Али, сын стекольщика

Василий Овчинников
               
                Сергею Букину, брату Светки Тищенко и
                сводному брату Андрюхи Букина - «героя Плескавы».
                См. «Хроники БукинГенского дворца».


   

   Самое начало семидесятых уже прошлого века.
   В канун Дня  Советской Армии, называемого сегодня Днём Защитника Отечества, подполковник в синем парадном мундире десантника выдавал дочь за сына комбата с черными петлицами военного инженера. Невеста, аквариум псковского ресторана «Балтика», стол и состав гостей соответствовали рангу события. Жених лишь слегка прихрамывал. Недели за две до свадьбы его угораздило сломать ногу. Торжественный акт отстоять, а затем и ритуальный вальсок открутить ему пришлось в гипсе.

   Маленькая, но внёсшая дополнительный шарм в процесс торжества заминка вышла при приёме ленинградской делегации гостей со стороны невесты. Среди питерских, получавших вместе со Светланой высшее образование в институте культуры имени жены вождя, бывшем библиотечном, явно выделялся молодой араб.
-    Али, сын стекольщика, - представился он на неплохом русском.
Впрочем, Али по праву мог считаться чем-то и вроде «свадебного генерала»: молод, ярок, экзотичен и при деньгах.

   Свадьба шла по стандартному сценарию. После чинного начала, обязательных поздравлений и интеллектуальных экспромтов - домашних заготовок пошёл пляс и обычная разбивка по фракциям. Зрелые люди чревоугодничали и беседовали парами и кучками за столом, молодёжь, в промежутках между танцами, наспех опрокинув и чем-нибудь, прижав очередную порцию горячительного, тусовалась и курила по углам и в тамбуре аквариума. Я, как друг семьи и временно, по состоянию здоровья душевного, не очень озабоченный сексуальным моментом, переставлял катушки на магнитофоне и поглядывал в зал.

    Вдруг, вижу я, из тамбура рванулся к столу Али. Хватает ртом воздух и шарит руками между тарелок. Явно не в себе.
-     Он! Меня!! Араба!!! - не найдя ножа, Али схватил вилку и в тамбур. Я за ним. Придержал Али за локотки, благо горяч был араб, но не силён. Тут и мужики подоспели. Началась разборка.
-     Он хапнул. Она взвизгнула. Ну, я ему по пятаку, -
 прояснил ситуацию обычно спокойный и невозмутимый  рыжий Саша Русских, бывший одноклассник и однокурсник жениха, молодой военспец закрытого оборонного института в Москве.
     Али подёргивался в моих руках и требовал сатисфакции. Вилка всё ещё оставалась намертво зажатой в его кулаке. Рубильник, который Инженер Прусис, - так звали Сашу его друзья, - унизил до русского пятака, явно не пострадал, но честь восточного человека задета. Отпускать Али на свободу в такой ситуации было опасно.
-      Он. Меня. За то, что я АРАБ! - назревал международный скандал.
-      Да нет, Ты его невесту невзначай прижал, - кажется, нашёлся я.
    Али что-то, наконец, услышал. Он перестал подёргиваться в моих руках и как-то затих. Я отпустил локоть восточного человека, и вилка, почти без усилия, оказалась в моей руке.
-      Почему невеста? Как невзначай? Она мне улыбалась.
-    Али! Ты видный мужчина. По-русски, улыбаться, - это просто комплимент, знак симпатии. Это ещё ничего не значит.
-    Так он меня не за то, что я Араб? -
     Али, в котором едва было  больше ста шестидесяти сантиметров, рос прямо на глазах. Готовый уже был разгореться международный конфликт, разрешился к обоюдному удовольствию сторон.
     Остаток вечера я провёл другом Араба.

     Али, сын стекольщика, как он себя называл, на самом деле его отец был владельцем небольшого магазина стройматериалов. Но про это говорить тогда было как то не принято. Страна, из которой он приехал, как бы строила социализм и после очередного поражения на фронте арабо-израильской войны  вновь перевооружалась на  деньги Союза. Али уже окончил колледж где то во Франции и получал у нас второе образование. Дорога впереди у него была ясная. Целью карьеры не лишённый честолюбия Араб наметил пост министра культуры и кинематографии.

   Мы с Али увлеклись разбором ближневосточных проблем, и последнее, что я помнил, - это как Араб недоумевал, почему в Пскове для него и его друзей нельзя найти такси. Учитывая день и час, даже при наличии денег в кармане, это была действительно трудная задача…

                ***

   Пришёл в себя я на льду Великой. Стою на краю полыньи, что тянется у нас в тёплую погоду стрелкой от Мирожки наискось в сторону электростанции иногда, считай, до середины реки, и мерно раскачиваюсь. С пятки на носок, с носка на пятку. Осознал что-то, откачнувшись в очередной раз, и медленно, тихо стал пятиться. Шажок, другой… Посмотрел на подмокшую цепочку следов на свежем снежке, развернулся и двинулся в обход, к дамбе. Уже на середине моста остановился, подышал, поглядел на медленно падающие хлопья снега, на мутные, ещё не подсвеченные маковки собора, на чёрную стрелку полыньи и, совсем уже трезвый, пошёл домой.

    В понедельник на заводе, Людочка, товарищ по работе, совсем уже неожиданно для меня, сообщила, что я был уж очень хорош, когда проводил её до дома. Всё пытался куда-то залезть, но приставал не сильно. Последнее было сказано то ли с укором, то ли с поощрением на будущее. Я предпочёл не вникать в интонации.
   Пить после этого стал много меньше.
   Но Али. Что Али? Али, сын стекольщика стал министром в своей стране.

                Василий Овчинников, Псков, 1972, 2003

                ***
    «Мысль изречённая - есть ложь». Как бы мы ни старались быть объективными, но всё сказанное и, тем более, написанное, только слепок с искаженного отражения бытия в кривом зеркале нашего сознания.
    Посему и литература, претендующая на объективность, называется публицистикой (ложь для публики), прочая - художественная, или беллетристика. По степени объективности разницы, пожалуй, никакой. Как в известной поговорке, только наоборот: «Ложь, наглая ложь, статистика…»




                ***
   Уже в новые времена, работая в "Деметре" ("Битва за металл"), я познакомился с Сергеем Букиным, братом Светки Тищенко. Спросил, кем ему приходится Андрей Букин, генеральный директор "Синтеза", а потом и бывшего крупнейшего предприятия Пскова "Плескавы" - Псковского Завода Радиодеталей. – Никем, – последовал ответ.
   Через несколько лет мне довелось поработать с Андреем Букиным, сводным братом Сергея и Светки Букиной, которая стала Тищенко. Познакомился и с Молодейской мамой Андрюхи. Стало ясно, почему отец Светки на свадьбе сидел какой-то виноватый. Жизнь сложная штука. Понятно стало, почему Сергей не признавал Андрея за родственника. Андрей Серёге не кровный брат, а усыновлённый. Сын так и не простил отца за измену матери, которую он очень любил, и уход из семьи к чужой женщине.