Задрав голову, Гришка бросил взгляд на мрачное, серое небо и, бренча пустыми вёдрами, пошёл по тропинке к колодцу. Его путь лежал среди глубокого, грязного снега, такого же тёмного, как и небо. Сзади семенил короткими лапами пёс-дворняга Малыш, такой же чумазый, как и всё вокруг.
Колодец был обнесён небольшим, но аккуратным сарайчиком, надёжно защищавшим его от атмосферных напастей. Конечно, частенько приходилось откапывать воротца и расчищать вход, но куда деваться, вода - это жизнь.
- Григорий! - окликнул его Василич на обратном пути. - Тимоха просил его пораньше сменить на полчасика. Зайди к Анне Сергеевне, она тебе уже собрала.
- Хорошо, - кивнул Гришка головой и двинулся с вёдрами дальше.
Занеся воду к себе, он направился в дом Василича. Зайдя внутрь, сразу пошёл в «оружейку». Достав из тайника ключ, открыл и толкнул тяжёлую, окованную железом дубовую дверь. Взял из пирамиды свой автомат и, любовно погладив его по цевью, закинул за плечо. Достав из ящика подсумок с запасными магазинами, повесил его на ремень. Рацию с полки сунул в карман.
- Эх Гриня, - наверное в сотый раз, съехидничала «шеф-повар» Анна Сергеевна, вручая ему дерматиновую сумку с заплечной лямкой. - Как же тебе, наверное, плохо, без тырнета-то?
- Ничего, тёть Нюра, привык, - улыбнулся Гришка, прекрасно зная, что она не любит, когда её так называют.
- Ладно, вали-вали, Тимоха уже заждался!
Завернув домой, Гришка набрал свежей воды во фляжку и засунул её во внутренний карман овчинного полушубка. Прихватив фонарик, зашагал на пост. Вернее, «секрет», как его называл Василич. Улица была пустынной. Да и кому сейчас охота тут торчать. Только вездесущий Малыш, единственный оставшийся пёс, бежал следом по грязному снегу.
Проходя по окраине села, Гришка в который раз с болью смотрел на глазницы брошенных домов, на забитые снегом проулки и палисадники. Василич сказал, что на днях начнём всё бесхозное разбирать на дрова. Всё правильно, ведь выжившим надо чем-то топиться. А в лес с каждым разом соваться становится всё опаснее...
Волки само собой, от одного их воя мороз по коже и душа в пятки. Да и стаи бродячих собак оптимизма не внушают. Разорвут и клочка не оставят. Весной одна такая свора вышла на Тимоху в «секрете». Около сорока. Тут он и настрелялся от души. Хоть и пожурил его Василич за расход патронов, но мяса насолили много. Да и шкуры не пропали. И что интересно, каких только пород в той стае не было. От овчарок и бульдогов до дворняг и болонок.
Но страшнее всех четвероногих всё-таки двуногие. На второй год в селе появилась военная машина с автоматчиками. Они заявили, что занимаются сбором продуктов для какой-то Свободной Республики. Пытались выгрести всё дочиста. Но не рассчитали, что мужики в селе все давешние охотники, а Василич – бывший «афганец». Бой был короткий, но жёсткий, своё враг получил. Община обошлась без потерь, лишь Тимоха словил пулю в ногу. А в селе появились трофейные автоматы и даже один пулемёт. Первое время после выздоровления Тимоха даже ходил с ним на пост, но потом не выдержал тяжести и перешёл на автомат.
За селом Малыш остановился и выжидательно уставился на Григория. Тот, покопавшись в сумке, извлёк кусочек вялёной говядины и угостил им пса. Благодарно вильнув хвостом, Малыш развернулся и с угощением в пасти засеменил обратно в село.
А Гришка двинулся дальше, в сторону холмов. Мрачные, покрытые грязным снегом, они уже третий год, как и всё вокруг, не видели солнца... Да, именно третий год, как «бабахнул» Йеллоустоунский вулкан в США.
Сразу после объявления об этом по СМИ Василич собрал всех односельчан и предложил создать общину и вместе готовиться к страшным потрясениям. Часть людей не поверила. Они смеялись, дескать, то в Америке, и нас это не коснётся. Но большая часть послушала уважаемого всеми человека и под его руководством начала действовать.
Василич разделил всех по группам и каждой поставил задачу; кому закупать продукты по спискам, кому дрова и уголь, кому мясо и фураж для скотины. Деньги, наказал никому не беречь, поскольку скоро от них толку не будет никакого. Сам на своём «газончике» поехал в город и привёз оттуда топливные электрогенераторы, рации, бинокли, патроны к охотничьему карабину и много всяких полезных вещей для автономной жизни. В последующие дни люди запасались бензином, лекарствами и другими необходимыми вещами.
