Люблю понедельники! Для меня это самые удачные дни. Именно в понедельник я благополучно появился на свет божий, в понедельник впервые поцеловался на выпускном вечере с одноклассницей, в понедельник был зачислен в ВУЗ, в понедельник с Ниночкой познакомился. Из девичьего хоровода, кружившегося вокруг меня, выбрал её, необыкновенно красивую, на других не похожую, а остальным в шутку посоветовал застрелиться. В следующий понедельник во время прогулки под дождём я сделал девушке предложение в японском духе:
- Не хочется ли тебе, Ниночка, варить мне супы?
Она насторожилась, зафиксировав взгляд на моих губах, но промолчала.
- Ты можешь постирать мои рубашки? - продолжил я и в ответ получил полнейшее недоумение.
Что делать? Не мог, не мог я произнести вслух магические три слова, открывающие доступ к женскому сердцу, а потом на одном дыхании выплеснуть сокровенное желание жениться. Пауза затянулась. В напряжении замерли до предела натянутые нервы. Я молчал, наивно полагая, что даю Ниночке возможность почувствовать, как она уникальна, важна, значима. Наконец услышал:
- Странные вопросы задаёшь, Егор… К чему? Да, я хочу за тебя замуж.
Это прозвучало так естественно, так просто, и тоже ни слова о любви.
Я широко раскрыл глаза. Оказывается, чтобы лицезреть улыбку Моны Лизы, не обязательно листать альбом с репродукциями картин художников эпохи Возрождения: достаточно посмотреть на Ниночку. Я осушил поцелуями её мокрые от слёз ресницы. Дождь очень кстати придумал радугу, и мы шли под ней, взявшись за руки, очищаясь от грехов, вольных и невольных.
Я бы, конечно, хотел обвенчаться тут же, обойдя вокруг куста, и тут же под кустом жениться. Но Ниночка была не только красива, но и умна. Она знала разницу между сексом и любовью. Пришлось скоропалительно, безотлагательно, говорить ей «да» в местном ЗАГСе.
В придачу к своим основным достоинствам Ниночка оказалась хозяйственной. Наша комната в студенческом общежитии превратилась в земной рай: салфеточки, подушечки, картиночки. Её кулинарные изыски я и перечислять не хочу. Но в постели она безучастно ждала ласки, никогда ни о чём не просила, любила глаголы в повелительном наклонении, критиковала по любому поводу и без него. Нина соревновалась со мной во всём и побеждала. Рядом с ней я выглядел слабым, никчёмным, а хотелось быть рыцарем без страха и упрёка.
Через месяц мы окончили один и тот же исторический факультет, выслушав на выпускном вечере более чем странное высказывание декана:
- Впрочем, всё, что называется у нас историей, было давно и неправда.
Мы догадывались, что выбрали далеко не престижную профессию, служанку власти, и будущее своё представляли смутно. Но мы были молоды и беззаботны. Впереди лето и поездка к родителям в деревню. Как сказала бы умная Ниночка, предстояло возвращение к истокам.
Первую ночь в родительском доме я во сне бродил по лесу, который начинался за огородами, ел горстями чернику, не замечая, как черничный сок стекает по подбородку на новую рубашку. Потом пил пригоршнями воду из лучшей в мире реки Угры, спокойной, нежно-ласковой. Я вдыхал живительный речной воздух, дышать которым не отказался бы никто, ловил рыбу, варил уху, постепенно густеющую в котелке над костром, кипящую, наваристую, полыхающую жарким запахом перца, лаврового листа и укропа. Торопясь удивить Ниночку необычайным вкусом ухи, протянул деревянную ложку, стараясь не расплескать живительную влагу, остро почувствовал потрясающий аромат и проснулся. Светало. Рядом Ниночка, такая милая, славная, моя…
- Ни-на…Ни-ноч-ка… Нин… - я дотронулся губами до обнажённого плеча, - просыпайся…
Нина, не открывая глаза, сладко зевнула:
- Отвали, а?
- Нина, ты вчера обещала, что утром…
- Я не помню, чтобы ты, делая мне предложение, предлагал ловить рыбу. Отвали, сказала…
Хорошо было дворянам: в случае семейных неурядиц можно спать во флигеле. Я далеко не дворянин, поэтому решил пойти к реке.
