У жизни дублей не бывает
Известному курскому писателю Александру Балашову исполнилось 65 лет
«Городские известия» №51 от 27 апреля 2013 года.
Известность Александру Балашову принесли книги. А рекомендации в Союз писателей России ему дали знакомые не только курянам, но и другим российским, да и зарубежным читателям мастера слова – Александр Харитановский (старший), Петр Сальников и Михаил Еськов.
И хотя творчеством Александр Дмитриевич занимается уже 45 лет, первую книгу повестей и рассказов «Диспут о любви» выпустил в 1989 году в Воронеже. То есть нельзя сказать, что Балашов буквально «ворвался в литературу». Точнее будет – сначала «ворвался в журналистику», которая, в свою очередь, многое дала будущему писателю. Именно в ней он сроднился и со словом, и с народной мудростью, с характерами людей неординарных, разных возрастов, занятий и взглядов. И где постепенно наполнялся опытом жизни – со всеми ее радостями и болями, утратами и обретениями.
С первых шагов по взрывоопасному писательскому пространству он раз и навсегда отказался от легкого скольжения по литературе. Всякие па-де-де, то есть отдельные фрагменты жизни, его мало интересуют. Ему подавай все полотно, всю ее симфонию (не зря же окончил музыкальную школу). Только в целом – суть подлинной литературы, в которой он не работает в качестве подсветки жизненных пейзажей, а светит сам.
И, что любопытно, в детстве судьба его была связана с одними из древнейших русских городов – Смоленском, Владимиром, Тверью (тогда Калинин). А в период набора творческой высоты – с самыми молодыми городами соловьиного края – Железногорском и Курчатовым (город атомщиков стал своего рода «болдинской осенью» писателя, в нем написана подавляющая часть произведений и художественной прозы, и драматургии, и публицистики).
Именно этим в немалой степени можно объяснить высокий уровень восприимчивости Балашова к русским корням, традициям, народному говору, языку, образности, к страданиям людским. В том числе и ироничный взгляд на самые сложные житейские проблемы, что не позволяет впадать в «отчаяние при виде всего, что совершается дома», то есть в стране. Отсюда, думается, легкость и изящность его письма. И особый нюх на интересные судьбы, необычные явления, зоркость художнического зрения, глубина чувств, гибкость, естественность и сочность языка.
Александр как-то признался мне, что его больше всего беспокоит то, что Россия теряет свой национальный код. Поэтому ему близка мысль писателя Михаила Кураева о том, что у российских народов всегда было и должно быть как минимум четыре круга защиты: врачи защищают от болезней, учителя – от невежества, военные – от внешних угроз, интеллигенция и духовенство – от порчи души.
И писатель Балашов в принципе причастен ко всем этим исторически обусловленным кругам. В армии служил на Дальнем Востоке, учительствовал в тверской глубинке, вот уже многие годы своим пером «обороняет» многочисленных поклонников его таланта от душевной плесени. К тому же писатель по сути сродни врачу, только он лечит не физические, а социальные недуги. И несет свою службу на всех этих постах Александр достойно.
Собственно, вся его судьба – подготовка к этой главной роли в сложнейшей драме по имени Жизнь. Родился он 21 апреля в семье фронтовика, офицера Советской армии хотя и в послепобедном, но еще далеко не уютном 1948 году, в полуразрушенном смоленском роддоме, в окнах которого вместо стекол висели солдатские одеяла. Но и по сей день гордится, что первый вдох сделал в городе русской славы.
А в школу начал ходить во Владимире, мимо знаменитых на весь мир Золотых ворот – одной из архитектурных жемчужин древней Руси.
Аттестат зрелости получал в Калинине (ныне Тверь). Там же окончил музыкальную школу. Из местного пединститута вышел сразу с двумя дипломами – учителя и журналиста. Юноша был любопытным, много читал, в том числе и «нежелательную» литературу, изданную за рубежами Советского Союза. Будучи школьником, посещал литобъединение при молодежной газете «Смена», которое вел начинающий писатель Михаил Петров. Это он дал путевку в жизнь первым, еще не очень зрелым рассказам Саши Балашова, увидевшим свет в «Смене». Именно в этом издании он успешно набирал творческий вес.
