Сил повернуть голову и осмотреться - не было. А то, что видели из-под полуприкрытых век глаза – рваные, из грубого коричневого полотна домашней выработки шаровары медленно приближающегося духа. И то, только самый их край. И старые потертые, давно не встречавшиеся с сапожной щеткой и армейской ваксой гады. «Наши», - машинально отметил Саня. Сил ещё хватило на то, чтобы подумать: «Наверное, выменял, сволочь. На блок «Мальборо»? Или пачку переводных картинок с голыми бабами?».
Одетые в гады ноги медленно приближались, бесшумно ступая по чужой земле, выжженной до светло-коричневого цвета, такой плотной, что в неё не хотели вдавливаться мелкие камушки, на которые мягко ложилась подошва ботинок. Гады постепенно вырастали в размерах, заслоняя собою горизонт, и сейчас за ними уже только угадывался силуэт подбитого бэтэра, который проступал на фоне обесцвеченного раскаленным солнцем неба в те редкие мгновенья, когда порывы ленивого от жары ветра относили чуть в сторону густые, черные клубы дума.
«Автомат», - как-то медленно и лениво шевельнулось в мозгу. Но поднять свинцом налитые руки, или хотя бы одну из них, сил не было. Да если бы и были. Толку-то… На том клочке земли, что ещё оставался между приближающимися и постепенно вырастающими в размерах гадами и ним, оружия не лежало.
Как-то равнодушно мелькнуло и пропало – «Сейчас добьет, падла. Быстрее бы уже». Но дух, видимо, был иного мнения. На остановившиеся и застывшие гады начали опускаться складки шаровар. «Приседает. Сейчас, наверное, шмонать начнет». Но медленно вплывшее в видимое пространство загорелое бородатое лицо, вдруг раскрыло рот с большими, щербатыми и желтыми от насвая зубами, и почему-то женским голосом произнесло: «Солдатик».
* * *
- Солдатик… Солдатик!
- А?.. – Саня медленно вынырнул из только что липко обволакивавшего его, но уже отступающего под чьим-то чужим, мягким и, вместе с тем, - настойчивым напором, сна. В слабом свете, что шел откуда-то сверху и со стороны – сразу подумалось: «Ночь что ли, не день?» - он разглядел незнакомое женское лицо и чуть ниже: значок с раскинувшимися в стороны крылышками и колесом между ними, тускло блеснувший желтеньким на правой стороне груди. «Проводница?..».
- Вставай, вставай, солдатик. Твоя станция!
Да, проводница. Незнакомая, но почти родная русская тетка. Не то, что те уроды, узбеки, которых метелили всей толпой, ещё не доехав до Ташкента.
Термез – Ташкент. Узбеки
По-человечески ведь просили мымру в тюбетейке, что прочно окопалась в воинской кассе на вокзале Термеза:
- Продай… Продай пять купе в одном вагоне. Нам же всем никак нельзя вразнобой. Последние дни вместе.
Нет, продала пять купе и все – в разных вагонах. Поэтому, как только тронулись, не сговариваясь, пацаны из хвостовых и головных вагонов, оставив в своих купе немудреное дембельское добро – чемоданчики, фуражки, шинели, а кое-кто и кителя, потянулись к центру состава, через какое-то время встретившись в одной точке. Где тоже были свои, до боли знакомые, загорелые рожи. Дверь в купе распахнута настежь, а на столе уже стояло несколько открытых бутылок водки. В стаканах было «нОлито». И кто-то, уже заждавшийся, бросил первым:
- Ну, мужики… За дембель!
Кто-то другой тут же добавил вслед:
- Первую – не закусывая!
И уже хором, вразнобой, понеслось:
- Вторую – тоже!
- Хорош, бакланить... Нефиг её греть в руках, выдыхается!
- Э-ээ, пацаны! Кто только водочку собрался кушать, те – по верхним полкам. А настоящий погранец о жратве и бабах не забывает никогда. Но поскольку с последним – напряг до самого дома, пусть нас ждут боевые подруги… Мишаня! Где тушман? Открывай! Да чё, только одну? Ты смотри – харь-то сколько. И многие - заметь! – пожрать не дураки…
* * *
Тесно сгрудившись в тамбуре, и то, только часть – на всех места не хватило, лениво травили между затяжками:
- Нет, не зря говорят – «сидя не напьешься».
- Да чё, переживать? До Ташкента водки хватит. Там к тому, что уже есть, – добавим.
- А если на вокзале не продают?
- Возьмем таксёра и – в город. А нет, так и у них затариться можно. У нас, так у таксёров завсегда есть.
- Блин… Кто только додумался Серегу за «добавкой» послать? Он – тако-ой тормоз! Помню, под Андхоем… По нам уже изо всех стволов поливают. Я ему ору – «Духи справа», а он башню… Влево! Влево её поворачивает!
