Давным-давно в одном старом немецком городе жил художник. Он был мало известен уважаемой публике и оттого – беден. Денег у него почти не водилось, а если вдруг в кармане и отыскивалась лишняя монета, то художник тотчас же покупал холсты и краски и спешил в мастерскую. Мастерская находилась на пыльном чердаке богатого дома, хозяин которого был так любезен, что приютил бедного художника и не требо-вал с того никакой платы.
Там, среди ломаной мебели и прочего хлама, творил художник от зари до зари. Ах, какие это были картины! Всё, что изображал художник, казалось случайным посети-телям мастерской живым, и оттого – особенно прекрасным.
«Да вы, сударь, должно быть, чернокнижник или волшебник, - восклицали они, вос-торгаясь талантом художника. – Подобные картины достойны того, чтобы на них взглянули самые искушённые ценители прекрасного. Какая изумительная райская птичка – она вот-вот оживёт, вспорхнёт с ветки и улетит! А эти божественные розы? Разве найдётся на земле сад, достойный их красоты? Ей-богу, они выглядят совсем как живые и, кажется, источают нежнейшее благоухание…»
Целыми днями мог бродить художник по улочкам города с мольбертом и красками в поисках вдохновения.
Иногда, устав от изнурительной ходьбы и бесплодных поисков капризной Музы, художник наведывался на рыночную площадь. Присев на скамью или расположившись в тени под вязом, он зорко наблюдал за жизнью большого города. Его внимание чаще всего привлекали нищие, калеки, бродячие циркачи, бедные деревенские торговцы. Любил художник и звонкие колокола вознесённых в небо костёлов, и городских голубей, и чахлые, посаженные вдоль улиц, тополя. Во всём, мимо чего равнодушно пробегали люди, он умел видеть непостижимую, сокровенную красоту.
Однажды, любуясь цветущими каштанами, художник услышал песню странствующего поэта:
В королевском саду среди пламенных роз
Молодая гуляет принцесса.
Кто ни взглянет – умильных исполнится слёз.
И монах, и гуляка-повеса
Вам расскажут о том, как сильна благодать
Её чистого, нежного взгляда.
За принцессу и жизни не жалко отдать.
Красота её – сердца услада…
- О какой сказочной принцессе сложил ты эту замечательную песнь? – взволнованно спросил художник.
- Я пою о дочери нашего славного короля, - ответил поэт.
- Неужели юная Гризельда так прекрасна?
- Её красота способна затмить солнце! Когда принцесса гуляет в саду, пышные розы кажутся бледными и жалкими созданиями. А когда Гризельда поёт, соловьи стыдливо замолкают, не смея соперничать с дочерью короля. Принцесса обучена всем благо-родным наукам: пению, красноречию, стихосложению и танцам. В честь Гризельды поэты слагают хвалебные гимны, а музыканты славят её красоту, играя на флейтах и лютнях.
- О, если бы хоть одним глазком взглянуть на это небесное создание! – воскликнул художник.
- Я слышал от придворных поэтов, что принцесса любит гулять в королевском саду. Пойди ко дворцу, постой у ограды, и быть может, ты увидишь ту, чья красота достойна самых возвышенных слов.
С тех пор наш бедный художник потерял покой. Каждый день он приходил к ограде королевского сада и долго стоял под сенью дубов в надежде увидеть прекрасную Гризельду.
- Скажите, могучие дубы, действительно ли юная принцесса затмевает красотою дневное светило? – спрашивал художник.
- Да, это так, - кивали дубы. – Когда принцесса смеётся, солнце смущённо прячется в тучи.
- Скажите, птахи, это правда, что соловьи умолкают, слыша голос Гризельды?
- Не только соловьи, но и ветер стихает, когда принцесса поёт, играя на арфе и клавесине.
- Расскажите мне ещё о Гризельде, - просил художник.
- Принцесса обожает всё прекрасное. Купцы везут во дворец самые изысканные шелка и драгоценности; заморские принцы присылают ей разные диковинные безделушки, осыпанные драгоценными камнями; садовники сажают перед окнами Гризельды красивейшие цветы. Сердце принцессы такое нежное, что может внимать лишь поэзии и музыке. От криков и недостойных разговоров нашей госпоже делается дурно.
