«Избыток управления опасен» [Н. Винер]. Ну, типа, сильный запах – это уже вонь.
***
От логомифии, через миф – к мифологии.
***
Предыстория держится на трех жестких демаркациях: классовой (сословной), национальной (расовой, этнической), религиозной (конфессиональной).
***
«Для научной истины не существует демократического форума» [Ф. Энгельс].
***
Сфера IT-медиа как крематорий (фабрика по убийству) времени. Человека. Людей. Человечества.
Того самого времени, которое, при определенных (см. учение о действительном гуманизме) условиях – основное и единственное богатство.
Человека. Людей. Человечества.
Время творчества, если что. А не: досуга, праздности, ничегонеделанья etc. Ну, того, которое «проводят». В последний путь. А то и просто: «убивают».
***
Между свободой и вседозволенностью (произволом) общего столько же, как между любовью и порнографией.
***
Пока есть элитарии, до тех пор будут пролетарии.
***
«Как мы смотрим на мир, так и он смотрит на нас» [Мих. Лифшиц].
***
Что такое клика? Это политическая клака.
***
«Слепень, которой сидит на ж…пе скачущей лошади, тоже считает, что он кавалерист» (Старинное казацкое присловье).
***
«Правоохранители брутально запихивали в автоЗАКИ правозащитников».
***
«Правоохранители». «Правозащитники». «Если несколько суждений об одном и том же различаются между собой, то либо все они ложны, либо истинно лишь одно из них» [Аристотель].
***
Амбивалентность – рассудочная интерпретация разума.
***
«Современное антимышление с его сенсационными открытиями и фельетонными эффектами плохо именно тем, что оно нарушает верные пропорции, лежащие в основе диалектических отношений истории, а это – единственный ключ к ее объективному смыслу» [Мих. Лифшиц].
***
За «скрытой рукой рынка» – еще более скрытый политико-идеологический кулак предыстории. В лайковой перчатке, разумеется. Он же – кулак «демократии», «либерализма», «цивилизованности», чего еще там?
***
Народ есть «единство преходящих, пребывающее в вечности» (услышанное).
***
В стоической философии аналгией называлась нечувствительность к боли (телесной, душевной, духовной). Сказать бы лапидарно: социальное обезболивающее.
***
Геополитический вариант возведения единичности в ранг всеобщности напрямую, без опосредований: предыстория есть
- демократия;
- свободный мир;
- цивилизация;
- весь мир;
- etc.
***
«Нынешнее экспертное сообщество функционирует в режиме постоянных ошибок. Все, что говорили мейнстримщики, начиная с конца 90-х о России и Западе, расходилось с реальностью: в России так и не произошло либеральной революции: Ельцин не был демократическим реформатором; партнёрство России и Европы так и не привело ни к российской модернизации, ни к их «союзу»; Медведев оказался не только не модернизатором, но даже и не хозяином Кремля; «перезагрузка» не привела к новому сближению Америки и России; рыночная экономика на стала двигателем демократии; Россия оказалась вовсе не постимперским государством и т.д. Продолжать этот список аналитических провалов можно до бесконечности» [Л. Шевцова]. Кто б спорил, а мы не будем.
P.S. Потому и проваливаются, что «аналитическое».
***
Скажите, – если сможете, – о современной, – налично сущей, – духовной атмосфере лучше: «Громкий шум повседневности и оглушающая болтовня суетного мнения, гордого тем, что ему этого достаточно» [Г.В.Ф. Гегель]. Впрочем, поэт сказал о подобной ситуации тоже неслабо: «Ревет порнография духа».
***
Цель научной философии? «Сохранить бесстрастное спокойствие наедине с мыслящим пониманием» [Г.В.Ф. Гегель].
***
«Один писатель, живущий ныне за рубежом, назвал меня «ископаемым марксистом». Конечно, ископаемым быть нехорошо, хотя бывают и полезные ископаемые. Но, принимая долю истины, заключенную в этой характеристике, скажу только, что, на мои взгляд, лучше быть ископаемым марксистом, чем ископаемым проповедником реставрации Бурбонов. Остальное покажет время. «Кто будет жить, тот увидит», говорят французы» [Мих Лифшиц].