- Да он сам вызвался. Тормоз, тормоз, а тут видно и у самого горит…
- Если горит, что тут бегать? Наше купе через три вагона. Одна нога здесь, другая там. На всё про всё – пять минут. Максимум! А его… Сколько его уже нет?
- Минут пятнадцать…
- Ша, пацаны! А вот и Серега. Легок на помине. Только… Кого это он с собою… Во-ло-кет.
И уже самому Сереге, чуток расхристаному, в распахнутой парадке и со свежей ссадиной под правым глазом, только что втолкнувшему в тамбур одного узбека-проводника и, в ритм покачиваясь на железяках межтамбурного перехода, цепко удерживающему за шиворот фирменного кителя другого:
- Серый… Ты чё? Нахрен нам эти шибздики? Водка где?
- Водка подождет. Пацаны, знаете, что эти падлюки делали в наших купе, пока мы тут сидели? Знаете?!
Толпа как-то недобро подобралась и уже иным голосом, металлом царапая сразу погрозовевший в тамбуре воздух:
- И что?
- По карманам шарили! А этот, - и Серый с силой тряхнул того, которого удерживал за шиворот, - твой, Витек, чемодан открыл, всё на нижнюю полку вывалил и ковыря-ается… Ковыряется не спеша. С толком, с расстановочкой. А тут я… Здрасьте. Не ждали, сучары?!
Они… Они ещё и брыкаться собирались. Вон, тот первый… Тот-то в глубине купе был. А этот – прямо у входа, карманы выворачивал. Он мне и зафингалил. Видите? Хорошо, у меня эргадешка в кармане. Выхватил её… «Кабздец, - говорю, - вам, пидары. Только дернитесь! Так в купе и ляжете. Оба. Двое». Так успокоились.
- Не-ет, Серый… Это – не успокоились. Сейчас мы их, успокоим. Успокоим… Мочи, пацаны, педиков, мать их!
* * *
Минут через десять кровью был забрызган и первый тамбур, где курили, и весь проход купейного вагона, по которому по очереди «перекидывая» из руки в руку прогнали обоих проводников, и второй, рабочий тамбур, в который плавно переместилась почти вся толпа. Через открытую дверь в него, а потом и в сам вагон, который тоже был – нараспашку, тугими упругими толчками врывался сухой, прохладный воздух, а вместе с ним грохот и лязг двигающегося состава. Саня и старшина минбата, Вовка Круглов из Кургана, за руки и ноги, где-то на треть высунув наружу, на весу удерживали первого проводника, в лицо которого бил жесткий, стремительный ветер, срывая с его губ и унося куда-то вдаль в пустынные просторы прижелезнодорожного пространства, крик, уже несколько минут, как перешедший в какой-то однотонный тоскливый вой. Серый, сам с недобро сузившимися глазами, - точь в точь, как тот, уже готовый упасть, второй узбек, которого он плотно прижимал к стенке, у стоп-крана, в голос, перекрикивая шум ветра, грохот и лязг идущего на полной скорости состава, орал ему прямо в лицо:
- Через пять минут! Ты понял, урод?! Через пять минут бригадир должен быть здесь. Здесь! Вот на этом самом месте! А нет, твой дружбан – раз-два, взяли… Ну-ка, мужики, качнули этого педрилу для наглядности. Твой дружбан, как птичка, полетит по родным узбекским просторам. Только, знаешь ли, что-то подсказывает мне, что летать он будет недолго.
Но нам это – по барабану. Мы его полет отслеживать не собираемся. Выкинули и пошли по составу. И будь уверен, падла, мы тебя найдем. А найдем, я сам, никому другому не доверю… Никому, ты слышишь, сучара, ни-ко-му! Сам, вот этой рукой, вырву чеку и забью эргэдешку тебе в жопу. И даже смотреть не будем на твоё говно и кишки. Потому что они – точно такие же, как у тех, кто уже отправился на встречу с Аллахом.
Ты понял?! Пять минут. Пять!! Пошел…
* * *
Через пять… Может, через семь минут, не больше, прибежал бригадир в застегнутом на все пуговицы кителе, но со съехавшим на бок галстуком. Больше… До самой Москвы этих двух уродов больше никто не видел.
* * *
Проводница не сильно, но настойчиво тянула вверх, за рукав форменной рубашки:
- Давай… Давай, солдатик. Собирайся, родненький! Вот. Китель, шинелька… Давай, давай, миленький, мы тут и стоим-то… Три минуты!
«Три минуты? А в Оренбурге состав на полчаса задержали. В Оренбурге…»
Продолжение - http://www.proza.ru/2015/01/16/1567