В воздухе – Лондон: туман да морось… размытость и призрачность линий, мягкой пастелью растушёван пейзаж, задником неясные очертания урбанизма, передним планом река, на расстоянии вытянутой руки – строгий металл парапета, зябкая сырость лезет за шиворот… колдовское место.
В воздухе Лондон, но вокруг – если вглядеться - совершенно другой город: железом крытые крыши, фабричные трубы, из труб расползается дым, закопченный дымом красный кирпич, - дома викторианской эпохи…
- такой, как её понимали в Харькове -
конюшни в цокольных этажах, угрюмые окна, толстые (не прошибёшь) стены, промозглые сквозняки подворотен, … но туманы, но морось, так легко обмануться, так просто впасть в заблуждение… колдовское место.
В воздухе Лондон: туман… одна довольно пикантная дамочка аккуратно сморкнулась в платочек, и я такой в плаще, с поднятым воротником, интересный, невозможно загадочный, - мы стоим на Лопанской стрелке, а перед нами, шлёпая лопастями колёс, медленно движется по реке пароход. Уже скоро его пассажиры забудут об оставленных на берегу детях, - и, конечно, о жёнах, и, без сомнения, о мужьях, -
станут веселы и беззаботны, снимут с пальцев обручальные кольца, положат их в сейфы и ридикюли, спрячут до лучших времён, - скорее всего, навсегда.
Ведь лучшие времена не наступят, - что может быть лучше? – солнце, парусиновые шезлонги, бесплатная выпивка, море еды, по морю плывёт пароход, да-да, уже море, вокруг лазурь, в лазури раскормленные чайки,
- мы прозевали этот момент: Капитан в ослепительно белой форме крикнул в рупор «Отдать концы» и проворные морячки отдали концы, мы плывём без концов,
И нет ни конца, и ни края – лишь безбрежная синева…
Сто пятьдесят юных девушек выстроились у борта и мечтательно смотрят вдаль, свежий ветер ласкает их кудри, треплет им локоны, ерошит короткие стрижки, - белые платьица с синей каймой взмывают подолами – полощутся ленты на бескозырках матросов – и чайки в небесной лазури, у-а, у-а,
орут, хватают клювами на лету трофеи – искрошенный девами хлеб – впопыхах, торопливо глотают… - я и сам больше всего на свете люблю поесть.
- Это потому, что вы не знаете других удовольствий, - довольно пикантная дама прячет в сумочку пользованный платок, в глазах её преступная поволока, оркестр играет красивую музыку, мы на корме, одни, в креслах, закутавшись в пледы,
стюард не замедлил принести грог, я сделал глоток и произнёс:
- Отчего же? – пузырьки поцелуев, журчание разговора, мне всё это знакомо, и дым в женских глазах, и сияние лунных дорожек на агатовой глади моря, ром будит воспоминания о прошедших днях, а среди них – уверяю Вас - случались прелестные деньки,
великолепные деньки и не менее восхитительные ночки, - мне есть что вспомнить, хотя бы из книг…
- А давайте познакомимся ближе, - она качнулась ко мне, и я вдохнул её ароматы, пахло добычей, не печальной говядиной, нет, - куском мяса хорошей прожарки, бифштексом, на который тянет немедля наброситься со столовым ножом… неудержимо.
- Насколько ближе? – трудно глотнул слюну.
- Настолько насколько ты можешь себе представить.
… ну, за этим не заржавеет… Мы пересекаем экватор.
Сто пятьдесят юных девушек разоблачаются из одежд, будто богини, будто весталки, будто сборная страны по синхронному плаванию, разом оказываются в бассейне, - брызги, хохот, соблазнительная нагота купальных костюмов – ах, златокудрые нимфы,
образцы всех оттенков - от спелой пшеницы до червонного золота – золото… кому нужно золото… мне нет, - чахни потом над ним.
Я демиург, я творю свой собственный мир, в этом мире присутствует довольно пикантная дама, я касаюсь её руки…
Цепь замкнуло. Токи пронзили нас, но не больно.
… ошарашенные глаза, расширенные зрачки, - я же чувствую: это не прихоть, не сиюминутная блажь организма, - как минимум, это любовь…
О, любовь!
эти упоительные моменты, эти миги – миг-29, миг-31 - фигуры высшего пилотажа… дама сморкнулась и скрылась в тумане…
- исчезла -
и сколько ни вглядывайся, ни чаек, ни пароходов: на заднике город, растушёванный мягкой пастелью, за парапетом река, в ней воробью по колено, - в воздухе Лондон, и зябкая сырость лезет за шиворот:
Уж не привиделась ли она? Не примерещилась?
… мало ли что может почудиться в этих туманах…
Из туманов вдруг крикнули пароходы, и чайки заплакали, затосковали У-а, у-а…
колдовское место.