Ликующий отец семейства прибыл из города, весь запорошенный снегом и радостно объявил домочадцам.
– У меня сын! Юра! В честь космонавта Юрия Гагарина назвал! Кругленький такой бутузик! Здоровенький! Эх, теперь заживём!
Альтук облегчённо вздохнула:
- Ну, славу, богу! Дождались наследника!
Дочки побросали свои тряпичные куклы и облепили папу со всех сторон.
Фёдор нетерпеливо скинул заиндевевший тулуп на крашенный пол, и, стряхнув об колено заснеженную шапку, лихо забросил её на протопленную печку.
Он щедро отсыпал в детские ладошки разноцветные конфетки из круглой жестяной коробочки. Девочки под ярким светом электрической лампочки шумно перебирали блестящие разноцветные леденцы.
Зимний декабрьский вечер стал поворотным не только для Фёдора. Этот день вошёл в историю семьи, как один из самых счастливых. Альтук оживлённо собирала на стол. Подала большую тарелку горячих щей и торжественно поставила запотевшую бутылку перед сияющим зятем. Разыгравшиеся внучки, уместившись на маленькой лавке вдоль бревенчатой стены, уплетали любимые бабушкины пироги из калины.
Не успел счастливый папаша откупорить газетную затычку с бутылки, как с шумом и треском ввалились закадычные друзья Петька и Егор. Оживлённо развешивая шапки и полушубки, на ходу поздравляли Фёдора.
– Эх, погуляем ! Сын родился! Я быстренько в погребок! Моя Елюшка наготовила разносолов на целую Красную Армию.
В погребе плотными рядами стояли липовые кадушки. Он набрал в большую чашку хрустящей капустки из пятиведёрной кадушки, выудил из ароматного рассола ровненькие тугие огурчики, откидывая листья хрена и смородины. Но особенно его друзья ценили хрустящие белые грузди. Не каждая деревенская хозяйка умела солить грибы. Елюшка всегда находила время сходить в лес за грибами. Открыв очередную кадушку с бурыми помидорами, Фёдор постоял в задумчивости, но махнул рукой.
Альтук нарезала тонкими ломтями подмороженное солёное сало, Фёдор нетерпеливо разливал самогон по стаканам.
– Наконец-то, сына дождался! - сказал Егор, смачно хрустя огурцом.
-Девять лет ждал! - размахивал стаканом оживлённый Фёдор.
- Зато вон какие помощницы у тебя выросли! - загрустил вдруг Петер. - Мне бы хоть одну такую! Никак от своей не дождусь!
- Юрика сам поеду забирать! - вскочил с места хозяин, нетерпеливо расхаживая по избе. - У меня опять крылья за спиной! Я сегодня самый счастливый!
– А я был бы и девке рад, – приуныл захмелевший Егор. – Да видать не заслужил ещё. Мне видно всю жизнь придётся расплачиваться за свою нерешительность. - обхватив голову руками, он замолчал на полуслове.
Егор вспоминал тот роковой день, когда невеста объявила о неожиданной беременности.
«Не позволю привести в дом эту капитанскую дуру! - истошно кричала мама. - Не пущу за порог эту сумасшедшую семейку"! Не смог он тогда отстоять свой выбор. Винить ему некого! Сам трус и слюнтяй! Валентина, чтобы скрыть позор, пошла тогда к знахарке. И в тот же вечер отчаянно отплясывала в клубе перед Егором, глядя с укором в глаза. Потом вдруг побледнела и рухнула на пол без памяти. Если бы знать наперёд, что господь им больше детей не даст.
– Будет-будет ещё сын! Какие твои годы! – хлопал по плечу Петька поникшего друга.
Егор, пряча лицо от друзей, смахнул кулаком слезу и с надрывом затянул:"Эх, дороги, пыль да туман..." Фёдор с Петером подхватили любимую мелодию и слаженно запели свой гимн мужской дружбе.