***
«В поисках еще не исчерпанных источников жизни капиталистическое общество как бы вернуло свое внимание производству предметов потребления (включая сюда, разумеется, машины, дома и приборы домашнего хозяйства). Это дает возможность западным социологам, например гарвардскому профессору Рисмэну, автору известной книги «Толпа одиноких», выделить особую эру – эру потребления. Но, так как основной принцип капиталистического строя остался неизменным, то не может быть и речи о производстве для человека, которое определялось бы его действительными потребностями, взятыми с общественно полезной точки зрения в данных исторических рамках. Парадокс заключается в том, что, обратившись на новой технической ступени к сфере потребления, где более важную роль играет природная, качественная сторона, капитал так же безразличен к содержанию дела и так же захвачен духом безграничного возрастания стоимости, как всегда. При самом лучшем качестве исполнения полезность данного продукта может быть совершенно фиктивной или даже отрицательной величиной – все равно массовая продукция, определяемая бизнесом, догонит вас и будет навязана вам всей обстановкой жизни. С этим связано громадное, отчасти исторически оправданное, отчасти искусственное развитие аппарата распространения и сбыта. В США за десятилетие с 1952 по 1962 год занятость в торговой сети росла примерно в тридцать раз скорее, чем на производстве. Отсюда также превращение рекламы в самостоятельную гигантскую силу. Задача рекламы состоит в том, чтобы полностью овладеть сознанием потребителя, устранив ту разницу между кажется и есть, которая беспокоила Гамлета. Все может быть хорошим или плохим в зависимости от репутации данного товара, фабрикуемой специалистами по влиянию на умы. Нужно заставить обывателя поверить в то, что из 279 марок мыльного порошка, имеющихся в продаже, одна является истинным чудом. Конечно, потребитель не так глуп, чтобы принять эту благую весть с полной наивностью, до конца, но сие от него и не требуется. Под влиянием всей окружающей обстановки, перемалывающей отсталую веру в объективный мир истины, граждане «века потребления» уже достигли той степени двоемыслия, когда существование любого блага принимается ими условно. Полвека назад в моде была одна философская система, утверждавшая, что все истины суть только полезные фикции и все существует только als ob, как если бы оно существовало. В рамках той общественной системы, которую описывает Дэвид Рисмэн, обыватель живет не на самом деле, а как если бы он жил – живет в условном мире номинальных, навязанных ему, а не действительно существующих качеств. И это даже в том случае, если он фактически сыт по горло всеми благами производства и обслуживания» [Мих. Лифшиц, Мифология древняя и современная. – М., 1980, с. 369-370].
***
Хам (икающий и подыхающий от пресыщения обыватель) уже не грядущий. Он актуализировался. Он – грянул. Однако, икание от обжорства одних, немногих всенепременно предполагает смерть от недоедания. Других. Очень многих. Вот незадача.
***
Переть супротив исторической необходимости, это все равно, что дергать кобру за капюшон.
***
«Ты в этом деле – вьюнош, зеленый до белизны» [прочитанное].
***
Есть религия. Синтез Бога и убогих. А есть посредники: клир. Есть искусство. Синтез художника и ценителя (потребителя: читателя кинозрителя, театрала, меломана etc.). А есть посредине: критики.
Есть действительный гуманизм: идея, учение и практики всеобщего равенства и не менее всеобщей (сущих в форме практической всеобщности) справедливости. И есть его, – действительного гуманизма, – субъекты. Коммунисты. А есть «коммунисты» по профессии. «Коммунисты на ставке». Члены КП. Ну, те, которые вполне безболезненно могут становиться и становятся «бывшими». Посредники.
***
Посредники как субъект формирования посредственности. Клир, аппарат, критики etc.
