи страдания.  Девушки ей подпевали, лузгая семечки и, перемигиваясь с парнями, весело смеялись и отпускали  им  безобидные шуточки.
      В окружении подруг сидела  Танюша  с косой через плечо и в нарядном красном  платье, которое очень ей шло. Она вскользь глянула насмешливым взглядом на Гаврилу и больше не глядела в его сторону. Гавриле через свою сестру удалось отозвать Татьяну в сторонку.
      - Ну, чего тебе? — недовольным тоном спросила девушка.
      - Танюш, давай прогуляемся  хоть разок по улице. Не бойся, приставать не буду, - попросил он.
      - А я и не боюсь. Если что — батя тебя до смерти  забьет, - усмехнулась она.
      Они пошли на небольшом расстоянии друг от друга. Дорогой он занимал ее разговором, а она помалкивала или возражала насмешливым тоном.  Незаметно они  дошли до окраины села, где стоял старый заброшенный колодец.  У колодца они остановились.
      Гаврила, взял за руку Танюшку  и, признавшись ей в любви, еще раз попросил ее выйти за него замуж.
      - Вот еще! — девушка выдернула  руку. — Я же тебе уже сказала «нет». Ко мне лучше тебя  парни сватаются, не хворые, и то отказываю. И вообще я хочу домой. 
      И вдруг "Ах! Ты что, с ума сошел? - это  Гаврила  неожиданно подхватил  ее  на руки.
      - Да, сошел! - он поднес ее к колодцу и  вдруг резко перегнул через край головой вниз и стал ее так держать. А силой-то   Бог его  не  обидел. Татьяна  не могла вырваться из его захвата.               
      - Пусти, дурак!  Я все отцу  расскажу! — испуганно заверещала  она. — Отпусти сейчас же!
      - Я твоего отца не боюсь. Все равно мне без тебя не жить.  Выбирай: смерть или свадьба! - Правду он говорил или только пугал, Танюшка не могла  определить. Она, представив себе, как будет падать в этот вонючий колодец, в котором  могут быть гадюки, то в груди ее похолодело от страха.
      - Не надо, Гаврила! Не бросай меня, пожалуйста! Я согласна! – торопливо заговорила она дрожащим от испуга голосом, боясь, что он и в самом деле  может  бросить ее в колодец.
      - Правду говоришь?
      - Богом клянусь!

     Всю  обратную дорогу она шла и плакала о своей незавидной доле, считая позором для нее выходить замуж за хворого, да и пересудов не оберешься. Как отцу да матери сказать, почему выбрала его, будто лучше парня не было? А он шел и успокаивал ее, говоря, что не пожалеет, выйдя  за него замуж.
     У ворот ее дома  Гаврила признался:
      - Ты это... прости меня, Танюш! Не думай, что я и в самом деле мог  бросить тебя в колодец.  Знаю, что не люб тебе, и по своей воле
 не согласилась бы выйти за меня, за хворого, поэтому и решил взять тебя на испуг.  Но теперь смотри - моя кожа чиста, как у младенца! - он закатал рукава рубашки и показал ей свои здоровые, крепкие руки.
      - Неужто вылечился? - искренне удивилась девушка. - Каким это образом?
      - Для чего тебе знать? Лучше скажи, засылать сватов или нет?  Как скажешь, так и будет!- он в упор смотрел на нее.
     И тут дрогнуло у нее сердечко, исчезла былая неприязнь к парню: ведь сейчас он становился одним из лучших женихов  на деревне.
      - Не нарушать ведь мне клятву, - тихо промолвила она, открывая калитку, и уже уходя добавила: - Засылай сватов!      
         
     Вскоре   сыграли  большую, на всю деревню, свадьбу. После свадьбы молодые зажили дружно и счастливо. Во всем селе не было лучше  этой  супружеской пары.  Оба  красивы и трудолюбивы. Дом их сверкал чистотой и порядком, и был одним из лучших домов на селе, потому что хозяева не знали, что такое лень и пьянство. Крепко любил Гаврила свою Танюшку, ничего тяжелого не позволял ей делать, словом плохим никогда не обидел, и  она за это подарила ему троих сыновей - богатырей.
      Только счастье их было недолгим: грянула Великая отечественная война с фашистской Германией. Со слезами  и  рыданием Танюша проводила своего Гаврилу на фронт. Потом от него  были только дорогие сердцу письма, в которых писал, как храбро бьют они фашистскую нечисть и в хвост, и в гриву, а в конце обязательно говорил про  любовь и нежность к ней и детям, мечтал быстрее вернуться домой.

     Каждый день на село приходили похоронки. Наступил тот черный день, когда пришла похоронка и на Гаврилу. В одночасье постарела Татьяна на десять лет - волосы поседели, а милое ее лицо враз осунулось. И только обещание мужу беречь детей стало стимулом жить дальше. Татьяна  Михайловна сама растила, поднимала  сыновей на ноги. Замуж она так и не вышла, никому не удалось завоевать ее сердце. «Нет, - говорила она, - второго такого на всем белом свете, как мой Гаврила». 
 
                05.09.2005г.