Тем временем США засыпало толстым слоем пепла. Уцелевшее после извержения население устремилось на другие континенты. В основном – с применением вооружённых сил. Пепел шёл за ними следом... Недели через три солнце уже не могло пробить его слои в атмосфере. Наступила «вулканическая» или, как говорил Тимоха, «ядерная» зима.
Пропали связь, теле и радиовещание, интернет. Село оказалось отрезанным от внешнего мира. Но Василич говорил, что оно и к лучшему. В последних новостях были сообщения о царящих хаосе и анархии, почти на всех материках и во всех странах. Кроме Америки, которой больше не существовало...
Под ногами Гришки зашевелился снег и, раздвигая его в сторону, открылся деревянный лаз. Из отверстия дохнуло паром, и оттуда выкарабкался вечно улыбающийся Тимоха. Тридцатилетний тракторист и балагур.
- О, молодец, - похлопал он Гришку по плечу. - А я собрался, пока не очень темно, генератор посмотреть. Барахлить начал. Ну, бывай. Да… может, мне показалось – вроде как самолёт гудел.
Повесив свой «калашников» на грудь, Тимоха захромал в сторону села. Посмотрев ему вслед, Гришка спустился внутрь «секрета» и закрыл лаз. Положив сумку на столик, он снял со стены бинокль и поочерёдно понаблюдал во все три окошка-амбразуры землянки. Чисто. Сняв автомат и прислонив его к стене, открыл сумку, покопавшись, достал оттуда солёный сухарик и, положив его в рот, блаженно зажмурился. Эх! Ещё бы натереть его чесночком! И никакой чупа-чупс даром не нужен.
Григорий навёл бинокль на опушку леса. В прошлом году на ней появились две семьи, чудом добравшиеся из города и попросившие приюта в общине. Горожане рассказали о страшном голоде и творящемся беспределе военизированных банд. Людей приняли, не бросать же на погибель. Они влились в общину, работали, как все, и не чурались тяжёлой работы.
А в селе «после вулкана» выжить довелось не всем. Печи топились постоянно, в итоге были и угары, и пожары. Сказывалось и нехватка природных витаминов. Болезни и отсутствие квалифицированной медицинской помощи, делали своё дело. На данный момент в общине осталось семнадцать семей. Но Василич говорит, что небесный мрак не вечен, и солнце доберётся до нас. Вот только когда...
Гришка вспомнил Станислава Викторовича. Тот «до вулкана» работал где-то в райцентре. Не то на фабрике, не то на заводе. Каким-то мастером. Приехал в отпуск, а пришлось тут остаться. От всяческого труда отлынивал, ссылаясь на спинную грыжу. Часами он смотрел на серое небо, периодически снимая очки и протирая грязным носовым платком толстые линзы. А прошлой зимой, в январе, нашли его утром висящим на старой яблоне. «Ну Стасик, блин, удружил! - возмущался тогда Тимоха, яростно стуча ломом по прокалённой морозом земле. - На улице пятьдесят три, а он удушиться задумал! Хоть бы о людях подумал, эгоист несчастный».
Да, тоска, конечно, ужасная. Первое время электрогенераторы заводили чаще. Сейчас – только для подзарядки аккумуляторных фонарей и раций. Но желающие посмотреть фильмы по DVD моментом пользуются.
Открыв лаз и выгребая из-за шиворота насыпавшийся колючий снег, Гришка выбрался из «секрета». Его взгляд заскользил по лугам, на которых когда-то росла густая, сочная трава. Только за запах свежевысохшего сена можно отдать полмира...
Послышался отдалённый гул, и Гришка моментально распластался на снегу, тревожно озираясь по сторонам. С каждой секундой звук усиливался, заполняя всё пространство вокруг, и вот уже стало ясно, что это рёв турбины реактивного самолёта. Поднявшись, Гришка бесполезно шарил взглядом по мрачному небу, пытаясь увидеть летательный аппарат. Но тщетно. Вскоре затих и гул. Значит, Тимохе действительно не показалось.
И тут тонкий пучок солнечного света прошил пепельные тучи и упёрся в заснеженную опушку леса. Затаив дыхание, словно боясь спугнуть, Гришка зачарованно смотрел на него, не веря своим глазам. Луч исчез, но вскоре опять появился – немножко в стороне.
Сердце бешено застучало. Дикая радость ударила в голову, и Гришка восторженно заорал. Крик его разносился над холмами, лугом, лесом и замёрзшей речкой. Выплеснув весь душевный заряд, он уселся прямо на снег, потирая грязными руками повлажневшие глаза. Каким будет новый мир? Григорий этого не знал. Знал лишь одно - он никогда не будет таким, как прежде...