Любопытные у меня родители. Несмотря на ранний час, мать разговаривала по телевизору с президентом, который часто бывал на экране. Она задавала вопросы и высказывала своё мнение, не надеясь на диалог. Отец, в новом летнем костюме, отбиваясь газетой от окончательно обнаглевших комаров, привстал с лавочки и тоже встретил вопросом:
- Сынок, а вдруг призовут тебя на войну? В Украине неспокойно Что ты будешь отстаивать? А?
Меньше всего хотелось рассуждать на эту тему. Отец был сыном узников ГУЛАГа. В 90-е годы, пока упивался словами свобода, демократия, другие делили государственное добро. Он остался ни с чем, но сберёг в себе человека. Оставив вопрос без ответа, я дружески потрепал отца по плечу и по узкой тропинке отправился к реке.
Мрачные мысли не давали покоя, будоражили мозг неожиданными вариантами разрешения конфликта с Ниной. Кажется, ничего страшного не произошло: просто она не захотела поучаствовать в «тюкалке». Углубляясь в проблему, я снял розовые очки: появилось постоянно мрачное, сердитое лицо Нины, в ушах послышался резкий насмешливый голос. Мои чувства испарялись. Захотелось нарядить её в мужские ботинки и одежду тёмных тонов.
Неизвестно, до чего бы я додумался ещё, но тропинка споткнулась о прибрежный камень. Если верить истории, на реке Угре было великое стояние войск татарского хана Ахмата и князя московского Ивана третьего. « И приидоша татарве и начала стреляти москвичь, а москвичи начаша на них стрелялки и пищали пущати и многих побила татар стрелами и пищалями и отбила их от брега», - зачем-то вмешался в русскую историю француз Лурье. Однако кровопролития не случилось, потому что ни одно войско не решилось переправиться через реку. Современники приписывают это чудесному заступничеству Богородицы. Видимо, поэтому Угру стали называть «поясом Богородицы». Говорят, что пояс Богородицы имеет удивительное чудодейственное свойство: семейные узы укрепляет, не родящим жёнам - детей дарит. Запахло Вечностью…
Звёзды - разноцветные глаза неба, отразившись в чистой воде, вдруг спрятались под нахмуренными бровями утреннего тумана, потом нырнули на дно глубокого омута. Зачем? Оставались бы там, где им положено, окружая всё земное необыкновенным светом. Довелось ли звёздам открыть людям глаза на подлинную красоту? Успели? Очарование ночи мгновенно исчезло, приземляя возвышенные чувства.
Неожиданно сонно-серая хмарь оживилась белым платьем женщины, промелькнувшим в кустах на противоположном берегу. На песчаной косе появилась она, тоненькая, хрупкая, с милым, по-детски доверчивым выражением лица. Её соломенную шляпку украшала алая лента, завязанная бантом, в руках пытался звенеть букет полевых колокольчиков. Я готов был смотреть на неё до бесконечности, как на воду или пламя костра, я перестал соображать.
Она исчезла мгновенно, при этом не забыла махнуть мне рукой.
Птицы смолкли перед восходом солнца. Заложила уши тишина. Где-то в мире бушевали торнадо, почему-то названные женскими именами. Кстати, а как зовут её? Анна? Татьяна? Алина? Здесь на берегу спокойной, ласковой реки мне ничего не угрожает. Разве что ветер, расшалившись, поиграет с листьями деревьев, зашуршит прибрежной галькой или пригонит к берегу бойкую волну? Здесь покой. Но я слабел от грешных мыслей и не думал, что будет потом.
Дома - приветливые лица любящих родителей и холодно-спокойное, равнодушное лицо жены. Пришлось ждать утро, которое, как будто назло мне,не торопилось.
С первыми лучами солнца я забрасывал спиннинг и до боли в глазах всматривался в противоположный берег, пока на прибрежном песке не заметил изображение сердца, пронзённого стрелой. В душе появилась смутная надежда.
- Смотри, смотри, клюёт! Мух не лови! - рядом стоял незнакомый мужик, держащий за повод красавицу лошадь. - Пей, Сударушка, пей… - ласково обратился он к ней.
Мужик зачерпнул пригоршню воды, напился, фыркнул и неожиданно для меня запел: «ХодЮт кони над рекою. Ищут кони водопою. Как же коням быть? Кони хочУт пить…»
Песня-крик, песня-боль, песня-птица, взлетевшая над рекой, повергла в уныние.
- Что грустишь, друг? Ничего страшного не случилось, пока хлеб есть… - мужик дружески похлопал меня по плечу.
И тут пришло озарение:
- Скажи,друг, не знаешь ли ты женщину в белом сарафане из деревни на том берегу?