***
«Господствующая идеология буржуазного строя вступает в полосу кризиса – идеи формальной демократии и прогресса, превратившиеся в классовое лицемерие, уступают дорогу негативным ценностям, отражающим глубокий внутренний хаос буржуазного способа производства, последней опоры всей исторической реакции. На место казенной и мещанской морали становится декадентский аморализм, на место эстетики бесплотных идеалов, извлеченных буржуазией из художественной культуры античности и Возрождения, – эстетика безобразия. Прежняя вера в «вечные истины» классовой цивилизации сменяется обратной иллюзией ложного сознания – то естъ украшенным всеми цветами философского и социологического красноречия обывательским релятивизмом, согласно которому истин столько же, сколько мнений, «переживаний», «экзистенциальных ситуаций», а в историческом мире – каждая эпоха и каждая культура имеют свою неповторимую «душу», свое особое «видение» мира, «художественную волю», «коллективный сон», свой замкнутый стиль, зависящий от обстоятельств места и времени, не связанный каким-нибудь общим художественным развитием с другими стилями (одинаково ценными и просто разными)» [Мих. Лифшиц, Мифология древняя и современная, – М., 1980, с. 476].
***
Индустрия мифотворчества: фабрики по производству, – фабрикации, фабрикованию, – культурных нечистот. Ну, и его, – этого и такого, – производства и воспроизводства субъекты, разумеется. Куда же без них.
Заказчики, продюсеры, продуценты, рекламщики, разнощики etc. Нечистые субъекты культурных нечистот. Ну, и «пипл» который «хавает». Жопкин хор и ценители акапела.
***
За что модернизм (равно как и постмодернизм), авангардизм и прочие неисчислимые всякости (у глупости, как и у подлости пределов нету) так ненавидят классику? Нетленное, непреходящее? За что ее непрерывно кошмарят и лохматят? Так за то, одно-единственное, что ихняя собственная лохматость (лохматистость) при сравнении мгновенно проявляется. Интеллектуальная, – и пр. – троглодитистость. Проступает. А если не с чем сравнивать, да еще прикид от Бриони (Зайцева, Воронина etc.) на себя напялить – гляди, за культурного и цивилизованного сойдешь.
***
Что такое «мировая резервная валюта»? По меткому выражению М.Ершова: «трансконтинентальное бабло». Крашенная целлюлоза как товар. Т.е. (!) меновая стоимость, не имеющая… стоимости потребительной.
***
«Как бы» – обрубок формулы Дэвида Расмэна als ob – «как если бы». Формула (имя) фикции, глюка, симулякра, миража, имитации etc.
***
Ресурс самой безудержной веры, – даже фанатизма – исчерпаем. Ресурс убеждения – никогда.
***
Если есть Бог, есть убогие. И есть клир. Есть Ильенков, Босенко, Канарский etc., есть ихние ученики и последователи.
А есть, – нотариально заверенные и не, – самоназначенные посредники между. Медиаторы по профессии. Торгующие контрамарками, пропусками, абонентами etc. в «ученики и последователи» Ильенкова, Босенко, Канарского etc. Дальше – имяреки.
А, между тем, храм и торговля, а тем паче: торгашество – несовместимы.
***
Предисловие к себе пишут те, кому нечего сказать в слове. И чем больше нечего сказать, тем объемнее и развесистее «предисловия». Нередко для вещей пущести (пущей вящести) в коллеги, – по предисловиям, – зовут (тащат, приглашают, зазывают) «генералов на свадьбе».
***
Клошары от политики, клошары от науки, клошары от морали, клошары от искусства. Просто клошары (фр. – побирушки).
***
Есть трудничество, а есть – творчество.
***
Минтранс (если он еще есть, разумеется) в трансе: линейка транспортных средств исчерпывается легковой «кравчучкой» и грузовым «кучмовозом». Ну, из отечественных… Купуймо своє! В смысле: «пересуваймось на своєму!».
***
Пролетариат не может быть субъектом, а, тем более – субъектностью теории и практик диалектики. Он может лишь начинать это дело в форме осуществления своей депролетаризации. В форме уничтожения себя как класса, как субъекта ограниченного, тотально отчужденного.