- Какая удивительная девушка! – мнилось художнику. – Как редко красоте сопут-ствуют ум и добродетель…
И художник ещё больше загрустил, мечтая о прекрасной Гризельде. Теперь, выходя на прогулку, он не впечатлялся ни городскими пейзажами, ни лицами добрых людей. Даже встречая что-нибудь воистину прекрасное, художник хмурился и думал:
- Ничто не сравнится с красотою Гризельды. Ни эти пурпурные, с огненной каймою, облака; ни полный росы бутон благоухающего шиповника; ни сияющие, как золотые короны, кувшинки над гладью пруда. Ничто не достойно кисти художника, кроме лица юной Гризельды, дочери нашего славного короля…
И вот, когда бедный художник совсем занедужил и отчаялся, по улицам города проскакали глашатаи, чтобы объявить королевский указ. Самым лучшим живописцам было велено явиться во дворец, ибо Гризельда возжелала обессмертить свою кра-соту, и художники должны были запечатлеть на полотне ангельский лик дочери ко-роля.
Ах, сколько суматохи и ликования было на улицах в назначенный день и час! Придворные, приезжие из заморских стран и простые городские художники, прихватив мольберты, холсты и краски, спешили во дворец. И наш бедный художник тоже радо-вался – наконец-то он увидит ту, что пленила его воображение!
В зале для торжественных церемоний ожидали служители музы появления юной прин-цессы. И бедный художник, стоя позади знаменитых придворных мастеров, робко склонил голову, когда церемонимейстер объявил собравшимся:
- Её высочество принцесса Гризельда!
Как забилось сердце художника, когда, шурша ослепительными шелками, вошла в зал юная принцесса! Голоса всех присутствующих слились в единый вздох восхищения. Никто и представить себе не мог, что природа могла так щедро одарить красотой молодую девушку.
Гризельда улыбнулась всем присутствующим, как улыбается на балу кокетка востор-женным кавалерам. Но вдруг тень смущения и негодования пробежала по лицу прин-цессы, исказив прелестные черты. Среди облитых золотом ливрей, среди богатых парчовых нарядов и сверкающих самоцветов Гризельда увидала жалкие лохмотья бед-ного художника.
- Что это? – не скрывая презрения, ужаснулась принцесса. – Кто посмел впустить в королевские покои этого оборванца?!
- Ваше высочество, - шепнул главный придворный художник, - осмелюсь заметить, что этот молодой человек подаёт большие надежды. Когда-нибудь он станет величайшим живописцем. Не смотрите на его внешний вид, загляните в его мастерскую…
- Если он так талантлив, как вы говорите, то почему - беден? Ведь талант – это слава, почёт и богатство!
- Увы, принцесса! – осмелился возразить бедный художник. – Настоящий талант – это бессонные ночи, нужда и отречение от земных радостей. Кто ревностно служит Музе, того не привлекают ни почести, ни сокровища.
- Этот оборванец смешон, глуп и самонадеян! – засмеялась принцесса. – Разве может бедняк, не обучавшийся великому искусству у признанных мастеров, достойно изобразить моё высочество?! Стражники! Прогоните этого возгордившегося болвана прочь. Его лохмотья оскорбительны для взоров почтенной публики. Пускай малюет портреты простолюдинов.
И бедного художника прогнали прочь из дворца.
Несколько дней он задумчиво просидел в своей мастерской, а потом, взяв мольберт, новый холст, краски и кисти, пошёл на городскую площадь. Одолеваемый унынием, рисовал он серые улицы, нищих, бродяг и кукольников, голодных шарманщиков и слу-чайных прохожих. Картины, полные человеческих скорбей, изумляли прохожих.
- У этого художника, должно быть, необычайно чуткое сердце. Даже самого опустив-шегося бедняка он считает достойным высокого искусства. Его картины призывают нас к состраданию, - говорили растроганные до слёз прохожие.
Добрые слова постепенно вытеснили из сердца художника горестные чувства. Он много трудился: рисовал портреты незнатных, но достойных людей; рисовал городские и сельские пейзажи, прославляя скромную красоту своей Отчизны. Мастерство худож-ника росло, а вместе с ним росла и его слава. Прошло немного времени, и весь мир заговорил о гениальном живописце. Художник стал богат и уважаем, но слава не сделала его заносчивым и гордым: он продолжал ещё ревностней служить искусству.
А что же принцесса? Каждый из придворных художников преподнёс ей парадный порт-рет, но, взглянув на себя, принцесса едва не расплакалась. На одном портрете она увидала кичливую и самодовольную особу; на другом принцесса показалась себе че-ресчур надменной и спесивой; третий художник нашёл, что Гризельда некрасива и глупа. И в этом нет ничего удивительного: придворные художники были мастерами своего дела, а сила настоящего мастера – в правдивом изображении того, что он видит. Принцесса велела уничтожить все свои портреты, чтобы никто никогда не узнал, какая чёрствая и надменная у неё душа. И люди навсегда забыли о ней. И поделом: народная память не жалует дурных людей.