Газетная публицистика стала тем инструментом, с помощью которого он сумел выработать свой литературный стиль. Его никогда не интересовала журналистика, отлетевшая от реальной жизни. Он с головой окунулся в самую гущу событий и на Курской магнитной аномалии в Железногорске, и на Курской атомной электростанции, возвращая читателю затоптанные в ходе перестройки понятия честного труда, достоинства рабочего человека и одновременно выводя на свет божий бюрократов всех мастей и перекормленных легкой наживой «новых русских».
Каждый его очерк, репортаж, статья были наполнены той пронзительной правдой, которая всегда была присуща классической русской журналистике. За эту правду его не раз отлучали от газетной работы, даже закрывали издание, лишь бы изолировать неудобного «писаку». Как говорится, «паковали» его по полной программе и при советской власти, и в годы реформ. Но сын фронтовика, вкусивший учительского хлебушка, помотавшийся по белу свету, выстоял, даже окреп в политических баталиях, не сломался, обретя силу духовную.
И вполне закономерно в далеком 1987 году он стал лауреатом премии Союза журналистов СССР. И, хотя у него было еще немало журналистских и литературных наград, эта ему дорога особенно. Ее можно приравнять – к боевой.
Правда, к своей писательской судьбе относится спокойно. Выпячиваться не любит. В этом я убедился на его встрече с читателями в литературном музее после выхода в свет первой книги пьес «Рамзес двадцать первый». Общался он непринужденно, как бы по-соседски, пересыпая ответы на многочисленные вопросы тонким юмором.
Но особенно ясно ощутил его сдержанное отношение к своему творчеству, когда наши творческие пути пересеклись при создании объемной книги «Курская антоновка» (А.Балашов, В.Кулагина, В.Кулагин, 2010, г. Курск). Она о победителях областного конкурса общественного признания «Человек года» за 10 лет (2000 – 2010гг.) и была удостоена двух дипломов – «Золотой Меркурий» Торгово-промышленной палаты Курской области и Российского фонда мира.
До сих пор испытываю огромное удовлетворение от работы в одной упряжке с уже известным тогда писателем. Его перу в нашей совместной книге принадлежат почти восемь десятков очерков о людях, безусловно, неординарных. Тут Герои Советского Союза и многодетные семьи, учителя и школьники, ученые и спортсмены, ветераны боев в «горячих точках» и лица духовные… И в каждом очерке, в каждой строке чувствуется не затасканное – живое слово писателя и публициста.
А год спустя Балашов отредактировал мою новую книгу «В пространстве памяти» (Курск, 2011). Во вступительной статье «Слово, врачующее душу» он подметил, что в писательском деле «главное – единство духовного начала, литературного мастерства, гражданской совести».
Именно вот такое единство чувствуется в прозе писателя Александра Балашова. В одной из ранних, третьей по счету, и, на мой взгляд, самой лучшей книге «Труба архангела» (Курск, 1996) он встает во весь свой писательский рост. Каждый рассказ или повесть заселены теми людьми, с которыми мы тоже сталкиваемся в обыденной жизни.
И глухонемой подпасок Пепа, и бывший фронтовой артиллерийский ас-пушкарь пастух Никаноров, и беспутная мать Пепы, любвеобильная, забеременевшая по пьяни Катька Уварова, и бесшабашная шоферня окрестного рудника, и потерявшие человеческий облик отморозки, подвергшие мученической смерти безответного отрока Пепу (рассказ «Пепа»)… Все они обрисованы писателем объемно, выпукло, с необъятной болью и ощущением какой-то безысходности.