***
«Слово «плюрализм» перешло на страницы больших газет из философии. Термин этот, изобретенный Вольфом еще в XVIII веке, был приспособлен основателем прагматизма Уильямом Джемсом для выражения права каждой личности иметь свое мировоззрение, не обязательное для всех. Представьте себе гостиницу, населенную множеством жильцов. В каждой комнате течет своя особая жизнь: юноша пишет стихи, банкир считает дивиденды, ученый исследует вещество, а верующий молит бога о ниспослании благодати. Никому нет дела до того, что творится в соседнем номере, и, только встречаясь в общем коридоре, добрые соседи вежливо приветствуют друг друга.
С этой гостиницей авторы школы Джемса сравнивали царство мысли. У каждого своя философия, свой мир. Мы признаём что-нибудь верным лишь потому, что это нам нужно или приятно. Единая объективная истина, обязательная для каждого мыслящего существа, кажется серой и неуютной. Как может чувствовать себя человек, которому не удалось получить отдельный номер в гостинице и приходится спать в общей комнате с другими джентльменами?
Эти софизмы сытого мещанства начала века превратились теперь в превозносимую всеми средствами массовой информации программу «свободного мира». Западная философия двадцатого века действительно напоминает комфортабельно обставленную гостиницу, в которой каждому течению отведен собственный номер. Феноменология и экзистенциализм, онтология и герменевтика помещаются в бельэтаже рядом с учением Фомы Аквинского. Структурализм, логический позитивизм, критический рационализм и множество других «измов» каждый день встречаются на лестнице. Изредка происходят недоразумения, дискуссии, вроде потешных сражений петровского времени. Ряды имен ослепляют читателя, десятки новых терминов, напоминающих средневековые суппозиции, редупликации, рестрикции, осаждают мозг. Это настоящий Пантеон в честь тысячи богов, заранее осмеянный Вольтером в «Орлеанской девственнице»:
Толпа ученых входит в этот храм;
На вид они не лишены рассудка,
Почтение они внушают вам,
Все смотрят сановито и прилично.
Все по-латыни говорят отлично,
Толкуют обо всех и обо всем,
И все же – это сумасшедший дом.
Откуда видно, что в этом оглушающем хоре, где каждая группа голосов тянет свое, легче услышать мелодию истины? Конечно, если истина – дело внутреннего комфорта, то при наличии некоторой обеспеченности и образования каждый может удовлетворить свой потребительский интерес на этом супермаркете идей. Здесь все относятся друг к другу терпимо, но в целом получается то, что современная социология называет «давящей терпимостью». Этот превосходный термин ставит многообразие философских школ в один ряд с «вседозволенностью» сексуальной жизни или пестрой вакханалией художественной моды, состоящей, например, в том, что имярек, вместо того чтобы писать картины, создает свои произведения прямо на улице, останавливая прохожих и бормоча что-то непонятное. Множество сенсаций сбивает с ног, оглушает тем, что вчера считалось немыслимым, делает ум неспособным занять самостоятельную позицию, расходящуюся в чем-то существенном с теми стадными движениями, которые поддерживают обычный порядок жизни. Великолепное изобретение эта «давящая терпимость»! Она обеспечивает формирование одномерного человека Маркузе гораздо лучше самого крайнего догматизма и любых запретов.
Основная мысль плюрализма состоит в том, что существует множество жизненных позиций, структур и «видений», умственных схем вроде «образцов-типов» Элвуда и Маргарет Мид. Все они одинаково хороши, все правы на свой особый лад, все «непрозрачны» друг для друга. Эта банальность нашего века поддерживается тем, что громадное количество накопленных фактов истории культуры, искусства и философии само по себе оказывает давящее влияние на мозговой трест среднего человека, внушая ему идею релятивизма, отсутствия всякой сравнимости, внутренней системы и лестницы ступеней в пестром хаосе идеологических форм.
Значит, по-вашему, единомыслие лучше? Конечно, ведь речь идет не о марке сигарет или выборе футбольной команды. Полное единомыслие человеческого рода – такой же идеал, как абсолютная истина. Можете не беспокоиться – до этого далеко, но стремиться к единству вывода в «диалогах» с другими людьми для человека естественно. А вот при «давящей терпимости» вы будете тихо ненавидеть друг друга, скрывая это любезными фразами – о подлинной, серьезной борьбе за истину здесь не может быть и речи.