Радость устилает дорогу счастью. Вскоре после рождения Юрия порог сыновнего дома переступила Анисья. Впервые снизошла до строптивой невестки. Свекровь была не глупа, сообразила, что может гордо просидеть на своём троне до второго пришествия. За эти десять лет родились на свет три внучки. А невестка так и не пала на колени, справилась сама, без её помощи. Дарья уже в первый класс ходит, Ираида от сестры не отстаёт- выводит буковки и цифирьки, трёхлетняя Ася смышлёна не по годам- лопочет –заслушаешься. Старшая сноха Олька – квашня квашнёй, что хочешь из неё, то и лепи, а Еликанида –птица другого полёта. Вон как шустренько свила гнёздышко.
Увидев улыбающегося внука, сердце старухи ёкнуло и забилось от умиления.
– Вылитый Феденька! Такой же синеглазый, со светлыми волосёнками. В нашу роду пошёл!
– Юрик, – поправила невестка. – Федя сам имя выбрал.
– Еля, выйдешь на работу, а я с внуком посижу.
Еликанида уже перестала надеяться на помощь бабушек. В трудные минуты мама подставляла ей плечо, но своими считала только детей Пантелея. Еликанида приняла свекровь, как спасительницу. Она старалась не думать о прошлых обидах. Главное, дети под присмотром. Теперь Еля уходила на ферму со спокойным сердцем. А ведь было время, когда она не знала покоя. Сколько страхов и опасений она пережила с дочками за эти годы.
Однажды застала годовалую Дашу на кухонном столе. Дочка переколотила новый фарфоровый сервиз, соорудив из него горку для игры. Хорошо, что сама не порезалась. А однажды, вернувшись, обнаружила весь дом в плотном дыму. С ужасом бросилась искать двухлетнюю Дашеньку. Нашла её под кроватью, вялую, почти бездыханную. Завернула в ватное одеяло и выскочила на улицу.
Хорошо, Лиза тогда не растерялась. Сделала искусственное дыхание, водичкой сладкой напоила. Вскоре Даша открыла глаза и захныкала.
Как-то в половодье, Еликанида шла с работы, дошла до мостика, и увидела Дашу с Ираидой. Они сидели на самом краю крутого обрыва, беспечно болтая ногами. Внизу, в глубоком песчаном карьере разливались весенние, талые воды. Еля обмерла от страха, но звука не подала. Бежала и боялась, только бы не обвалился край, только бы дети не свалились в воду. Неслышно подобравшись сзади, оттащила детей от гиблого места, как волчица своих волчат. Прижала крепко к себе обеих, и неожиданно разрыдалась. Старшенькая Дашенька всхлипывала.
– Мамочка, не плачь, мы к тебе на работу шли. Мы устали и присели отдохнуть. А Ираида хотела на половодье посмотреть.
– Я не плачу. Я радуюсь. Ничего. С завтрашнего дня будете со мной на ферму ходить. Карда тёплая. Места там много. Вам там будет привольно играть.
Внучки приняли бабушку Анисью с огромной радостью. С приходом Анисьи Михайловны многое изменилось в доме Еликаниды. Бабушка сумела превратить выполнение рутинных домашних обязанностей в занимательную игру. Управившись с делами, дети собирались вокруг бабушки, в ожидании очередной сказки.
«Рассказывают, что в давние-давние времена деревню Мало-Менеуз окружала непроходимая лесная чаща, – рассказывала Анисья новую историю. – гора была сплошь покрыта густыми сосновыми лесами. Куда ни глянь, кругом лес. У одного хозяина были отборные выездные скакуны. После захода солнца он выгонял своих любимцев на гору силушки набраться, а утром они обычно сами возвращались домой.
Заметил как-то утром хозяин, что лошади его вернулись все в поту, в пене, а любимый рысак еле ноги волочит. На следующее утро такая же картина. Призадумался, хозяин, опечалился, было, похоже, что какой-то злодей по ночам катается верхом на его породистых скакунах. Но кто же это супостат?! Кому он дорогу перешёл?! Долго он думал, как разгадать секрет, как схватить этого злыдня, но ничего умного не придумал…
Пошёл он тогда к одному старику. Про него говорили, что он знает ответы на все вопросы.
– Так, мол, и так, беда, какой-то нечестивец загоняет по ночам моих лошадей до белой пены. Как бы поймать мне того разбойника и наказать?!
Старик почесал голову, да и говорит:
– А ты разведи смолу чёрную и густую, да натри спину той лошади этим месивом. И смотри, что дальше будет…»