В удивительно компактных произведениях этой книги с незатейливыми, на первый взгляд, сюжетами, но мастерски выписанными диалогами, великолепным русским языком дан целый срез эпохи безвременья. И в рассказах «Пепа», «Муха», «Последний гармонист», и в повестях «Прощеные дни», «Счастливый билет», и особенно «Труба архангела», автор с пронзительной душевной болью исследует как низменные, так и высокие начала в отдельном человеке и обществе в целом. И художественными средствами показывает, как и почему уродуются души, как и о чем говорит, печалится простой мужик, чем он на самом деле озабочен, как настроен и кто играет на струнах его горемычной судьбы…
Осмысливая эти вечные вопросы, писатель Александр Балашов отдельными штрихами, образами, а то и прямым текстом говорит об изгибах и рытвинах «русской колеи», которая ведет нас не всегда понятным, а порой и губительным путем в туманное будущее. Здесь и образ «страха», который имеет «свой вкус»; и образ «корявой верхушки пожухлой рябины», которая скребет в редакционное окно («Прощеные дни»); и вселенский вскрик зубного целителя Мухина: «Господи, как жить невыносимо… Как невыносимо жить!» («Муха»). И его же: «Счастье – в нас с вами…». И начальник невесть как существующего в тверской глубинке аэропорта, хромой и кособокий Василий Ильич, вместе с автором считающий, что «характер настоящих добрых людей во всем мире на одних и тех же дрожжах замешан» («Прощеные дни»). И запах морга в комнатушке забытого всеми Героя Советского Союза трубача Ивана Матвеевича Матушкина, которого сживает со света Райка-коммерсантка, «водочная королева» городка – Раиса Александровна Попова («Труба архангела»).
Именно в этой повести писатель устами фотографа областной газеты Виктора Чумакова предельно выразительно обозначает свое жизненное и профессиональное кредо: «В жизни дублей не бывает», поэтому надо нести людям если «не Истину, то Правду». И уточняет: «всю Правду, ибо Правда наполовину – та же ложь».
Здесь же рефреном через всю повесть проходит главная мысль писателя – о Страшном суде. Она выражена устами священника: «Когда архангел грозно вострубит в трубу свою, каждый из нас предстанет на суд Божий».
Когда закрываешь последнюю страницу этой повести, понимаешь, что Балашову хочется многое сказать людям – о душе, о Боге, о любви, о силе духа… Это его внутренний долг перед ними, потому что его судьба неотделима от судеб людских. Хотя он и понимает, что всем сделать прививку счастья невозможно. Но словом своим писатель старается поддержать человека в его непростых отношениях с действительностью, помочь поверить в себя.
При этом он осознает, искренне переживает, что мы явно поторопились сдавать в архив моральные ценности, духовные скрепы, которые определяли стержень россиян на протяжении не только прошлого века, но и всего минувшего тысячелетия.
Конечно, к 65-летию писателю удалось в значительной мере реализовать свой литературный дар. Им издано 16 книжек: половина – художественная литература, половина – художественная публицистика.
Но не только это. За что бы он ни взялся, все ладится в его крепких руках. Приобнял нежно юную Людмилу – и обрел надежную семью. Задумался о продлении рода человеческого – и родили сына-крепыша Саньку – ныне аспиранта родного ему Курского госуниверситета. Взялся за фотокамеру – появилась на свет яркая и удивительная песенно-патриотическая книга «Путешествие в Соловьиную Страну», которая разлетелась по миру в качестве презентов.
Непросто, конечно, живется российским писателям и ныне. Саша Балашов – не исключение. Трудно издаваться. Здоровье пошаливает. Не всегда находит понимание даже среди собратьев по перу. Но… как говаривал американский писатель Курт Воннегут: «Господи, дай мне душевного покоя, чтобы принимать то, чего я не могу изменить; мужества – изменить то, что могу; мудрости – отличать одно от другого».
Так пожелаем же курскому писателю-юбиляру Александру Балашову, чтобы у него были и душевный покой, и мужество, и мудрость.
Владимир КУЛАГИН, журналист