«Давящая терпимость» ничем не лучше принудительного единомыслия и часто с ним сочетается, но она гораздо хуже единомыслия добровольного. Вот к чему нужно стремиться, а делать всеобщий характер истины пугалом, ответственным за «репрессивность», – это значит, как уже сказано, стучаться не в ту дверь [Мих. Лифшиц, Мифология древняя и современная. – М., 1980, с. 573-575]?
***
Банкстеры. С Уолл и прочих, – бесчисленных, – стрит. И – гангстеры с большой дороги. В чем разница? В силе и масштабах поражения. Ну, примерно, как системой залпового огня и заточкой. Впрочем, «объекту» пофиг, чем его зашибли.
***
В чем суть либерализма, ежели одной фразой? «Лучше миру провалиться, чем мне чаю не пить» [А.П. Чехов]. Устами своего литературного героя, разумеется.
***
Менталитет = умострой + соответствующий чувственный лад.
***
«Самосбывающийся прогноз» как прием психологической войны. И «рейтинги» как ее (войны) орудие. Если вы питаетесь рейтингами, экзит-полами etc. – вас живут.
***
Инновация – стагнация – деградация. Ну, это когда пытаются остановить поступательное развитие, законсервировать наличные (ставшие) формы бытия. Или уповают на то, что «рассосется».
***
«Первые демонстрации модернистского новаторства носили ярко выраженный анархический характер. Они вызывали ярость культурного мещанства как посягательство на его домашний очаг. Поэты-декаденты и основатели новых течений в живописи были нищими бунтарями или, по крайней мере, аутсайдерами-одиночками, как это можно сказать даже о наиболее влиятельном мыслителе этого направления Фридрихе Ницше. Но положение менялось от десятилетия к десятилетию, и сегодня практика модернистского «авангарда» прочно вошла в экономический и культурный быт позднего капитализма.
Первые опыты финансирования новых течений дельцами возникли еще во времена импрессионистов [Салон Дюран-Рюэль], они приняли регулярный характер, начиная с кубизма (деятельность предпринимателей Канвейлера, Розенберга). Союз купца и декадента, по выражению В. Воровского, известен и старой России на примерах таких меценатов новых течений, как Щукин, Морозов, Рябушинский. К середине нынешнего столетия, громадная машина спекуляции и рекламы полностью подчинила себе художественную жизнь капиталистических стран. Игра на выдвижении сменяющих друг друга модных школ слилась с общей лихорадочной стихией современного капитализма – жестокой схваткой за место под солнцем, неожиданным успехом новых монополий, постоянным переделом господствующих позиций па вершине общественной пирамиды.
Массированная реклама создает ложные потребности, искусственный спрос на общественные фантомы, заменяющие произведения искусства, подобно тому как она. создает ненужную с общественной точки зрения быструю, смену моделей в автомобильном бизнесе. Обладание этими символами престижа, часто совершенно номинальное (например, обладание траншеей, вырытой художником «земляного» направления в пустыне Невады), становится вывеской богатства. Парадоксально, что бунтарский характер модернизма при этом не убывает, а растет, как легко заметить, например, в «антиискусстве» шестидесятых годов, связанном с движением «новых левых».
Возведенное в закон художественной жизни, восстание «авангарда» прямо или косвенно лансируется крупными дельцами, собственниками магазинов-галерей и дорогих журналов, миллионерами-покупателями. Но суть дела в том, что современная буржуазная идеология не могла бы сохранить свое владычество над умами без широкого развития внутренне присущего ей духовного анархизма, как оборотной стороны ее традиционной системы общественных норм. Антибуржуазный характер модернистских течений свидетельствует о кризисе этой системы, но, по собственному признанно таких теоретиков «авангарда», как Герберт Маркузе, весь этот бунт в искусстве без особых трудностей «интегрируется» господствующей системой [Мих.Лифшиц, Мифология древняя и современная. – М., 1980, с.478 – 479].
***
Мировых войн не было в XIX ст. Оружие не позволяло.