- Как не знать? Её все знают. Из местных она. Танька Вихрова. Жена олигарха, чёрт, его возьми… Трали-вали… Трали-вали… - он сделал несколько танцевальных движений. - Понимаешь, её душа осталась где-нибудь на Канарах, а здесь присутствует только тело, загорелое, соблазнительное, любить которое в деревне некому. Влюбился? Зря. Издали все люди неплохие… Смотри, опутает паутиной - не вырвешься. Всю кровь выпьет. Вампирша. Для неё каждый мужик - продолжение жизни.
- Уж никак и ты её жизнь продолжал? - съязвил я.
- Куда нам со свиным рылом - в калашный ряд! Пробовал - не вышло. Хорошей рыбалки тебе!
Он вскочил на коня, пришпорил его босыми ногами, и ещё долго над рекой плыла, перекатываясь с волны на волну, песня с незамысловатыми словами о конях, которые «…хочУт пить.»
Домой я вернулся с уловом.
- Рыбка будет твоя, Ниночка, при одном условии: нужно правильно ответить на вопросы, - пытался я навести мосты, предлагая тест умной жене.
Нина знала, за сколько Буратино продал свой Букварь, как называется знаменитый вулкан в Исландии и любимый вермут Ричарда Никсона. Отвечая, она ни разу не улыбнулась, а рыбу отдала свекрови. Признаться, мне было уже всё равно. Я думал о Татьяне.
Утром, в понедельник, по проторенной дорожке снова спустился к реке. Волнуясь, медленно поднимал глаза, рассматривая противоположный берег. Она, в шортах, топике и шлёпанцах, ловила спиннингом рыбу. Чёрные, с синим блеском прямые волосы, развевал лёгкий ветерок. Подвижная, как ртуть, она мгновенно реагировала на каждое движение поплавка и напоминала татарскую принцессу или княжну. К своему стыду, я забыл, как назывались у ордынцев девушки знатного рода.
- Эй, Вы! Как там Вас зовут? - крикнул я. - Не хотите ли потюкать? Мне нужна напарница. Соглашайтесь!
Конечно же, она не могла отказать мне, самому видному парню на факультете. Я нравился девушкам, но знал чувство меры во всём, к тому же не участвовал в интригах, никому не завидовал, старался любить людей и прощать им слабости. Я никогда не был хапугой, не бежал за большими деньгами. Вот такая самохарактеристика. Соответствовала ли она истине - не мне судить.
Я выбрал самое узкое место на мелководном перекате, где ловля на поверхности воды особенно удачна. С помощью металлического цилиндра перебросил напарнице всё необходимое для ловли. В наших руках - катушки, с намотанной леской, протянутой через ширину реки. На леске - поводки с крючками. Естественную живую приманку мы надели на них и макали в воду, тюкали по поверхности, соблазняя рыбу клюнуть. Процесс, живой и весёлый, не требовал особых усилий, а вот наличие напарника, такого же неутомимого рыбака, необходимо. Согласованности действий добились быстро. Татьяна не была новичком в этом деле. Но она чётко выполняла команды, потому что я был ведущим, а она - ведомой.
Вот голавль берёт насадку сочно, с хорошо слышным шлепком… Готово!
Жерех атакует насадку бурно, потому что на крючке - стрекоза. Ему не уйти!
А вот, кажется, елец вокруг крючка крутится - сомневается… Вперёд!
- Эй! - кричал я Татьяне. - Кем ты хочешь быть, когда выпьешь?
- Принцессой на горошине…
- Почему?
- Потому что путь к сказке лежит через постель.
Рыбалка была в самом разгаре, когда один из крючков посредине реки зацепился за корягу. Не сговариваясь, мы бросились в воду. Признаюсь, я - с намерением упасть напарнице в объятья. Думаю, что и она хотела того же, потому что серая скука сокращает жизнь, добавляет морщин.
До встречи оставалось три шага, но крючок отцепился самостоятельно, а я застыл на месте.
- Егорушка!
Я оглянулся. У самой воды на берегу стояла улыбающаяся Ниночка. Её глаза излучали любовь и нежность.
- У нас будет ребёнок! - крикнула она, и голос подхватило эхо, тиражируя последнее слово, - ребёнок, ребёнок, ребёнок…
Не знаю, нужно ли повторять, что самый счастливый день моей жизни - понедельник? И не знаю, кого благодарить? Богородицу?