Мировой войны не будет в XXI ст. Оружие не позволяет. Ну, т.е., если нравится рукотворный Апокалипсис, то пожалуйста.
***
Тут ведь весь фокус («фишка», как выражаются нынешние пожилые тинейджеры) в чем? Умение играть в покер, преферанс etc., просто играть, включительно, а то и преимущественно – краплеными картами – у Запада и у его предводителя.
А деньги, – вернее сказать, не деньги, не символы, не символы символов (деривативы) etc., но то, что делает простую целлюлозу «ценными бумагами», – у России. Отчасти – у Китая. Меньше, но есть – у Индии, Бразилии, ЮАР etc. Во-первых, схваченная мыслью историческая и пр. необходимость. Т.е. – наука. Во-вторых, – и не в последнюю очередь, – нефть, газ, уголь, руда, зерно, лес, рабочая сила (руки, сердце, мозг) etc., etc. Ну, и, на минуточку, ярсы, тополя, стилеты, булавы разные. Избыточно. Как грязи. На всякий случай. Аминь.
***
Субъект финансовой олигархии – не буржуа, но: биржеа. Т.е. – игрок, ростовщик, спекулянт. Ну, и каковы его перспективы? Да очевидные.
***
«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой! Очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония» [Мф. 23:25-28].
***
Изумительная (см. выше) формулировка формы превращенной! «Гробы окрашенные» («гробы повапленные»). И не важно, что есть «гроб», живущий и за себя (форму), и за оформленное содержание. Т.е. видимость объективированная.
Тут – и звезды на погонах, и лампасы на штанинах, и дипломы, аттестаты, ордена, медали, регалии, титулы, звания, кабинеты, должности, членовозы, связи, доступ к наработанному (но не обретенному) другими, и вся система прописанных под себя «законов и подзаконов», и соответствующая идеология и пережившее себя, т.е. страдающие бессонницей и бессмертием (незасыпающее и неотмирающее) государство etc., etc. Очень много чего. И – кого. Ну, не внимаете мне, поверьте Матфею.
Он ведь не только феномен срисовал, но и о его, неизбежной, – жизненной перспективе предельно лаконично проинформировал. Его читателя и слушателя.
***
«Не надо боятся старых верных решении: они не имеют ничего общего с какой-нибудь «репрессивностью». Не надо краснеть за свою ортодоксию – если она стесняет чем-нибудь мысль, то стесняет ее так же, как рифма или размер стесняют поэта. Стеснения такого рода ведут к совершенству, на них основана вся человеческая культура, выражающая бесконечность содержания в относительно законченных формах. Где нет умного, добровольного самоограничения, там царствует стихия вседозволенности и глупости.
Не надо бояться того, что общий язык марксизма, ясно выраженный в его лучшей литературе, отразится на оригинальности личного творчества, и не стоит менять этот язык на какой-нибудь новый жаргон технической схоластики. Истинный талант, способность к труду, своеобразие личности могут выделиться только на общем фоне, и это гораздо труднее, чем оригинальное пустозвонство. Когда этой общей основы нет, когда главное состоит в том, чтобы взвизгнуть громче всех, попасть в луч прожектора, воспользоваться каким-нибудь видом рекламы или саморекламы, все действительные различия между людьми, все уровни дарования стираются. И это базарное равенство нисколько не противоречит самочинному командованию (которое у нас когда-то было известно под именем «аракчеевского режима»). Если же вы боитесь, что верность старым завоеваниям марксистской мысли слишком облегчает жизнь, ваши опасения напрасны. Не беспокойтесь – она имеет свои проблемы и даже свой драматизм. Над этим стоит подумать.
Один умный человек сказал, что калека, знающий верный путь, достигнет цели раньше, чем всадник на борзом коне, скачущий куда глаза глядят. Это превосходно сказано, но не так просто на деле. Калека может тянуться долго, а может и не дойти. Как видно, нормальный случай – это всадник на борзом коне, знающий верный путь» [Мих. Лифшиц, Мифология древняя и современная. – М., 1980, с.581].
***
«Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» [Второе послание от Тимофея III].